Низар Каббани. Письмо из-под воды

Низар Каббани. Письмо из-под воды.Перевод Е.Дьяконова

 Смуглянка

Смуглянка! Горячим шоколадом бронзовой груди
Ты обожги мне небо.
Войди мне в душу и на строчку.
Взбунтуйся перед ликом неба
И святостью сорочки.

Два идола, языческих божка
В греховность грез моих вошли,
Пришли ко мне сегодня в гости.
Два идола волнуются слегка,
Два изваяния слоновой кости.

Сорви одежды и пылающие груди обнажи,
На волю пламя выпусти и дрожь не унимай.
Сосцы как раскаленные ножи.
Границы нет. Где ад, где рай?
Терпенье взнуздано, желание рыдает.
Они пьянят и распаляют,
Разят и снова нападают.

Два монстра две груди. Светильник с искаженными устами.
И млечный путь в тебе и Млечный путь над нами.
Я руку протяну, звезду достану.
Преступный ноготок безумного соска в покое не оставит.
Он плоть мою терзает
И кровь в чернила превращает.

Два бастиона – две груди, две непреступней, чем одна.
Вы – два шедевра, два прекрасных полотна,
Что взяты в мастерской у Бога.
Вы - два замка, вы – два порога.
Приди же, кошечка, ласкай, ласкайся,
Освобождай, освобождайся,
Круши и сокрушайся.

Как совращает грудь твоя! Твое распутство
Пусть будет мне еще одним укором.
На грани безрассудства
Сдавайся под моим напором.
Не вечна молодость. Моим желаньем будь.
Условности отбросим.
А ты все ближе, ближе.
Завянут губы и иссохнет грудь,
Придет за летом осень.
Так приди же.

Нет мест, запретных для поэта.
Двух малых узников своей тюрьмы освободи.
Что платье? Разве это
Защита для твоей груди.
А если пред тобой поэт,
Убежища, надежнее, чем губы нет.
Без тени фальши и притворства говорю я-
Себя не так то просто обмануть:
Безумна та, чья  девственная грудь
В дни юности не знала поцелуя.

Я потянул ее к себе. Она не оттолкнула,
Всем ослабевшим телом враз ко мне прильнула
И долго прелестью своею вожделенно ублажала.
Потом, скривив изящно ротик, вдруг сказала:
-Мой поэт! Еще не разу не встречала
Такой, которая в свои почти что двадцать лет
Младенца от груди насильно отлучала.


                Он думает …

Он думает, что я
В руках его игрушка.
Я больше не твоя.
Я не твоя подружка.
Невинность детская
В его глазах опять явилась.
Сегодня вновь пришел,
Ни дать, ни взять,
Как будто ничего и не случилось.
Пришел, чтобы опять,
Опять в любви признаться.
Принес цветы. Как можно отказаться?
А на губах его
Мой юный пыл гуляет.
Я не забыла ничего.
Пожар в груди доныне полыхает.
Он как ребенка на груди меня пригрел.
Так стало мне тепло.
А платье, от которого меня вело,
Которое меня безбожно раздражало,
Его с ума свело,
В ногах его
Безумный танец исполняло.
Его простила просто так.
Какие новости – спросила.
Потом рыдала на его руках,
По-бабьи голосила.
Рука моя  в ладонях у него
Воробушком уснула.
Я тотчас ненависть свою забыла.
А разве ненавидела его
И разве не любила?
Как много раз я зарекалась,
Что больше не вернусь к нему.
И снова возвращалась. Опять, опять ...
Зачем? Так сладко мне не понимать?
Теперь уж точно не пойму.


                Реки грусти

Твои глаза как реки,
Реки грусти.
Они несут меня назад.
Там пропаду навеки,
И больше не вернусь я.
Твои глаза – две песни,
Но спеть их я не в силах.
Над ними черная слеза нависла
Мелодией унылой.

Твои глаза – что реки грусти.
Сегодня вдрызг напьюсь я.
Которую не знаю
Сигарету зажигаю.
Сижу, сгораю,
Огонь огнем воспламеняю,
И внутренний огонь мня сжирает.
Сказать, что я люблю тебя,
Луна моя,
Я не посмею.
Все, чем владею я, -
Глаза твои и грусть моя.

Все корабли в моем порту заплачут,
Порвутся паруса на мачтах.
Ведь черная судьба меня сгубила,
Надежду в сердце погасила.
Как мне остаться без тебя в твоей ночи?
Скажи, любимая, откройся, не молчи.

В моих ресницах ты Аллаха тень,
Ты – солнца лучик в летний день.
Ты – зелень лета, яркий свет.
Тебя прекрасней в мире нет.
Уехать от тебя? Как я посмею?
Наша любовь прекраснее,
Чем возвращение апреля,
Прекрасней розы в сумраке волос испанки.
Не плачь, любимая.
Слеза. Что может быть грустнее?
Все чем владею я:
Глаза твои и грусть моя.

Сказать, что я люблю тебя, луна моя? –
Я не посмею.
Пропащий я,
Что в этой жизни я имею?
Дорогу, имя, славу, дом?
Давно забыто все кругом.
Я дна не ведающий якорь,
Я оголенной плоти мякоть.
Любимая! Что я смогу отдать тебе, -
Тревогу, одиночество,
Непротивление судьбе.
Судьба моя сплошная рана
Зияет  на ладони у шайтана.

Я так люблю тебя,
Но ты беги, беги сейчас же от меня,
От дыма, от бессильного огня.
Все чем владею я -
Глаза твои и грусть моя.
 
 Жребий


Я бросил жребий, теперь выбор за тобой,
Но нет ответа.
Что лучше: умереть, читая томик мой,
Иль на груди влюбленного поэта?
Решай: любить иль не любить,
Но нет судьбы иной, нет выбора иного:
Сгореть в огне любви, словно прожить
Мгновенье Рая неземного.

Все карты предъяви свои,
Согласен на любой исход.
Где море – там водоворот,
Приемлю я лишь логику любви.
Взрывайся, действуй, закричи,
Опять взрывайся.
На дно морское опускайся.
Не стой понуро, не молчи.

