Я вспоминаю детство. Часть1

Дом, где я держал всех в волнениях, как бы чего не произошло, и научился ходить, находился по улице Михаэлиса 64. В доме было довольно часто необыкновенно празднично, особенно когда приезжали тётя Алиса, бабушка Адель и дядя Рудольф. Исходя из воспоминаний дяди, я в пятимесячном возрасте сильно заболел коклюшем, и все в доме боялись, чтобы я не задохнулся во время приступов кашля. В один из февральских лунных ночей, когда ревела буря, снегопад неистовствовал, моя колыбель – синяя кроватка с защитной сеткой – стояла посреди детской комнаты. Темно, нет электричества, и тут меня возникает очередной приступ, и, вдруг, о боже мой, становится светлее, чем днём. Вместо того, чтобы меня поднять, дядя Рудольф и мама столкнулись так крепко лбами, что пришлось дяде оказывать скорую помощь – благо в тот день гостила у нас старшая сестра горбольницы Колмагорова Надежда Пантелеевна и её муж Эдик, который впоследствии стал моим крёстным. Он, будучи немного выпившим, поднял меня при свете свечи к ламочке электрической, щёлкнул её, а у меня заиграли глаза, я подтянул ножки к животу. «Валерику быть музыкантом,» - сказал Эдуард. И вдруг я выскользнул из его рук и упал на пол головой вниз, потерял на короткий срок сознание и очнулся в своей кроватке лишь к утру.
Вот что ещё важно и интересно. Моя бабушка Адель с пастором погрузили меня, когда была Пасха в 1958 ом году. Мне тогда было всего 6 месяцев от роду, и бабушка положила меня на подушечку, на которой было написано «Доверься Господу» на немецком языке. Я и не мог предполагать, что ровно через 47 лет на Пасху в церкви лютеранской в Пархиме я обвенчяюсь с моей возлюбленой Валентиной. Это было в чистый четверг 8 Апреля 2004 года.
Но я снова возвращаюсь теперь уже в двухлетний возраст в посёлок Белоусовка на улицу Центральную дом 7 квартира 3. В этом доме жили папа, мама, дядя Рудольф, бабушка Адель и тетя Алиса, и все в одной коммунальной квартире. Заботу по воспитанию взяла на себя бабушка и тётя. И тут начинается у меня этап развития логического мышления. В семье любили играть грампластики. По словам дяди, их было около сотни штук, и я это тоже отчётливо помню. Мне просили найти ту или иную пластинку с определённой музыкой или песней, и я безошибочно тут же её находил, что очень удивляло всех. Мне было  всего 3 или 4 года. Читать не умел, зато умел рассуждать, как взрослый человек. Первая песня, которую я разучил, была на немецком языке. Позже, в 5 лет я уже знал религиозные детские стихи, а в 7 лет уже перед сном читал Отче наш на немецком языке.
Когда мне исполнилось 4 года, в день Рождения дядя Рудольф и тётя Алиса подарили мне лошадку-качалку, и она стала для меня поистине другом. Я её кормил полынью, манной кашей, колбасой, вареньем, и всем, что мне под руки попадало, я делился с моей любимой лошадкой. Я не любил, когда меня подстригали у соседки Литовченко, и бабушка шла всегда на хитрость. Дело в том, что у соседки была точно такая же лошадка. Меня садили на её и подстригали. Когда было пора вести меня домой, то возникали проблемы, потому что я не хотел без лошадки уходить. Тогда звали мою бабушку. Она погладит лошадку и говоит ей: «Беги огородом, а твой друг дорогами, через картошку, через капусту, чтоб волоса проростали густо, чтобы резво бежала дорожкой, чтоб кривыми не были ножки.» Потом говорила мне: «Дома ждёт-не дождётся твоя подружка, иди и ложись на твою святую подушку.» И каждый раз, когда надо было домой идти,  читали этот стишок, и я слушался и шёл спокойно со своими родителями.
Так шёл день за днём, одно время года сменяло другое. Я крепко сдружился с одной девочкой моего же года Ларисой Казайкиной, а двумя неделями позже с соседской девочкой Светой Волковой. Жили, играли и никогда не ссорились. Но однажды отец Светы Николай пришёл как-то с охоты и привёз с собой шкуру лисицы и новый магнитофон «Фиалка-2». Он спросил меня: «Прокукарекай петухом, а я тебя поймаю на ленту.» Я сделал, как он просил, а потом вдруг слышо под окном крик петуха. «Быть тебе петухом, коль родственник тебя признал, но хотелось бы, чтобы ты с моей дочкой крепко дружил.»
Как я помню, было 7 ноября 1960 года. В этот день приехала жена дяди Рудольфа Екимова Мария Николаевна с города и привезла в подарок обезьянку – механическую игрушку. Мы один конец прикрепили к верхушке двери, а за другой конец тянули, и обезьянка бойко лазила с верху вниз и наоборот и делала при этом так называемую гимнастику. Не прошло и полчаса, как вдруг лопнула пружина, шнур оборвался, и моя обезьянка не смогла больше лазить. Гости, которые после демонстрации у нас собрались, кинулись ремонтировать игрушку, но не смогли разобраться в механизме, так как обезеянка была изготовлена на саратовской игрушечной фабрике. «Не горюй, Валерик, мы напишем в Саратов и тебе пришлют новую обезьянку.» Я успокоился