Трюмо маркитантки...

Лишь Архимед нащупает рычаг,
всё двинется, раскалывая камни,
не защитят искрошенные ставни
в обломках захороненный очаг.

Поспешный разрушения трюизм
так стар, что сам себе, как полог, в тягость,
его протоколирует бумага,
а влага окропит анахронизм.

Есть и в шкафах ущелья, правда в них,
пожалуй, сыщется, не к случаю, но вяще,
лаванды одурь вымещает ящик
и замещает шамканье шумих.

Не утаить в чулане рычаги
от отроков, скрипучих их усилий,
до зрелости немногих доносили
канатами гигантские шаги.

Не говори, что не видать не зги,
взгляд пристальный сквозь зевы анфилады,
оторопев, вбирает мириады
размножившейся спешно мелюзги.

Утраивает комнату трюмо,
у отражений вечная нехватка
возможностей в чаду миропорядка
под прядкою, нависшей над умом.

Скоси глаза, палатка любит хлам,
в ней маркитантка плавает медузой,
любые узы видятся обузой,
где требуют делить напополам.

Так по делам не судят и не зря,
ведь непереносимы приговоры,
над рычагом натруженные воры,
вверху индифферентная заря.


Soundtrack: Angelo Debarre and Tchavolo Schmitt, Valse a Tchavolo.