Середина рассказа

Я на середине рассказа – в самом центре,
Где несловоохотливая литература – словно стая
Выбившихся из сил журавлей над ледяным каньоном,
Треплемых возмужавшим духом…
Он – пастырь смутных тревог
И закладчик основы
Последней цивилизации,
Перелетающей Эверест,
Замерший в гипнотическом оцепенении
Перед галактическим федеральным состраданием,
Что ещё грядёт, но уже порождает всполохи на глянце банок
Из- под пива «Хайнекен».

И я простёр ладони мои к их небу,
И ладони мои полны голода и мерцания звёзд
Над кладбищенским омутом соков пустыни,
Вращаемой медленно в длительном
И терпеливом мщении
Щедрыми демонами хлеба
И брачных союзов,
Первых букв и последних лишь из
Душистым миндалем поросших
Скрижалистых алфавитов
Возжелавших в оплату взимать.

Я на середине рассказа – в самом центре.
И я простёр ладони мои к их небу,
И ладони мои были полны странников Рыбьего Чрева –
Девственного, как новое небо и новая земля,
И фотогеничного, как чело Моисеево,
Погружающих холод и жар,
Добро и зло, Тьму и свет
В неподвижные жидкости Райских болот,
В глухомань измерений, где на уровне гидроконвульсий
Брат восставал из сестры
И сестра восставала из брата.
И неистовое прощение
Наводило потоп за потопом.

2012.