Осень

Окаянство макая в медь,
осень пишет такие письма,
что родиться и умереть -
это ныне, вовек и присно.

И не надо иных знамён,
все знамёна по локоть в маке,
имя вспенить хочу твоё
рыжим золотом на бумаге.

Это будет почти верлибр,
звёзды в черни лощёной ахнут..
Осень ржавчину пьёт любви
всей утробой своею дряхлой.

Осень топит своих котят
в ненасытной, как смерть, купели -
тени скользкие ноября
сквозь Монмартры и Коктебели..

где однажды случится жить,
улыбаясь, рыдая, корчась -
не забыть бы карандаши
разноцветных твоих пророчеств.

Мы Фламандцы, мы крепкий люд,
не раскрошишь нас казнью первой -
не забыть бы, что не люблю
кабаки твои и таверны.

Осень - мачеха.. или мать -
кнутовищем, потом дождями,
чтоб, просохнув, сойти с ума
в закоулках за площадями,

где в гнилье от истлевших дыб
радость  колка и многогранна,
где над стоком - холодный дым,
но ты помнишь тепло до грамма.

О себе ж ни словца, ни зги,
как в потёмках мертвецкой сажи -
на подмостки и лепестки
перламутром осанна ляжет.

Всё, что сбылось - как будто сон,
а не сбывшееся - везло им..
Это память с двойным узлом,
это грусть.. и её не стоим.