День вчера промелькнул без следа...

День вчера промелькнул без следа.
Ах, как много таких было дней!
Что писал я в те дни – лабуда.
То – судьба! Мне не справиться с ней.

А сегодня денёк – хоть куда!
Как проснулся, и с места в карьер.
Не нужна дню такому узда,
сам берёт за барьером барьер.

У меня под руками горит.
Всё горит - всё, за что ни возьмусь.
И, внедрясь в его радостный ритм,
навещу-ка я творчества муз.

Тут заслышав своей музы трель,
к ней, к Эвтерпе, в хоромы стучу.
С ней, кто дует в двойную свирель,
в этот день пообщаться хочу.

- Муза музыки, муза стиха
в коем правит лирический тон,
научи ты меня, лопуха,
дня такого хранить камертон.

Музе тайну нельзя разглашать
(вдруг свирель отберёт Аполлон?).
Стала муза меня приглашать
ехать в Дельфы к нему на поклон.

Ну куда мне из русской дыры,
да не зная дворцов этикет,
ехать к Богу! Ах, чёрт подери!
Написал я письмо и пакет
в руки музе отдал и сказал:
- Передай Аполлону привет.
Пусть к приёму готовится зал,
моет рюмки к фуршету буфет.

А денёк мой, меняя аллюр
(для меня и рысца хороша),
въехал в вечер, чей мягкий велюр
под ногами его зашуршал.

Догорают заката лучи,
ночь от них запаляет свечу,
только сердце тоскливо стучит:
отпускать этот день не хочу.