Не пишу тебе письма

Не пишу тебе письма

И снова ночь над моим городом, а я стучу одним пальцем по буковкам,  стараясь не смотреть на монитор, а лишь прислушиваюсь к своему сердцу. Зрение, увы, ухудшается.
Я привыкла жить говорить правду, как приучили меня мои родители. Только всегда ли она нам нужна?
Моя дочь болеет уже несколько лет. Я не знаю, когда именно это случилось с дочкой.  Между ее детством и нашей самой первой встречей прошло много лет - целая вечность. Одержимая бесами. Это я о дочери.
Бедняжка вынуждена жить в монастыре. Но мне кажется, что это она делает с удовольствием.
Мне очень трудно быть хорошей прихожанкой. Непривычно находиться в непрерывной молитве, даже если дочь рядом занимается тем же. Однажды после длительного стояния на ногах в неподвижном состоянии, у меня полопались вены на ногах. Долго я ходила с черными ногами - застывшая кровь под кожей - гематомы…. Мне не хочется ее огорчать, но выходит, что огорчаю.
Исповедь для меня  так трудна. Вдруг батюшка проговорится и скажет ей, о том, что ее взяла в роддоме? Бедняжка и так страдает.
- Мама, а у меня, как и у тебя,- И дочь начинает, смешно наморщив лобик, перечислять на ее взгляд общие наши анатомические особенности организма. Но вдруг на полуслове Наталья замолкает. Ее глаза наполняются грустью. Мы мочим. Долго молчим, идя по улицам города N, любуясь дивными музыкальными фонтанами, слушая мелодии и думая, каждая о своем.
- Давай искупаемся в реке, - умоляющее говорю я, стараясь хоть как развеселить грустное дитя, которому уже 23 года. В ее годы я была замужем и была она, моя дочь. Ей был годик. После долгих стояний на коленях перед супругом, я получила разрешение на материнство. До сих пор, помню, как болели мое колени и как слезы увлажняли его брюки.
- Давай возьмем ребенка. Мне одной никто не даст, а двоим дадут
- Нет и еще раз нет.
Но однажды он согласился. Это случилось зимой, перед самым рождеством по старому стилю. Меня пригласили в большое здание
- Вам повезло. Так как документы на усыновление готовы, то можно забирать дите. Даже двух: это мальчик и девочка. Но мальчик, к сожалению, рожден от не русских. Девочка же здорова, совершенно здорова. Можно подписав все документы забирать. Но простите, вы беременны?- у моей собеседницы глаза медленно поползли на лоб
- Да, нет же? Просто я верила, что можно обмануть окружающих ради счастья ребенка. Это пояс, широкий пояс для чулков  и пеленки, - чуть смущаясь, откровенничала я.
- И что муж не знает?
- Можно и мужа обмануть, если уехать далеко куда.
О! Вы молодец. Тогда, как на счет изменить все в документах  о рождении: Имя, фамилию, отчество, день…
Я, недолго думая,  схватила синюю птицу Удачи за хвост. Лишь бы не улетела! Как же мне повезло. Уже давно я научилась в  развалочку, как делают дамы в положении. Когда спрашивали меня:
- Зойка, а сколько месяцев?
 Я немедленно напускала пыль в глаза:
- И не спрашивай, сглазишь. Будет еще один выкидыш.
 И они не спрашивали, видя измученное лицо после рвоты.
 Разве они могли подумать, что я перед этим совала пальцы в рот, что бы меня стошнило.
Никто не должен спросить у моей дочки или сына:
- А ты не родной, брошенный.
И я видела уже испуганное лицо своего дитяти
- А как же быть с подписью отца?
- Да ладно, поставьте его подпись, - пожалела меня служащая.
И теперь, когда после стольких лет разлуки, как я могу ей рассказать это все.
- Быть может, у твоей дочки теплиться надежда, что это вранье, что она не твоя дочь, а ты своей правдой ее убьешь.- сказал мне мой хороший друг несколько месяцев назад, после того, как я сказала ему:
- Прямо не знаю, что и делать. Ей кто-то рассказал про ЭТО.
- А ты призналась?- спросил Иван на другом проводе
- Нет, - голос мой был убитый. Казалось чуть- чуть и я потеряю сознание
- Смотри не говори. Не отнимай последнюю надежду. Помни, что она очень больная
- Но она задавала такие вопросы, что ясно, что она догадывается, что не моя дочь.
- На исповеди ты снимешь свой груз греха и повесишь обиду на жизнь несчастной девочке, новым балластом
- Я буду нести свой крест до конца
- Наталья, искупаемся, - пытаюсь уговорить дочь
- Я не взяла купальника, А ты купайся.
Мы умышленно не говорим о ее отце и той, кого она называет 23 года матерью
Это она кричала на меня оскорбления, не разрешая подойти к своей дочке и на шаг:
- Ты с черными спишь. Ты шлюха. Мне рассказал о тебе Виталий, что ты…
Огромный живот Шуры был похож на шар, как же яростно она защищала того, кому доверилась, не зная его коварства.
Кусочки, обрывки из моей жизни…
- Я тебе хотел отомстить, зная, что не родишь, и никто тебе не даст одной ребенка. Как ты посмела меня бросить? – говорил мне бывший муж, трясясь от злобы. Огромная туша еле влезла в автомобиль.
« Интересно, где тот первый, который купил он на мои деньги, лишая вкусностей, экономя на всем и избивая меня за каждую копейку, потраченную ни туда», - подумала я с грустью о моих несбывшихся надеждах. И за этого человека меня отдали насильно замуж. Эх, мама? Где была твоя  интуиция?