 Тростинка под дождем, ужасно одинок,
 Мой путь к тебе так долог, так далек!
 Любовь – всегда великое сраженье,
 Всегда против теченья,
 Распятье и мученье,
 Между двух лун паренье.
 Убийственная робость и влеченье.
 Но верю я: мой час настанет.
 О, если бы любовь меня всего
          и без остатка поглотила,
Как ураган свалила!
Не верю в небезумную любовь,
Что не волнует, не сжигает кровь,
Она опустошает, как цунами
И увлекает за собой.
Тебя я выбрал, теперь выбор за тобой,
Но нет ответа.
Что лучше: умереть, читая томик мой,
Иль на груди влюбленного поэта?
Иль на груди влюбленного поэта?
Нет выбора иного:
Сгореть в огне любви, словно прожить
Мгновенье Рая неземного.


                Письмо из-под воды


Будь ты любимым моим,
Сделал бы так, чтоб тебя я забыла;
Будь ты врачом моим,
Эту болезнь навсегда б победила.
Если б я знала, что любовь жестокая,
Я б никогда не любила;
Если б я знала, что море глубокое,
Я б не поплыла;
Если б я знала, что жизнь короткая,
И вовсе б не жила.

Я тоскую по тебе.
Научи, и я не буду тосковать.
Научи как страсть в себе
Извести и не страдать.
Научи, и я слезинкой на щеке
Перестану умирать
Научи же как убить в душе любовь,
И тоска чтобы погибла под ресницей.
Без тебя осталась только боль,
Я словно книга, где нет ни страницы.
Свою боль ты в стихах отразил.
Я прочла и в душе прорастила
Лишь добавила одиночества.
Ты - Пророк, ты меня полюбил,
Так избавь же меня от пророчества!
Я колдуньей себя ощутила,
Так избавь же меня от язычества!
Ты представь: пред тобой душа,
Ну, так сделай ее своей,
Ведь она до сих пор одинокая.
Я твоя до самых кончиков ногтей.
Если б я знала, что любовь жестокая,
Я б никогда не любила;
Если б я знала, что море глубокое,
Я б не поплыла;
Если б я знала, что жизнь короткая,
И вовсе б не жила.

Ты научи меня держаться на воде.
Иначе, быть беде.
Морская синь очей твоих
Влечет меня на дно.
Одна лишь синева,
Одна лишь синева.
В моих глазах темно.
Я так неопытна в любви.
И лодки нет. Мне все равно.
Я вся твоя,
Любовь моя,
Спаси меня,
Лишь руку протяну.
Я под водой дышу, иду ко дну.
Тону,
Тону,
Тону.


                Я тебя люблю... Остальное придет


Твои слова, твои слова – узоры
                для персидского ковра.
Твои глаза, твои глаза – воробушки
                дамасского двора.
Порхают от стены к стене.
А сердце в глубине -
Голубка, что парит над морем
                твоих ладоней
И утоляет жажду в тени запястий.
Люблю тебя, люблю тебя, но так боюсь
С твоей судьбой, с тобою слиться,
Боюсь в тебя переселиться,
Уединиться, преобразиться в тебе боюсь.
Любовь земная, волна морская
                меня пугают,
От них не скрыться.

Твоя любовь не обсуждается как день.
Она как Солнце, ей нельзя не восхититься.
Захочет - засияет, а захочет - бросит тень.
Придет когда захочет. Когда и как захочет возвратится.
*      *      *
Позволь, плесну тебе я в чашку чаю. Едва, едва.
Ты сказочно красива этим утром.
Как платье марокканки, узорчаты твои слова.
Ни с чем не спутаешь их ни за что на свете.
А бусы, те играют с зеркалами словно дети.
Заманчиво сияют перламутром
И из цветочной вазы воду пьют.
Позволь, плесну тебе я в чашку чаю.
Я разве не сказал, что я тебя люблю,
Что счастлив я твоим внезапным появленьем
Твое явление сравнимо с вдохновеньем.
Что может быть желанней и милей,
Чем возвращенье
Давно забытых снов, давно пропавших кораблей.
*      *      *
Позволь, мне рассказать о чем молчит диван,
Вся мебель, что приветствует тебя,
И чашки, и столовые приборы.
Они все грезят о твоих губах,
Устали от пустых, нелепых разговоров.
Позволь, оставить мне лишь чуточку приличий.
Пусть эта тайна лишь для нас открыта.
Позволь, ты будешь новой буквой алфавита.
В любви я варвар, не хочу других обличий.
*      *      *
Как чай,
Ведь он понравился тебе?
Быть может, молока и как ты любишь сахара кусок.
А я без сахара люблю твое лицо...

Я повторяю сотый раз, что я тебя люблю.
Необъяснимо это. Пусть кто-то объяснить посмеет.
Какою мерою измерить грусть мою.
Она как девушка, что с каждым днем
И хорошеет и взрослеет.

Скажу на языках, известных, неизвестных:
-Тебя люблю я.
Я бросился искать слова,
Где бы была тоска и нежность.
Едва
          ль найду я.
Слова, чтоб окропили грудь твою
Росой жасмина, розовой водой.
Позволь, мне быть с тобой.
И пусть меня надежда не обманет.
Позволь мне плакать и смеяться,
И той мечтою наслаждаться,
Что скоро явью станет.

*      *      *

Я позову тебя, и будет тот призыв
                протяжным и тревожным.
Возможно мой язык
Твое лишь имя произнес, а ты уж родилась.
Возможно.
Позволь мне основать всевластие любви,
А ты на троне.
Пусть там любовь вовеки не умрет.
А, чтобы укрепилась власть очей твоих,
Осуществлю переворот,
Я изменю весь облик мира.
Твое лицо – лицо Вселенной.
Другой такой на свете нет.
Ты настоящее и прошлое Земли
Уже сто тысяч лет.
*      *      *
Тебя люблю я
И хочу сказать, что ты
Журчание воды,
Деревьев шелест. Куда же проще.
Подсолнух, для которого всегда лишь солнце сторона.
Ты пальмовая роща,
Ты песня, что поет струна.
Позволь я помолчу с тобой.
Я не притворщик.
Когда слова бессильны и ничего с собою не несут.
Они лишь заговор, а я в нем заговорщик.
А что касыда? – Только каменный сосуд.

