Мог бы стать негром

 В дореволюционном городе N, на центральной площади уютно и мирно соседствовали  три заведения: полицейский участок, синагога и, извините, публичный дом. В каждом из этих зданий шла своя, не похожая друг на друга, жизнь, а иногда – очень похожая. Но вы люди грамотные и все про это знаете.
 Площадь была еще местом прогулки передовых жителей города. И, вот, в один из теплых солнечных дней, как раз между первым и вторым зданием, встретились двое: молодой человек еврейской национальности и такая же молодая, но уже проститутка - Абрам и Маша.  После традиционных слов приветствия, Абрам вежливо поинтересовался насчет нового пополнения и стоимости услуг. Маша доверительно рассказала ему про француженку за пятнадцать рублей, негритянку за одиннадцать и про себя за десять. Подтянув слюни, Абрам пересчитал свою наличность, оказалось всего десять с мелочью,  вопросительно посмотрел на Машу.  Сказав ему, что скидок у них нет, Маша предложила удовлетворить потребности Абрама ровно за эти деньги. Мечтательно думая об изысках франко-негритянской любви, Абрам решил свои проблемы с Машей. Впрочем, Маша тоже выполнила дневной план. В общем, все были довольны…
 Прошли годы, время подъехало к революции, потом наступил НЭП, плавно перешедший в строительство социализма, точно по ленинскому учению и под руководством великого Сталина, а площадь, как место прогулки передовых жителей осталась на том же месте. Лет, так двадцать пять прошло с момента первой встречи парочки. И, по закону парных чисел, должна была состояться вторая. Что и произошло, в такой же теплый весенний день, на площади, где уютно и мирно соседствовали три знакомых здания: милиция, склад и дворец культуры.
 Абрам из кудрявого и жгучего брюнета превратился в мужчину выше средних лет с лысиной размером три четверти головы, животиком и с очками.  Маша тоже пополнела и стала старше. О возрасте женщины по принятым правилам приличия я говорить не буду, но все-таки прошло больше двадцати годов. Однако
вышеперечисленные обстоятельства не помешали им тепло поздороваться и взаимно поинтересоваться о личной и общественной жизни каждого. 
 Маша, вежливо и рассеяно выслушав сетования Абрама на жизнь, обрадовала его следующими словами:
- Удивительный случай произошел со дня нашей последней встречи: я понесла и родила от тебя сына, - и, обернувшись, подозвала к себе юношу, лицом очень похожего на юного отца, но в полтора раза выше и три крупнее:
- Сынок, это твой папа.
 Сынок повел себя не совсем адекватно обстановке радости встречи с родителем: он схватил папу за грудки и выразил ему претензию:
- Это ты, гад, меня евреем сделал?!
- Я, - пискнул Абрам, - но собравшись духом и поправив лацканы пиджака, произнес в свое оправдание более низким голосом:
- Молодой человек, если бы у меня был тогда еще рубль, то я бы сделал Вас негром.
 Кстати, если Вы подумаете, речь идет о межнациональной розни, то, конечно же, ошибетесь. Перечитав еще раз, Вы поймете, что рассказ этот о дружбе народов: русского, еврейского, французского и негритянского.  Иногда, правда, за деньги, порой с противоречиями, но всегда – о дружбе.

В рифму:

О чем сейчас я расскажу
Произошло в Одессе
За этот город, вам скажу
Внимайте с интересом.

Три главных дома городских
На площади, что в центре,
Публичный дом и, как же их?
Полиция и церковь.

Весна, тепло, скворцы уже
Погадить прилетели
И проститутки в неглиже,
Полиция при деле.

Церковный звон звенит в ушах,
Все было в воскресенье
И все гуляют не спеша,
В хорошем настроении.

Идет в публичный дом к себе
Из церкви – помолилась.
Знакомьтесь, Маша - так себе,
Платком слегка прикрылась.

Спеша, практически за ней,
На платную любовь,
Идет не старый, но еврей,
Кипит младая кровь.

Догнал, увидел и поспрошал:
- Скажи-ка мне ты, Маша,
Вчера случайно я узнал,
За новенькую Глашу.

- Да, Глаша - девка ничего,
Но сильно дорогая.
- А сколько стоит-то всего?
Сегодня  занятая?

- Конечно, да, - ему в ответ, -
Но есть еще другая,
Французский делает минет,
Но тоже дорогая.

Так как же быть? – спросил Абрам
И Маша–куртизанка:
За десять р. сама я дам,
Пятнадцать – негритянка.

Абрам достал и посчитал -
Червонец получилось.
И в этот день он Машу взял -
Любовь меж них случилась.

Идут года, летят года,
Обратно в той Одессе.
Стареют люди, города,
Внимайте с интересом.

Три главных дома городских -
На площади, что в центре
Культуры дом и, как же их?
Милиция  и церковь.

Весна, тепло, скворцы уже
Погадить  прилетели
И  всё культурно, все в глиже,
Милиция при деле.

Церковный звон звенит в ушах,
Все было в воскресенье.
И все гуляют не спеша
В хорошем настроении.

Идет в культурный дом к себе
Из церкви – помолилась,
Все та же Маша - так себе,
Платком слегка прикрылась.

И не спеша,  и не за ней,
А прямо к ней навстречу
Идет стареющий  еврей -
Опущенные плечи.

Привет, - узнал Абрам ее
Обрадовалась Маша.
- Как ты, как жизнь, как то да се
Жива еще та Глаша?

- Так, что же сделается с ней?
Она теперь Товарищ
А как же ты? Ведь ты еврей,
А новость ты не знаешь?

- Ты, помнишь, я с тобой была?
- Возможно, может быть
- Так, от тебя же родила,
Как мог ты все забыть?

- Знакомься, вот он твой сынок
Иди сюда, Степан, -
Сын взял отца за вороток
И оторвал карман.

- Так это ты меня зачал?
Ты, падла,  вместе с ней?
Ну, ты,  паскуда, ты попал!
За то, что я еврей.

Нашелся, все-таки, еврей:
- Да было, было дело!
Мне не хватило пять рублей,
А то бы негром сделал!