Лото

И потянулись сонные сонорные машины через весь город.
Вместо кофе вишнёвый сок по утрам. Переломанные, сломленные, изувеченные то ли слова, то ли рёбра.
Запутанные в наушниках рукава, карманы, карма. Половина восьмого утра.
Может, хватит проявлять терпение к мелочам? К отпечаткам рубашки на сгибах локтей.
К дверным проёмам, в которых ни одной из трёх или одной дверей.
А ещё к мокрым джинсам на балконе, которые промёрзли, прогрызли тебя до костей.
Не переставать, так быстро пьянеть, не трезветь. Не было губ, чтобы проверить или отрезать тебе.
Улицы похожи на шрамы, на вены, на пропитые, побитые минус тридцать в моём декабре.
Будни безнадёжно меняют постель. Понедельник, среда, пятница, воскресенье. Опять понедельник.
Психоаналитики. Психополитики. Психопережитые понедельники и мордобития.
Сотни балконов мимо. Фрэнк Синатра. Всхлипы мобильников. Как убивают дельфинов.
Белый пластырь на всё тело, чтобы никто не видел.
Щеками в ленолиум, чтобы всё слышать, но ничего не говорить. И думать, как хорошо жить этажом выше.
Можно на крыше с вишнёвым соком и промокшими джинсами. Тело слетает, нормально так. Сделайте тише.
И почему-то тихо. Пауза между рёбрами. Лопатки выгнуты.
Машина врезалась. Понедельник. Пластырь в больничном листе. Мерлин Менсон, как убивают дельфинов.
Лото в декабре.