*      *      *

Своей души волненьем
Иль трепетом ресниц
Позволь, твою тоску я заглушу
Суфийским стихоснотвореньем,
Иль капелькой дождя, иль всполохом зарниц,
Коль ты не веришь в лунное затменье.
О цвете глаз твоих
Я морю расскажу,
И в путешествие тебя я приглашу
В каюте на двоих.
*   *   *
Так почему люблю я?
Ведь судно в океане
Не знает, почему вокруг его вода,
А шторм, если нагрянет,
Не спросит разрешенья никогда.
Так почему люблю я?
- Ведь пуля, что попала в тело,
Не говорит, откуда прилетела.
*      *      *
Так почему люблю я?
- Не спрашивай меня,
Нет выбора ни у меня, ни у тебя.



                Твое тело – мое государство


Даруй любовь и попроси любви взамен,
Куда же боле.
Ты мой сладчайший плен,
Сладчайшее безумие неволи.
Ты тень кинжала на моей груди,
Ты сгусток крови, приступ боли,
Ты корабля крушенье.
О, море, погоди
Тянуть меня в свою пучину.
Моя кончина –
Предвкушенье.
Воскрешенье впереди.

Наидревнейшая столица грусти – это я
И боль моя.
А государство – твое тело,
И нет мне дела
До карты мира,
И до эмиров
Мне не нужны чужие страны.
Лишь боль моя – моя страна,
А раны –
То фараонов письмена.
Я отправляюсь караваном боли
В Китай по воле
Моих халифов из Дамаска,
И там как в сказке
И я, и боль моя, и все мои напасти
Бесследно сгинем у дракона в пасти.
  *

Эдем души моей, ты мой апрель,
Морской песок, весенняя капель,
Оливковая роща,
Финик сочный.
Я – лед, ты – пламень.
Я камнем вниз,
Ты – птицей ввысь.
Кошмары мучают – покрепче обними,
А темнота пугает – темноту уйми.
Мне холодно – укрой
И расскажи мне сказку
Как в детстве песню спой,
Приляг со мной
И будь со мной.
   *

Я в поисках отечества
Для своего виска от сотворенья мира
И женщины,
Чей волос на стене
Напишет вязью мое имя
И сотрет,
Любви безумной, что меня сожжет
На солнечной орбите.
И женских губ - превратно не судите -
Пусть для меня будет наградой
Блестеть на тех губах
Немеркнущей помадой.
  *

Ты дней  моих круженье
И глаз моих свеченье,
Тенистая прохлада сада
И терпкость винограда
Я мостик,
Что небрежно брошен под откос
Лимонным запахом к ногам твоим.
В ночи твоих волос
Я гребень из слоновой кости.
Я капелька дождя, которую оставил
Октябрьский ливень шумный
В забытой книге.
Та книга до сих пор раскрыта.
Скакун кавказский
Твоей любви безумной
Меня бросает под свои копыта.
  *

Придай мне сил,
Придай мне мужества и воли.
О скольких женщин я любил,
Не счесть имен.
А здесь сладчайший плен,
Сладчайшее безумие неволи.
Ради тебя я прошлое забыл,
Все метрики земные перечеркнул.
Страшась измены,
Уснул, не перерезав вены.




                Бейрут, любовь и дождь


Любое место выбери себе,
Кафе любое,
Глазницами окон, буравящее море.
Любое место выбери себе.
Я безоружен пред тобою
И лебединой вечной долей,
Что плещется в глазах твоих.
В Бейруте дождь,
В Беруте дождь.
Сегодня он для нас двоих.
Войдешь продрогшая,
Улыбка на губах.
В зубах травинка.
Вся кофточка промокшая
И окуньки-дождинки
Всплывут в моих зрачках
И упадут в ладони.

На глади моря,
Зеркалах витрин и листьях клена
Дождем ночным зеленым
Ты мой портрет напишешь,
Услышишь
Голос мой влюбленный.
Бальзамом, миртом, розовой водой
Мне душу успокой
И одеялом, сотканным из вспышек молний
Меня укрой.
В плаще из серых туч ко мне приди
И стоном стока водосточных труб
И громовых раскатов
Найдешь меня, словно Христа распятым
На своей груди.

Так обними меня
И пусть потом нам что угодно говорят,
Ты поцелуй меня на площади,
Там где разбросаны
Обрывки прожитых любовных писем,
Безумства фетв и лицемерия султанов.
И пусть потом и обвиняют и корят.
Мы не услышим
А в полночь под луной
Волчицею завой,
Разбереди былые раны,
Дай болью насладиться,
Неистовством волчицы
И тенью смерти той,
Что нас пока обходит стороной.
Когда в Бейруте дождь,
Моя тоска ветвится,
А грусть слезится.
Приди ко мне
В зеленой кофте шерстяной
И пальмами-руками обними,
Мою тоску уйми,
Приляг со мной, усни.
Мы оба под водой.

Я ничего пока что не решил.
Веди меня куда захочешь,
Оставь меня там, где захочешь.
Купи газет, вина, карандаши,
И пачку сигарет.
Не выдавай секрет,
Молчи.
Ведь все это ключи
К ветрам, аллеям,
Переулку без названья.
Немного полюби меня,
Немного полюби меня.
Пожалуйста, быстрее,
Ну а теперь, пожалуй, можно и потише.
Я остров в океане
Губ твоих
Ты слышишь:
В Бейруте дождь,
В Бейруте дождь,
В Бейруте дождь идет для нас двоих.

Любовь в Бейруте карту не попросит.
Купи мне домик  на песке,
В Бейруте иногда дома такие продают
Найди отель, где у любви фамилию не спросят,
Гитары и певца ночной приют.

  *
Куда бы нас с тобой любовь не завела,
Мне все равно: что ад, что рая кущи.
Любовь в Бейруте как Аллах
Всесуща,
Вездесуща.


