Так в наши души приходит осень

Как художник вымыл палитру,
Чтобы краски смешать заново,
Бомжи в очереди за поллитрой
Срочно требуют поднять занавес.
В мою форточку, все по-прежнему,
Так устойчиво веет помойкой.
Мой дом рассыпался – хотя не «брежневка»,
А наша свежая новостройка.
И люди падают, как листья, набело.
И, словно иные заветы бросив,
Дожди не чистят нас, а вдавливают –
Так в наши души приходит осень.

И в наших храмах нет ни души,
Ведь все на паперти бьют за гроши,
Мы воздвигали хореи, ямбы,
Но снова встали над волчьей ямой.

Все, что должно, сбылось и забыто,
А иное осыпалось оземь,
Художник все домывает палитру,
А в наши души приходит осень.
Мы тонем в лужах – прости-помилуй,
И в этих лужах так много лжи,
Бедный стекольщик, серый и сирый,
Изо дня в день воздвигал витражи.
Недовоздвиг.
Не хватило,
Простите,
Нескольких дней до начала дождей.
У нашего храма безмолвный проситель
Торгует спасением для людей.
Все облетело.
Все кануло в Лету.
Сколько безумья–
пиши – не пиши,
Осень вранья, ошибались поэты –
Нет многоцветия.
Нет ни души.
Все очень просто.
Мир стал слишком серым,
И, обезумев от вскрывшихся ран,
Бьются герои в застенках тюремных,
А люди смотрят на это в экран.
Вальс заикается,
Ритм перемолет,
В джаз беспардонный из ровных третей,
Серость и сирость приелись до колик,
Серость и сирость привычных смертей.
Ну а в окне ничего не мелькало,
Все тот же мелкий скучающий дождь,
Жизнь перетягивала одеяла,
Нам оставляя привычную ложь.
Хмуро сковав их железа орала,
Чтобы их снова менять на мечи,
Марш городов заглушает хоралы
Нашего храма в синей ночи.

Что остается убогим, бездомным,
В очередь снова,
В помойки квартир,
И согласится на уготованное
Мой недоангел – почти побратим.
Осень кует в нас иные начала,
Снова – и начисто!
В серость – и стройся!
Вряд ли мы снова услышим хоралы,
Видно, в душе поселилась осень.