ХХ век. Послесловие

   ХХ ВЕК. ПОСЛЕСЛОВИЕ
    Книга стихов

   УГОЛ ЖИЗНИ


    В нашем углу
Между Вислой и Волгой,
(Адрес точнее назвать не хочу)
Жизнь проходила
дорогою долгой,
Ей на помин я поставил свечу.

    Память коварна. 
Она выбирает
То, что печалью оставило след.
Снег прошлогодний,
мы знаем, растает,
Память оставит нам холод и цвет.

    Белое поле,
Как саван уныло.
Где-то далёкая тройка бежит.
Слушают ели
В просторе остылом,
Как под дугой колокольчик звенит.

    Звук ощущаю. А тройка пропала.
Песню допел ли ямщик до конца?
Грусть накатила, а ты не устала? –
Часто страдать стали  наши сердца.
    Воск оплывает. И время к закату
Жизни и дня – в нем единая суть,
Все, что  утрачено  было  когда-то
Память обрывками может вернуть...
    В нашем углу  между Волгой и Вислой,
Там, где умели мечтать и любить,
Памяти грешной усталые мысли
Я бы хотел, да не смею забыть.
БОСОНОГАЯ ОСЕНЬ
    Босоногое детство бежит по асфальту,
Лентой вьется нагретое солнцем шоссе…
Вот, мальчишка – во всю заливается альтом –
Босоногое детство бежит по росе…
    Босоногое детство почти позабыто,
Но душевной струною звенит иногда,
Босоногую радость в коленке разбитой,
Но не боль, мне приносят былые года.
    Босоногий – бегом  где бурьян, где крапива,
По колючкам каштана, осколкам стекла...
Босоногое детство по-прежнему живо...
Только, если подумать, то жизнь утекла.
    Босоногую осень я нынче представил,
Осторожно и чопорно, сделав шажок,
Эх, пожить бы еще без запретов и правил...
Босоногую старость прости мне, дружок.
КОЛОКОЛ СЕРДЦА
      У колокола язык
Вырвал! Кривое ботало
Часто срывалось в крик,
А сердце кричать устало.
      Вмиг навалилась тишь
Сердцу ж, как прежде, тесно…
Строчкой, без дум, скользишь –
Мысль не рождает  песню.
     Храм – без молитв – пустой,
Нет даже плача нищих.
Колокол звал: – «Постой!»
Да,  отлучён от пищи…
      Колокол без языка –
Поздно я понял – горе.
Гибнет стихов река,
В чуждом течет просторе.
      «Боже! Меня спаси
В  жизни моей  постылой»…
Буду искать на Руси
Новое  сердцу  било...
СЛЕЗА
   С листвы берез порывом ветер
Рассыпал капли дождевые.
Не отыскать нигде на свете
Прозрачней слез твоих… Россия.
     Какая боль Руси досталась:
Мытарства,  годы безвременья,
Печаль и горькая усталость
Нам и грядущим поколеньям.
    В лесах ли, по полям росистым,
Там, где гуляют ветра вздохи,
Не считано могил российских,
А в них – спасители эпохи.
    Омытая  в слезах горячих,
Хранит земля свои святыни
И сыновей, давно незрячих,
И дочерей, ушедших с ними.
    Текут отравленные реки,
Исток – Чернобыльское поле.
Не испытал никто вовеки
И горше и чернее доли.
    На жатве смертной  жертвы множат
Безумцы, вставшие у власти,
Страну, которой нет дороже,
Распяли,  растерзав на части.
    Страна – и  Храм, восставший снова.
Кому вершить благое дело?
Кто воскресит, какое слово –
Страны истерзанное тело?
    С листвы берез порывом ветер
Рассыпал капли дождевые.
Кто виноват и кто ответит
За горечь слез твоих, Россия?!
АХ, ПЕСНИ, ПЕСНИ…               
    Что край родной  без русских песен –
Травой заросший огород,
Как суп пустой без соли пресен,
Закрытый хмарью небосвод,
    А в жизни – счастья половина.
Без песни тошно на пути,
Когда цветущая рябина
Не может поле перейти
    И нежно к дубу прислониться – 
Он навсегда  корнями врос,
Под ним  печальные девицы
Роняют росы грустных слёз.
    Не много  памятных мелодий,
На сотню, может быть, одна
Меж нас,  живущую  в  народе,
Хранит родная сторона.
    Тех славных песен отголоски
Звучат, томясь в моей душе,
На незнакомом перекрестке
И на обжитом  этаже.
    Себе я горло зажимаю,
Боюсь фальшиво захрипеть
И не могу  Родному краю
Стихи на модный лад напеть.
СОН               
    Кто ты суть народ России,
Кто ты суть родная Русь?!
Ждешь явления мессии…
Я о них  во сне молюсь.
    Кто открыто взглянет в небо,
Сыщет яркую звезду
И  людей накормит хлебом,
Отведет Земле беду?
    Пусть духовность станет главным
В трудный час и счастья миг,
И польется  в жизни славной
Чистый совести родник.
    А поэты высшей пробы
Зазвучат на все края,
Без насилия,  без злобы:
«Гой, ты, Родина моя!»…
    Сон  прервался… «Где я, Боже,
В чем же были бред и явь?..
Всё вокруг одно и то же,
Хоть надежду мне оставь»…
***
На изломе крутых дорог,
На закате  былых эпох
Охранял меня, видно, Бог,
А ему я служить не мог.
Не старался поклоны класть,
И прилюдно себя крестить,
Научила Советская власть
Равнодушно, без веры жить.

Грудь мою истерзала грусть,
Жизнь – мгновенье – летит, спеша,
Разум мой без молитвы пуст
И  больна,  и грешна душа.
Как желанный покой обрести,
Как молитвой себя увлечь?
О, Боже, меня прости,
Помилуй не складную речь. 
***               
   Мой язык очерствел и словарь обеднел,
А стихи, словно жвачка коровья.
Раньше песни я пел – колокольчик звенел,
Восхищался вином и любовью.
   Нынче тусклый настрой  к непогоде сырой
И слова безнадежно зазябли,
Не стихи я пишу, а соломой шуршу
И в руке деревянные грабли.
   Озорное вино мной испито давно,
Самогоном, порой, пробавляюсь,
А стихов аромат я  бы чувствовать рад,
Да, с простудой, увы, не справляюсь.
***    
   Вьется дорожка опушкою рощи,
Вьются сестрицами две колеи,
Там подорожник, примятые хвощи,
Тонкие робко шуршат ковыли.
   Там одуванчик качается смело,
Белую голову к ветру клоня,
Ждет расставанья…  И в мир полетела
Белых пушинок большая родня.
    Тихо поник стебелек одинокий,
Веруя: семя должно прорасти,
В новое время, в зеленом потоке
Будет восторг и начало пути…
    Сею слова. Только ветер подует
И унесет их в безвестную даль,
Но почему мое сердце тоскует –
В песне-задумке  укрыта печаль.
   Где-то падет мое слово на камень,
Где-то зачахнет, растраченным зря,
Или слова разгорятся стихами,
Как запылавшая в небе заря?
    Вьются сестрицы, бегут от начала,
Вьются слова под нажимом пера,
Время не ждет – повторяю устало
И со стихами прощаться пора.
ФАНТАЗЕР
   Фантазии выдумывать люблю,
Озвучиваю их не хитрой речью,
Словами точно лапками скриплю
Неутомимо, как сверчок за печью.
   Я выдумке порадоваться рад,
Она ведет  меня  в иные дали,
Где начинается блистательный парад
Дворцов хрустальных  из  стекла и стали.
   Там доброта людская не обман,
А  честь,  и  совесть –  для друзей порука,
Любовь – не похоть, уличный «роман»   
И женщина – не шлюха, а подруга…
   Ах, сказки – радость…  Думаю порой,
Что жизнь моя напрасно состоялась:
 Загублены чернила и перо,
А будущее просто посмеялось.
ДУМКИ               
   Сколько думок наворочено,
Строчек путаных настрочено,
Сколько грифелей источено,
Переведено бумаг,
   Гладких,  в клеточку,  в полоску,
Полный лист  и всякий лоскут
От коробки папиросной,
От салфеточки пустяк.
   Вдруг, когда подступит слово,
Карандаш хватаю снова,
Моего стиха основу
Я стараюсь уловить,
   И сказать о самом главном,
О моем народе  славном,
Вере нашей  православной
И в клубок мотаю  нить…
   А в ночи, бывает, снится:
Море подожгла синица,
Дым отчаянно клубится
Бьет пугающий набат,
   Мчат пожарные машины,
В них отважные мужчины,
В поворотах стонут шины
И сверкает касок ряд.
    Слышу, вижу много разно –
Непристойно, гадко, грязно,
А мечтаю о  прекрасном,
Чтобы людям подарить?
   Но, увы, совсем не часто
Выпадает  людям счастье,
Чаще беды и ненастья –
Как от них бы оградить?…
ПЯТНА
    На Солнце пятна ищут астрономы,
Отдохновенье им дарует ночь...
Я не могу в заботах не знакомых
Ни делом, ни советом им  помочь.
    Ночь у меня, как полдень раскаленный,
И я – сова –  тружусь во весь размах,
Ищу слова в часы ночи бессонной,
Хочу тревоги выплеснуть в стихах.
    Людские души поразили пятна –
Соблазны, ложь, насилие, грабеж...
Неужто, очерствели безвозвратно
И нас бедой чужою не проймешь?
     Кто мне поможет, кто подскажет слово,
Разящее  пороки наповал?
Как достучаться до ума чужого?
Стучусь, стучусь...   Напрасно! Я – устал…
     Что астрономы?  Далеко  Светило,
Беспомощны,  такая их стезя.
Земля! Восстань из серости унылой…
И я кричу – молчать давно нельзя.
***               
     В прелой сырости сада,
Под висящим туманом
По ковру листопада
Я брожу утром рано.
     Ходят – бродят со мной
Разноликие думы,
То  мелькают искрой,
То  вздыхают угрюмо.
     Я брожу, не спеша,
Тип погоды не знаю,
Без причины душа
Истомилась, страдая…
     Убежать от себя?
Посидеть на скамейке?
Все равно теребят
Меня  мысли – злодейки
     Обо всем,  ни о чем…
Грустью осень пристыла.
Мне в пространстве пустом
Жить без песни уныло,
      А она не спешит
Разделить мою долю…
В дальнем поле звучит –
Ускользнула на волю.
ЦВЕТ ВОЛОС               
   Я в детстве нежном был блондином,
Шатеном стал, когда подрос,
С годами медленно, но зримо,
Седея, не берёг волос.   
   А нынче редкая щетина
Растет на черепе моем…
Дурные мысли в стол задвину,
Припоминая о былом.
   Пирушек  бойкие подружки
(Признаюсь честно – был  нахал)
И кудри на чужой подушке      
Без сожалений оставлял.
    Академической наукой 
Велик нанесенный ущерб,
Какая страсть, с какою мукой
Она косила словно серп.
Нередкие часы сомнений,
Их до конца не опроверг –
Так «гений» я или не гений?
А кудри таяли как снег…
   Привычно, старою расческой
 Пытаюсь свой украсить лоб,
 Что уцелеет от прически,
 То попадет со мною в гроб.
СТАРЫЙ ЛЕВ
    Оскал был львиный раньше у меня,
Но годы шли, седым стал старый лев,
Трудна с шакалами ненужная возня,
А прежде… Стоит им услышать львиный рев,
   Чуть повернуть  гривастой головой,
Хвосты поджав, они бежали прочь
Трусливою безликою гурьбой,
Их растворяла  чернотою ночь.
    Припоминаю  полный  жизни прайд…
Пьянил  кипящей крови аромат,
Охотнику – в  саванне  сущий рай
Добычею и жертвами  богат.
    А львят и львиц не сосчитать числом –
Мелькала, обновляясь, череда.
И богател  открытый звездам дом
В  далекие  и  славные года.
    Взгляну на небо. Новолунья клык
Плывет  в межзвездной бездне не спеша,
Ворчи, ворчи на молодых, старик,
Свои о прошлом мысли вороша.
Забыта сила зрелости былой.
   Ты одряхлел и стал,  увы, не тот,
И может нынче тявкнуть пес любой,
Когда мне  сахарная кость перепадет.
   Дремать под солнцем, думать  не спеша
Плести сонет  из разных небылиц,
Не покривилась старая душа:
Еще гляжу на расторопных львиц.
   Но времени текущая река
Уносит вдаль,  там горизонта край…
Погибну в схватке  на рогах быка
И за чертою  встречу львиный рай.
БОЛЬ ОСЕНИ               
    Осени запомнились мгновенья
Грудой листьев на тропе лесной,
Птичьих стай курлыканьем и пеньем –
Знак прощанья с милой стороной.
    Улетают птицы…  Улетают,
Покидая отчие края,
В небе бесконечном исчезают,
Почему не улетаю я?...
     Опустели рощи и долины,
Выкошены  вечною  судьбой.
Здесь бродил любимый, не любимый…
Навсегда не понятый  тобой.
     Завязала крылья мне забота –
Не ухожена родимая земля,
И брожу  проселком, и болотом,
Горемыка сяду у ручья.
    Жду, когда  снега  порошей стылой
Скроют осени печальной красоту,
На полях раскинутся уныло,
Утопив в снегах мою мечту.
    Улетают птицы, улетают,
Покидают отчие края…
Не пойму в чем истина простая:
Почему не улетаю я?
ОБЪЯВЛЕНИЕ
    Продается сердце. Цена – договорная.
В добрые руки – согласно не глядя!
(Только не к «серому волку» позорному
Или эстетством испорченной  бл…ди).
    Сердце хорошее, мало изношено,
Было в руках  у владельца собаки,
Часто гуляло (как собаке положено)
И затевало на улицах драки.
    С  музой Поэзии верно дружило,
Кровью, как донор, нередко делилось,
Только, случайно, себе изменило:
Что-то звенящее в нем надломилось.
    Тесно в груди,  неудобье  замучило,
Сердце (и по сердцу) ищет владельца.
Старый хозяин…  Напьется по случаю
Вашей покупки – удачного дельца.
Вам – это надо?!     Звонить по мобиле...
(Сердце без песен еще не купили).
СКАЧКИ            
    Скачка... Сжигающая прямая
Последняя... Кони – в галоп,
Копытами землю терзая,
Летят...  Вот и финишный столб.
    Звон-вестник. Закончена гонка,
Попоной укрыт фаворит
И сахар, губами ребенка,
Он взял и с блаженством хрустит...
    А в жизни...  Мой нерв на пределе –
Слов скачка и рифм  перебор
Уводят от избранной цели
С дороги, где финишный створ.
    Такая моя незадача:
«Рожаю» стихи  «на бегу»
И силы, без  удержу, трачу,
Но первым  придти ли смогу?
    И длится, безумствуя,  скачка
Без права сорваться «на сбой»,
Сродни она белой горячке,
Но стала моею судьбой.
ИСПОВЕДЬ
    Я падаю. Я бесконечно падаю…
Земля – неверная опора подо мной.
Костыль возьму, примериваюсь: – Надо ли…
Обзавестись быть может и сумой?
    Я возвышаюсь свихнутыми мыслями.
Встал, голову направил в облака,
Небритыми щеками и обвислыми
Щетиною скользит моя рука.
    Лицо измятое, похабное, похмельное,
А если также выглядит душа?
Хриплю слова постыдные расстрельные…
Они всплывают странно, не спеша.

    Забомжевать мне что ли? Не уверен я…
Быть может  и сгожусь на что-нибудь.
Совпал мой номер – не подходит серия…
Меня легко  посулом  обмануть.
    Жизнь – лотерея.  Лототрон вращается:
День – ночь, ночь – день, торопится Земля.
Ночь – день, день – ночь и сутки завершаются.
Эй! Кто там нынче  Главный у руля?
    У Бога нас – убогих слишком много
И Ангелы замаялись, кружась,
Нас выводить на вечную дорогу,
Не вляпавшись в немыслимую грязь.

