Я Грузию люблю за то

Я Грузию люблю за то,
что никогда в ней не бывала,
и никого не целовала,
прощаясь у дверей вокзала,
и там
не ждёт
меня
никто.

Во время оно не лгала,
ища неправедную славу,
не хаяла свою державу.
И никогда я
 на халяву
вина
чужого
 не пила.

Не предавала ремесла,
«лаврушки» натолкав в тетради,
как  писче-деловые б…ди. 
И никого
 наживы ради
ни разу
не
перевела.

(Почти что подзаконный грех —
боржомно-денежный источник:
в грузинском серебре подстрочник
ценил советский переводчик
дороже
прочих
разных
 всех!)

Грузин — советский штамп:
вино,
аэродром квадратов кепки,
и чита-дрита Мимино,
и Пушкин, что глядит в окно
на дев грузинских, телом крепких;
чеканки медной простота,
лезгинки ркацительной радость,
усов и кудрей чернота,
и — характерная черта —
к блондинкам
сладостная
слабость...

Грузин сегодня — Дед Хасан,
бичеби пиковой сарчели
и молодой Тенгиз Пирвели,
и Муха, и Шакро при деле —
их каждый третий ресторан.
И в казино к пяти утра —
«Кристалл», «Империю» и «Космос»,
и в «Голден пэлас» — ад поносный
летит «майбах», начхав на «Росно»,
в «Кароль»,
в менгрельский «Баккара»...

А чёрных авторынков сеть,
а  битч-барсеточников своры!
Еще закроются не скоро
чумных «обменников» затворы —
да мшвидад
 махерам
 лысеть...

За что ж я Грузию люблю?
За скол в Бодбе сапфирный неба,
за то, что здесь, свершая требы,
с древнебиблейской
мтсукхареба
и нимб приемлют,
и петлю.

За храм, нанизанный на кедр,
Христову сохранивший ризу,
на купол острый глянешь снизу —
насквозь! 
По царскому капризу
крестопрестольный
тетраэдр...


Я полюбить тебя смогла,
Пречистой Девы краю кринный*,
за строгий свет икон старинных,
за то,
что дочку
звали Ниной —
она младенцем
умерла.

За то, что в феврале здесь льёт,
и я, пред Иверской рыдая
в стране далёкой, точно знаю:
Господь 
печаль мою
смешает
с картвельской
влагою
 её...


*Если кто не знает, "крин" - в церковнославянском " белая лилия", символ чистоты и непорочности.