Любовь и дождь

Полине Струковой

"Книжный имплантант, полный искристого счастья, активно захватывал пространства памяти."

Михаил Елизаров, "Библиотекарь"

***

Самым первым, что я увидел, были - ноги. Похожие друг на друга, длинные невероятно. На правой правый палец слева, на левой левый справа, женщина! Я напрасно оглядывался по сторонам, больше ничего. Ничего не было видно ни в одном направлении, куда бы я ни смотрел, ноги да колени. Удивительнее всего было то, что не смотреть я не мог, мужчина, я обязан был смотреть вертикально вверх, а потом вниз, запрограммирован на то. Но как-то смутно теплилась догадка, что внизу должны быть, по крайней мере, ступни! Но я ничего не видел, словно их растворила Мать-невидимка, королева всех проституток в этот день. Ноги эти были красивые, метр двадцать пять, они лежали на моей кровати прямо мне в лицо, в фейс, и я смутно пытался вспомнить в деталях, как я вчера результативно подцепил эту китаянку. Где, я помнил хорошо. На центральной улице древнего города-героя Сианя Дун Дацзе в ночном клубе "И цзя и",в переводе "1+1". На веранде, на втором этаже. При это был сильно пьян. Пил один, дома, перед зеркалом. Но остановился. Вдруг придет черный человек.

С похмелья я все пытался схватиться за эти бесконечные колышущиеся рваные, черно-белые, как иероглифы, русско-азиатские впечатления, воспоминания, обрывки ткани мысли, во вселенной все возможно, когда дуют ветры кармы; словно кто-то сделал из пространства мазохистскую кожаную плеть и измочалил ее в яростном припадке об меня. Гладкие полосы воспоминаний - разной длины...- причудливо изгибаясь, хлестали меня повсюду, по груди, по бокам, по спине вместе с обрывками добавочных иллюзий, воспоминаний, и я не мог найти объяснение и тому, каким образом я мог видеть в этот момент одновременно улицу, квартиру, ее и себя, и плоско, и вертикально, поднявшись над вектором. По идее, это ведь невозможно? Расскажите, как вообще образуются сны. Именно как, а не почему.

Я закатил наверх, к макушке, предварительно закрыв, глаза, прижал язык к небу, закупорив мозг. В голове звучало:

- Воды...Воды...Воды.

Зубы саднило, надо ставить коронки. А то проснешься в один прекрасный день, у тебя во рту вообще один мел.

...Садомазодева Китая стояла на террасе в кожаных трусиках-трико, похожих на причудливые армейские стринги с бляхами на ремне и в кожаном жестком лифчике-корсете, без которого вполне могла обойтись. Грудь у нее была ого-го-го, что нехарактерно для Азии. Как сейчас любят писать, "полностью раскрыта тема сисек". Такую грудь прятать было нечего, жалко, что их не три, а две, не помешала бы еще одна такая. Такая же большая - в центре. А что? Я могу! Я же с одноногой спал, ничего, даже стильно. И с одногрудой. У жены сестра -инвалид. Завершало это все - сапоги, перчатки по локоть из лайка и фуражка как у фашистов из враждебной Мао Цзе Дуну партии Гоминьдан из кино про войну с японцами: с желтой кокардой восьмигранной. Символ победы капитализма.

Я сразу почувствовал возбуждение, она вся в железах, закована! Дикий рыцарь в латах, валькирия. Переходящее в дрожь: ноги до подмышек, как у пластиковой куклы. Какой там метр двадцать, метр пятьдесят. Сам я не из этой оперы - бицепс 40, бедро 60, шея, как положено, чуть больше - 43, лежа жму 125, приседаю тоже. Мало, больной позвоночник, повредили в драке в армии. Зато растяжка. Правда, рост подкачал. В глаза мне посмотришь, видно "пацан". Социопат, брателло, криминальный элемент, только что соскочивший с "химиии". Как добрался до Китая? Может быть, был в Тибете...Такие во время Великой отечественной сидели в Сибири целыми лагерями, общались с ламами. По жизни иду легко и смело, кто надо, в курсах. Никакого страпона, фистинга, копро-говна, порки, рабства, верхних-нижних, золотого дождя-мочи, фут фетиша и фут джоб, это сосать пальцы: герои дуют молча своих подруг, без сессий BDSM. Пусть самосвязыванием увлекаются все эти яппи, "другие". Кстати, многие хиппи, снаружи, на самом деле яппи внутри, не правда? Думаю, маркиз де Сад был яппи тоже. Так, гнал всем, что ему плевать на все. В России он бы не прошел пересылки.

