свой собственный брюгге
он был сумрачен и под его свинцовым небом
не было ни одного счастливого человека
за все время, что он стоит - четыре века
четыре века, сплошной меланхолии и та аптека
на пересеченнии главного проспекта
и единственной улицы освещенной фонарями
славилась своими наркоманами и бунтарями
скупавшими антидепрессанты по пять пачек на руки
оправдывая это состоянием аффекта и заботой друг о друге
и почему-то, даже во сне я невзлюбил этот город
где каждый второй вспорот,
а каждый первый закладывает за ворот
больше чем следует.
я опять закутаюсь в плащ, а где-то сзади прохожий
более чем искренне чертыхнулся,
мы наверное так с ним похожи - и он ненавидит город,
город, в котором проснулся
Свидетельство о публикации №112110607612