Опоздание

Тучи многообещающе ползли по небу. Казалось вот, вот упадут на землю крупные капли дождя, застучат по тротуару, смоют пыль с рекламных щитов, с деревьев, соберутся в лужи, пузырями поплывут по улицам.
Хотелось чистоты и свежести. Хотелось, чтобы ливень умыл наконец фасады пыльных зданий, витрины магазинов, обнажив их содержимое, хотелось  пойти бродить по улицам под проливным дождем, бродить босиком,  промокнуть так, чтобы мокрые волосы прилипли к лицу и по спине вода струйками стекала вниз. Хотелось так, чтобы до нитки, но дождь и тучи не собирались выполнять моих желаний и мирно проползли мимо, оставив меня стоять на остановке под палящими лучами солнца. Автобус, нарушив предписанное  расписанием время, задерживался. 
«Даш, ну ты долго?» сказала я в трубку мобильника.  « Сейчас» - услышала я в ответ  и связь оборвалась. Минут через пять на другой стороне улицы, наконец, появилась Дарья. По походке, бравого солдата Швейка, я сразу поняла, что у нее все в порядке. Если женщина полная, то про одних, почему-то, говорят дородная, а про других пышная. Даша была именно пышной  женщиной. Васильев из Модного приговора назвал бы ее очаровашкой. Впрочем комплексов по поводу полноты у нее не было, да она ее и не портила. Это был тот редкий случай, когда именно полнота делала ее какой-то  уютной,  и очень обаятельной. Вьющиеся рыжие волосы, которым она периодически  придавала тот или иной оттенок, заколотые на затылке каким-то только ей известным способом, обрамляли круглое вечно довольное лицо. Улыбка почти никогда не сходила с губ. Черная майка и летом и зимой. Одним словом сияющая, довольная собой, обаятельная и привлекательная Даша  подошла к тротуару, намереваясь перейти дорогу, но светофор строго сказал «нет». Подмигнув оранжевым глазом, он презрительно уставился на нее красным. Автобус, вспомнив про расписание, вынырнул из-за угла, шурша по асфальту шинами, подкатил к остановке и, решив долго не задерживаться, едва открыв, тут же закрыл двери, фыркнул и укатил, оставив после себя шлейф гари, которая, радуясь безветренной погоде, равномерно заполняла пространство вокруг меня. По телу разливалась противная смесь досады, обиды и злости.   Дарья, видя, как я начинаю заводиться, приняла виноватый вид, голову набок, хитренькие глазки вниз.  «Ну, я просто сама невинность» - говорил этот самый ее виноватый вид и  меня начинал разбирать смех.  Ну,  уж, а если меня заводило не на шутку,  и я обрушивалась на нее градом обвинений, не стесняясь при этом в выражениях,  она, вспомнив о том, что лучшая защита – нападение, говорила: «А ты тетрадь взяла? А ручку?» и начинала перечислять какие-нибудь вещи, которые вообще к причине ее очередного,  я бы даже сказала вечного опоздания, никакого отношения не имеют.  Ну как тут злиться?

Фото из интернета.