    Какие тайны  ждут нас за порогом
Бескрайней тишины и вечной тьмы,
Когда мы – грешные  предстанем перед Богом?
Не знают даже светлые умы.
    Я падаю, я бесконечно падаю…
Виновны не Земля и Небеса –
Виновна жизнь, заполненная падалью,
Которую я пожираю сам.
    Настанет час назначенный судьбою
В холм земляной – до атома – врасту,
Архангел возгласит  своей трубою:
Воскресни! Ты обрел свою мечту.
MEMENTO  MORI
    Когда пробьют часы, отметив новый вечер,
Я выгляну в окно и затеплю свечу,
И, наклонив к столу натруженные плечи,
Я над листком пустым устало помолчу.
    Смотреть на мир мне тягостно и грустно,
Вселенской болью выжжена душа,
Все окружающее пусто, безыскусно
Не  стоит оловянного гроша.
    От своего немого крика глохну,
Готовы жилы лопнуть в голове.
Сорвется тромб и я бездарно сдохну
И упаду в некошеной траве.
    Пробьют часы… И утром гомон птичий,
За ним – молва с ухмылкой возвестит:
«Жил-был  поэт без рангов, без отличий
И отошел…  Пусть Бог его простит».
СТИХИ   О  НЕШУТОЧНОЙ ЖАРЕ
    Загляну  в глубину  омутовую,
От жары сам с собой не в ладу,
Отыщу ли я долю бедовую,
Что пророчили мне на роду?
    Там ли Золотом Рыбка заплещется,
Что Владыкой морскою слыла?
Или Нимфа в реке примерещится,
Только, чур! Чтоб с собой не звала.
    Мышь летучая  в сумерках вечера
Нарезает зигзаги крылом,
Не хватает стихам красноречия –
От жары засыхает стило.
    Ой, Жара, ты!  Жара окаянная
Духотища,  и  ночь  –  невтерпеж,
Где прохлада с росою, желанная,
Где,  спросонья,  знакомая дрожь?
    Повстречал  на прогулке приятеля,
Что живет на седьмом этаже,
Он, с Боксером  своим, обаятелен,
Только бродит совсем  «неглиже».
    Ну,  а  пёс  настрадался до крайности,
С языка опадает слюна,
Не желает он встречи – «случайности»,
Ему  ванна  скорее  нужна.
    Ой, Жара!  Все нарушила графики
Отпусков…   Что ты сделала зря?
И зачем   заявилась   из Африки
В среднерусские наши края.
В ОСТАТКЕ ВРЕМЕНИ...
     Мне, увы, не остается времени
Объяснить и выразить себя,
Из какого вышел роду-племени,
Жил, Поэзию, как женщину, любя.
      Почему пришла она не прошено,
Мучила бессонницей меня
И водила по лугам некошеным,
Несказанной рифмою дразня,
      То бросала мерзнуть у околицы
С перебранкой призрачных идей
И с рассветом вороную конницу
Превращала в белых лебедей,
      И они за  маревые сини
Уносили песни на лету...
Годы растворялись и доныне
Слов звучанье тех не обрету.
РАЗМЫШЛЕНИЯ
    Осень, осень. Я стихами болен.               
Смутные сомненья. Близится зима.
Улетают рифмы – перекати поле,
Мысли  листопадом – горе от ума.
    Грифели цветные заострил надеждой,
Но не стали в пору мне карандаши,
Оглушают строчки ватные одежды,
Наступила осень – сумерки души.
    Годы перебором кадров серых пятен.
Редко память вспыхнет – яркая искра:
На краю обрыва удержал приятель,
А была опасность –  бритвою  остра...
    Осень. Тучи-стаи моросят капелью.
От промозглой хмари пунш себе сварю,
Влезу рак-отшельник в раковину-келью
И от глаз досужих дверцу притворю.
АЛЫЙ ЦВЕТ ЗАКАТА
(зимняя фантасмагория)
    Где-то над простором белоснежным,
На краю и неба, и земли
В небосклоне розовато нежном
Облачные вижу корабли.
    Набегают пенными краями –
В них таится радость или боль,
Алыми сверкают парусами –
Ими зачарована  Ассоль.
    Не над морем  плавятся закаты,
Заливая алым снежный свей,
Тот, кто ей привиделся когда-то,
Назывался капитаном Грей.
    На полях скользящая поземка
Заметает быстро санный след,
Бубенцами прозвенев негромко
Тройка укатила в чуждый свет…
    Полосою, алым перекатом
Жар, тускнея, медленно угас.
Я себя почувствовал богатым
И свободным, жаль, всего на час.
    Зачарован  стариною – Грином,
Так и мне хотелось бы мечтать:
Счастье может стать необозримым,
Если мысль научится летать.
ЗАРИСОВКА               
    Иду неспешно вдоль заборов,
В снегах протаптываю путь,
Стоят в молчании опоры
И за штакетник не взглянуть.
    Зима, зима… Метель  устала,
Заборы  снегом наросли,
И  на бетонных пьедесталах
Короны гордо вознесли.
    Совсем не белое безмолвье
В саду заснеженном царит,
С щенячьей искренней любовью
Барбос простужено хрипит.
    Свой долг хозяину отслужен
В надежде: – «За азарт и злость»,
Дадут без жадности на ужин
Ему не глоданную кость.
СМЕХ СКВОЗЬ СЛЕЗЫ               
    Ходить зимою нынче трудно –
Царит по всюду гололед,
Скользишь, надеясь… Но подспудно,
Невидимое  взору ждет.   
    Опасность с каждым шагом ближе,
Свое скольженье не унять,
Живу я в Риге, не в Париже…
Упал…  И как себя поднять?
    Коленной чашечкой рискую,
На четвереньках… Матерюсь,
Как в гололедицу такую
Я вертикалью поднимусь?
ЧТО НАС ЖДЕТ               
    Что нас ждет за поворотом? За дорогой? За рекой?
Что у дома за порогом, в спальне, где царит покой?
Недоступно человеку миг грядущего прочесть.
Знаем: – плохо? то  –  что было, плохо знаем, то  что есть.
    И живем в переживаньях обо всем и ни о чем,
Не падет ли ожиданье по макушке кирпичом?
Ностальгировать о прошлом? Право слово, не хочу.
Помечтаю о хорошем – я не верю кирпичу.
РАДОСТЬ
    Внезапно хлынул дождь,
Округу остудил,
Рябиновую гроздь
Дождинками умыл,
    Но быстро,  быстро  стих,
Умолк ворчливый гром,
Порыв его затих
В дыхании сыром.
    Веселый солнца шар
По лужам заблистал,
Его небесный жар
Испарину поднял.
    Асфальт еще сырой
Свой обретает цвет…
И радует красой
Рябиновый букет.
ВОСКРЕСЕНЬЕ
    Стоят осенние ленивые денечки,
Листва с берез слетает не спеша…
Не торопясь,  укладываю строчки,
Которыми  наполнена душа.
    А на подворье солнечное вёдро
И дремотой смежаются глаза.
В ручей неспешно опускаю ведра,
Вода прозрачна и прохладна, как роса.
    Ополоснул лицо. Упали брызги.
На малыша,  я,  балуя, плеснул
И внук от шалости моей невольно взвизгнул,
И на меня рассерженно взглянул.
    Закончились ленивые мгновенья,
Подаренные  нам  воскресным днем,
Наполнен  он  прохладою  осенней –
Для бодрости мы кофе черный пьем.
ГРАЧИ
    Март на дворе. Остатки снежных пятен
Лежат, истаивая в солнечных лучах.
Нагретый воздух мягок и приятен,
Несет к нам лето на семи ветрах.
    Из классов техникума (время перемены)
Задорно, с блеском озорных очей,
Девчата высыпали за глухие стены:
Встречают возвращение грачей.
    Грач – птица важная, ступает осторожно,
Повадками  похожий  на врача,
(Сравнение  условно,  но возможно
Ваш врач похож  на мудрого грача).
    Мед техникум сестер «готовит кадры»
Без разницы, что летом, что весной.
Не равнодушный – я раскрою карты:
Нелегкое медичек ремесло.
    Мне повезло весной увидеть сцену
Свиданья редкого девчонок и грачей…
Любите жизнь
И познавайте цену
Сердечности, помощницы врачей.
ТАМ,   ЗА  ДАЛЬЮ…
    Утро. В озере кувшинки
Спят, прикрыв свои глаза,
Одуванчиков пушинки
Забелили  волоса,
    Мягким пухом наделили,
Расплескали сердца грусть,
Мотыльки цветочной пылью
Обнесли духмяный куст.
    Лопухов белесых  одурь
Умывается росой,
В Зоопарке  ослик-лодырь
Малышей везет трусцой.
    Однодневки призрак бледный
Поглотил зеленый гай...
Я – богатый, я – не бедный:
Радость взору милый край.
    Вижу,  за озерной гладью
С обозренья колеса
Словно пиками в ограде
Поднимаются леса
    И плывут из дали синей
Парусами облака,
Через Латвию в Россию
Их несет ветров река.
ГАРЬ
    Полыхнуло пламя по траве,
По опушке к лесу подбежало,
На стволах, по хвое, по листве
Языками жадно зализало.
    Жар нещадный распугал зверье,
Крылья сжег неосторожной птахе,
Гнезда, норы – мирное жилье
Опустело, брошенное  в страхе.
    Искры гари полетели ввысь
И потоки огненной стихии
К тростникам  болота добрались,
Подожгли торфяники сухие.
     Загудел, безумствуя пожар,
Разбежался по лесному краю,
Плоть земную огненный кинжал
Рассекает, яростно сверкая... 
     Но Господь услышал леса стон,
Набежали тучи грозовые,
Грянул гром!  Горящий лес спасен: 
Победила водная стихия...
    Как бы мне спокойствие найти,
От огня греховного укрыться,
Каждый раз, сгорая на пути,
Возрождаться снова  Феникс – птицей.
     Я шагаю в жизни напролом
И мое измученное тело
Вынесло сражение с огнем,
А душа?.. Душа, увы, сгорела.
БЕССОННИЦА               
    Над горизонтом облака нависли,
Серп месяца обиженно блеснул.
Желаний необузданные мысли
Бессонницы разводят караул.
    И словно запорошены зеницы,
И думы долгим счетом не унять,
А время – белкой в колесе кружится –
Бегущее, увы, не наверстать.
    Бессонница...  Днем отданные силы
На разные наплывшие дела
Золою пали  и душа остыла,
А, может, и горящей не была?
    Волхвы – кудесники во снах не нашептали:
Куда спешить, где истины родник?
Не прочитав божественных скрижалей,
Я в будущее взором не проник
    Над полем жизни ветром  унесенный,
Остаток дней   безропотно влача,
Еще дышу...  Постели плен бессонный
Постылее, чем плаха палача.
БАНЬКА
    Восходит солнце, золотом пыля,
Стирают тьму лучи его косые,
По рощам и на снежные поля
Разбрасывают пятна золотые.
    Озолотили наш родимый дом,
Поленницу, что загодя сложили,
Внучок не ленится, несет дрова с трудом…
Я  вспоминаю,  как мы раньше жили.
    «Удобства» были…   Скажем, во дворе,
Гусек колодезный, взамен водопровода,
Вставали ранним утром на заре
В дурную и хорошую погоду,
    И в баньке накаляли до красна
Уложенные грудою каменья.
Была она без окон и тесна,
Но поднимала жизни настроенье.
    Распаришься и головою в снег,
Принесенный бедовою метелью:
Достойный для здоровья оберег,
Подаренный морозною постелью.
    Квасок и стопка. Нет, не до пьяна:
«Хоть год не пей, но выпей после бани»,
Хранит обычаи родная сторона,
Они не расстаются с нами.
    Век домостроевский за былями исчез,
На крыше дома жесть, а не солома…
Лучами золота украшен дальний лес
И сердце полнится неведомой истомой.
КРУГОВОРОТ               
    Поленья дружно прогорели.
Я жар в печи разворошил,
Чтоб головешки в прах истлели
И газ-угар не уморил.
    Хочу тепло сберечь надолго –
Я вьюшкою закрыл трубу,
Могу спать сладко, крепко, долго
Но не покойником в гробу.
    И наплывают сновиденья,
Решить бы в них свои дела,
Мои заботы и сомненья,
Что жизнь «в подарок» поднесла.
    Укрыт  пуховою периной –
В окно ползет мороз крутой,
Рисует на стекле картины,
Ему не скажешь: – «Братец, стой!»
    Вот что-то,  жалуясь, завыло,
Сдувает ветер снежный наст
И с ним изба «заговорила»,
Печальный завела рассказ:
    Была ядреною когда-то,
Сруб из сосны – желток в яйце,
Гляделась, эх, молодцевато!
Резным узором на крыльце.
    И красный угол весь в иконах –
Хранила веру наша Русь.
Хозяин прежний бил поклоны,
А я – лишь редко поклонюсь…
    Поутру, рано выйду в сени,
Ледок в ушате проломлю,
Остатки  полусонной лени
И сухость жажды  утолю.
    А на подворье снег. Сугробы
Легли застывшею волной,
Меня манят:  решись, испробуй,
Ныряй, как в омут головой.
    Растает грусть, исчезнут тени
И боль, что я в душе ношу…   
Тогда под  дружный треск поленьев
Стихи о светлом напишу.
ВПЕЧАТЛЕНИЕ               
     Прошла буранная неделя,
Почти шесть дней мела пурга,
То вихрем яростной метели,
То хлопком падали снега.
    И бесконечная накидка
Легла на долы и леса,
Снег замер в равновесье зыбком –
Застыла зимняя краса.
    Парик на соснах, в шапках ели,
Березы скрылись под фатой,
В снегах кусты  заледенели
Звенящей робко красотой.
    Но где-то в облаках, в просвете
Явило солнце яркий лик
И дунул ветер, хитрый ветер
Сорвал наснеженный парик
    И, осыпая снежной пудрой,
Во  всю  заигрывал со мной…
И я запомнил это утро
Неповторимой белизной.
БЛИЗКАЯ ВЕСНА
    Дни светлые весёлые настали,
Тепло и, кажется, сошел   на нет мороз,
За чередой погодных аномалий,
Десятый год и к нам весну принес.
    Зима – старуха и ворчит, и злится,
Метет сугробы вплоть до самых крыш,
Пугает европейские столицы
И Лиссабон, и Лондон, и Париж.
    К таким снегам в Европе не привыкли,
В тепле и холе проводили дни,
Но изменились мировые циклы –
Со стужей Арктики знакомятся они…
    Мы не боимся щёки приморозить,
Суть валенок известна нам сполна,
Зиму украсим и стихом, и в прозе
В  надежде: к нам опять спешит весна.
    Европе – душке нежной пожелаю:
«Морозы – это дело не для вас,
Вы, согревайтесь кофе или чаем,
Покуда есть в конфорках русский газ».
***               
На высокие стебли травы
Жемчугами упала роса,
Ветер тихо коснулся листвы,
Зашептали, ее голоса.
И донесся малиновый звон
С  колокольни, стоящей вдали…
Навсегда, до конца я пленён
Красотою родимой земли.
ВРЕМЯ...
    Пробило шесть. Пробило восемь.
Затих в угасших окнах дом.
Ночная темнота и осень
Легли над замершим прудом.
    Не разглядеть  листвы опавшей
На зеркале стоячих вод.
Что ждать  душе моей уставшей,
Кто ей отраду принесет?
    В просветах  облаков  бегущих
Мерцает редкая звезда
И манит  свет ее зовущий
Меня в другие города,
    За рубежи,  за океаны
Куда давно унес поток
Иных,  кому другие страны
Дороже, чем родной порог…
    Зардел восток.  Лучи косые
Листву и окна золотят.
День зазвенел...  Я вновь богат
Осенним золотом России.
***
    Стихи мои – воспоминанья вслух,
Звучат они то бойко, то не смело,
Плывет в проулках тополиный  пух
И воробьи бранятся  обалдело.
    А мне душевный трепет не унять,
Как прежде, или вздохом, или словом,
Когда любил, когда умел страдать,
Те времена не возвратятся снова.
    А пух плывет, щебечут воробьи,
Что их судьба? – чирикают на воле
И,  в голос, рассуждают о любви
И о заботах воробьиной доли.
    Волненья воробьиные – к дождю
И облака чугунные нависли,
Дождь грозовой я с ними подожду,
Пусть освежит мои шальные мысли.
***
    Свои стихи еще не перепел,
Молитвы,  песни, звонкие частушки.
Не кенарь я.   Я – серый перепел
И часто монотонная кукушка.
    Потока слов в себе не удержу,
Как дождь слепой,  он продолжает литься,
Слова – дождинки,   ими дорожу,
Хочу  небесной  влагою напиться.
    Успеть бы…   Вижу  близится  гроза.
Вода в стихах течет, а проку мало.
Иконы  миро точащей  слеза
В мою молитву так и не попала.
***               
    И снова в творчестве провал,
Душа, что камень, охладела,
Хотел, но слова не сказал,
Хоть и старался не умело.
    А мысли шелестят в мозгу,
Но в песню не спешат сложиться,
Гниет  мой  чёлн на берегу,
Я в нем  – подраненная птица.
    Не встать мне больше на крыло,
Одолевать небес просторы,
Увидеть старое село,
Крыльца знакомые узоры,
    Их вырезал,  возможно, дед –
Уменьем спорилась работа…
А я сегодня – стар и сед
Другие у меня заботы.
     В сноровке с дедом не сравнюсь –
На век воздвигнуто строенье.
Как послужить, родная Русь,
Тебе одним стихотвореньем?
РАЗНООБРАЗИЕ  МЕДОВОЕ
    Напрасно хвастаться не стану,
Но ел  я  липовый  медок,
Цветочный  – с чаем,  постоянно,
Гречишный, если колет в бок.
    Снимая  хвори  и  простуды,
Отрадой  нам пчелиный мед,
Таблеток заменяя груды,
Дух, исцеляющий, несет.
    Полезна  чаша  медовухи –
Безалкогольное питьё –
Спасает  печень  от  разрухи,
Но украшает бытиё…
    Я не знаком  с вишневым медом
(Он, думаю, в природе есть),
Его хочу,  себе в угоду,
Намазать на калач и съесть.
    Себя такою перспективой
Я обнадежил,  но пора
Окончить стих неторопливый
Медком на кончике пера.
***               
    Померкло золото осеннее
И  дождик липкий моросит.
С утра дурное настроение
И за окном угрюмый вид.
    Палитра серая уныла
И грусть топорщится в груди,
Вчера в ней солнце говорило,
Сегодня – шелестят дожди.
    И капли падают лениво,
Текут по ветвям не спеша,
И плачет  сгорбленная ива,
И плачет грешная душа.
***
    Теплый вечер. Тучи разметало
Быстрым ветром. В темных небесах
Замерцали звездные кристаллы,
Призывая верить в чудеса.
    Впитываю капли вдохновенья,
Пригубив из звездного ковша,
В тишине весны стихотворенье
Изливает  грешная душа.
    Свет и тень: они не разделимы,
Как слова повязаны строкой,
Нить стиха ведет меня, незримо
Управляет робкою рукой.
    Холодает. Близок час рассвета,
Отзвучали тихие стихи…
Боже, правый!  Снизойди к поэту
И прости невольные грехи.
***               
    На звонницах звучат колокола
Торжественно. Так было не однажды,
На Рождество особенно  светла
Молитва, утоляя духа жажду, 
    И свечи  по особому горят,
Истаивая восковой слезою,
Они со мной чуть слышно говорят
О празднике,  о вере и покое,
    И о рождении  отрады светлых дней
Христа – младенца,  Божьего мессии,
Пришедшего, чтоб жертвою своей,   
Спасая всех, спасти мою Россию…
***
Распахнулись небесные сини,
Солнце вылило света поток,
В красоте, без тоски и уныний
К нам пришло Рождество на порог.
Все, что было плохое – забылось
И наполнился радостью дом,
Принимай Богом данную милость,
В благодарности к ней мы живем.
***
    Метель мела с заката до утра,
Последней искрой быстро промелькнула
С восходом солнца и кусты двора
Сугробами высокими обула.
    Наснежила, навьюжила пурга,
Необозрима вспененная снежность,
На плечи сосен улеглись снега,
Храня в себе и белизну и нежность.
    Мне тишина стесняет слабый слух,
Пуховой шалью звуки укрывая,
Закаркал ворон. И сорвался пух,
Большими хлопьями неслышно опадая.
    Хотел бы я припасть к твоей груди
Под синевой распахнутого неба
И умолять: – с весной не уходи
В потоках бурных тающего снега.
    Не покидай, молю, не покидай,
Грусти со мной с заката до рассвета.
Люблю тебя завороженный край:
Зима  России  –  Муза для поэта.
КРЕЩЕНСКИЕ КУПАНИЯ 
В день великого Крещенья
Православный мой народ
Совершает омовенье,
Прорубив  Крещенский лед.
Погружаясь в иорданях,
Укрепляет веры дух,
Совершив свои купанья,
Говорит невольно: «Ух!»
Ну, а  кто боится стужи…
(Хоть натурой я не трус,
Погружаюсь в ванну глубже
Или  душем обольюсь).
Это шутка озорная,
Но завидую с тоской
Тем, кто чресла окунает
В прорубь лютою зимой.
***
    Трехсотый день календаря
Пришел в исходе октября
И мелкий дождь передо мной
Повис туманной пеленой.
    Опали желтые листы,
Своей  лишившись красоты,
И ветер мокрую листву
Смёл  на пожухшую траву.
    Несет  воздушная река
В тоске сырые облака,
Из череды бегущих туч
Пробьется редко робкий луч,
А  капли  набежавших слез
Нависли на ветвях берез…
    Пришел в подъезд, накинув плед,
Курить задумчивый сосед –
Промокшей осени пора
Его согнала со двора.
    Осенний сумрак снова пуст,
В нем где-то затаилась грусть…
Трехсотый день календаря,
Мне показалось,  прожит  зря.
МОЙ ОРКЕСТР               
    Мелькнула мысль, но не легла строкой,
Слова своё не занимают место,
Звучат вразброд и нарушают строй
В дурной игре беззвучного оркестра.
    В том виноват, не спорю, дирижёр,
Он цифр не понимает в партитуре,
Между словами возникает спор –
Умения звучать  в колоратуре.
     Взмахнув рукой, их примирить хочу,
Утихомирить воющую свору,
В чем роль моя… Я лучше промолчу:
Она в руке плохого дирижёра.
ИСКУПЛЕНИЕ               
     Настало время  отдавать долги,
Их накопил, по жизни, я не мало,
Серьёзные и, право, пустяки,
Попробую их перечесть сначала.
    Кому-то  деньги  в срок не возвратил,
Кому-то долго отдавал бутылку,
По пьянке (SIS!) девицу совратил,
Был, правда, бит жестоко по затылку.
    Житейская кружила кутерьма,
Стихи, позор(!), выбрасывал в канаву,
Все спьяну,  от нетрезвого ума,
Измученного  разною отравой.
    Жалею,  встреч немало пропустил,
Руке протянутой, в гордыне, не ответил,
Напрасно  дерзким словом оскорбил,
А страждущую душу не приметил.
    Век тешил  сладострастие своё
По финским баням, разомлевшим бабам…
Бесстрастное  катилось бытиё
Асфальта гладью, чаще по ухабам.
     Но главный долг мой, понял, небесам,
Неверия обрел я тяжкий камень…
И как  теперь, увы, предстану сам
На суд  Всевышнему задавленный грехами?
ЗВУЧИ ГИТАРА (Герману Ланкову)
    Настрой молчащую гитару,
Настрой созвучия души,
Мелодией, романсом  старым
Друзей порадовать спеши.
    Под перебором  многозвучным
Рукою извлечённый лад
Пусть будет в радость и нескучным,
Как много лет тому назад
    Когда бокалами звенели,
Подняв искристое вино,
И, не стесняясь, звонко пели:
«Давным-давно, давным-давно…».
    И череда других напевов
Будила в нас гусарский дух
О юных и прекрасных девах,
И жадно радовала слух…
    Молчит гитара. Это плохо!
Настрой  души своей смени:
Пусть песни в  Новую Эпоху
Звучат, как в памятные дни.
МОИ СТРАННЫЕ СТРАНСТВИЯ
        1.Открываю пролог
Путешествия к дальнему морю.
Путь от Волги пролёг
На бескрайнем  Российском просторе…
К парусам! К парусам!
К белизне и упругости шквала,
У штурвала я сам
Огибаю и мели, и скалы.
Напряженно ловлю дуновение
Призрачной рифмы,
Моему кораблю
Угрожают подводные рифы,
Надвигается мрак –
Я в объятьях гигантского спрута
И неведомый страх
Наполняет удушьем каюту.
Льется мыслей туман,
Затеняет Поэзии сушу
И готов океан
Поглотить мою грешную душу.
Дальний блеск маяка,
Укажи мне в ночи направленье,
А любимой рука
Помоги обрести исцеленье.
       2. Всю жизнь манили паруса
И пенный шорох под бушпритом,
Русалок слышать голоса
Мечтал в просторе мне раскрытом
И Атлантиды острова
Найти в неведомом пространстве,
Атлантов тайные слова
Нести в душе из дальних странствий.
Всю жизнь тельняшка на груди
Была и символом, и флагом.
Мне помогали на пути
И анкерок, и спирта фляга
Снимать накопленную боль,
Забыть портовые бордели,
И верить в женскую любовь,
Спасенную в невинном теле.
И после бешенства стихий
Галине – тихой Нереиде
Нести признания стихи
О жарких странах, где я видел,
Как блещет чешуи металл
В тропическом мерцанье моря,
Об Альфе Южного Креста,
О пирамидах, о Босфоре…
Не семь, а сорок сороков
Чудес  разбросано по свету,
О них изысканных стихов
Не спеть и дюжине поэтов...
Где белые стволы берез?
Где трепет листьев на осине?..
Мой дом – источник светлых слез –
Не забывай о блудном сыне.
      3.Через целую жизнь
Эти странные странствия длятся
И, не требуя виз,
Открывают красу и богатства
Дальних стран,
Чудеса и заветы земные,
Но я памятью пьян
О моей Православной России.
Затихает рассказ
И перо выпадает устало,
Наступающий час
Неизбежно  подводит к финалу,
Но о чем-то жалеть,
Об ошибках своих не желаю,
Мне судьба: –  надо петь
Песни-сказки родимому краю.
***
   Слова  прощаются со мной,
Текут легко и странно,
Так сок березовый весной,
Струится непрестанно.
    Слова по капле точат яд
В поток моих сомнений,
Так льется пряный аромат
Клубящейся сирени.
    С небес срываются слова,
Их шелесту я внемлю,
И желтой осени листва
Ковром  скрывает  землю.
    Рассветом  зимний день умыт,
Морозной мглой  напоен
И снег рождественский скрипит
Под праздною стопою.
    Хочу шаги связать стихом
С мелодией и звуком
И собираю снежный ком
В горячечную руку.
    Им охлажу  лицо и лоб:
Так легче жить на свете...
Стихов наметанный сугроб –
Вся память о поэте.
***