                Клянусь, лишь ты и только ты

1
Клянусь, одна лишь женщина играть в мою игру со мной умела, только ты.
Лишь ты все десять лет все глупости мои могла сносить.
Все сумасшествия, безумия мои могла переносить.
И ногти подстригать, и записи в порядок приводить.
И в детский сад со мной ходить могла лишь только ты.
2
Клянусь, нет в мире женщины,
Чтобы могла со мной портретным сходством любоваться,
Была бы мне подстать
В делах и мыслях,
В безумии и жизни,
И так же, как и я, могла мгновенно зажигаться,
И так же, как и я, могла мгновенно уставать.
Клянусь, нет в мире женщины, чтоб у меня
Могла так много времени отнять
И столько мне свободы даровать.
3
Клянусь, нет женщины на свете,
Чтоб как дитя меня боготворила
И птичьим молоком поила,
Игрушки и цветы дарила,
Одна лишь только ты.
Чтобы как море ласковой была,
Изящной как сонет.
Чтоб совращала, баловала.
Другой такой на свете нет.
Чтоб мое детство постоянно продлевала
Вплоть до пятидесяти лет,
Одна лишь только ты.

4
Клянусь, нет женщины на свете,
Чтобы в себе всех женщин мира собрала,
Как ты.
Пупок которой был бы центром мирозданья.
Клянусь, нет женщины на свете,
Которую б деревья провожали,
Когда та уходила на свиданье.
Лишь ты и только ты.
Лишь с белизны твоих ладоней
Голубка утоляет жажду осторожно,
И лишь на летних пастбищах твоих
Пасется агнец божий.
Клянусь, нет женщины на свете,
Чтоб в двух словах всю женственность вобрала,
Чтоб из меня мужчину воспитала.
Только ты.
5
Клянусь, нет женщины,
Лишь ты и только ты
Своею правой грудью время замедляешь,
Своею левой грудью на мятеж благословляешь.
Клянусь, нет женщины,
Лишь ты и только ты
Законы жизни изменяешь,
То, что доступно, запрещаешь,
То, что запретно, позволяешь,
Только ты.
6
Клянусь, лишь ты в минуты страсти
Для меня была землетрясеньем.
Сжигала, зажигала и гасила.
На части разбивала.
Владычица прибоя, меня на берег счастья выносила,
                была моим спасеньем.
Душой моею безраздельно, так сладостно владела только ты.
;Ковром дамасских роз,
Гранатом, цитрусом меня ты прорастила.
О, женщина!
В тени твоих волос
Я забываю про вопрос,
Что ты спросила.
Я вмиг немею, зачем мне языки?
Лишь твои пальцы лягут на мои виски.

7
Глаза русалки, руки-бархат, желанная моя.
Редчайшая, гладчайшая, бокал из хрусталя.
Клянусь, на талии твоей сошлись века,
Другой такой под Солнцем нет.
И мириады звезд вокруг тебя вращались. Была на то причина.
Клянусь на этих вот руках
                ты вырастила первого мужчину
И самого последнего мужчину.
8
О, непослушная, воздушная, всю жизнь ребенок,
Всегда желанный, восхитительный бесенок.
Клянусь, нет женщины на свете
Чтобы себя навек освободила
От власти лампы Алладина
И идолы разбила,
И царство джина победила.
Клянусь, нет женщины на свете
Чтоб так достойно отражала
Кинжальной мести шейхов язвительный удар,
Мою любовь к себе воспринимала
Как божий дар.
9
Клянусь, нет женщины на свете,
Чтобы собою для меня являла идеал:
Длиной волос – длиннее, чем желал,
Округлостью груди – нежнее, чем мечтал и рисовал.
Клянусь, нет женщины на свете,
Чей силует в дыму табачном проступал,
Лишь только прикасался к сигарете.
Чтобы голубкой белой в памяти всплывала вмиг,
Лишь только вспоминал.
О, сколько книг
Лишь о тебе я написал!
Но ты прекраснее всех слов, что я сказал,
Всех тех стихов, что я когда-то сочинял.
10
Клянусь, нет женщины на свете,
Чтобы грамматику любви мне так достойно преподала
Из мира грез в свой грешный мир меня взяла.
Клянусь, нет женщины на свете,
Чтоб все мои заботы как свои бы приняла,
И просветила мое тело,
Чтоб на гитаре ему пела.
Лишь только захотела,
В душе моей ты сразу место заняла,
Любовь до уровня молитвы подняла
Лишь только ты,
Лишь только ты,
Лишь только ты.


                Будь каждый год любимою моей

1
Будь каждый год любимою моей.
Тебе я это говорю,
Когда часы двенадцать бьют,
И год минувший уплывает
Корабликом бумажным
В океаны моей грусти.
По-своему я это говорю,
Не так, как поздравляют
Уже почти 2000 лет,
Презрев традиции той радости
                фальшивой,
Которой мир привержен
Уже почти 2000 лет,
Отвергнув
Все слова, что говорят
Мужчины женщинам
Уже почти 2000 лет.
2
;Будь каждый год любимою моей –
Я говорю так просто,
Как перед сном читает
Молитву мальчик,
Как жаворонок поет в поле,
Облюбовав пшеничный колос.
И на твоем белом платье
Становится больше
На одну розу,
А на рейде твоих глаз
Становится больше
На одну каравеллу.
Я говорю так страстно,
Как бьет чечетку
Испанский танцовщик,
И по Земному Шару
Расходится кругами эхо.
3
Будь каждый год моей любимой.
Пять слов таких неповторимых.
Я оберну их лентой тростниковой
Пришлю тебе на Новый год.
И ни одна почтовая открытка
Не скажет то, что я хочу тебе сказать.
Свечи, елки, колокольчики, снежки,
Ангелочки, дети.
Не подходят мне картинки эти.
Я не люблю почтовые открытки,
Дежурные стихи и поздравленья
Из Лондона, Парижа, Амстердама
На языках английском и французском,
На каждый раз,
На каждый случай жизни.
Ты женщина, ты тот особый случай,
Ты женщина, которую люблю.

