Ф. Г. Лорка Вхождение в смерть

Ф. Г. Лорка Вхождение в смерть
 Ноктюрн пустоты
I
Чтоб о прошлом помнить опьяненье,
Шелест платья твоего мне вожделеньем,
Созерцаю я твою перчатку,
Оброненную тобою в лунных травах
Чтоб напоить любовь мою томленьем!

Чтоб покинуть пределы улиток,
Бежать от мёртвого слонового дыханья,
Заморозить вдохновения бутон,
Чтоб яблока источник червь не тронул.

Примкнуть на корабле к гребцам бесстрастным,
Разверзнуть грудь и вырвав сердце лягушонком
Оставить в травах потайного уголка
Кричащим звуком смутной мандолины

В пустынном месте, где ещё мычанье
Слышно обезглавленной коровы.
Где время, заключённое в кристалл,
Вращением змеиным ищет выход            

Чтоб оставить  в прошлом опьяненье,
Сохранённое в безмолвии влеченье!
В грустном небе  тоскливым теченьем
Обращая  моё вожделенье!

Твоей рукой, любовь моя, и телом
В безмолвье прибываю погребённым!
Мумией, покрытою цветами,
С закрытым выходом на небо
С плесневеющей силой любовного неба!   

Камнем брошу в воду голос ветра,
Отстранив от раны крик любовный,
Уверенно прервав прикосновенья,
Чтоб для других бутон продолжил бы цвести.

Чтобы помнить им об опьяненье
Ливни наблюдая туч надменных.
Лавр держа в своих руках влеченья
Памятью о  прошлом  вожделенье.

Тебе чистым пустота моя рассветом.
Ветвь зари кровавой украшеньем.
Мне очертанье гипсовою болью
Луны спокойной в обрамлении печальном.

Пустые формы те родства с тобой не ищут.
Псы заблудились, не касаясь песни яблок,
В желанье обойди тот мир окаменелый, 
Не столкнуться с твоим превосходством.

Над кроватью паутины гул я слушал
Возвращающий любовь мне тучной кровлей.
Муравей гулким звуком наполнил мой воздух,   
Глаза мои пленил твой ветер плачем.

Не для меня наукой, не для глаз моих
Четырьмя потоками с расчётом
Мою лачугу властно как кораблик
В присутствии мальчишек потопил.

Чтобы помнить им о том мгновенье
О любви заключённой в томленье!
Нет не моей, твоею пустотой
Был ветром переполнен  воздух мой!
О, твоим,  но моим  теперь  ветром
Видеть  в прошлом моё  вожделенье!

II
На белёсом коне с пепельным  шлейфом длинным
Мчу я в вечернем зное краем чистой долины.

Пустоту мучительной болью разрываю я телом,
Кожу асбестовых рассветов мёртвою ветвью белой.

С проникновением в сердце источника света
С петушиной крылатою  песней  рассвета.

На белёсом коне с пепельным шлейфом длинным
Кружу, наблюдая за словом тропы муравьиной.

Котловиною горной с искалеченными ледниками
Сломанной башней с обескровленными щеками.

Пуст без тебя мой город, ожидающий смерти
Конной жизни моей окончательной платой.

В синеве этой нет для меня источника света
Одинокому мчащему коннику вечным закатом.