ВРЕМЕНА ГОДА
        *    
ОСЕНЬ
    Осенней желтизной раскрашен тихий лес,            
Ковром листвы он бережно застелен
И мягкий свет, струящийся с небес,
В березовой улегся колыбели.
    Прозрачен свет. Как малое дитя
И улыбается, и радостно искрится,
Тень набежит, мгновение спустя,
Растает в дымке перелетной птицей.
    Я осторожно листья ворошу,
Боюсь спугнуть видение из сказки
И, может быть, картину напишу
Багряно-желтой золотою краской.
***               
Нас цветом щедро одаряет осень –
Горда  великолепием своим,
На небесах – сиреневая просинь,
Перистых облаков прозрачный дым.
Лес вдалеке зелено-черно-синий,
А ближний клен добавил киноварь
К своим листам  и  расставаться с  ними
Ему легко, красы своей не жаль.
Дороги осени укрыты листопадом,
Листок к листку – не повторяют цвет,
Шуршат шаги и тихая отрада
Дарит последний осени букет.
***               
Заблудилась где-то осень  между елей, между сосен,
На подлесок обронила свои желтые цвета,
Ржавью  выкрасив  бурьяны,  уложила словно пьяных
По канавам, у обочин, у горбатого моста.
Облака гуляют в небе и не слышен птичий щебет.
Брызнул дождь, разводит слякоть – нынче осень-сирота,
Ей судьба – привычно плакать,  продолжают слезы капать,
Опадая  тихим плачем с запоздалого листа.
***
    Поблекли декорации осенние,
Унылый дождь в  тумане моросит,
Спешит  бульварами народ – без настроения,
Зонтами и накидками  укрыт.
    Переступаю на дорожках лужи
И думаю:  Когда домой приду,
Горячий грог сварю себе на ужин
И патефон старинный заведу.
    Романс минорный выслушаю медленно,
Вкушая музыку и пряный аромат,
Пусть диск кружит пружиною заведенной…
Уже бегу…  Прощай осенний сад.

