Стиляга. Грани 5, 6-я

          ГРАНЬ  ПЯТАЯ
… В окне  темно. Родителей нет дома,
И это с детства раннего знакомо:
У них собранья, вечера, парткомы,
В  кинотеатре новые картины,
Друзей и сослуживцев именины
И прочие серьезные причины
На попеченье няни бросить сына.
Тем более что их любимый сын,
Попав в  такой семейный карантин,
Себя неплохо чувствовал один.

Сегодня, впрочем, изменилось что-то:
В душе у сына некая  забота,
Стоит в  глазах увиденное днём,
И хочет он поговорить о нём.

Но наконец-то в  двери позвонили.
Приехали … Сидят вокруг стола.
— Куда ж тебя в моём автомобиле
Нелегкая сегодня занесла?

— Но ты ж, конечно, знаешь от Степана?
— А что такое? Что я должен знать?
— Нет, правда, папа! — Посмотри-ка, мать,
Наш сын себя ведёт сегодня странно.

Что  это с  ним? Нашёл ещё подругу?
Заехал невзначай в публичный дом?
— Нет, папа, окажи-ка  мне  услугу,
Поговори со мной… Потом… Вдвоём.

— Вот это да!  Наш сын пошёл в шпионы,
Его завербовал сам Дядя Сэм…
Ну, что ж, пойдём, высокая персона!
Поговорим. Вдвоём. Простите, мэм!

          ГРАНЬ ШЕСТАЯ
Отец и сын в  отцовском кабинете
Сначала разожгли по сигарете,
По контрабандной,  от  того  же Сэма.
— Ну, так  какая у тебя проблема? —
Спросил родитель со  второй затяжки. —
Что ты попёрся к  нашему Степашке?

— Да я к нему не собирался вовсе!
Он должен был забрать меня у Фроси.
Забрал и просит: «Надо, край, домой!»
Свернули и рванули по прямой.

— Ну, посидел бы пять минут в машине,
Зачем же в дом? Вот это объясни!
Мы с  матерью заботимся о сыне,
Спасаем от  житейской суетни,

А он у нас подался в  декабристы,
В народники какие-то пошёл.
Вот и сидит теперь совсем  землистый,
Знать, хочет вырвать корни всяких  зол.

— Всё шутишь, папа. Но на самом деле
Нельзя же  жить, как там они живут.
Поехали бы с мамой, поглядели,
Потом сравнили блага там и тут.

— Ты думаешь, мы этого не знаем
И разницы не видим? Но, сынок,
То, что Степану стало тёплым раем,
Пяти минут ты  выдержать  не  смог.

А он здоров, жена его здорова
И дети  будут только здороветь,
Когда он  раздобудет им корову
И поместит бурёнку в  ту же  клеть.

Степан — мужик, а ты Степану — барин,
Хоть он «партейный», хоть двадцатый век,
Но в  мире правят те же «государи»
И в нём полно убогих и калек.

Пусть пишут распрекрасные газеты,
Что коммунизм построим мы вот-вот,
Что наш народ, надеждами согретый,
Весёленькие песенки поёт
Про то, как  он «хотит» из всей планеты
Соорудить колхозный огород.

Всё это — трёп для Ванек и Степашек,
Да ведь ему не верят и они.
Все понимают, что народец «пашет»,
А барин получает «трудодни».

И значит, надо пробиваться в  баре,
Ползти ужом, стелиться   рушничком
И делать бизнес на любом товаре,
Не думая о ближнем никаком,
А  «это слово гордое “товарищ”»
Считать обыкновенным матерком.
Его  считает «гордым»  детвора  лишь
Да тот, кто с жизнью вовсе незнаком.

Ты не «мужик», не  трудовое  быдло,
Которое  сытнее жить "хотит"
И лакомством  считает  хлеб с повидлом,
А  луком утоляет аппетит.
Тебе бы сразу жизнь твоя обрыдла,
Переведи тебя на «общепит».

С недельку попитать тебя в столовой,
Да кашей,  «пашеничной» и «пярловой»,
Из грязных мисок, после  работяг
СполОснутых  бабёнкой кое-как.

Деликатес —  гуляшик темно-синий
А ложки, вилки — гнутый алюминий.
И рядом смачно чавкает сосед,
Дорвавшись до испорченных котлет.

С недельной грязью под ногтями руки
Потом он будет вытирать о брюки
И на тебя со злобою коситься,
Враз раскусив, что перед ним за птица.

… Иди в народ! Нырни в него с разбегу!
Забудь  машину — возлюби телегу,
Фро променяй на пару потных баб
Да заплати за ласки им ... — Ой, пап!

— Ага, не хочешь жить среди народа.
Всё на урода, значит, неугода?
Не  по душе любовь, еда, подвода?
«Мы не рабы!»?  «Да здравствует свобода!»?
 
Нам наплевать на судьбы миллионов —
Мы  вам отнюдь не Гриша Добросклонов,  (Добролюбов у Некрасова)
Нам ни к чему чахотка и острог —
Так понимать твое «Ой, пап!», сынок?

— Ну что ты, папа, на меня напал?
Я не сожгусь, как тот… Сарданапал,
И не умру, как Гриша, за Расею —
Ты все мои сомнения рассеял.
— Вот видишь, сын, твой папа начеку!
Всё вэри гуд! Теперь по коньячку?