И бежать бы мне, господа! Убранство "One plus One" как в древнем замке, китайском, мрачном и неприбранном, феодальном. Какой-то местный наркобарон - а, может, мент, у них не поймешь - при мне только что помочился в углу в кадку с фикусом. При всех. Только вместо свечей с факелами лампочки на столах и караоке в углу. На пыльном вытертом ковре валяется микрофон. Клетка из похоти, стоящая в центре города должна выглядеть музыкально. Я, кстати, огромная жертва причины, условий и следствия, если вы не знали совсем.

В груди стало тепло, теперь уже не от коньяка, все чувства обострились до предела, ощущался лёгкий ветерок от окна вглубь, колебания воздуха. Оттого, что ты впереди, прямо в двух шагах, стояла она. Оттого, что тишина. Оттого, что слышу шаги пьяной клубной публики. Сидят столами по четыре-пять человек, многие друг друга знают, переговариваются, смеются. Издали слов не разобрать, язык все-таки не родной. Живешь тут, живешь, иногда ничего не понимаешь. Но я же не исламист, кидать туда грантату. У меня другой комплекс неполноценности, не могу тут многого понят, хоть живу тыщу лет, китайцы - совсем другие, особенные. И совершенно разные, южане, северяне. Цельный Китай, это миф. А миф, это факт.

Слышу её дыхание, она волнуется, на ней гремят металлические крепления с шипами. Ты если такая крутая, волноваться что? Дыши.

Я подхожу ближе, смотрю в глаза, протягиваю руки, обхватываю своими ладонями ее запястья, вокруг которых смыкаются кожаные поручи. Медленно, спокойно, уверенно, не впервой. В крайнем случае, если закричит, выгонят отсюда. Даже без боковой маваши, просто "попросят". Затем опускаюсь на корточки, сжимаю ее щиколотки, на них маленькими замочками замкнуты поножи. Сердце начинает биться чаще-чаще, сильно-сильно, страшновато. Каждый раз с китаянками, как впервой. Поднимаюсь, стою перед ней, смотрю в глаза. Если заорет, будет БДСМ-экшен. С моим участием, их тут человек триста. Загасят конкретно, будет даже не больно.

А мимо, как посмотришь из окна, жизнь кипит, движется по направлению к Барабанной башне сторожевой людской поток, напротив этого памятника старины династии Мин "Макдональдс". Родители ведут туда счастливых, круглых детей, молодые люди, не такие, как я, стоят в очереди в кино, во все динамики орет попса из стильных магазинов. Какой-то старик пытается прочесть на английском меню над входом в тайваньский ресторан. Как меня занесло в этот вертеп? Сам пришел, сам...В последние годы я не увидел в своем мозгу ничего, кроме извилин. Без них не было бы мозга. Если бы не было бы мозга, то как я мог видеть и думать? Или ум совсем не в голове? У меня он сейчас точно был ниже живота. Стоило исследовать то, что было дальше.

Китаянка, гремя свои садистским прикидом, кинулась на меня! Повисла на шее. Сказала:

- Ты - мой раб! Я - твоя госпожа.

Я о**ел. Б**ть. Сука. Разум на минуту отключился, ушел на каникулы отдыхать. Ты мой раб-ты мой-раб-ты мой раб. Я-твоя-госпожа-я-твоя-госпожа-я-твоя-госпожа. Гет веран, клырис.


Перемещаться в этом странном конгломерате - КНР ("религия без бога, философия без души") - я могу только при серьезном понижении осознания уровня действительности, обычно это достигается литром. Иначе не могу выдержать здешней конфуцианской паранойи. Или надо сделать кому-то гадость, тогда расслабишься. Но делать гадости не приводит к размонтированию сети свое матрицы, уничтожению любого воззрения, посему бесполезно. Литр не приводит тоже, но иллюзию дает. Временного просветления. Хотя я, если честно, боюсь по-настоящему это сделать, будет очень скучно. Просветленный ведь знает все, прошлое, настоящее, будущее, у него всеведение, даже кино не сможешь досмотреть до конца, будешь заранее знать, чем закончился фильм. Именно так.