***
   Цепляясь за верхушки сосен,
Плывут по небу облака.
Дождливая  сырая осень,
Болит плечо, щемит рука,
   В костях, на месте переломов
Змеится старая болезнь,
Не подстелил, упав, соломы,
И  вот  теперь на стену  лезь.
   Без смысла нянькаюсь с  хворобой,               
Рукой и спичку не поднять…   
Упрямо  повторяю пробы
Утишить боль, змею унять.
   Ночь утекла. Рассвет забрезжил,
Теперь и осень не беда
И боль ушла, как гость заезжий,
И хорошо бы  навсегда.
    ***         
    Солнце осени неярко,
С горизонтом подружилось
И сквозь ветви лесопарка
Мне в ладони прикатилось.
Час – короткий, миг – не больше,
Удержать бы мне светило,
Чтобы день продлился дольше,
Но такое не по силам.
В сумерках блуждают мысли…
С грустью Солнце отпускаю,
В облаках дожди нависли ...
Красота в закате тает.
     *
ЗИМА
Дождевые капли, на воде круги.               
Осень в ожиданье Северной пурги.
Ветер дует шалый, белая пороша
Утопила солнце – тусклый медный грошик.
Крепнет лед на блюде лужи у ворот,
Стужу в месяц студень Дед-мороз несет.
Ели застонали, сосны заскрипели,
Загуляли  в поле  вьюжные метели,
Арктика открыла  снега закрома,
Закружилась в танце Матушка-зима.
НАКАНУНЕ
День на исходе. Под вечер завьюжило.
Бьет об асфальт крупяная метель,
Вяжет рисунки мгновенные – кружево
И полотном устилает панель.
Под Новый Год мысли бродят непрошено,
Вьются, друг друга в строке торопя.
Едут авто через белое крошево,
Светом  прохожих опасно слепя.
Не оскользнусь на дороге наснеженной
(Если не пьян – то уверен в себе).
Радостна встреча  с любимою женщиной,
А непогода – усмешка в судьбе.
СНЕЖИНКИ  –  КОРОТКАЯ ВАША СУДЬБА               
    На лес и на поле пурга улеглась,
Навьюжив  сугробы,  сугробы, как горы.
Снежинки…  Пушинок задумчивый вальс
Неспешно кружит над бескрайним простором.
    Снежинки… Они невесомы совсем,
Их воздух качает в своей колыбели,
Боясь навредить хрупкой  звездной  красе –
Последнего  вздоха  уставшей  метели.
    Снежинки ловлю  беспокойной  рукой
И вижу:  кристаллы хрустальные тают,
Душою бесстрастно вкушаю покой…
Об этом, покое я в жизни  мечтаю.
    Снежинки… Краса их бесследно пройдет,
Чуть солнце пригреет и слезы  польются,
И новый, воды повторив оборот,
Они в облака над землей соберутся.
    Вот так бы и мне на  заклятом  пути,
Как облаку виться  над Стиксом и Летой,
И тайные силы воды обрести,
Черпая слова в роднике для  поэтов.
***               
Шампанское игриво и прекрасно,
Кипит бокал задиристой искрой,
То пузырьки взрываются и гаснут,
Бегут, спешат,  не соблюдая строй.
Бездумная веселая гурьба
Бессчетна  множеством, надеждами, обманом…
Искристая короткая судьба,
Разлитая и весело, и пьяно.
Бутылка выстрелила пробкой в потолок,
Кремлевские куранты отзвучали...
Вся наша жизнь –  шампанского глоток –
Уводит  в  неизведанные дали.
В  ФЕВРАЛЕ               
     В сугробах город утонул,
Нигде не чищены дороги
И месяц горестно взглянул
Сквозь пелену серпом двурогим.
     Клянут водители снега,
Что делать?  И работать надо…
Не унимается пурга,
Совсем  загнала  авто стадо,
     Моторы,  жалуясь,  ревут,
Вгрызаясь в снежные заносы,
Непредсказуемо несут,
Скользя по рытвинам,  колеса…
     Мое домашнее зверье,
Гуляло, нынче,  без азарта
И,  дело  выполнив  свое,
Меня к моим вернуло картам.
     Пасьянс,  признаюсь,  не увлек,
А леность – не люблю от роду
Я сочинил десяток строк,
Кляня февральскую погоду.
***               
Мчит февраль сугробами,
Белою позёмкою,
Рощами, да логами,
Ранними потемками,
Угнетает серостью
И промозглой сыростью,
От светила – солнышка
Не дождаться милости.
Ходит в дружбе с ведьмою
По кривым дорожкам,
Пешеходу бедному
Подставляя ножку,
Ведьма расхохочется:
Уронили милого!
Выходить не хочется
В непогоду стылую.
         *
ВЕСНА
МАСЛЕНИЦА               
          «Помню, как на масленой в Москве
           В былые дни пекли блины…»
       Спешит по небу Солнца шар
И с ним сияние весны.
Повсюду праздничный разгар:
Пекут «язычники» блины.
       Светила символ – жаркий блин,
Его употребляю всласть,
Я – православный, до седин
Сберег языческую страсть.
       Любуюсь горкою блинов,
Их испекла моя жена,
С ней разделю (к блинам!) любовь
И выпью стопку вполпьяна.
       Блестит в медалях самовар
(На стол поставлен на показ),
Едят блины и млад, и стар,
И я вкушал их много раз.
      При встречах близких и родни
Блинами делимся, как встарь.
Давай, Язычник, в наши дни
Блины на масленицу жарь!
***
Над железной крышей дымка,
Тает снег и плачет льдинка,
Бьет капельная слеза,
Солнце колется в глаза.
Ослепительного блеска
Разыгралась суета
По полям, по перелескам –
Открывайте ворота!
На размокшее подворье
Разом вылилось тепло,
Талых луж открылось море
И дороги развезло.
И ухабы, и суглинок
Не угадано скользят,
Но иду, не жаль ботинок:
Прозевать весну нельзя! 
***                …
    Не долго ждать и птичьи стаи
Весну  на крыльях принесут,
Мы, вслед за ней, старее станем,
Пускай, на несколько минут.
    Вся жизнь – мелькнувшее мгновенье!
Запечатлеть? Но как поймать?
На камне высечь изреченье,
И никогда не забывать?…
    Чтобы  на каменной скрижали
Хранились вечные слова
И о любви, и о печали,
Доколе вера в нас жива.
***               
Карнизом,  как в бубен,
Стучится капель,
Из серости буден
Явился апрель.
Под солнцем истаял
На крышах ледок,
Гусиные стаи
Летят на восток.
Там в крае озерном
Родная страна,
Приютом и кормом
Приветит она.
День светлый!  К закату
Уйти не спеши,
Ты песней крылатой
Звенишь для души.
ОЖИДАНИЕ
    Весна, весна! Уж снег истаял,
Поля в прогалинах черны,
А озимь  ждет: – «Тепло настанет –
Ведь зёрна силою полны».
    И зелень изумрудным цветом
Возникнет, изумляя  нас,         
И Солнце, впряженное  в  Лето
Трусцой покатит тарантас.         
    На нем воссядет время – кучер,
Для всех искать ночной покой,
По облакам, небесным кручам,         
Скользя невидимой рекой…      
    Из года в год в порядке строгом
Себя сменяют месяца,
Спешат проторенной дорогой
И так – до самого конца.
      *
ЛЕТО
***               
До дна холодная прозрачная вода,
А у колодца зелень – лебеда
И летний зной, замедленно нависший,
Парит над оцинкованною крышей.
Вступает лето в жаркие права
И на подворье сложены дрова,
Ненужные в такое время года,
В тепле июньском нежится природа
И одуванчиков шары среди травы
Роняют пух с белесой головы.
Миг тишины…  Но огибая глобус,
Пыля, проселком  проурчал автобус,
Куда его дороги пролегли
Отмеренные по дуге земли?..
Округа робко стала говорить,
Покой и тишь, увы, не возвратить!
Чирикнул оголтелый  воробей,
Послышалось ворчанье голубей,
Шмель прогудел, его знакомый бас
Проплыл в  потоке  музыкальных фраз.
***
                Ох, лето красное!
                Любил бы я тебя…
    Воркуют голуби, воркуют,
Ведут любовную игру.
Я в одиночестве тоскую,
Кляну июньскую жару.
    Во след Великому Поэту
Мух летних не переношу
И от жары напавшей летом
Стихи с отчаянья пишу.
    Повсюду ползают букашки
И  под столом и  на столе,
Белоголовые ромашки
В жару склоняются к земле.
    Пью жадно квас заледенелый,
А пламень пунша позабыт,
Страдают и душа и тело,
И «заедает» летний быт.
    Бродить в саду,  по огороду
И огорчаться в знойный час,
И ждать прохладную погоду,
Когда она остудит нас,
    Настанет золотая осень,
Багрянец вспыхнет на кустах
И неба утреннюю просинь
Увижу я в твоих глазах.
    Забьется сердце в лихорадке,
То вдруг нечаянно замрет…
И в дивный мир, плодами сладкий,
Мечта отправится в полет.         
УТРО
    В разгаре лето…   Вымыта  росой
На склоне пьяном молодая роща
Бахвалится прозрачною косой,
Что ветер набегающий полощет.
    Зеленый цвет улегся на ветвях,
То изумруд, то замшею ворсистой,
Трепещет лист в отливе иссиня,
То в солнечном окрасе  золотистый.
    Блестит листвою зелени игра
И на лугах пора косьбы приспела…
Ах, если бы не летняя жара…
Мне лето никогда б не надоело.
***
Веселый ливень, будто одержимый, 
Бежал, бурлил по водосточным жилам,
Срываясь  с крыши  водопадом лил,
Сухие грядки вдоволь напоил.
Дождь-огородник – верная примета:
Быть урожаю на исходе лета.
Мне в радость дождь:  колодезную воду
Не надо разносить по огороду.
 ***
Как от белого тумана
На траву легла роса,
Стала звездною поляна,
Жаль, всего на полчаса.
Солнца жар наполнил зноем
Все окрестные места,
Льется, льется духота,
В речке воду пьет запоем
У горбатого моста
И желтит колосья хлеба,
Сушит сено на гряде,
Опрокинутое небо
Отражается в воде…               
***
    Перелесками, по взгоркам
То ивняк, то ковыли.
День полынью пахнет горько
И течет на край земли.
    Край земли.  Над горизонтом
Стали молнии сверкать,
Грозовые тучи  фронтом
Дождевую гонят рать.
    Раскатился рокот грома.
Смолкла птичья суета.
День наполнился истомой,
Навалилась темнота.
    Раскололось небо. Ливень
Пал на землю – водопад.
По ромашкам, по полыни
Бьются капли, хлещет град.
    Все живое по тревоге
Затаилось. Схлынул зной.
На проселочной дороге
Пляшет бисер ледяной.
    Славят труд Ильи-пророка
Истомленные края...
И сложилась ненароком
Эта песенка моя.
НА ОПУШКЕ
    Память часто удивляет:
Это было ли со мною?..
Солнце жаркое пылает
Над опушкою лесною.
    Льет густой смолистый запах,
Тишина щекочет ухо,
На зеленых пышных лапах
Паутина виснет…  Сухо.               
    Полдень. Замерла окрестность,
Обволакивает нега
И неслышимая нежность
Синевой  нисходит с неба.
    Вдруг кукушка зачастила
Песню – скуку повторяет
И душе моей остылой
Много лет она желает.
    Череда воспоминаний
Уплывает облаками,
А моя слабеет память
Вместе с  робкими стихами.
    Я ищу судьбы осколки,
Собираю их устало,
От иссохшей жизни – елки
Их нападало не мало.
***
    Утренний воздух  холодный и чистый
Словно вода затекает в окно,
Солнце проснулось и светом лучистым
Стерло последнее ночи пятно.
    В росах луга, заливные покосы
Тихо лежат у прохладной реки,
Звонкие острые отбиты косы,
Их пронесли на плечах мужики.
    Ждет их страда  до соленого пота,
Будет в натуге бугриться спина...
Эх! Нелегка на деревне работа:
Всех косарей напоит допьяна.
    Мне за литовку немыслимо браться –
В сельской работе умения нет.
Вы, извините, помилуйте, братцы!
Вам не помощник ленивый поэт.
ИСТОМА               
По небу лениво плывут облака
И в зной  ветерок освежает слегка,
К бумаге пером прикоснулся едва –
В неспешные строки  ложатся слова.
Струится строка из утраченных слов,
Забытых,  избитых, хранивших любовь,
Ушедших с истомой загадочных снов,
Разбуженных боем курантов – часов.
На поле зеленом мне ложе – трава,
От запахов пряных плывет голова
И льется небесный лазоревый ток,
Хранит его цвет в лепестках василек…
***               
    На исходе меркнет лето,
Дни неспешно убывают,
В пятнах солнечного света
Крылья бабочек мелькают.
    Шмель басит устало песню –
Он трудился, видно, лихо…
Грустно мне, но интересно
Наблюдать за всеми тихо.
    Тянет тяжкую  поклажу
Муравейка  неустанно,
Муравьиный дом – уважу
И мешать ему не стану.
    Пирамида – муравейник,
Нелегко домой добраться
Через травы, сквозь репейник
На себе тащить богатства.
    Вечереет.  Небо птицы
На закате облетают…
Мне пора остановиться
Со стихами… Лето  тает.
ГРИБНИКАМ
Третья – добрая охота,
Третья радость грибника,
Моховик беру в болотах,
Рыжик в кромке сосняка.
Боровик в лесном просторе
Притаился, вот хитрец!
Подосиновик – на взгорье
В красной шляпе – молодец.
Где маслята? На полянке,
Где опята? На пеньке.
Кто с лукошком спозаранку,
Тот не ходит налегке.
Соберу грибов на совесть –
Не в лесах им пропадать!
Сочиню грибную повесть,
Время буду коротать.
*
Белым пологом тумана
Подпоясан тихий бор,
Росы пали на поляны
И на шапочки грибов.
В перелесках, на болотах
Стало вёдро на заре:
Третья славная охота
Нынче будет в сентябре.
*
Шел не хоженой дорожкой,
Вижу гриб стоит на ножке,
Оказалось – боровик!
Я издал победный крик
И собрал грибов корзину
Будет нам запас на зиму.
***               
    Багрянцем осени окрашены леса,
Пора грибная тихо наступила,
На вереске холодная роса,
Капель с деревьев падает уныло.
    Открыл стриптиз у веток наготу,
Бесстыдницы  березки  без опаски
В мир первозданную явили красоту
Своих стволов белеющие краски.
    Шелк бересты свивается, струясь,
Бумагу ею предки заменяли,
Ищу грибы, иду не торопясь,
Что напишу на кружевной скрижали?
    Хранят веками тонкие листы
Слова, они не созданы поэтом,
Археологией  раскрытые пласты
Несут о давности вопросы и ответы.
    Читая с трепетом забытые слова,
Потомки – мы себя понять готовы…
Они звучат  понятные едва
И прозаично, а когда – сурово.
    Всплывают рощи  из рассветной мглы,
Тумана клочья  над землей повисли,
Стоят березок голые стволы…
Я  заблудился…  В окаянных мыслях.
                ***
СТРАНА ДЕЛЬФИНИЯ               
    Там, где, сливаются две сферы
В неуловимый горизонт,
Моей фантазии Химеры
Переплывают Геллеспонт.
    На берегах Колхиды древней,
Как аргонавт былых веков
Крупицы золотые гребнем
Я выбираю россыпь слов.
    Все  в  мире – миг, неповторимо:
Простор и свет, и  красота,
И проплывает в дымке мимо
«Арго» – туманная мечта.
ПЕСОЧНЫЕ  ЧАСЫ
    Неощутимый, призрачный, незримый,
Плывущий колокольный перезвон...
Заулками души моей  хранимый
Из детства проявился странный сон.
    В короткой рубашонке,  ножки босы,
На берег Волги  поиграть песком
Лужайкой по тропинке  прямо к плесу
Я голоштанный  зашагал тайком.
    Над каждою  ромашкой нагибаюсь –
Вся в солнышках  расцвечена трава,
И падаю, и снова поднимаюсь,
Урок ходьбы изведавший едва.
    Мне кажется  и понимаю это:
Год с  небольшим,  но я уже большой,
Хмелею от полуденного света,
Пью радости безвинною душой.
    Присел. Под солнцем ласковым совею,
Склоняется льняная голова,
Песок из горстки через пальцы сею,
Ладошка разнимается едва.
    И задремал. А время по привычке
Всему земному отмеряло срок,
Пуская по стеклянной перемычке
Из колбы в колбу кварцевый песок.
БЛУДНЫЙ СЫН
    Не поверил я матушке – крестной,
Когда за руку к Богу вела.
Унесли меня  лодка и весла
Далеко от родного села.
    Я стремился к  неведомой дали,
Открывала просторы земля,
Ковыли придорожно шуршали,
У обочин росли тополя.
    И нередко в березовых кущах
На  духмяной и пряной траве
Отдыхал, бесконечно  идущий,
А куда?  Без царя в голове.
    Досаждали погоды сырые
И дороги разлитые в грязь.
Переменчивый облик России
Удивлял красотою не раз
    Ярким солнцем и мягким туманом,
Легким хлебом и нищей сумой,
Добрым сердцем и пьяным обманом –
Объявлялся мне сутью самой.
    И я понял:  Чужая Жар-птица
За кордоном совсем не нужна,
Мне дороже в России синица
И богатства земли, и нужда.
    И согласно старинным заветам
Блудный сын на пороге стою,
Русским словом крещеный в поэты,
Нынче я свою песню пою
***               
    Река Поэзия то бродом,
То вплавь тебя пересекая,
Мечтал: – «Любезным быть народу»,
А оказалось,  зря ныряю,
    С крутого берега, да в омут,
Неси, неси меня стремнина:
Я – каравая  малый ломоть,
А не буханки половина,
    На всех голодных не достанет
Будь даже и с тремя хлебами...
Поэзия зря сердце ранит
Стихов  нескладными  углами.
    Но, может быть, в надежде робкой
Свои сомнения отрину,
Пройду над омутом  по тропке,
Доколе этот мир покину.
У ОКЕАНА
    Память в сердце берегу...
Я вдыхаю воздух пряный
На далеком берегу
Океана-великана.
    Из глубин встает волна
И лениво гладит камень,
Краб, принесенный со дна,
Угрожает мне клешнями.
    Кроха-краб не страшен мне,
Не страшней шипа у розы,
Подтолкнул его к волне –
Охлади свои угрозы.
    Разгорелся день – краса.
Швартовать дают команды,
Опускают паруса
Крутобортые  шаланды.   
    Их смоленые бока
Сети брали в час рассвета
И удачу  рыбака
Принесли на берег этот.
    Искусив морских даров,
Нежу тело до заката.
Перегрело солнце кровь
И, остыв, ушло куда-то.
    Вдаль по времени бегу
Редко – трезвый, чаще – пьяный...
Помню: был на берегу 
Великана-океана.
«ЛЕТУЧИЙ ГОЛЛАНДЕЦ»               
    Я тебя выпускаю из гавани
В бесконечно далекий поход,
Чем окончится долгое плаванье,
Где тебя  неизбежное ждет?
    Может быть, у бродячего клипера
Ветер бурь будет рвать паруса
И «Летучий голландец» без шкипера
Суеверий нести чудеса.
    Моряки  черным словом обмолвятся:
«Чур, меня! Верю в Бога! Аминь…»
Призрак моря  несется без голоса,
А в душе  разливается  стынь.
    И зачем я  в просторы безбрежные
Отпустил, не желая греха,
Напророчил судьбу безнадежную
Ради робкого слова стиха.
    Мой «Летучий голландец»  в неверии
Бродишь ты, никого не спросив…
Пусть стихи изольются мистерией,
Пусть звучит океана мотив.
ДЕЛЬФИНИЯ
    Мороз украсил инеем
Заблудшую весну.
Спешу попасть в Дельфинию –
Подводную страну.
    Там подружить с дельфинихой,
Ей поверять мечты,
Считать с ней волны синие
И верить – это ты.
    Теплом океаническим
Делиться на двоих
И нашептать лирический
Мой странный жаждой стих.
    Отринув невозможное,
Вернуть назад года...
Весною растревожены 
И воздух и вода.
***
Любовь иссякла
За каплей капля,
Оставив горечь и боль во мне,
На рифах жизни
Погиб кораблик –
Любви обломки лежат на дне.
Плывут медузы
Пространством синим,
Плывут неспешно, без суеты.
В немом покое
Останусь с ними
Там, где исчезли мои мечты.               
ТУМАН
    Туман, туман…  Как водяная пыль,
На берег лег белесой пеленой
И над пространством  ослепленных миль
Ни проблеска, ни звездочки одной.
    Волну на ощупь режут корабли
И ревунами разрывают мглу,
Опасны скалы  на краю земли
И служат не спасению, а злу…
    На вахте напряженно экипаж
Ждет столкновенья,  ловит каждый звук,
Над палубой туманится мираж,
Вздымая тени  от зловещих рук.
     Они сменяются на бледном полотне,
Несут в себе оптический обман,
Качается и пляшет на волне
Туман,  туман, пугающий туман.
     Вдруг гул  и плеск. Из поредевшей тьмы
Чернеющая глыба над бортом
Нависла клочьями  туманной бахромы
И сгинула в безмолвии пустом…
    В душе туман, мистический туман
Колышется, как пьяный океан,
И ослепляет морякам глаза –
Похмельем льется мутная слеза.
    Спасут ли, нет?.. Слова чужих стихов?
Я не могу  свои  произнести…
Туман, туман…   И седины покров
Накрыл меня.  О, Господи,  прости!
Туман, туман…               
РАЗНОТРАВЬЕ
В разнотравье духмяном  упоительно  пьяном
Работящие пчелы неуемно снуют,
Облетают поляны и взятки неустанно,
Улей  свой  наполняя, друг за дружкой несут.
Пчелам прятки – пятнашки медоносные кашки
В клеверах разноцветных, на  гречишных полях,
И колышутся морем от ветра ромашки,
Красотою мне сердце  и  взор веселя.

