О Боже, я устала от борьбы

Над волей к власти празднуя победу,
И признавая хуже всех – себя,
Бояться, все же, боли от  потери
И счастья ждать, дыханье затая.

И, опровергнув Ницше безвозвратно,
Свою безвинность воспринять как грех.
И, как на чудо, поглядеть украдкой
На каждого. Потом – на них, на всех.

И Ницше приравняв к условью смерти,
Из той же смерти исходя самой,
Понять, что ты не можешь, ты боишься
Принять себя и стать самой собой.

Понять, что нет смирения на деле,
Что правда есть, но я сама – обман.
Что суета сует – людскому мненью –
Я предпочесть не захочу туман… опасностей.

Божественный туман
Тех мыслей тишины…

А там, а там.
Там были звуки: музыка играла,
Гармонию искали – и нашли.
Ах, звуками мгновенно украшали
Чудовищ тишины.

Они – могли. Лед, перезвон – и, ах!
Я – не могла. Не то чтобы хоть как-нибудь…
Никак.

И вот, «Я хуже всех» – не просто мысль,
Но мысль судьбы, минутное раздумье,
Достаточное, впрочем, для того.
Чтоб дать мне меньше всех –
Дать по законам,
С которыми согласна даже я…

Что – «я»?
Смешно.
Пускай.

А там, а там…
Богиня Музыка! Не то, что бы явиться
Ко мне… но даже пальчик показать…
Не то что бы… Но даже голос, голос
Услышать свой не хочешь позволять.

Итак, у Храма Музыки темно…
На самом деле там, быть может, солнца,
Иль – лунные несмелые дорожки,
И, может быть, действительно темно…
Рождается ведь мысль из темноты.

Но не смогу я этого узнать.
А коль спрошу – никто мне не расскажет.
Ведь звуки отличаются от мыслей:
Возможно ли такое рассказать?

Итак, у Храма Музыки когда
К нему я приближаюсь, гаснет свет.
Простое «нет» – напротив просто «да».
Но это «нет» – напротив тоже «нет»…

Такое «нет», которое о «да»
Не слышало, не знало никогда…

Такие «нет», которые, помножась
На многие попытки и мечты,
Соединились в круг из темноты…
Куда ни взглянешь – и везде отказ,
Не встретивший согласья даже раз.

Стремлений – их ведь тоже не дано:
Куда стремиться, коль везде темно?
И даже плач здесь на плохом счету:
Оплакивать непросто темноту.
И вот последний самый меркнет свет,
Коль даже просто удивленья нет.

Быть хуже всех…
Ах, только ведь от силы
И можно опровергнуть, Ницше, вас.
От слабости – мне гордость не позволит.
лишь вольного неволя не неволит.

но если ты находишься во тьме,
Судить о свете, не дано тебе.
И так и я, клянусь, не возведу
На Музыку – и слуг ее – хулу.

Но как же сильной быть мне, друг, когда
Мне ваша воля к власти тут нужна?..
Ах, для того, чтоб, все имея, бросить
В один лишь миг к ногам – …

– Кого? кого?

– Ах, я не знаю имени Его,
Угадыванье: это слух и зренье,
А все оно живет на высоте.
Скажу я: угаданье… Разрешенье
Лишь на него и недоступно мне.

О Боже, как хочу я сильной стать,
Чтоб к угаданью этому упасть
Стремительно, со всей своею страстью,
Отбросив прочь и власть, и волю к власти.

– Но этот мир как раз прекрасен в том,
Что жертв таких не требует с нас он –
И только гордость глупая твоя…

– Да, да.

О Боже, я устала от борьбы.
Зачем же мысли хочется бороться
Всегда с самой собою? Не пойму.
Над красотою мира красоту
Сверх мира видеть – здесь борьбы не нужно.

«А кроме этого, вообще, ничто не нужно…»
Ах, суть всего – «Печаль моя светла…»
Мир без борьбы. И Вечность до конца
Лишь только жизни. Ей владеть нельзя.

20 ноября 1998г.