Дождь...

Дождь... осенняя морось...
Он промозглый, но теплый…
В лужах плещется серость в тон свинцового неба…
Изнуряюще-мерно, словно дятел, по стеклам…
Искрометное «ныне» превращается в небыль,
Лучезарное лето – в миф несбыточной грёзы,
И апрель темно-синий – в призрак, фата-моргану…
Льются капли по стеклам, словно вечные слёзы
По бесплодным надеждам и по горьким утратам.
Из царицы во злате стала мокрой и серой,
Из сияюще-алой стала тусклой и мглистой…
И корона из клёна по листку разлетелась…
Промелькнула ты, осень, тенью лёгкой и быстрой.
Не расплата ль за алость, за сапфир поднебесья,
За тепло, что струилось – не пожаром, но светом?
Ты, мечта чернобривцев! Но разверзнутой бездной
И всемирным потопом стало прежнее небо…
Но не будем о грустном! И быть может – так надо?
Дождь – благой. Покаянье нам за всё – в настоящем?
Помнить: прежде расплаты получали награду.
Дождь – моё искупленье, – в сердце эхом звенящий…

*