Если б был я поэтом, в разнотравье бы этом
Собирал из сонетов для любимой венок,
По цветному раздолью, по заветному полю
Слово к слову запоем пил медовый поток...
Засверкали зарницы  и пора торопиться
Пчелам в улей вернуться – там приветливый дом,
Мне без слов и без рифм остается напиться 
Вместо песни водицей пролитой дождем.
ВСТРЕЧИ               
    В нежданных встречах радость и печали,
И неизведанность.  На поиск их манит
За край земли, в неведомые дали
Мечты моей таинственный магнит.
    И только вечер пеленою темной
Завесит небо звездным полотном,
Я ухожу скитальцем в мир огромный,
Светящийся  полу реальным сном.
    Там вижу все, а где – иду на ощупь.
Вот здесь:  аборигенов острова,
С одними сложно, а с другими проще
Искать общенья нужные слова.
    Таинственные знаки  ронго – ронго
Читаю будто книг славянских вязь,
То слышу голос трепетного гонга,
То вижу вулканическую грязь,
    Смываемую дождевым потоком
На хрупкие убежища людей,
И облаков пустыни белый хлопок,
И строй летящих в небе лебедей...
    С годами реже ускользаю в небыль,
Черствеет бытом грешная душа.
Над домом плачет пасмурное небо,
Березы умывает не спеша.
     Вкушаю хмель соломенною спицей,
Жду – стихнет дождь, закончится вино,
К окну слетятся юркие синицы
Сторожко  склевывать  подмокшее зерно.
***               
Открыть бы мне остров, уехать на остров,
Вести себя тихо,  достойно и просто.
И без суеты, треволнений житейских
Искать чистоты без «гринписовских» всплесков.
Выслушивать птиц  над волной океана,
Жить запахом моря  и пряным,  и пьяным...
Есть сказка, есть место,  есть лебедь крылатый…
Но мне на поездку  не хватит зарплаты.
***
    Лень изгоню…  Пером усталым
И рифмой мысли оживлю.
Пора настала от  причала
Уйти на волю кораблю.
    Из тесной гавани, из клетки,
В ней бьется грешная душа,
Как птица, пойманная сеткой,
В тоске и страхе трепеща.
    Мои безумные потуги
Прорвут нейлоновую сеть
И побегут  сказанья – струги
В мой мир  –  его хочу воспеть.
    Блуждать в неведомом просторе,
По звездам выверять пути
И в пене  сказочного моря
Себе свободу обрести,
    Соленый ветер океана
Вдохнуть  –  пусть полнит паруса…
Я расскажу, как без обмана,
Любить и верить в чудеса.
***               
    Свеча истаяла на бронзовый подсвечник,
Повисли капли гроздью восковой,
Часы в тиши отсчитывают вечность,
Придавленные  мраморной совой.
    Сквозь облака, через проем окна
От духоты  распахнутого  настежь,
Высвечивает полная луна
На полках книжных строй моих пристрастий.
   Стоят в рядах, зажаты  в переплет
Стихи, поэмы, сказки и романы,
В них прошлое к грядущему зовет
За призрачным таинственным туманом.
    Рукою провожу по корешкам –
Они жрецы моих воспоминаний:
Здесь – замок  Иф, там – башни  Нотр-Дам
И острова сокровищ и страданий...
     Душа звучит натянутой струной,
Необъяснимой и высокой нотой...
А за стеною мир живет иной,
Наполненный  тревогой и заботой.
***               
     Не молчи…  Не молчи, растворяясь в ночи,
Утекая в бездонные выси,
Лебединый призыв протруби, прокричи,
Расплещи сокровенные мысли.
     Расплещи, проори и другим подари
Все, что время в душе начертало,
Никому и себе самому не соври,
Называя Великое  –  малым.
    Я на берег песчаный житейской волной
Был заброшен. О том ли жалею?
Ток души источил, как березка весной,
И отдал иссушить суховею.
    Дар природный – от Бога – в себе не берег,
Чередою безумств и  напраслин
От себя уходил  за родимый порог,
Мысли искрами быстрыми гасли.
    Затемняя сознанье  червленым вином,
Сквозь туман видел пьяные лица,
Безнадежно и тайно мечтал об одном
Встретить утро,  как певчая птица,
    Чтобы песня лилась...  Только глотка суха
И гудит голова напряженно,
От похмелья. Я в этом  не видел греха,
     А себя сиротою посконным.
Молодые лета. Их лазоревый цвет
Неотвратно тускнеет и меркнет.
День настал и с утра перезрелый поэт
В кофемолке «поэзию» мелет.
МАЛЕНЬКИЙ МАЛЬСТРЁМ
(шутка, не  без смысла)
Вращаю коньяк в бокале
И грею теплом руки.
Струя не спешит  в начале –
Движенья ее легки.
Быстрей и быстрей вращенье…
Сбиваются мысли в ком.
Найду ли в тебе забвенье
Маленький мой  Мальстрём?

Согретый виток коньячный
Сквозь губы глотнул едва…
Не верю я больше мрачным,
С горчинкой, своим словам.
Букет ароматно-пьяный
Под шелест душевных струн
Меня превратил в Султана –
Властителя  сладких дум…

Когда-то  ходил в шинели
(А служба совсем не мёд)
Случайно, с  Полишинелем,
Простите, напился «влет».
Губа – апогей самоволки –
Забыть не могу никак.
Заучено мной  надолго:
Как следует пить коньяк.

Другому отдам едва ли
Я маленький свой секрет,
Мальстрём  мой  кружит в бокале
И радует много лет.
ПОЛЯРНОЕ СИЯНИЕ
(арктическая ночь)               
Сполохи, сполохи, сполохи
В полнеба над снегом и льдами,
В нем ветра фотонного вздохи
Волнуют полярное пламя.
В горниле небесном стоцветом
Потоки текут огневые,
Уложены в пламени  этом
В закалку клинки ледяные.
В теснении льдов напряженном
Царит тишина грозовая,
Готовая рухнуть сто звоном,
Торсы и льдины ломая.
 
А люди в полярных пределах
Должно обладают сто силой?
На Север вторгаются смело
В безлюдье просторов остылых.
Обманчиво, огненно, ново
Играет сиянье раскраской,
Ни кистью, ни звуком, ни словом
Нельзя повторить эту сказку.
Сполохи, сполохи, сполохи
В полнеба над снегом и льдами,
Земные века и эпохи
Сжигает полярное пламя.
НЛО               
    Вспышки молний в просторе неба
Разрывают кромешный мрак,
Дождь полощет колосья хлеба,
Гнёт без устали каждый злак,
    Оставляет следы на поле,
Как сигналы другой звезды
Неизвестных посланцев,  то ли
Козней дьявольской чехарды.
    Треугольники и квадраты,
Рядом след, словно ползал гад,
Где уфологи, мысль Сократа?
Разгадать, что они таят?
    Много тайн от людей сокрыто,
Мы в непознанном мире живем,
Что утрачено, что забыто,
Что из памяти смыто дождем?
    А фантазий несчитано много
И приходит греховная мысль:
Если это творения Бога,
Значит – космос утратил смысл?
    Просветлело от бури небо,
Время снова зовет мечтать
И появится где-то небыль,
Чтобы новой загадкой стать
МОЯ  РОССИЯ               
Русь. Россия
Словно океан.
В зеленях и сини
Избы россиян.
По степным просторам и в глуши дубрав
Поднимался русский прямодушный нрав.
Чистые озера –
Ясные глаза,
Снежные узоры,
Летняя роса.
Край неповторимый былями воспет,
Правдой первозданной жив народ-поэт.
Дальнее урочье –
Родина стиха.
На болотах кочки
Голубого  мха.
Гатью через топи, страх и бурелом
Я иду дорогу чувствую нутром.
В чернолесье леший,
Да сорочий крик,
Я делами грешен –
Веры не постиг.
Разделю с Россией радость и беду
И стихов истоки, может быть, найду.
                ***
ВОСПОМИНАНИЯ  О  ЛЮБВИ   
                *
    Любовь…   Словно бледный туманный рассвет,
Похожий мне виделся встарь,
И небо бездонно, конца ему нет,
В нем тает белесая хмарь.
    Любовь…   Это посвист пичужки простой,
Услышанный  мною.  Когда?
Меня зазывает и манит  –  постой,
Взгрустни  о мелькнувших годах.
    Любовь…  Как рекою раскинутый плес,
Где рябью бежит ветерок.
Любовь…   Это старый задумчивый пес
У ног моих тихо прилег…
    И я ничего не могу позабыть…
Любовь – словно кадры кино…
И жизнь, и тебя мне мечталось любить,
Но как это было давно. 
ВСТРЕЧА С ПРОШЛЫМ               
           «И сам не понял, не измерил
                Кому я песни посвятил,
                В какого Бога страстно верил,
                Какую девушку любил…»
    Нынче я под оконце твое не приду,
Походил бестолково и много,
В том далеком, совсем позабытом году,
Знал сюда без ошибки дорогу.
    Сколько лет, сколько зим, сколько весен прошло
Время жизни нас всех изменило,
То, что  прежде  меня к тебе тихо влекло,
Расцвело с несказанною силой.
    Изменило настолько –  легко не признать
И пройти, не кивнув головою,
По иному ты  стала  и жить, и страдать,
Своим обликом стала иною.
    Да, и я, искушенный познаньем основ
В жизни, стал и грубее, и проще,
И любовь понимаю без радужных снов,
И прогулок в березовой роще.
    Ты прости…   Под оконце твое не приду,
Память сердца, стихая, угаснет,
Но зачем повстречал  вновь, себе на беду?
Эта встреча на много опасней.
    Лучше, давнее – наше в душе  сохраню,
Первый твой поцелуй и последний,
А листок со стихами доверю огню,
Незапятнанный склочною сплетней.
В НЕВЕДОМЫЕ ДАЛИ…               
     Не исчислимы сочетанья слов
И мириады звезд не исчислимы,
Но станет ли единственной любовь,
Единственная будет ли любимой?
     С кем счастье я однажды обрету
И отыщу в ней родственную душу,
И, разделяя светлую мечту,
И клятвы, и обеты не нарушу?...
     Но  жизнь сложилась  и   прошли года.
Мы разделяем радость и печали…
И продолжается волшебная езда
С тобой, единственной, в неведомые дали.
***               
Загадочные снятся сны               
Едва устало смежу веки,
В истоме сонной пелены
Прольются огненные реки.
Желанья тайные меня
Обуревают и бездумно
В поток кипящего огня
Бросаюсь вплавь в кошмар безумный.
Нет отдыха в подобных снах,
Постель и мысли в беспорядке
И, словно Феникс, вновь восстав,
Явь обретаю в лихорадке.
 
Виденья будоражат сны
Лишь головою на подушку
Прилягу, козни Сатаны
Ведут в постель мою подружку
И разгорается костер
От жаром сплавленных объятий,
И страсти рвутся на простор...
Но пробуждаюсь я,  некстати.
Болит хмельная голова
И колесованное тело,
Но как пойму:  душа жива,
Прилягу на постель не смело.