- Тебе нужно выйти замуж.  Я уже много лет больная Умру, кому нужны будут твои брат и сестра? Ты позаботишься, если станешь на ноги.
 И еще одна картина… Зима и мне холодно в квартире от слов молодого мужа: - Они мне обещали машину, если я женюсь. И где все? Зря я послушал. Лучше бы взял в жены Аню. Ты знаешь, какая она богатая и как хороша в постели?
Родители приехали уже позднее и привезли все, что обещали и дали денег, на это мы полностью купили мебель и положили на книгу сберегательную Виталия.
- Так надежнее будет, а купишь ерунду, - сказал муж мне.
Через какое-то время, я стала замечать, что муж изменился. И однажды дочь изрекла:
- Мы ехали в мотоцикле, и папа тетю Шуру все гладил, вот так, по головке. Я видела вот такую церковь. Мы туда ходили,- ребенок ничего не понял.
Мою догадку подтвердили воспитатели сада. Дочь ваша плачет, свозите ее куда.
- Мама, папа говорил мне, что когда он умрет, то я буду плакать на могилке
- Наташа, не будешь плакать. Едем к бабе, деду.
 И мы поехали. Там нас ждало разочарование и обида. Родительница заявила, что чужое дите ей не нужно. Как она догадалась, если даже свекровь не знала об этом факте до 23 лет своей внучки. Это я написала ей исповедь души, чувствуя, что ей можно довериться
- Мама, я тебя всегда любила. Больше родной мамы. Так получилось
- Знаю и поэтому помогу тебе, чем смогу.
Произошла наша встреча в глубинке, в селе. Как же нам завидовали все наши знакомые. Смогли мы сохранить теплые отношения. Именно я, помня про родительский наказ, вставала раньше свекрови. солнышко еще почивало, а я копошусь во дворе, огороде, по хозяйству.
Забавно, моя мать никогда не почитала своего мужа, моего отца, а свекровь была довольна сватом.
Эх, жизнь. Мой муж был пьющим, бил, гонял меня. А с твоим бы отцом  мы поладили бы. Какой он работник и душа у него золотая. Жизнь распорядилась так. Повесился отец Виталия, оставив их, четырех детей. Откуда жадность, любовь к наживе у него?
Когда я пришла с работы, где работала зам директора спортклуба, то в детском садике не нашла дочь
- А ее отдали отцу. Он ее еще с утра забрал. Вы же хоть в разводе, но он не ограничен в общении,- сказала мне воспитатель. И не зная, как меня успокоить эта  женщина лишь вздыхала.
За год в поисках правды, и двух судов я прошла все круги ада.
Суд присудил: отдать мне на воспитание, но упрямец так этого и не сделал, в ход пошли деньги, связи.
«Что же они сделали с тобой, девочка, за 18 лет нашей разлуки?»,- думаю я, не решаясь однажды задать дочери этот вопрос, чтобы не причинить лишней боли.
Мне уже не видится, не мерещится маленькая девочка, и ее голосок не преследует в кошмарах. Я даже стараюсь не вспоминать, как приезжала в ее город и по наитию находила ее лагерь, комнату. Меня за руку кто-то вел. Кто Он? Я часто бывала в школе, радуясь, что мне позволили побыть с ней на уроках. А дети объедались вкусностями, которые я принесла для всего класса. Я не  посмела своровать ее, как это сделал отец, хоть он ей и не родной. Ведь поступками этого человека руководила месть. 
Я не смогла говорить гадости о  мачехе, новой маме Натальи, потому что эта женщина заботилась о ней. Я могла ночами вязать костюмчики, платья своей девочке и это делала с любовью и радостью.
Быть может, я не смогла дать ей должного образования. Дочь окончила два высшие. Но это ей не понадобилось, как и дома и машины, как и сестра, с которой они не поделили жениха.  Моя дочь отринула светскую жизнь и с удовольствием возиться в грядках, печет хлеб и молиться о нас грешниках
- Мама, моя мечта, чтобы мы жили вместе в монастыре. Мы так долго были не вместе.
 Она сейчас не вспоминает как тогда у реки:
- А эти шрамы у меня, ты меня варила в кипятке и била нещадно. Я помню.
- Как ты могла, Наташа, это помнить, если я это не делала.
- Теперь, я вспоминаю это недоразумение и думаю, что возможно она и тогда уже была больна.
Моя дочь не выносит крестный ход и лает, рычит зверем, становясь невероятно сильной. Она уже почти не ест. Постами укрощает свою плоть.
- Это через болезнь бог зовет избранных, - сказали мне в монастыре
А я думаю, что у каждом из нас живут бесы, невидимый дух. Только мы его злыми мыслями, поступками ублажаем; и он не обнаруживает своего присутствия. Не по нраву ему, что душу Натальи ему не заполучить. Вот и беснуется
Ночами и днями меня не преследует образ горячо любимой дочери. Я переболела. И врагу это не пожелаю.  Сколько упреков и насмешек было мне.
- Не пьешь, наркоманка ты. Где твоя дочь? Отняли! – чуть ли не каждый бросал мне в лицо.
На столе лежат конверты. Вот кончу свою исповедь и напишу письмо дочери. Вдруг и она не спит и ждет меня, когда же я приеду к ней в монастырь.
ЕЕ маленькую фигурку я увижу, узнаю в толпе сестер Христа
Ноябрь. 2012 год