***

И я пишу тебе как то, найдя это глупый, смешной предлог.
Без "как дела", без "привет", а прямым и скупым вопросом.
И так надеюсь, что ты меня что-то спросишь,
Что я еще занимаю в тебе уголок.
А потом по щекам так безудержно катятся слезы:
Не спросил, не ответил. Не захотел или просто не смог.

И я пишу к тебе каждый нелепый день,
Не прямо тебе - на обрывках листов бумаги.
Тебе написать не хватает порой отваги,
Или мешает мигрень.
А глаза, полные странной влаги
Вытирать уже просто лень.

Ты там ходишь по барам и кутаешься в свой шарф,
Прожигаешь лихие ночи, а днем - учеба.
Ты готов веселиться с друзьями до гроба,
И ловить от этого дикий кайф.
Помнишь, твой шарф мы носили оба,
И иногда пили на брудершафт.

Только честно скажи, а ты еще помнишь мой голос,
Или только меня ранит память о нас с тобой?
Я себя ощущаю ненужной и даже пустой.
Понимая, что все истерлось.
И так хочется крикнуть тебе "постой"
Но эта чертова гордость...

Я пишу тебе часто, без предпосылок или причин,
Пару слов, из разряда насущных вопросов.
И забыв, что советовал где-то какой-то философ,
Я пишу тебе "Ты - самый лучший из всех мужчин".
Только мой поезд давно под откосом.
И друг с другом мы только молчим.

А потом ты ответишь, мол, дел по горло, писать не можешь,
Встрепенется сердце и в ребра начнет стучать.
Я подумаю, значит, мне больше не нужно молчать.
Значит ты меня любишь тоже.
Только ты перестанешь совсем отвечать,
Станешь злее и даже строже.

Я увижу тебя на проспекте, и ты промолчишь,
Пройдешь мимо, как будто мы даже с тобой не знакомы.
Я решу, что теперь у нас просто другие законы.
Но ты меня точно простишь.
Только вдруг ты напишешь "Прости и прощай, малыш
Ничего не начнется снова".