Роль. 24. 04. 1995 г

И стала любовь вкусом горькой полыни.
И нервы застыли в тревожном комке.
В крови – словно гвозди. Сквозь сердце пробили
Поступки твои, и слова обо мне.

Но было иначе. И были те дни,
Когда мы мечтали о встрече друг друга,
Когда торопились, считали часы,
И мчались вперёд в ожидании чуда.

И чудо свершилось, настало оно.
Сквозь все ветрогоны и злые укоры,
С тобой мы слились, как казалось, в одно,
Огромное счастье…. Не кончились ссоры…

И снова трещат все мечты и дела.
И мысли твои убегают обратно.
Туда, где страдала ты, горько жила.
Туда, где бездельем воняет всё гадко.

Туда, где слова разделяют поступки.
Туда, где суетность людей и вещей.
Туда, где воруют друг в друге уютность.
Семейность и честность сжигают, как вшей.

И дети твои, как пиявки – в отца.
Всю жизнь будут пить из чужого сосуда.
И ты помогаешь им в этом, губя,
Их сердце. Предав, как Иисуса – Иуда!

Меня предаёшь. Но себя – во сто крат.
По счастью молотишь стальною булавой.
И сердце становится – чёрный агат,
Когда ты пред ними юлишь и играешь,

В отличную мать, и прекрасную няньку,
В хозяйку, с заботой идущую к ним.
Они тобой вертят, как Ванькою – Встанькой,
И ты для них мыльный, но вкусный, пузырь.

Когда же поймёшь, что даёшь им отраву?
И учишь, людьми, как собой, помыкать.
Ты будешь одна, словно птица без стаи,
И некому будет напиться подать.

Сейчас не нужна, а потом и подавно.
Не хочешь увидеть: «Что сеешь? – Пожнёшь!»
Меня отвергаешь, не думая. Славно.
К чему ты идёшь? И к чему ты придёшь?

Когда-то любить научила и верить,
Теперь разрушаешь, играешь с огнём.
Пылать я могу без конца и без меры,
Могу затушить всё, спустить в водоём.

Я всякий бываю. Но счастлив, хочу быть!
Терпеть не могу унижений раба.
Тебе себя вверил. В себя – тебя принял.
С тобой хочу жить я везде и всегда!