Даже при отсутствии у нее этих невероятно длинных нижних конечностей – стоило только сконцентрироваться на их начальном направлении, погрузиться туда в попытке достичь какой-то отдельной выбранной точки, это было практически нереально - она была красавица.

- Что? - я сказал ей. - Я не понял. - На духовном пути надо быть ранимым. Воспитывать безопорное мышление.

Старику так и не удалось войти в ресторан. Вышел вышибала, их здесь зовут "баоань" и взмахом руки отстранил его от этой попытки. Старик горестно закрыл руками лицо, упал на колени, баоань дал пинка. Местный нувориш - с любовницей, с женой? - брезгливо обогнул его, баоань согнулся в поклоне, распахнул дверь. А все трое одной нации, там нет европейцев. Он торопился, начинался дождь. Видимо, он сначала подсознательно решал, что было первым, яйцо или курица. Потом решил, что яйцо - и пошел.

Перемещение взгляда на "госпожу" и в окно при этом осуществлялось почти мгновенно, без всяких ощущений провала в желудке, ну, кто пил, вы понимаете меня. Она, наверное, хочет, чтобы я сделал из своего рта унитаз? Что же не сразу "пидором"? Это проще. Повсюду, практически мыслеформами, висел шепот на мягком китайском языке, все говорили. Кто о чем, наверное, о делах. Сладким и гладким ветерком он переходил порой в незамысловатые и действенные призыв собеседнику замолчать, заткнуть рот и хорошенько слушать.

- Я твоя госпожа, ты мой раб! - Не унималась.

Не надо задавать самому себе бесполезных вопросов, меня учили в первом классе или во втором: "Мы не рабы, рабы не мы", еще на черной доске писали. Можно сказать ей и по-другому, некультурно.

- Что-то вы тут попутали, - тихо сказал я. - I don't und'rstand CN(inese), please speak EN(glish)! Она оторопела, она не знала.

Мысли убить ее за базар обволакивали и огибали меня, несмотря на видимое отсутствие какого-либо объема, я вглядывался в них пристально. Внутренний учитель, казалось, говорил, не всегда надо реагировать на слова, слова вторичны, нельзя делать непоправимых ошибок. А как же "Библия", "Книга"? "Вначале было слово"?

Заставляя себя расслабиться и всецело отдаться убаюкивающему и приятными мурашками, гусиной кожей щекочущему восприятию "просто течения всего сущего", я сверкнул глазами. По-пацански, по-мужски. Мол, цавет танем, ахчи, пусть все твои мучения перейдут ко мне сейчас в данный момент. И мои. Предназначенные созреть в будущем. Так сказать, "разбил зеркало". Заодно приготовился храбро умереть.
 
...Я перестал задавать вопросы самому себе, например, кто и что мне сказал и сделал, когда был маленький. Перестал думать, мыслить, и сразу освободился от этого груза попыток осознания действительности, категорий и рангов, ибо как-то вдруг понимал, что ничто не мешает мне сильнее. Просто просто действовал. А потом - думал. Вот и дожил до такой жизни. Может, надо было наоборот? Как говорится, можете на меня ссылаться, но я бы не рекомендовал.

С ней просто надо сегодня ночью спать. Плевать на слова! Кто будет много думать, императором не станет. Кто во что одет? Кто там чей-то раб? Господин?..Господин, это смерть. Или госпожа. Страшно и рождение. Спать, грызть и кусать друг друга, как дикие звери, чтобы она в душе вспахала мне всю спину своими ногтями, кровавые полосы, как крючьями а я даже не заметил это. И засеяла своей энергией. Создать из нашей страсти "инь-ян" Вмешательство в ход вещей. Вселенский ключ. Взломать матрицу сознания. Тем самым остановит путь к саморазрушению.

- Харэ, - сказал я ей на местном. - Синла! - Потом: - Ннны дун! ("Я понял!") Дзоуба. ("Пошли.")

Мы не пошли, а побежали, полетели, понеслись, стремглав бросились вниз, так цзаофани убегали от хунвейбинов в годы Культурной революции. Я броском отдал сутенеру в уплату самое ценное. кинул на стол, где он сидел с каким-то жирным, новый айфон за пять тысяч юаней, только что купил. Мне свойственны широкие жесты, в Москве могу заплатить две тыщи рублей за чайник чая. И уйти, оставив нетронутым. Поймет, кто плавал. Или воевал.