Ты боль моя единственная,
Не скажут о которой
избитыми словами
И буквами латинскими
Признанье не напишут,
В письме не сообщат,
Но скажут:
Когда часы пробьют двенадцать,
Тогда ты приплываешь,
Стремительно как рыба,
В мою лагуну теплую
И нежишься на мелководье,
А мои губы блуждают по лесу
Твоих волос цыганских
И ищут там приют.
4
Поскольку я люблю тебя,
К нам Новый год придет,
Не просто новый, царский Новый год.
Поскольку я тебя люблю,
Я принесу тебе от бога позволение
Слетать со мною
К мириадам звезд.
5
На Новый год
Мы елку не будем покупать.
Ты собственно и будешь елкой,
На которую повешу
Свои мечты, молитвы,
Фонарики из слез.
6
Будь каждый год моей любимой!
Я так боюсь тебе такого пожелать.
Я так боюсь прослыть тщеславным,
Боюсь даже об этом и подумать,
Чтоб не обокрали меня те,
Кто посчитали, что были первыми,
Кто начинал стихи писать.
7
Будь каждый год моей любимой!
Я твой любимый каждый Новый год!
Я знаю, что желаю больше, чем
                достоин,
Мечтаю быть за допустимой гранью.
Но!
Кто вправе осудить мои мечты?
И кто осудит бедняка
За то, что возмечтает
Посидеть на троне он
Всего лишь пять минут.
Сахару кто осудит, когда та возжелает
                пригубить из родника!
В трех случаях мечты
осуществятся:
Безумие,
Поэзия,
Знакомство с такою женщиной,
                как ты.
И к счастью все три случая мои.

8
Оставь своих родных.
Пойдем со мной в моей души пещеры.
Сними соломенную шляпку,
Забудь эстраду.
Присядь со мной под деревом в грозу
В абае голубой моих стихов.
Тебя укрою я своим пальто
Из капелек бейрутского дождя.
Я напою тебя вином
Из монастырских погребов.
Перед тобой поставлю блюдо я
Испанское, из перламутра раковин      
                морских.
Пройдем со мною, госпожа,
Пройдем по улочкам моей мечты.
Я посвящу тебе стихи,
Которых не читал никто.
Тебе открою шлюзы слез,
Которые никто не открывал.
Я буду так тебя любить,
Как не любил никто на свете.
9
Когда часы пробьют двенадцать,
Устойчивой Земля быть перестанет,
Танцоры станут думать лишь ногами,
Я заползу в себя,
Возьму тебя с собою.
Ты – женщина, которой не нужны
Ни радость обывателя, ни время,
Ни это цирковое представленье
                перед нами,
Ни идолы, ни барабаны,
Которые вокруг стучат,
Ни маски из картона, от которых
К утру останутся бумажные мужчины,
Да женщины из конфетти.
10
О, госпожа моя!
На то будь моя воля,
Я бы придумал год
Лишь для тебя одной.
Чтоб поделить смогла его на дни
Лишь так, как ты захочешь.
Устроиться смогла в его неделях
Лишь так, как ты захочешь.
Купалась,
Загорала,
По пляжам его месяцев мелькала
Лишь так, как ты захочешь.
О, госпожа моя!
На то будь моя воля,
На времени задворках
Я бы построил для тебя столицу,
Которая бы не жила
Ни по солнечным часам,
Ни по песочным
И где бы время начиналось,
Твоя рука лишь только замирала
В моей руке.
11
Я каждый год в тебе преображаюсь,
Я обвиняем за любовь к тебе,
Как небо за свою голубизну,
Как птица за полет,
Как губы за свой шепот.
Я каждый год переживаю
Землетрясение тобой,
Мокну под твоими дождями,
Расписан твоими чертами,
Как китайская ваза.
И каждый год не знаю
Как тебя назвать.
Сама себе ты имя выбирай,
Как точка выбирает место на строке,
Как выбирает гребень место
В локонах волос.
Ну, а пока не выбрала себе
Ты имя новое,
Позволь мне называть тебя
«Любимая моя».

 

               
                Поджигательница Рима

Сожгла весь Рим. Да прекрати болтать!
Что это было рабство, барство?
Прошлась по нервам ; просто так,
                ни дать, ни взять.
Поступок этот невозможно оправдать:
Садизм и корысть, подлость и коварство.
Поступок этот как прикажешь мне назвать?
Неужто в мире ничего не изменилось?
Как ты сумела так в себе перемешать:
Продажность и любовь,
Распутство и невинность!
Как мне понять мотивы сердца твоего?
Как объяснить мне злую шутку эту?
Сожгла весь Рим лишь только для того,
Чтоб прикурить от Рима сигарету.


                Школа любви

Любовь твоя  меня великой грусти научила.
Давно мне женщина нужна, чтоб грусть во мне
                любила.
Чтоб на груди ее рыдал и почитал за счастье,
Чтобы собрать меня смогла разбитого на части.
Любовь твоя однажды научила нелучшие обряды
                соблюдать.
Сто раз за ночь бокал свой наполнять.
Снадобья принимать, гадалок посещать;
Из дому уходить и тротуары подметать;
В дождях, огнях машин твои черты пытаться
                угадать;
В толпе, средь платьев незнакомок пытаться
                твое платье отыскать.

Даже в колонках объявлений твой образ начал
                для меня мелькать.
Заставила любовь твоя меня по кромке времени
                блуждать;
Цыганские стихи писать
Абстрактные настолько, что ни одна цыганка
                не смогла понять;
Универсальный звук и знак искать,
Чтоб смог в себе всю образность, символику
                вобрать;
В глазах твоих Вселенную объять.
О, женщина! Ты не меня, весь мира заставила
                страдать.
В свой город грусти любовь твоя отправила меня.
Что в мире город грусти есть, не знал доселе я.
Не знал, что грусть и слезы – вся жизнь моя.
Что человек без грусти? – всего лишь человека
                колея.
Мальчишкой стать меня заставила любовь твоя.
На стенах мелом рисовать тебя.
На парусах, колоколах, крестах писать тебя.

