Призраками окружён...

Призраками окружён,
сам я призраком стал -
сеятелем, собирателем, хранителем,
распространителем
урожая,
которому ржа не угрожает,
ни одинь тать  ни в одном времени
ни в одном краю от него ни йоты не украл,
зрением
воскрешения
из мёртвых на уровне нетленного
и вездесущего
духа, присущего
навечным
образом вымоленно-вымолвленной поэтической речи,
вооружён -
вижу ос
и стрекоз
с ликами тоски человечьей,
в прозрачном воздухе прожилками крыл, соляркою на солнце радужно сверкающих,
прорастающих
в завитки строк, змеящихся по заснеженным
берегам Чёрных и Вторых речек
безбрежной
нежностью,
вдоль листов лебединых
вестей, над пламенем былинных
свечек,
витающих
ароматом неувядающих
роз
рубаи,
ярко высвеченных в Исфахане,
скажем, при Хайяме,
сам себе - храм на крови,
среди призраков телесности преходящей -
живой,
настоящий
в кругу навсегда живых,
весь переселившийся в стих,
сквозь времена и страны
сквозящий
фразой,
чудом
ниоткуда
как будто бы
приходящей,
на самом деле - притяжением живого, остающегося средь мёртвых в живых...
"Как зовут?" - спрашиваю у красивой
прохожей,
мимо проходящей,
отвечает: "Годива!"

Боже!

А кто-то говорит, что на свете нет дива,
награждающего сакральной дрожью
закусывающего вино из Каны Галилейской в Иосифовом саду
постгомеровской сливой,
с небом на ободу
кувшина певчей судьбы.

Пусты гробы -
беседы с воскресшими не мертвецами, живыми при жизни
в равнодушной к бессмертию в зычно
сказанном слове отчизне,
счастливо
веду,
празднуя возрождение
поэзии русскоязычной
на затянувшейся по ней тризне,
чащей
нетленно-кругосветной
Тайгета,
каждым
её просветом
в память над Летой
Фаворским светом
восходящим,
упраздняю беду,
любого смертного разящую,
дую в дуду
воздушно-каменного театра гимнов
всех времён, не идущих
у близстоящего
настоящего
безвременья
на поводу,
мембраной приговорённого с рожденья
к тлению
темени,
улавливаю стиховые импульсы настоявшегося
в наземном аду
рая
глаз,
тяготеющих
к чуду
повсюду
распахнутостью нестареющих
изумлений
пред сущим,
рождающим
насущное
для жажды духовной слово,
снова и снова,
здесь и сейчас -
ощущаю его сквозь меня растущим
и не прячу
от не замечающих прозрачности
непрозаической
личности призрачных
вас,
отчуждённых
от небосклона
имён мне кровных -
плачу
почти,
но невидящих имени
встречи с родными -
ими
угощаю и угощаю:

"Не почитай! - причитаю, -
Верно
прочти!

С Верой!"

Стих обрываю
традиционным
аминем.