Болеслав Лесьмян, пер. с польск. Поэт

Взволновалось семейство метелей и радуг.
- Прочь с дороги! Поэт к нам идёт! Нет с ним сладу!
Своевольник блаженный, разбойник небесный,
Уберечься не может ничто повсеместно:
Даль – в стекле, свет – в колодце, а солнце – в лохани!
Даже все чудеса он присвоил, охальник!

В свой гербарий готов поместить даже Бога,
Там листок, оленёнок – всего понемногу…
Сам в лохмотьях (на нём живописней рванина!)
Улыбается грабу с ольхой у овина,
А над речкой, безумец, похитил он вербу
И танцует с ней вместе… Влюбился, наверно!

Чем завлёк её в сеть, может, словом иль страстью
Заговорщик – поэт? - Заговаривать мастер.
А жена, что с ним венчана в церкви, бледнеет,
Даже близко к певцу приближаться не смея.
-Стой! Мешаешь! - (Сейчас он на ниточку ритма
Снова нижет слова) – и она говорит мне:

 - Погибаем мы с дочерью, голы и нищи.
Ты куда нас влечёшь? Что же в жизни ты ищешь?
Под забором от голода мы умираем.
Ты о том и не ведаешь!... – Видел и знаю!
В горле комом – отчаянный стих покаянный,
Омертвелый, бесчувственный, страшный и странный,

Как кошмар предрассветный… Смысл, в ритм погружаясь,
Бьётся в этих тисках,  постепенно меняясь:
Помнит стих все правдивые слёзы людские,
Но в словах зарождаются смыслы иные,
А поэту те – новые – больше по сердцу.
В облаках заблудились слова-непоседы

И, сплетясь, перепутавшись, переиначась,
Притворяются, словно бы важное значат.
Смотрит зорко с небес на создателя слова
Вседержитель небесный, нахмурясь сурово:
Пуст карман у поэта, семья голодает,
Но в безумье своём всё стихи он слагает,
И не знает границы, предела и меры –
Как во сне пребывает в мечтах и химерах!
И готов по заслугам писаку-пророка
Наказать наш Создатель… Да много ли прока?
Усмехнулся Творец: что с ним делать, с мазилой? –
И поэту с небес кулаком погрозил Он.