О, женщина! С тобою изменилась жизнь моя.
Вот бьется жилка на виске, то умираю в тебе я.
Любовь твоя заставилала меня
                раздвинуть горизонты бытия.
Земля замедлила вращенье:
                виной тому любовь твоя.
Вдруг заново постигнул суть вещей я:
                виной тому любовь твоя.
Вдруг тайны детских сказок понял я.
И джинны унесли меня в свои края.
Я стал мечтать, что дочь султана
                выйдет замуж за меня.
Взгляд глаз ее – прозрачная струя.
Прелестнее цветков граната оттенок губ ея.
Как рыцарь, ее сердце покорить мечтал я.
Жемчужное колье и ожерелье из кораллов
                подарить хотел я.
Но жизнь – не сказка,
Невозможно изменить законы бытия.
«Проходит жизнь, проходит жизнь –
                мне говорит любовь твоя-
И дочь султана не вернуть.
                Ведь дочь султана это я».
Заставила любовь твоя меня в песчинке
                крохотной, во всем тебя любить;
В листве опавшей, засохшем дереве,
                которому не жить;
В штормах и бурях, что готовы погубить;
И в маленьком кафе, куда по вечерам
                мы ходим черный кофе пить.
Любовь твоя отели без названий не дает забыть;
Кофейни без названий не дает забыть.
Любовь твоя заставила понять,
Как сильно странник может по ночам грустить.
Любовь твоя подвигнула меня
В Бейруте рассмотреть роскошную блудницу,
Готовую матросов, принцев
                каждый вечер соблазнять.
Любовь твоя заставила понять,
Как на дорогах  Хамра, Роша
Грусть может задремать и разлюбить,
Словно безногий юноша,
Не научившись жить.
Любовь твоя меня заставила грустить.
Любовь твоя меня великой грусти научила.
Давно мне женщина нужна, чтоб грусть во мне
                любила.
Чтоб на груди ее рыдал и почитал за счастье,
Чтобы собрать меня смогла разбитого на части.



                Хлеб, гашиш и луна

Когда на всем Востоке нарождается Луна,
И крыши белые увиты сонными цветами,
Простым торговым людям не до сна.
Они уходят в ночь, чтоб торговать
                химерами и  снами.
Их ждет новорожденная Луна.
К вершинам гор бредут толпой,
Лепешки, музыку берут с собой
И трубку от кальяна,
Орудие дурмана.
Что в нем находят?
Ведь умирают, лишь Луна восходит.
Что делает с тобой, моя страна,
Лилово-бледная Луна?
Страна, рождавшая Пророков,
Вдруг стала родиной пороков,
Торговцев снами,
Табак жующих,
Мечтающих о райских кущах.
Луна, что сделала ты с нами?
Свое достоинство теряем,
Когда мы взоры к небу обращаем.
Что небо?
Пусть Земля нам будет пухом,
Нам, нищим духом.
О, сколько нас умрет, когда Луна взойдет!
Святых могилы потревожим.
Быть может,
Придадут нам силы святых могилы,
Накормят рисом нас и нарожают нам детей
В моей стране, стране простых людей.
Цветные коврики расстелим,
Обкуримся дурманом и поверим
Надолго и без срока.
Дурманом, что зовется роком,
Так буднично и просто без затей
В моей стране, стране,
Стране простых людей.
Ты – зримый идол, повисший в небе,
Которому не верят,
Ты морфия кристалл.
Ты стал для нас дурманом,
Ты стал для нас обманом,
Духовным зелием, гашишем стал.
Ты стал для нас истоком.
Для миллионов на Востоке,
Для тех, которые не чают в тебе души,
Ты – стебель анаши.
Когда же темнота в ночную тень уходит,
Завеса с глаз спадает,
И полная Луна восходит,
Восток вдруг в одночасие теряет
Свое приличие и благородство.
Я вижу свой народ,
Что пляшет босиком
И верит в судный день и многоженство.

Народ годами не знавший хлеба.
Одни химеры.
Народ, живущий не в райских кущах;
В домах из веры.
Болезней царство,
Где нет лекарства,
Где каждый знает,
Что умирает,
И свет лиловый
Ему знакомый.
В моей стране наивность плачет
И с плачем умирает.
Лишь на Луну взирает,
Рыдает.
Лишь рабский уд на сцене заиграет,
«ляяли»   запевает
И умирает,
Под мотив «ляяли»,
А на устах «хиляли»
Так просто без затей
В моей стране, стране простых людей.

Тягучие мотивы,
Невыносимо
Тягучие мотивы,
В которых весь Восток скрывает
                свой позор,
История, мечты ленивы,
Пустые небылицы, вздор.
Все тянется, жуется,
А на поверку остается
Неполноценность как у Фрейда,
И героизм по сказкам Абу Зейда.



                Читающая чашку


Она сидела за столом, гадала на кофейной гуще,
Судьбу пыталась предсказать.
Мой мальчик, не грусти, послушай,
Что я хочу тебе сказать:
Написано тебе – любить всю жизнь.
Кто умер, безрассудно полюбив, - шахид.
Твоя судьба предрешена:
                дорога и война.
Мой мальчик!
Ты будешь умирать так часто,
Как часто будешь ты любить.
Все женщины Земли тебе подвластны.
Ты будешь жить,
Но возвратишься, как король, несчастным.
Мой мальчик!
В твоей судьбе пребудет женщина одна.
Ее глаза! О, милосердный Боже!
Ее уста на виноградины похожи.
Ее улыбка музыка любви.
Но хмуры небеса твои,
Удел предсказан,
И путь туда заказан.

Мой мальчик!
В волшебном замке спит
                принцесса сердца твоего.
Туда попасть – великий труд.
Прекрасен сей чертог,
                нет недоступнее его.
Там стража у ворот,
Цепные псы свой замок стерегут.
Мой мальчик!
Крепко спит любимая твоя.
Ей очень долго спать.
В покои не войти, косу не расплести,
Ограду сада не сломать.
А кто посмел – пропал;
Кто попросил ее руки – пропал,
Пропал, пропал.

Гадала я всегда, как много я гадала!
Но не читала никогда
Такой судьбы, как твоя чашка, не читала.
Гадала я всю жизнь, гадала,
Но не видала никогда
Такой тоски в глазах я не видала.
Написано: ходить тебе всегда
В любви по лезвию кинжала,
Быть одиноким, как улитка,
Плакучей ивой грустью быть,
И в море страсти выходить
Без парусов: с душой- открыткой.
Написано тебе: любить мильоны раз,
                и все напрасно,
И возвратиться, как король несчастным.