Течет мистический покой
По белизне моей  сорочки
И  кто-то трепетной рукой
На ней выводит эти строчки.
***
    Хотел бы сердце распахнуть,               
Боюсь непонятым остаться,
Дыхание стесняет грудь,
Где я храню в душе богатство –
    Воспоминания свои
Встреч череду и расставаний,
Осколки от былой любви
И ложь фальшивых заклинаний,
    Где тихий маленький обман
Рождал неистовые муки
И неоконченный роман,
Не окольцованные руки.
    Гнетут сомнения, как прежде…
В чем  виноваты  я и ты?
Как снег истаяли надежды,
Увяли нежности цветы.
    И все бесследно растворилось,
Есть только память  прежних дней,
Она  – живет  во мне, как милость,
В мечтах моих, в судьбе моей…
***
    Я чувствую сминается душа,               
Корежится под тяжестью сомнений,
Тебе не верю, мой желанный гений,
А ты по прежнему безумно хороша.
    Плод ревности, рожденный на листах,
Он, как гранат, таит мои упреки,
Скрывающий измученные строки
И зерна – в них отчаянье и страх.
    Зрачки прикрыты веками. Молчу,
Но почему не плачу, не кричу,
Когтями ревности не истязаю тело?
Ведь я давно безжалостный Отелло…
Но вровень встать с ним вовсе не хочу.
ДОЖДЬ МОРОСИТ…               
     Небо – прохудившаяся лейка
Моет город  третий день подряд.
Под зонтом на тёсаной скамейке
Двое без движения сидят.
     То ли ревность?  То ли пересуды
Назмеила зависть за спиной?
Вздор обид – обыденные груды
Вознеслись разлучницей стеной?
     Что молчите?  В моросную слякоть
Отсырели нежные слова?
Ветра ждет, готовая заплакать
Каплями нависшими листва.
     Обрывая грустное молчанье,
Застучат на вымокшем зонте
Капли дождевые состраданьем
Вашей безысходной немоте.
     Укрощая гнев и нетерпенье,
Грешные – мы благовеста ждем,
Ждем придет взаимное прощенье
В мире, отсыревшем под дождем.
***
Полночный мрак. В нем тихое мерцанье
На Землю льет звезды угасшей свет.
Сверхновой вспышка  нам сулит  свиданье,
Но только через бездну звездных лет.
Всё на весах Вселенских равновесно,
Что здесь убудет  –  там возникнет вновь,
Закон незыблем. Только  неизвестно
Останется ли вечною любовь?         
НАВАЖДЕНИЕ
    Когда в бокале остается
Глоток, не выпитый, вина,
Когда тоскою вечер льется
И в небе полная луна,
    Когда привычно по квартире
Шагами измеряю пол,
Когда в необозримом мире
Искал покой и не нашел,
    И остаются лишь минуты
«Букет Абхазии» допить,
Я начинаю зло и круто
Себя в безволии корить.
    Молчал…   Зачем?  При наших встречах
Терял прекрасные слова,
Робел, не мог обнять за плечи
И приласкать тебя едва,
    Зачем невинным поцелуем
Не завершил полет мечты?
Не понял истину простую:
К любви, как я, стремилась ты…
    Стихами утоляю страсти,
А ты истаяла, как дым,
И упорхнула Птица-счастье
К другим безумно молодым.
    Стихи…  Вина в бокале капли.
Все это было так давно…
С годами страсти поиссякли,
Но жизни мечется кино.
    Как наваждение картины
И дни проносятся в разлет,
То веселят, то мраком стынут,
В них: Ты – не та  и  Я – не тот,
    И вечер сизый…   Гарью тянет –
Стихи сгорели до конца.
Я в тусклом зеркала тумане
Не вижу твоего лица.
ГРУСТЬ – ОСЕНЬ
    О том и слова не скажу:
Ты вновь пришла в поля
Грусть-осень. Я один брожу,
Медь листьев шевеля.
    Опять не прошено стихи
Рождаются в мозгу,
За чьи,  наказанный грехи,
В поэзию бегу.
    Мне эта боль на краткий миг:
Напишешь и пройдет.
Блокноты,  как иконный лик
Пылиться будут год,
     В них потаенную мечту
Укрою от людей,
Никто  и сам их не прочту
До новых журавлей.
БАЛЕТНАЯ ШКОЛА
    Не часто приходят в наш  мир Балерины,
Наташи Ростовы значительно чаще.
Мечтает одна – стать на сцене любимой,
Другая – о счастье любви настоящей.
    Жалею девчат, ожидающих чуда,
Сжигают они свои нервы и силы,
Возводят из танцев курганные груды,
Дни тратят в заботах,  нередко постылых.
    Торопится лет ипподромная скачка,
Рождая в девчонках вторую натуру,
У стенки балетной в пуантах и пачках
Тренаж неустанный и просто – дрессура.
    Кто станет – известная  Прим-балерина,
Балет обратится ей в жизни удачей,
А кто – в закулисной тени паутинной,
Взахлеб, над петлею чулочной заплачет.
    Кому-то букеты, корзины с цветами,
Гастроли, премьеры, «На браво!» поклоны.
Другая судьба – распроститься с мечтами,
А кажется, вровень была одаренной.
    Прекрасное в танце  душой ощущаю,
Создательниц   чуда – балета жалею:
Пусть выпадет счастье, какое? Не знаю –
С судьбою не просто играть в лотерею.
ЛЕСНАЯ ЯГОДА (Моя Эвридика)      
    Насладись ароматом лесной земляники,
Вкус плодов на губах у себя ощути,
Я тебя не пущу  по следам Эвридики,
Ты, надеюсь, не встретишь змею на пути.
    Землянику тебе принесу на ладони,
Алым цветом прельщу и тебе подарю,
Летний день утопает под солнцем в истоме,
О любви тихим шепотом я говорю.
    За тобой не придется спускаться к Аиду,
В мир безмолвный, без песен и я – не Орфей,
Громких слов не скажу, ты прости за обиду,
О любви и о страсти беззвучной моей.
    Земляники поляна пьянит ароматом,
Я припал, задыхаюсь, над ярким кустом,
В каждой ягоде чувствую запахов атом,
И тону безвозвратно в настое густом.
СВИДАНЬЕ
Благословенный край озолотило солнце,
Рассыпало лучи на  нивы и луга...
Распахнутые створки твоего оконца,
Скрип половицы – тайного врага,
Перемахнул коварную преграду
И бьется пульс у самого виска.
Вдыхаю утреннюю свежесть и прохладу,
Умыв лицо водой из родника...
В ночи  мелькают дальние зарницы,
Течет покой, настало время сна.
Я – здесь, я – жду, когда же отворится
Неслышно створка твоего окна.
ЛЮБОВЬ И ПРОЗА (диптих)
     1. Жемчуг падал белыми каплями:
Была оборвана струна.
А ты рыжела своими патлами
И вновь  просила налить вина.
     Ждало жаркое сексуальное
Сладострастие впереди.
Были наволочки крахмальные,
Пеной кружево на груди.
     От твоей неуемной похоти
Кактус робко к окну приник,
Исчезал в рок железном грохоте
Из души исходящий крик.
     Поцелуи лимоном отжатым
Обжигали  оскоминой рот,
Ты шептала: «Не надо…  Не надо…»,
Грудь свою поднимая на взлет.
     Плавал дым  в затемненной комнате,
Кружева испятнало вино,
Ты тонула  в любовном омуте,
Раз за разом ныряя на дно.
     Падал жемчуг  с оборванной нити.
Мы не видели дальше пути…
Я стихами тебя не обидел?
Если так получилось – прости.
    2. Угрюмо стою у постели,
Разложена книжка-диван –
Ее прочитать не успели –
Окончен любовный роман.
    А страсти, поведаю, были,
Их выдул  простудный сквозняк,
Мы нынче любовь схоронили
В углах, где царит полумрак.
    Шампанское  чахнет в бокалах,
Теряя игривость и вкус…
А ты, расставаясь, сказала:
«Сюда никогда не вернусь…»
    Упало неверности слово,
Кто в этом  из нас виноват?
Накрытые  белым покровом,
Уныло подушки лежат.
    Незваным и горьким уроком
Тропинка по жизни бежит,
А месяц назойливым рогом
Напрасно в окошко глядит.
***
Цветные сны мне часто стали сниться,               
Как в забытьи, в горячечном бреду,
Твои глаза, разлет бровей,  ресницы
И лепестки, летящие в саду,
И половодье белого тумана,
Плывущего в низинах по утру,
Ромашки, обежавшие поляну,
Головками качают на ветру...
Мгновенье приоткрыло твои губы
И я спешу не дать заговорить,
Зацеловать тебя, лаская грубо,
И нежностью прощенье заслужить.
ВЕСЕННИЙ  БЛЮЗ               
Пришла весенняя пора.
По рощам заструились слезы.
Ты сердцу ближе, чем кора
На раненном стволе березы.
В душе звучит весенний блюз,
Наполнен он теплом и светом,
Обшарьте грешную планету –
Не отыскать теснее уз...               
Сок, изливаясь словно кровь,
Таит и сладость, и отраду,
И отдает себя в награду
Тому, кто верует в любовь.
***
Под утро холод. Наморожено  густеет на дороге грязь,
Крупой  снежинок  припорошена, местами льдинками зашлась.
Стеклом звенит прозрачный лед, хрустит под робкими шагами,
Куда дорожка заведет, чем отзовется  сердцу память?
Встречая новую весну,
Не истерзаю сердце болью,
Оно наполнено любовью:
Я в глубине ее тону.
ДОЖДЬ               
    Туча над горизонтом
Вздыбилась как гора,
Край грозового фронта
Гонят, в сердцах, ветра.
    Струями тучи вымя
Льет дождевой поток  ...
Край истомленный вымыт,
Словно росой цветок.
    Небо лучам открыто,
Туго натянут лук –
Высветил прямо к зениту
Радуги полукруг.
    Ярко сияет солнце
Жарким своим венцом,
Светит в твое оконце,
Хочет взглянуть в лицо,
    Видеть твою улыбку,
Тайны твои открыть
И золотою рыбкой –
Радостью наградить…
    Мне бы пройти по росам,
Тропку к тебе узнать
И  золотую косу
Радугой повязать.
***
    Прощаюсь с осенью. Последние надежды            
Растрачены  с остатками тепла,
Пора готовить зимние одежды –
На травы  изморозь белесая легла.
    Мне осень отшумела листопадом,
Дождями и охотой грибника,
Впитав её прекрасную отраду,
Боюсь простыть от злого сквозняка.
     Багряный лист упал мне в руки с клена,
Похожий   на страницу из письма,
Исписанный  твоей  рукой знакомой…
Как будто ты пришла ко мне сама.
    Утрачены иллюзии пустые
И знаю я – не любишь ты мороз,
В нем чувства не согретые остыли
И сомневаюсь – были ли всерьез?
    Порой осенней угасают страсти
И  в  сонной  спячке  затихает мир,
Но  только ей, поверь мне, не подвластен
Моих стихов струящийся эфир.
КРЕСТ И КАМЕНЬ               
Прости мои грехи, прости.
Их было много всяких, разных.
На долгом жизненном пути
Грешил бездумно и напрасно.
Не редко пьян, бывало  –  груб,
Бросался ветрено словами
И нежность рук твоих и губ
Тебе не возвращал стихами.
Уводит времени спираль
В другую даль, стирает память,
Мне  недосказанное – жаль,
Оно душе – и крест, и камень.
ПИСЬМО ИЗДАЛЕКА               
    Достойных слов найти я не могу
В ночи бессонной или днем слепящим
Их для тебя храню и берегу,
Чтобы сказать о чувстве настоящем.
    А жизнь бежит…  То звонкий ручеек,
То водопадом разрушает скалы,
Несет, несет безудержный поток
То радостно, то плавно, то устало.
    Достойных слов не спел и не сказал
Они в душе порхают мотыльками…
Я нить стиха  случайно оборвал –
Любовь мою не выразить стихами.
     К истоку жизнь немыслимо вернуть
(И я не верю призрачной надежде),
Но как хотел бы повторить свой путь,
Спеша к тебе, любимой, как и прежде.
*
Сорвалась слезинка с ресницы,
Хоть плакать, увы, не терплю,
Упала, размыв на странице,
Прекрасное слово люблю.
И стала бессмысленной строчка,
Утрачена рифма: я – лю…
Смирительный узел сорочки
На сердце накинул петлю.
Прервалось дыханье на вздохе
Прощенья себе не молю,
Но рифмы нескладные крохи
В слезинке своей утоплю.
***       
Отяжелели ветви вишен,
Плодами сочными дразня,
К ним месяц  на свиданье вышел,
Рогами облако разняв.
Сад  призрачным  пронизан светом,
Желанной встречи миг настал.
Вишневой сладостью и цветом
Наполнены твои уста.
***               
Окно распахнуто и остывает вечер.
Ловлю, вдыхаю летний аромат,
Ленюсь зажечь на пианино свечи
И звуками наполнить спящий сад.
Мне в сумраке  сияют  неба  звёзды,
Есть среди них одна, которая моя,
В скрещении межзвездных  перекрёстков
Свой свет струит в приземные края.
Захолодало. Ночь своим покровом
В углах сгустила тени дочерна,
А память мне напоминает снова
Видения…    В  них только ты  одна.
ОДИНОКИЙ  ПЁС               
    Мы познакомились случайно
Свободным – редко – будним днем.
Я был в задумчивости  крайней
И грустно думал о былом.
    Не находил  душе простора,
Слова хрустели – сухари,
Их обращал к себе с укором –
Сам виноват, седой старик.
     Калилась страсть в огне бездумном –
Где ты,  спасительная мысль?
Все  оборвав в скандале шумном,
Мы разошлись, мы разошлись…
     Пёс подошел, уткнулся носом
И, глядя на меня в упор,
Своим незаданным вопросом,
Решил давно никчемный спор.
     И вмиг сознанье просветлело,
В груди волненье  улеглось.
Мне до тебя какое дело?
Я – просто  одинокий пёс.
+
Дотла исчерчен стержень,
Угас словесный пыл.
Любил, страдал…   И нежен
Напрасно был.
Поверил зря в примету
Ромашки теребить,
Нельзя, нельзя поэту
Одну тебя любить.
ЕСЛИ  БЫ...               
    Боль прикипела к сердцу, дрябло дрожит миокард.
Времени нет оглядеться  и повернуть назад.
Если бы…  Часто – если – мне не дает решить:
Вылиться тихой песней и о тебе забыть.
    Слезы тоски не лечат. Жалость мне грудь печёт,
Наши былые встречи знаю наперечет.
Осень припала снова листьями по садам,
Ей  золотое слово я, не таясь, отдам.
     Их бы делить с тобою и умножать стократ,
Если б… Но сердца сбои словом скупым звучат.
Воздух  взахлеб хватаю, дыхание стеснено...
Прошлое...  Проклинаю  выпитое вино.
РАЗЛУКА               
     Разделились наши чувства, разлетелись мысли наши
По бескрайнему раздолью и просторам золотым.
Одному мне думать грустно, жизнь, как выпитая чаша,
Я свою растратил долю и костром пустил на дым.
     В одночасье, подкосили неуверенность и скука,
Равнодушие пустое и такое – каждый день.
Мы друг друга позабыли, просто – приняли разлуку,
Что-то главное святое промелькнуло словно тень.
     Я стою над парапетом, ухватить стараюсь небо,
Удержаться, не сорваться, не упасть и не сглупить,
Не расстаться с  белым светом, обращаясь в прах и небыль,
Перед Верою и Богом смертный грех не совершить.
ПРОКЛЯТЬЕ ОДИНОЧЕСТВА
    Нет ничего страшнее одиночества
С заката и до утренней зари.
Давно зовут меня  по  имени, по отчеству,
А ты, как прежде,  Левушкой,  зови…
    Глаза раскрою  в синей полудрёмоте,
Плывет мираж – виденья прошлых лет
И чудится мне:  ходишь ты по комнате,
Собою излучаешь странный свет.
    Познав друг друга, мы вкусили яблоко,
Себя утратили  и не находим вновь,
В разлуке  солнце заслонило облако
И тени набежали на любовь.
    В часы дневные  сердце не волнуется:
В потоке суетном спешу, спешу грести,
Живые ритмы  заливают улицы
И не дают мгновения грустить.
    Как одолеть проклятье одиночества
С заката и до утренней зари?
Шепчу как заклинанье,  как пророчество:
«Мгновенье нежности мне снова подари...»
***
    Мороз.  Стекло узорчато,               
Скоблю на льду стихи,
Неровным  горе – подчерком
Нескладные стихи.
    Ты не спеши обидеться
За робкие стихи,
Тебе не правда видится:
Другой  мои стихи?
    Слова нескладно строками
Рифмуются в конце.
Зачем ты стала строгою
С обидой на лице?
    Березка белоствольная
Весной зазеленей,
Ты – страсть моя невольная,
Не совладаю с ней...
    Сверкнуло Солнце красное:
Кому в словах нужда?
Оконце плачет ясное,
Нет ни стихов, ни льда.
ЗИМНЯЯ ЕЛЬ               
    Под лохматой шапкой снежной               
Зеленеет ель.
На нее сугроб небрежно
Намела метель.
     Ветра нет. Притихли ели,
Сосны не шумят,
В пене снега побелели
И – стоят.
    Тишина…  Такой наверно
В целом мире нет.
Льется сквозь деревья мерно
Подсинённый свет.
    Мне привычно по морозу
Приходить сюда,
Сочинять стихи и прозу,
Как всегда.
    Не грешно с подругой нежной
Здесь бывать
И  ее под елкой снежной
Целовать.
ЗИМНИК               
Через белоснежные сугробы
Я с трудом протаптываю путь,
Не жалея силы трачу, чтобы
У огня с тобою отдохнуть.
Приютиться рядом на диване
И смотреть на меркнущий очаг,
И тебя порадовать стихами
О твоих сияющих очах.
    Зимний путь. Окончится не скоро,
Как с тропы не сбиться, не сойти
И тебе стихов заветных ворох,
Не утратив строчки,  донести?
    Только  ждешь ли  своего поэта?
Если в это верить не смогу,
То замерзну, безнадежно, где-то
Со стихами  вместе на снегу.
НЕ СТРАШНО               
    Вся жизнь – цепочка из мгновений,
Их невозможно повторить,
Былые тени сновидений,
Лишь память может сохранить,
    Когда любовь дарила чудо,
Когда стихов слагался лад,
Я вспоминать с тобою буду,
Что было много лет назад.
    Жизнь – сеть – тревоги, и сомненья,
Они сгорают, впопыхах,
А, что готовит провиденье?
В нас пробуждает зыбкий страх.
    Судьбы не ведая загадок,
В ладье безудержно плывем –
Стремнины, мели, водопады
Не  страшны, если мы вдвоем.
8 февраля 2011г.      
ПОЗОЛОТИ РУЧКУ...
    Цыганка, что? Морок и сказки,
И прозорливость, может быть,
И поиск ключика-подсказки
Чтобы тебя заворожить.
    Как только  слабину почует
Потоком изольет слова: –
«Ах, милый о тебе тоскует,
А ты ушла, ты не права,
    Спешит к тебе он, как и прежде,
Уже в дороге на пути..."
(А чтобы не сбежал к Надежде)
Ты, ручку мне позолоти.