По мнению сутенера, это должно было все окупить, он крикнул стоящим на выходе людям "каймэн" ("открой дверь", по-армянски "дура паги"), они открыли. Как тот нувориш, я ринулся, только наружу. До сих пор не понимаю, как меня выпустили с ней. Кроме того, в кармане было 50 RMB, поймать до дома машину, это было все, что у меня оставалось от коммерческого успеха. Ну, не Хэмингуэй, что там.

Был уже вечер. Выскользнув на улицу, снял с нее и выбросил в темень шестиугольную фуражку, даже не снял, сорвал. Все еще лил дождь, дождь и любовь часто бывают вместе, ветер растрепал ее волосы, мы с ней целовались бешено всю дорогу в такси, мчавшего нас район Hi-Tech Западный Гаосинь, место "высоких технологий", сианьская Рублевка, я опьянено ринулся во вдруг бешено закружившуюся вьюгу нашей первой любви, симфония света и цвета, сплошного, яркого, темно-синего цвета, избавившей нас от всего лишнего! Жесткий Рахманинов. Любовь понесла меня куда-то вниз и вбок от судьбы под Нечто, внезапно появившееся и напоминающее тоже дождь, но уже звездный. Пахло океаном.

- Карма делается тобой, она непостоянна, ей можно управлять, - шептало оно.- И ты можешь переделать ее обратно, все в твоих руках. В пустоте нет страдания...

- Ты мне заплатишь, да? - вставая и одеваясь.

Мне показалось, она даже несколько скривила рот. Так бы никогда не стала делать жена! Кожаные трусы, сапоги, ремни в беспорядке были разбросаны по полу. - А то я как буду?

Если бы сказала, ребятам скажу, ни копейки. А так пожалуйста! Я поохал, от ее скачки болели бедра и живот, потерял килограмм, не оставила живого места, поднялся, проковылял к столу, встал на стул. Отодвинул рядом с плафоном в сторону картонную потолочную доску, сначала сдвинув и нажав, как, известно только мне, порылся в нише. Там, кроме волыны, лежала единственная пачка денег, стопочка, каждая банкнота по сто юаней, довольно тонкая, на ощупь, зажмурившись для лучшего телесного контакта, отсчитал три. 300 юаней за ночь по знакомству в Сиане - нормально. Это же не Пекин-Шанхай. Пусть там задроты платят 300 EU. Задвинул панель, посмотрел на монстра из неона. В глазах замигали светлячки, почти миллион, вспомнил кабинет следователя. "Нет, то горела не свеча, горела люстра."

- Не даю на такси, - сказал я. - Как выйдешь, направо и прямо - автобус. 709-й, маршрутка, прямо до ночного, двадцать минут. Еда тоже там, у меня жена уехала к матери, нет ничего, ем лапшу!

Потом внезапно заулыбался. Я ей, наверное, кажусь джентльменом. Иностранцем. Видели бы дружбаны!

- Один раз в день, дорогая. Правда, в холодильнике есть - помидор.

- Спасибо, - сказала она. - Помидоры сейчас так себе. - Когда надо, китаянка умеет быть хозяйкой. - Дать телефон? Ты мне понравился. Всю ночь вертел меня, как кубик Рубика. В целое собирал. Конструктор!

Сохранить любовь к проститутке, это как понять Истину. Нужно обладать огромным сердцем, строить эту лестницу в небо. Пока оно существует.

На миг мне это удалось. Я сквозь зубы сплюнул на кафель. Посмотреть, какой узор даст слюна. Что скажет внутренний учитель. Слюна образовалась в форме букета роз. Значит, все нормально. Но на улицу сутки не выходи, почему-то сказал он. Не выйду, конечно. Я ему верю. Перед тем, как есть рис, всегда вертикально палочки втыкаю. Чтоб стоял.

- Че там! - Каждый второй кавказец в душе экзорсист. - Конечно! - А свой мог бы дать пощечин, запросто. Или своему бы она так не сказала? Типа "пять тысяч лет культуры".

Завоевать мир, приобрести миллион друзей, стать в семь раз богаче Билла Гейтса, все это - ерунда. А вот еще раз пойти в этот клуб, встретить ее снова и сказать ей:

- Моя госпожа!

Без комфортной зоны иллюзий. Это тяжело. В конце концов надо ведь перестать совершать и благие дела. А то попадешь в рай, будешь продолжать быть идиотом.


Сиань, осень 2012 года.