Она сидела за столом, гадала на кофейной гуще,
Судьбу пыталась предсказать.
Мой мальчик, не грусти, послушай,
Что я хочу тебе сказать:
Написано тебе:  любить всю жизнь.
Кто умер, безрассудно полюбив, - шахид.



                Очень короткие стихи о любви

1
Пока люблю тебя,
Голубка сизокрылая моя,
То это значит, что Аллах на небесах.

2
Любимая, спросила ты меня,
В чем разница между тобой и небом?
Да разница лишь в том, любимая:
Когда смеешься ты,
Я забываю небо.

3

Любовь, любимая моя,
Сонет, что выбит на Луне.
И зелень шепчет о любви,
И перья птиц, и капельки дождя.
Но почему тогда в моей стране
Бросают пятьдесят камней
В любую женщину, что полюбила парня.

4

Как только я влюбляюсь,
Изменяюсь.
И божий мир себя другим находит,
И сумерки в моем плаще приходят,
И Солнце с запада восходит.

5

О Боже, в сердце у меня так места мало.
А та, которую люблю, весь мир в себя вобрала.
Дай сердце мне и не скупись, о Боже,
Чтоб было на Вселенную похоже.

6

Ты спрашиваешь меня про день рожденья,
Так запиши, пожалуйста, и больше ничего
                не говори:
Лишь только полюбила ты меня, родился я.

7

Когда бы из кувшина выполз джин
И все сокровища Вселенной предложил,
И дал минуту на принятие решенья:
Мол, сердце он мое избавит от любви:
Рубин и яхонт без ограничений.
Я б выбрал изумрудные глаза твои
Без колебаний и мучений.

8

Бездонность этих темных глаз
И ясность этих глаз бездонных.
Всего две вещи я прошу у бога:
Лишь сохранить мне эту пару глаз
И к жизни пару дней прибавить.
Тогда бы смог бы я пусть ненамного,
Хоть две жемчужины к своим стихам добавить.

9

Избранница, когда бы ты сошла с ума,
Как я, сгорая от любви,
Все драгоценности свои
Отдала бы сама,
Все ожерелия свои
Продала бы сама,
И упокоилась в глазах моих.

10

Небу на тебя пожалуюсь я,
На тебя я пожалуюсь небу.
Как смогла ты вобрать в себя
Все, что в женщинах было и не было.

11

Умер язык словарей и писем,
Умер жанр любовных романов.
Как научить тебя меня не слышать?
Какими уловками,
Каким обманом
Мне научиться любить без слов тебя?


12
               
Сказал лишь то, что я хотел сказать.
Они в зрачках моих купальщицу узрели.
Я рассказал лишь то, что можно рассказать.
Они в чернилах и стихах
Твой образ подсмотрели.
Любовь порой так просто распознать.
Коль у любви особая услада,
Она не может не благоухать
Дарами абрикосового сада.

13

Опостыло как все любить,
Опостыло писать, как все люди.
Пусть уста колокольнями будут,
Чтобы рифмами звонкими бить.

14

Я от страсти к тебе столько перьев сломал
И цветов перебрал:
Зеленый, синий, красный.
Столько слов перевел,
Но слова все напрасны.
Голубиною почтой я письмо переслал,
Но не знал я, что страсть – голубиная почта.
 

15

Посчитай-ка на пальцах двух рук.
На поверку выходит мой друг:
Ну, во-первых: ты - моя любимая;
Во- вторых: вновь ты - моя любимая,
И в-третьих: ты - любимая моя.
В-четвертых и пятых,
В-шестых, и десятых
Ты – любимая моя.

16

Любовь твоя, глубокоокая, –
Экстремизм,
Суфизм,
Поклонение.
Любовь твоя – смерть и рождение,
Любовь твоя – наваждение.

17

Двадцать тысяч женщин я любил,
Двадцать тысяч женщин погубил.
Как увидел тебя, любимая,
Ощутил, что вовсе и не жил.

18

Есть в лунном гранд отеле номер на двоих.
С любимой провести хочу там выходные дни.
Мне так не нравятся гостиницы земные.
Луна – вот тот отель, где я живу отныне.
Но без спутницы там не поселят, любимая.
Полетишь ли со мной на Луну, луноликая?


19

Ну, попробуй сбежать от меня.
Я тебе предназначен судьбой.
Бог сподобил меня,
И теперь я навеки с тобой.
Порой мелькну из зайчиков серег твоих я,
Порой блесну бирюзовым браслетом.
На руке твоей.
А когда-нибудь летом,
                любимая
По прудам твоих глаз проплыву,
                словно рыба я.


20

Если вспомнишь все слова,
Что произнес за года два,
Если письма двух лет ты прочтешь,
То найдешь там ответ и поймешь:
Ты голубка, я – твой голубок,
Упорхнули, попробуй поймай их.
На мизинце твоем перстенек
Стал венцом для обоих.

21

Почему, не пойму? - Лишь меня полюбила,
Зацветают тетради, сияют чернила.
В мире все изменилось, лишь ты полюбила:
Стал ребенком, с солнышком играю.
Не пророк, не посланник, но ненароком,
Когда стихи о тебе слагаю,
Становлюсь пророком.


22

Я не хотел бы стать царем
И не стремлюсь взойти на трон.
Трон поэта выше.
Все, о чем прошу тебя –
Немного полюбить меня.
Все, о чем прошу тебя –
Немного полюбить меня.
Просто так, чтобы стать мне чище.


23

Выбита ты арабесками
У меня на ладонях.
На мечети стене, на спинке кресла.
Не покидай меня,
Всякий раз, как уходишь, любимая,
При свете дня,
В зеркалах своих ладоней
Вижу тебя я.

 
24

Не грусти. Я навеки с тобой.
Пусть на Луну и сели космонавты,
В моих глазах останешься всегда ты
Самою прекрасною Луной.


25

Когда от любви к тебе сгораю,
Я становлюсь владыкою времен.
Всем миром, каждой вещью обладаю,
На Солнце всадником въезжаю.


