Мечты и инсценировки

Темные бури, большие пироги,
Стрелы Амура разят на излете,
Молнией выхвачен челн наш убогий,
Громом подхвачено: не доплывете.
Берег оставлен, погоня от суши,
Стрелы Амура пропитаны ядом.
Аборигены все ближе, послушай,
Брось свои весла и сядь со мной рядом.
Мокрые волосы нежно взъерошив,
Что-то пытаюсь сказать, торопясь,
Но получается: все, мой хороший,
Рвется и наша непрочная связь.
Воду вычерпывать  - гиблое дело,
Жизнью не прожитой жалко бросаться.
Птица крикливая вдаль улетела
Я обнимаю дрожащего братца.
Вижу отчетливо черные рожи,
Крики и взмахи, дубины и луки,
Боже, на что это стало похоже?
Словно предчувствие долгой разлуки.
Волны качают, баюкают лодку.
Всё, засыпаем как дома в кровати,
Соль разъедает охрипшую глотку,
Всё, мы отплавались, стало быть, хватит...

Хватит дрожать и скрываться за створкой
Старого шкафа у тетки на даче.
Или шептать тебе скороговоркой:
«Все, ты попался, а как же иначе».
Хватит хватать твои тонкие руки
Взглядом суровым и нежным по сути
Делая вид, что дуреешь от скуки,
И изгибаясь, как ивовый прутик.
Хватит кормить свои детские страхи
Спелым зерном недозволенной тяги,
Найденным счастливо в уличном прахе,
Запечатленным пером по бумаге.
«Хватит!» кричу и мечусь перед строем,
Подняты ружья и сабля взлетела.
Я умираю, но вряд ли героем,
Просто рабом бесноватого тела.

Просто цветком опустевшего сада,
Рыбой последней в отравленном море.
Был бы другим, да кому это надо,
Музыка лучше цепляет в миноре.
Просто таким же как ты, но иначе
Чувства свои раскрывавшим при встрече.
Кто-то смеется, но кто-то же плачет
От векового бессилия речи.
Просто и сложно, как все, что нас гложет
Вечером, осенью, в дальнем пределе.
И ничего нет на свете дороже
Тех, кем в мечтах мы недолго владели.