    Есть у тебя  подружка – стерва,
Такая,  Господи, прости,
Она тебе терзает нервы,
Желает парня увести.
    Мы ей ответим приворотом –
В баклажке черная вода,
Забудет путь к твоим воротам
И  к парню... Может навсегда.
    А чтобы все сложилось складно,
Дай  перстень, перстень  золотой,
Я заверну в платочек-рядно
И черной окроплю водой.
    А вместо перстенька – забавы
На палец нитку накрути,
Нахлестом, слева и направо…
И ручку мне позолоти... Позолоти... Позолоти...
    Тебе такое нагадают, 
Преподнесут такой намек:
В миг сердце женское растает,
Как  перстенёчек... за урок.               
ГАДАНИЯ               
Город засыпает. Улеглась пурга,
Месяц освещает белые снега.
С веток на деревьях льется тихий звон,
В Рождество поверья изгоняют сон.
В блюдо капли воска  льются со свечи,
Стынут тихим всплеском, а душа кричит:
Где же он желанный, на каком пути,
В жизни окаянной как его найти?
Добрым приворотом, как смогу сыскать –
Стану за ворота башмачок бросать,
Домового – деда шепотом спрошу,
Капелькою меда сладкой улещу.
Кто мне правду скажет, позовет – приди…
Узелок развяжет на моей груди?..
Месяц рожки прячет в дымку облаков…
А девица плачет – не пришла любовь.
ПРОТИВ СГЛАЗА,  ПРОТИВ ПОРЧИ…            
    Защити меня от сглаза,
Мой сердечный верный друг,
Нагадали мне проказу,
Породив глухой испуг.
    По стене мелькают тени,
Кто же водит их рукой?
Мне б упасть в твои колени
Обрести душе покой.
    Как бывало в дальнем детстве
Слушал бабушки слова,
А теперь куда мне деться?
Круговертью голова.
    Тихим шепотом молила:
Утоли скорей печаль…
Время память растворило,
Позабыл  слова… а жаль.
    Защити меня от порчи,
Свет-надёжа верный друг,
От слезы – полыни горче –
Перехватывает дух.
***               
Воспаленное  красное солнце
Тихо скрылось за срезами крыш.
Ты на кухне в проеме оконца
Одиноко и грустно стоишь.
Поджидаешь,  приду ли на ужин
Или вновь зацеплюсь за дела?
Мысль  с  обидою – так ли я нужен,
Если молодость наша ушла?
Колокольчик  забился в испуге,
Потревоженный  нервной  рукой…
Поцелуй неизменной подруги
Обещает и мир, и покой.
ПЕСНЯ
Шаль наброшена. Девица
       У окна.
Нынче тесная светлица
       Холодна.
Грустно косы распустила
       Над шитьем.
Видно горе посетило
       Этот дом.
Не идет с войны  коханый
     Не спешит.
Толь убили басурманы,
     Толи жив.
На войне в горах Кавказа
     Он пропал,
Милой весточку ни разу
     Не прислал.
Нагоняют слезы в очи
     Пелену:
Терпит муку дни и ночи
     Он в плену.
Или веру православную
      Забыл
И горянку-мусульманку
     Полюбил?
Разжигает ревность рьяно
      Сатана,
Неизвестность горше пьяного
       Вина.
Пяльцы брошены. Ночь с неба
      На порог.
Да поможет, где бы ни был
      Ему Бог.
Он вернется. Сердце верное
       Вещун,
А войне чеченской скверной
       Карачун,
И любовь мою – нетесаный
       Гранит
Вместе с песенкою слезной
       Сохранит.   
ПОСЛЕДНИЙ  ПРИВЕТ               
    Листвой опавшею усеяна дорожка,
Пустые ветви, в них закатный свет,
Листок  кленовый залетел в окошко –
Последний яркий осени привет.
    Красив,  наряден,  ярко изукрашен –
На золоте  густеет  фиолет,
Служил  красе   ветвей кленовых башен,
Упал ко мне, где будущего нет.
    Твой прах, твой тлен рассыплется на части,
Молекулою  цвета  ляжет медь,
Воспоминаньем  – было в жизни счастье
И зеленеть, и птицами звенеть.
    Гербариев давно не собираю,
Но лист напомнил  прежнюю печаль,
А ты была, как зелень молодая
И гибкая – пружинящая сталь.
    Листок осенний  возвращает  в  сказку,
Когда звучали звезд  колокола…
Благодарю я осень за подсказку –
Напоминанье, что любовь   была.
***
Я читал тебе Есенина               
В середине декабря,
Вспоминая дни весенние,
Страстью тайною горя.
Золотой стелил соломою
Из осеннего жнивья,
Истерзал себя истомою,
Распалил себя…  А зря.
Страсть, хотел тебе понравиться,
Ковырял любви нарыв,
Но ушла моя красавица,
Скучным взглядом одарив.
***
Прикосновение… Адреналин взыграл,
Еще мгновение  и запылает пламя
Меж нами грешными…  Но я не угадал:
Зачем-то расслюнявился стихами.
Слова осыпались – цветные лепестки,
Не угрожая новыми плодами,
Мое прикосновение руки
Погладило  уже остывший камень.
НОЧНОЙ ТРОЛЛЕЙБУС               
    Ночной троллейбус кажется уютным…
На стеклах – дождь, меняются огни
На светофорах в ритме поминутном,
А нам легко – в салоне мы одни.
    Водитель  – дама –  управляет ловко,
Не забывая в зеркало взглянуть,
Нам далеко до нашей остановки
И мы согласно продолжаем путь.
    Колеса на асфальте давят лужи,
На тротуары  веер брызг летит,
Прохожему «презент» такой не нужен:
Он что-то возмущенное кричит…
    Ночной троллейбус – как мгновенье счастья,
Подаренный  ворчливою судьбой,
Нас спрятал от дождливого ненастья
И я молчу – мне хорошо с тобой.
    Но голос, искаженный  микрофоном,
Сказал: «Конечная»! И кончилась мечта,
Раскрылись двери с погребальным стоном
И мы ушли под куполом зонта…
21.05.2009г.
ПРОЩАЛЬНЫЙ ВЗГЛЯД               
В глазах раскрытых блестела влага,
Была готова сверкнуть слезой,
Ты уходила неспешным шагом,
А я не крикнул тебе постой.
Застыли губы в неслышном крике
И горло будто забил песок…
Я на странице  печальной книги
Прочел ненужный судьбы упрек.
Проходит время,  уходят люди,
За горизонты, как корабли,
Мои печали…  Их страсть остудит
Чужая сказка чужой земли.
В  ПУТИ
Дни  мелькают  скоро – «Красная стрела»,         
В дальние просторы стежка увела,
Увела от дома, за родной порог,
В жизни молодому  не заказан срок.
Насчитал мне годы жизненный экспресс,
Радость и невзгоды, хмарь и блеск небес,
Где-то полустанки были на пути
И похмельем с пьянки лучше не шути...
Резво вдаль по рельсам мчится товарняк,
В жизни новым песням отбивает такт,
Но под стук колесный на стальном пути
Мне тропою росной хочется пройти 
И помедлить тихо, глядя на тебя,
Оградить от лиха, преданно любя,
Позабыть про старость  и печаль, и боль…
Долго ли осталось мне хранить любовь?...   
ОДИНОЧЕСТВО               
Захолодало. Ночь своим покровом
Сгустила тени до черна в углах,
А мысли мне напоминают снова
О боли скрытой на твоих губах,
О горечи, тебе запавшей в душу,
И о  слезе скользнувшей по щеке.
Твой мир, покой, бессмысленно разрушив,
Я не могу припасть к твоей руке.
Мне не дано в тебе  найти спасенье
И радостью одной с тобой вздохнуть,
Мне остаются грустные виденья
И остается  без возврата путь.
Блуждают мысли в поисках причала,
Сгустились тени до черна в углах,
Не повториться яркое начало,
Трещит и тлеет пламя на свечах.
МОТИВ  (из Беранже)               
     Был любим тобою осенью и в зиму,
Не жалела сердца, нежности, тепла,
Мне казалось, счастье – мир необозримый…
А весной, нежданно, от меня ушла.
     Страсть меня терзает нестерпимой болью,
Память кружит... Осень... Стылая зима...
От чего я в мае мучаюсь любовью,
Нищетою слова, скудостью ума.
     Не хочу бульварной «дамы из Парижу»,
Не нужна «матрешка» на Тверской Москвы,
Ослеплен тобою и  надежду вижу:
Сбыть на месте Лобном боль из головы.
     Топором по шее  –  палачу забава
И под вздох последний – облегченье мне...
Пусть тогда зальется скорбным плачем пава,
Та, что ускользнула рано по весне.
     Свечи на каштанах далеко в Париже,
Задымились пухом тополя Москвы.
Я прилег на землю и сквозь слезы вижу
Нежные зеленые стрелочки травы...
06.05.09               
***               
    Жалеть ли прожитые годы,   
Не завершенные дела,
И сокрушаться: – «Ах, природа 
Не все нам в жизни отдала?»
     И я нередко западаю
На ностальгию о былом,
Невольно   часто вспоминаю,
Как  хорошо  грустить  вдвоем,
     Умело  наши неудачи,
Тоску и боли разделять,
Наполовину: – «Это значит
Друг другу больше отдавать
     Все наши  радости  удвоить,
А беды вдвое сократить,
Мы крепко связаны  судьбою –
Что нам  еще бы поделить?
      Быть может,  каплю оптимизма?
Листом лавровым бросить в суп –
Пусть станет прянее харизма,
А твой поэт не слишком туп?
      И не вздыхать –  сомненья гложут –
Сомненья тоже пополам.   
И это частное поможет   
Добавить юмора к стихам.
***
Абстракции? Действительности нет?               
А если есть, ее воспринимаю
Как след звезды, ее последний свет,
Он в космосе утрачено мерцает.
В глаза твои  взгляну и океан
Крушит цунами обреченный берег,
Кто взгляду женщины единожды поверит,
Тот без вина  и безнадежно пьян.
Я путаю упрямые слова,
Сложить хочу в рифмованные строчки,
Уходит ночь. Пора расставить точки…
Абстракции? Действительность жива,
Жива  тобой – моих стихов источник.
БЫТЬ МОЖЕТ О ЛЮБВИ…               
Я стал совсем не аккуратен,
Живу в обличие дурном
И на рубашке много пятен,
И скатерть залита вином,
Листы мараю по привычке,
Но нужных слов не нахожу.
Я разбросал окурки, спички
И  чистотой не дорожу.
Мечтаю о далеких звездах,
Но мне сорвать их не дано
И  в комнате прогорклый воздух…
Возьму и выставлю окно,
И разобью стекло большое,
И закричу: «Я – хулиган…»
Хотел бы снова быть с тобою:
Не терпишь ты … Когда я пьян.
ОДНОЛЮБ               
    Можно ли быть однолюбом?
Другому не смею желать
Одной целовать страстно губы,
Единственной перси ласкать,
    С единственной тайной делится
И, если придется, грустить,
Как лебеди парой  кружиться,
Озерную гладь бороздить,
    Следить за своими птенцами,
Беречь от житейских невзгод
С единственной… Вдумайтесь сами–
Каким вас грядущее ждет?
    Немногим придется по нраву
Особо гулякам–парням,
Кто смотрит налево, направо
И жаждет «покладистых»дам.
    Натуру свою усмиряю,
Советы свои не хвалю…
Но только уверенно знаю:
Тебя  однолюб я  люблю.   
СОВРЕМЕННЫЙ РОМАН
(иронические стихи)
                Романсов страстные слова,
                В них скрыты тайные желанья,
                Но их знакомое звучанье
                Сегодня слышится едва…
    Дождусь ли  долгожданной встречи,
Она ли суждена судьбой?
В надежде зажигаю свечи
И слушаю курантов бой.
   Бьет десять. Ритм неторопливый
Заставил сердце трепетать,
Но продолжаю терпеливо
Мгновенья времени считать.
   Уж, полночь! Пробили куранты,
И я включаю в люстрах свет –
Хрусталь рассыпал бриллианты
И стол накрыт.  Тебя все нет...
   Но лифта  дальнее ворчанье
Романсом прозвучало вдруг…
И оправдались ожиданья,
И Ты вошла, мой нежный Друг.
    О, Современность роковая!
Не мыслишь помогать любви,
Но я – люблю,  но я – страдаю…
(Мой Ангел служит на  TиVи).            
НЕИЗБЫВНОЕ               
                Она придет и я услышу шорох
                ее одежд... (мотив из Мультатули)
Я не знаю  когда умру,
Ночью тихо иль по утру,
Знать не знаю, окончу где
На земле или на воде,
Может быть, я сгорю в огне,
Взрыв случайный убьет на войне,
Или хворью какой-нибудь
Оборвется  отмеренный путь.

Умерев, не услышу я
Трель веселую соловья,
Шорох листьев и говор рек
По весне, когда тает снег.
Первый гром заворчит с небес,
Пробуждая уснувший лес,
И округу прольет дождем –
Только  я  не услышу гром.

А проститься придет Она –
Драгоценная как весна,
Как не были б они легки
Я услышу ее шаги
И как падают слез дожди,
И как сердце стучит в груди,
Как души ее робкий стон
Осеняет последний сон.