26

Когда от любви к тебе сгораю,
Уста мои – зеленые луга.
Слова-фиалки там произрастают,
И орошают рифмы их, альпийские снега.
Когда от любви к тебе сгораю,
Теченья времени не замечаю.


27

Когда от любви к тебе сгораю,
Персидским шахом повелеваю.
Китай своею булавою покоряю.
Моря передвигаю,
А если пожелаю,
Секунды бег свой замедляют.

28

Когда от любви к тебе сгорю.
Невидимкою стану, прозрачным светом.
Полевых ромашек букетом
Я стихи тебе подарю.

29

Люблю тебя, когда ты плачешь,
Люблю тебя, когда ты плачешь.
Печаль твоя дождями поливает,
Печаль твоя бывает горяча.
Нас вместе грусть переплавляет.
Тебя слезами проливает,
А мне не зябко без плаща.
Так сердцу хорошо бывает
После октябрьского дождя.
Люблю тебя, когда ты плачешь
Когда лицо твое печальное, как туча.
Вот женщина красива, не иначе,
А вдруг заплачет и становится добрей и лучше.
 

30

Ты не права, избранница моя,
Не терзает мания меня.
Я не раб своих чувств и стремлений.
Прежде чем возлюбленною стать,
Ты для меня любимая и мать,
И готов пред тобою я встать на колени.


31

Все, что говорят обо мне, верно.
О моей любви и женщинах правду говорят.
Только им не больно,
Только им неведомо,
Что твоею любовью,
Как Христос на кресте я распят.


32

Бывает, заплачу я запросто,
Без причины, как малый ребенок.
Бывает, устаю от глаз твоих
Добрых зеленых.
Не хватает самой малости.
Я устаю от слов своих,
Устаю от книг стихов своих,
Устаю от своей усталости.

33

Дождливая ночь в твоих очах струится.
Мои корабли потонут там,
Мои стихи забудутся.
Ведь у зеркал нет памяти.
В них можно только отразиться.

34

Я спросил у ветра
Имя моей суженой,
И дождю задал я непростой вопрос.
Я не знал, что ветер
Был в тот день простуженный,
Ну а дождь замучил затяжной склероз.

35

Десять лет, как бросила,
Никуда не деться.
Ты моя заноза,
Ты копье под сердцем.

36

Так переменчивы лицо, глаза твои.
В этот год мы встречали весну не однажды,
И Пророк нам являлся дважды.

 
37

Я проливаюсь тучей в твои очи.
Со мною клад, он ценный очень.
Там ворох грусти и печали,
Там родников и рощ без счета.
Начало начал
                под полою плаща
Там сокрыто,
             а также буквы алфавита.


38

Прекрасно все в любви твоей, моей:
Ни разума, ни логики нет в ней,
Она везде: то есть, то нет.
Идет по воде и не тонет.

39

Попробуй в тебя не влюбиться.
Прибавилось прожитых лет?
Пусть время сквозь пальцы струится.
Ты молода здесь, на страницах.
Тебе состариться, нет.

40
Будь ты трижды красивой,
Коль на руках не носил я
Тебя хотя бы день,
Не станешь красивой.

41

Лишь в орбиту твоих глаз попадаю,
На ковре-самолете взмываю.
Поднимает меня туча розовая,
А за нею идет фиолетовая.
Словно Шар Земной, любимая,
В твоих очах вращаюсь я.

42

Рыбке золотой сродни,
Исполняешь все желания мои.
Золотая рыбка! Так проворна ты в любви.
Лишь меня полюбила,
Сотни женщин во мне погубила,
Чтобы стать царицей морскою.

43

Безумие любви всевластно!
Но не суди, да не судима будешь.
В тебе есть нечто более прекрасное:
Когда сама ты обнажаешь груди.


44

Раздевайся. Видно мне не с руки.
Так давно на Земле не случалось чуда.
Раздевайся, раздевайся.
Я молчу, да.
Только тело твое знает все языки.

45

Ногти алые вонзи мне в шею.
Послушным ягненком не будь.
Сопротивляйся сильнее,
Делай же что-нибудь
Когда я вулканом ночным взорвусь.
Не сдавайся, будь строптивой всегда.
Где твоя хитрость? Из уст
Самые сладкие – те, что говорят «никогда»,
Самые пресные те, что уже сказали «да».

46

Со мною время что-то сделало.
Как раньше грезил твоим телом я.
Былинкой мраморной хотел тебя узреть.
Ну а сегодня я желал бы не иметь
                без спроса
На изменившемся твоем лице вопроса.


47

Всякий раз, как бывшая любимая
Получала от меня отказ,
Говорил наивно я:
«Последняя. Последний раз».
Ну а затем влюблялся я,
От любви сгорая,
Еще тысячу раз.
Твердил не уставая:
«Последняя. Последний раз».


48

Есть чувства, и они сильнее языка.
Любовь и голос несоизмеримы.
Напрасно я пишу стихи, пока
Я так люблю и так желаю быть любимым.
Есть страсть, она весомей слов, что я сказал.
Слова иль губы: вот дилемма.
Я ненавижу то, что написал.
Проблема в том, что ты моя проблема.


49

Моя любовь к тебе превыше всяких слов.
Молчи – сказал себе ……..и будь здоров.


 

                Правитель и синица


Я езжу по стране, мне есть, о чем сказать.
За пазухой не бомба, а тетрадь,
Мне не нужна граница.
В руках синица,
А страже все не спится,
И офицер все журавля пытается поймать,
Мой паспорт отыскать.
Откуда паспорт у синицы.
Я езжу по стране, чтобы стихи читать,
И вот меня преследуют опять.
Я изучаю квоты,
Мешки с песком и пулеметы.
Здесь каждая застава – заграница,
А командир – отец и мать,
Он знает, как мне жить
И учит Родину любить.
А мне на лозунги плевать.
Передо мной висят плакаты.
Написано, мол, Родина одна,
Навек дана.
А под плакатами солдаты.
В глазах вопрос.
Мои глаза – колодец слез.
Ведь я один, как крыса в казематах,
Давно допрошен и предсказан.
Кому и чем обязан?
Но путь на Родину заказан.