Уже октябрь

Уже октябрь, а осень буйством красок,
Ещё томит и радует сердца.
Где сквер старинный - подиум колясок,
Палата красная без окон, без крыльца.

Там, в уголке пустынном, утопая,
Скамеечка бесхозная стоит.
На ней старик частенько отдыхает,
Вчерашних дней задумчивый пиит.

Быть может он - потомок Архимеда?
О чём вполне и сам не может знать.
И вышел погулять после обеда,
А заодно конечно подремать.

Ему не нужен повод и причина,
Чтоб личной жизни косточки помыть.
У смерти нет ни статуса, ни чина
Вопрос наивен: - Быть или не быть?

Не умереть боится мудрый старче,
Кто обречён, тот значит убеждён.
Родной Звезды светить не может ярче,
Звезда, где небыл в муках ты рождён.

Увы, заложник бренных философий,
Не вечности он ищет, но покой.
Ему уж вреден крепкий чай и кофе,
И о летах он думает с тоской.

Противно быть беспомощным и жалким,
С болячками бороться день и ночь.
И даже на любимую рыбалку,
И съездить, и сходить уже не в мочь.

Жалеет он, что не услышит боле,
Весёлый шум стремительной весны.
Ручьёв несметных звонкие триоли,
Бегущих, словно к тёще на блины.

Воспоминаниями возраст мемуарный,
Живёт ещё до некоторых пор.
И лишь "батон" однажды санитарный,
Прервёт его писательский задор.

Родимый дом и лица дорогие,
Воспетые взволнованным пером.
Предмет тревожный милой ностальгии,
Шагов последних - горестный синдром.

Уже октябрь, а осень буйством красок,
Ещё томит и радует сердца.
На краешке скамейки, седовласый,
Сидел старик похож на мудреца.