Я не знаю когда умру
В час дождливый ли на ветру,
Дней остаток истает где
На земле или на воде.
Верю – нашей любви звезда
В небе будет гореть всегда.
МОЛЧАНИЕ               
Истаял творческий порыв,               
Излилась талая вода,
Стихи я пел,  живой мотив
Со мной расстался… Навсегда?
Исчез в ушедшем эхе звук, 
Туманом опустилась мгла,               
Как мог я  упустить из рук   
Тобой  рожденные слова?
    Где  НЕЖНОСТ Ь – шелковый аркан,
Наброшенный  твоей  рукой?               
И, если был  ЛЮБОВЬЮ  пьян,
Где ЛАСКА, что несла покой?
     Где РАДОСТЬ?  СВЕТ в твоих очах?
Они лучили ДОБРОТУ,
Согретый ВЕРНОСТЬЮ очаг,
Тепло  хранивший  и  МЕЧТУ?
     Они исчезли, отзвенев,
В пространстве  чуждом и пустом…
Я – одряхлевший старый Лев
Молчу перед твоим судом.
СЛУЧАЙНЫЙ ВЗГЛЯД               
На профиль девичий смотрю,
В нем все открыто, без обмана,
Жаль (перед вами не хитрю)
Портрет  не моего романа.
Овал под нижнею губой
Напоминает мне о страсти
Чуть вздернут носик
И собой кому-то обещает счастье.
Чуть выше ока строй ресниц
Косметикой еще не тронут,
Я видел много разных лиц –
Они смотрелись по  другому.
Открытый лоб, спокойный взгляд,
Заметит он меня едва ли…
Не жду, как много лет назад,
Но об  ушедшем  нет печали.
***
     О, Женщина!  В тебе знакомо все,            
Открытое  мне настежь без стесненья,
В постели  –  эшафота колесо
И дыбы  сексуальные боренья.
      Искусству книги  «Персика цветок»,
Блаженству поз на практике  научен
И нежности, и жадности урок
Мной у тебя впервые был получен.
      О, Женщина! Неведомый обман
Твоя душа скрывает постоянно:
Невинность и расхристанный роман,
Бесчувственный полет в угаре пьяном.
      Езда на лодке. На воде следы
Искать мужчинам вовсе не пристало,
Но ревности жестокие плоды,
Их горечь меня радовали мало.
      Ах, Женщина!  За чередою лет,
Мелькнувших  вмиг…  Я ничего не знаю,
Не говорю тебе ни да, ни нет,
Молчу и все на веру принимаю.
МАРТОВСКИЕ МОТИВЫ.
    Цветы, улыбки, добрые слова
И пожелания Вам счастья и удачи,
А в этот март  тепло пришло едва
И радостно капель еще не плачет.
    Поздравят все – и старец, и юнец –
Жену свою, сестру, подругу, маму
И, отдавая жар мужских сердец,
Очаг зажгут для Вас  любимых самых.!
    Я удивлялся в жизни  много раз
Той красоте, дарованной природой,
И вновь пишу и думаю о Вас,
И восторгаюсь, как в былые годы.
***
    Как не шутить 8-го марта
Над мужиками, над собой,
Когда мы все  полны азарта
Таскаем из колоды карты
Для встречи с дамой дорогой...
    И почему мечтаем рьяно
О вас красавицы мои?
И льются звуки фортепьяно
В утеху нам, немного пьяным
От ожидания любви.
    Где вы божественные  Нимфы,
Как с вами негу разделить?
В стихах найти такие рифмы
Для вас упрямо ищем их мы
И жаждем искренне любить.
О  ГЕНЕЗИСЕ ПРАЗДНИКА
    Что-то помню,  как издалека,
Розу Люксембург и Клару Цеткин,
Унесла их времени река,
В справочниках сохранив заметки…
    А девчонки  вовсе не при чем:
Эти – древности всех грубо обманули,
Заманив румяным калачом,
Женщину политикой «обули».
    И когда пришли большевики,
Заражая всех своим примером,
Одевала синие чулки,
Грудь скрывая под бушлатом серым…
***
    Прошли крещенские морозы,
Скривили память набекрень…
Давно служил официозом
Восьмого марта женский день.
    Теперь забыты «причитанья»
С трибун и кафедр для речей,
Все были тронуты «вниманьем»
Пяти конечности лучей.
    Теплицы, обирая дружно,
Цветы тащили мужики…
И силу тратили натужно,
Неся цветочные горшки.
    Ну, а на полках в магазинах
Унылая тоска цвела
И счастлив был иной мужчина:
Досталась «Красная Москва».
    Ну, а особо одарённых…
Власть награждала всем на страх
«Вставай, проклятьем заклеймённый!»
У дам звучало на устах.
    Мой дядя был  большой проказник
(И как в романе: занемог),
Но пропустить весенний праздник
Без чувства к женщине не мог.
    Теперь и я – его наследник
Без Вас, считайте, не жилец!
На кухне, нацепил передник…
Стихам моим пришел КОНЕЦ!
8 МАРТА ПРОМЕЛЬКНУЛО… (Р.S.)
    Я сочинял – слеза меня душила,
Комок у горла, в сердце – перебой,
Обнять бы всех…  Да не хватает силы
Вам подарить и нежность и любовь…
    Была ли счастлива в супружестве Татьяна?
Каренина?  Быть может Бовари?
Сомненья авторов  в трагедиях, в романах,
В бессоннице до утренней зари.
    Цветаева, Ахматова, Тушнова…
Плеяды  знаменитых поэтесс.
Их книги  перелистываю снова:
Быть может счастье творческий процесс?
    Мечты в науке  Софьи Ковалевской
(Или Склодовской – если без Кюри)?
Неведомое открывали дерзко,
А в сумерках шептали: О, Пари…
    И самые счастливые – несчастны,
Вы, женщины, исполнены тоски,
Когда любить  отчаянно и страстно
Вас не умеют  Ваши мужики.
***               
Несет потоком облака
Ветров мятежная река,
То мрачной тучей налетит,
То яркой синькой ослепит,
То брызнет струями дождя,
Мой череп яростно гвоздя,
То выльет радуги венец 
Семи цветных полуколец.
Взойти хочу на этот мост,
Набрать тебе корзину звезд.
               ***
     САТИРИЗМЫ
                *
Из разных лет, из разных дней,
Из книжек записных,
Как жук – трудяга     скарабей,
Я извлекаю их.
Пускай,  навозником зовут
Упрямого жука,
Но показать – сочту за труд
Лжеца и  дурака,
Властителя «без тормозов»,
Кому управы нет,
И разных прочих –«мудрецов»,
Явившихся на свет,
Признавших деньги за фетиш,
А рынок – как Закон…
Поэту остается лишь
Скатать их в грязный ком.
SOS
    Безжалостное времени горнило
Расплавило, в изложницы разлило
Сплав судеб, страсти, череду страданий,
Грехов и бесконечных покаяний.
    Окалину  сметало у металла
И в мир земной  привычно возвращало
Всё  Зло и Ненависть – творения людей,
Лишенных Веры  и Святых Идей.
    В своей торговле  время преуспело
Сбывать товар, обманывать умело
И,  доллары по сейфам уложив,
Петь «прибыльный» для бизнеса мотив…
    Чему служило? Ныне точно знаю:
На эти деньги души покупают…
Сакральный сохраняется  вопрос:
Кому кричать в пустыне жизни:  SOS
ЧЕРСТВОСТЬ
                В небе  бирюзово-синем
                Облачка легко считать…
                Русь моя! Была Добрыней
                Доброй станешь ли опять?
    Нет...  Черствость наших дней  необъяснима,
Принять нельзя, простить её нельзя.
Жестокосердые без слов проходят мимо,
Пустыми взглядами бессмысленно скользя.
    Упал прохожий...  Пить не надо! Пьяный...
Хорош! Ему и лыка не связать...
Невидима в груди инфаркта рана
(И этим можно  «совесть»  оправдать.)
    У старого отняли «гробовые»,
У слабого из рук схватили кус...
Где ты нашла таких «скотов», Россия?
Опять «виновен» взорванный Союз?
    Людская боль – понятие пустое
Для проходимца, вора и дельца,
Дорвались  до  кормушки из «застоя»,
Хватай! Куски забитого тельца.
    Не вспоминают:  Справедливость, жалость,
А вид изгоев – вызывает смех
У тех, кому «безмерное» досталось,
Кому утроба – радость ближе всех.
    Бесчувственные, жесткие, пустые
Глаза, а были – васильки,
И серые, и карие, иные...
Молю тебя, великая Россия,
Верни душе святые родники.
СИЗИФОВ ТРУД
    Гранитной поступью строка моя идет.
Стихи – они проклятье Командора,
В молчанье каменном и с отгоревшим взором,
Не могут знать, что будет наперед.
    Грызущих мыслей тяжки  валуны,
Размерами и массой  неохватны,
В них – прошлое, не возвратив обратно,
Не вижу будущего  для моей страны.
    Власть денег Пирамиды громоздит,
А люди катят камни на вершины –
Одни – едва достигнут половины,
Не удержавшись, падают в Аид.
     Но трудится без устали толпа,
Стремясь достичь «недостижимой» выси.
Кредиты гроздьями  грозящими  нависли –
Толпа заемщиков до ужаса  глупа…
     Однажды в Мире рухнут Пирамиды
Живых в развалинах и прахе схоронив…
Живем  мы в ожиданье Атлантиды –
Найду ли я  спасительный мотив?
ДОЛГИ СТАРАЮСЬ ОТДАВАТЬ…               
    Желал бы я  мафусаилов век?
Вопрос не прост, ответ – не однозначен,
Но, как простой,  без  бзика, человек
Вопросом этим мало озадачен.
    Пока пишу – веление души!
И хвори есть, что с возрастом приспели,
Пусть дни идут и строчками в тиши
Слагаются,  не считано,  в недели
    И жизнь идет. Ее не тороплю,
Но прекратить? Такое не под силу,
И многое на свете я люблю,
И многое мне  по сердцу и мило.
    И есть еще не взорванный запал.
Должок за мной, есть маленькое дельце:
О власти предержащей не сказал,
Что думаю об этих…  За…сидельцах.
    И получается: – «Долг следует отдать,
Вернуть сполна при  всем честном народе».
Не скромно, но позвольте полагать,
Для этого мне долгий век подходит.
15.01.2010г.
САММИТ  в  ВАШИНГТОНЕ 
(по ядерной безопасности 13-14 апреля 2010г.)
    Я боюсь отдаленных последствий,
Словно в детстве ночной темноты,
Я боюсь человеческих бедствий,
Что грядут из чужой пустоты.
    Хоть меня  не коснется впрямую,
Что с Планетой случится моей,
Все равно  я боюсь,  я тоскую
За еще не рождённых детей,
    За моих своенравных потомков,
Что взрастят мои внуки, мой сын,
Я боюсь: неужели потемки
Зачернят поднебесную синь?
    Зло, рожденное в нашу Эпоху,
И к деньгам неуемная страсть,
Их боюсь – это кончится плохо,
Где войны  окровавлена пасть.
    В казематах бетонных укрытий
Термоядерный  прячется ад,    
Ждет и ждет неизбежных событий?
Сумасшедшие, что сотворят…
     Подписанты уверены: годы
Будут длиться и мир, и прогресс…
Есть завистники  подлой породы,
Кто дерется за свой «интерес».
     Знаю:  многое терпит бумага,
Но сгорает от искры одной.
Я боюсь – не дождаться бы шага
Кто укрылся у нас за спиной.
     Есть «увечные» страны –  изгои
Их правители злобой полны:
Не по «правилам мир обустроен»,
Как же им обойтись без войны?
    Как же им не взрывать, не калечить
Миллионы безвинных людей…
Возразить им хотел бы, Да  нечем…
Если деньги превыше идей.
    Я боюсь  меркантильного строя,
Он  сжигает  людей  без огня…
Я не ведаю слово святое
И боюсь: Вы поймите  меня.
ЭРЗАЦ  ВЛАСТИ
    Город был мной любимым до дальней окраины
И пешком, и бегом, и мопедом гонял.
Заменили «эрзацем» товарища Сталина –
Этот град я совсем узнавать перестал.
    Не вождю похвала, а утекшему времени.
Был жесток и кровав сухорукий злодей,
Но при нем вырастали  без роду,  без племени
Зараженные зовом марксистских идей.
    Жизнь расставила точки  на Площади Красной,
А «эрзацы» схватились бороться за власть,
Кто спихнул  – уцелел  (знаю, нынче, напрасно),
Ну, а те,  кто упали – успели пропасть.
     Кукурузное брюхо,  арбузное рыло
Собирался всему всех и  всяк  научить,
Подпилил, не достроив,  а крыше стропила:
Бряк! На дачу – свои мемуары строчить.
    Засветились с экрана клочкаcтые брови,
И позиция – вроде бы, как бы верна:
«Нам  Афган обойдется почти, что без крови…»
Но, случилось: завыла от горя страна.
    Поспешили за Лёней уйти «cтарократы»,
(Каждый,  вроде и не был жесток для людей),
А народ всё страдал, гибли наши солдаты…
Им, погибшим, в душе возведу Мавзолей.
    А с какого, простите меня, недосыпу,
Горбачев с перестройки  «Сорвал Нобилей?»
А Страна все хирела – телегой со скрипом
С облучка управлял, под Раисой своей.
    Дальше – больше и хуже.  Пропойца  настырный
«Меченосца»  столкнул и почувствовал вкус,
Видно, думал, по¬ пьянике, о славе всемирной,
А на деле – пропил весь Советский Союз.
     Хватит! .. Больше «эрзацев» не надо
Ни народу, ни мне: – Эры пройдена грань.
Кто у Власти сегодня?  Командуй парадом!
Только, я умоляю: ЭРЗАЦЕМ не стань!
ЧЕРНАЯ ДЫРА 
(недоброй памяти дефолта)
    В  России кризис. Черная Дыра –
Есть в астрофизике явление такое,
Где звездный Космос переходит грань
В пустую бесконечность – за Дырою.
Любые массы, целые миры
Бесследно утекают внутрь Дыры.
    В России кризис. Банки оскудели,
А кредиторы силились понять:
Куда их «кровные», куда их вклады дели?
И дружно поминали чью-то мать.
Любые деньги около «дыры»
Бесследно исчезают из «игры».
    В России кризис. Нищие – в метро,
Бомжи и беспризорные – в трущобах…
Разврат и пьянство – это ли порок
Тех, кто  набил карманы и утробы!?
Царит в стране разбойная пора,
Где в президентах – «черная дыра».
РЕТРО ВЗГЛЯД               
    1. Табу означает, обычно, запрет,
Его объявляют державные власти,
Себя  охраняя от всяческих бед,
Волнений шахтерских  и  прочих напастей.
     Табу на вино…   Рассмешило народ.
Первач для умельца, как…  Свистнуть в два пальца
И даже ленивый не гонит, но пьет
И смачно закусит,  и луком, и сальцем.
     На числа табу – те, что более двух –
Нельзя собираться, толпиться…  Иначе,
Под белые ручки и…  Вышибем дух!
На кухне трепитесь в запале горячем.
     Читать разрешается  официоз.
На «Волны» табу и на  все «Голоса».
Пускай агитпропом наелись до слез,
А с Запада льется  к  нам божья роса?!..
      Запреты к запретам,  табу на табу,
Любой «закорючке» умея перечить,
Ругали не «горькую» нашу судьбу,
А кляли «верхушку»… Бодай  ее в печень.
    2. Что было  в  давнем прошлом
Ночной окутал мрак.
Мечтали о хорошем,
А получилось так…
   Непрошено, незвано
«Горбун» наворожил,
В каком углу  бурьянном
Скрывался он и жил?
   Неслышно подобрался
И по макушке – «хрясь»!
Да, знать перестарался –
Ума лишилась  власть.
   С тех пор, как на погроме –
Еврейском – мы живем.
И власть царит в дурдоме
В безумии своем.
ЗАЯВЛЯЮ  ПРАВА
    Земля наше общее достояние
И что понимания этого проще?
От тропиков жарких к полярным сияниям,
От  льдов Антарктиды  до Марьиной рощи.
    «Правам человека» всех учит Америка,
Обманом, деньгами «подкинув» заём,
А кто не приемлет словесной истерики –
Неверных – приструнят  мечом и огнем.
    Понятие – собственность! Главное самое.
Мое! У других пусть болит голова.
Безводье Сахары,  плантации  Самоа…
Я тоже на них заявляю права.
    Планета в морщинах – границах разделена,
На всяком болоте свои «кулики»
За каждую кочку,  трухлявое дерево
Готовые в драку пустить кулаки…
    Был  дружбой со всеми  «повязанный» клятвами,
Делил, не жалея, кусок и пирог,
А  ныне – чужак в Казахстане и в Латвии,
Раз стать «оккупантом из Штатов»  не смог.
    Кусает волчище дающую руку,
Дубины боится, страшится огня.
«Спасибо, друзья»,  говорю, «за науку»,
Но лучше теперь не дразните меня.
    От дальней Аляски, что рядом, за Берингом
(Читайте внимательно эти слова)
Весь бывший Союз  до Балтийского берега…
Я снова на них заявляю права.
МОЙ  ГЕНЕЗИС 
           Я слишком поздно понял мыслей вязь,
           Слова рассыпались, как из руки песок,
           Песчинки – дни, затоптанные  в грязь,
           А жизнь – грехом иссушенный цветок.
    Породили меня  безбожником,
Воспитали меня красно книжником   
И живу  Богу – вечным задолжником,
И с Компартией не сподвижником.
    Годы прошлые отдаляются
И размыты устои прежние,
А меня призывают каяться
За грехи и Хрущева, и Брежнева.
    Но могли бы  за Маркса, за Ленина
И за Сталина  (и за Мао?),
Только поняли  своевременно:
«Лет «преступнику» было мало».
    Злобно резали пуповину,
Отрывая младенца от матери.
Неужели я та половина,
Что  достойна  людского проклятия?
    Ждать ли  суетно гнева Всевышнего,
Жить ли в муках  сознанья распятого
За грехи, мол, любил мало  ближнего
И, тем более, дальнего пятого.
    Не снимал рубашонки последней,
Не делил между нищими крохи
И к заутреням, и к обедням
Не искал отступной дороги?
    Я теперь понимаю  жилами
(Обездушено бренное тело):
«Демократия» дружит  с  лживыми…
А моя голова поседела. 
КАПЛЯ  ТЕРПЕНИЯ
    Просторное небо  и  Бог  над Россией.
Прозрачные выси  невиданной сини
И жили здесь люди неведомой силы,
Пощады в борьбе никогда не просили.
    И падал боец  только насмерть сраженный,
В кровавом бою  не склонивши колена,
Горячие раны лечили им жены
И новых героев рожали на смену.
    Тепло очагов,  как зеницу, спасали,
Своих сыновей  одаряли талантом,
Беречь завещали российские дали
И звоны святые Кремлевских курантов…
    Волною цунами  вздымается злоба
Заморских «старателей»  в звездах и полосах,
Мечтают снять скальп, довести нас до гроба,
Спешат и  уже ухватили за волосы.
    Могильщиков ищут,  находят предателей,
Готовых стать штатом,  хотя бы  «заштатным»,
Властители столько в стране «нагорбатили»:
Во  веки народу в долгу не оплатном.
    Их мучает  алчная жажда наживы,
В стране  –  бандитизм,  воровство и грабеж,
А мир удивляется: «Вы еще живы?
Ваш русский характер  ничем не проймешь».
    О капле последней  есть притча простая,
Которая   чашу терпенья прольет:
Воров и убийц на колени поставим,
А  злобных  особо  –  судить под расчет.
    Огромное небо,  прекрасные были,
Богатства земные  в просторах России
И те,  кто ножи на нее  навострили,
Пускай не мечтают о нашем бессилии.
ПЕНТАМИНО
    От слова осколки рассматривал долго.
Изрезаны мелко – сойдут на поделки.
Мешаю их разом – смущается разум:
Где корень, приставка, где  суффикс – затравка,
Где буква – основа для каждого слова?
Сквозь сито их сею: вот слово – РАСЕЯ?
Вот буквы иные  и вышло – РОССИЯ.
И кружится пляска – сплетается сказка.
    Там черная птица  вороной кружится,
На белых страницах куражатся ЛИЦА.
И лезут из кожи «достойные»  РОЖИ,
Больные обманом и грязным, и пьяным.
Настойчив КАСЬЯНОВ, а рядом – КАСПАРОВ,
Торгуются рьяно, составили пару.
А где же ЛИМОНОВ? Где «жертвы» закона?
Сидит ХОДАРКОВСКИЙ: а что ж – БЕРЕЗОВСКИЙ?
    Возникли из пыли: Мишо СУКАШВИЛИ,
Орущие гвалтом.  ПОЛЯКИ,  ПРИБАЛТЫ,
Ой, «сладким» сиропом  их дразнит Европа,
И словом «заклятым» обмолвились Штаты,
Где БУШЕЙ семейка?..  Еще на скамейке?
Сидит неподсудно, хоть «пахнет» паскудно…

Собрал ПЕНТАМИНО  – пугает картина,
Смотреть неприятно…  Швырну их обратно
В мешок и – на свалку.   Таких  мне не жалко!
Нет больше причины  играть в  ПЕНТАМИНО.
ЛЖЕПРОРОКИ               
(О позиции  СМИ в наше время)
    Пророчествуют маги, хироманты,
Ученые…  Всех сосчитать нельзя!
Кто, мало-мальски, наделен «талантом»
Колдуют, древом мысленно скользя.
    В числе серьезных – сколько проходимцев?
Не сея, жнут   на  поле  «дураков»,
Используют «могучий» рынка принцип
В доении «пророческих» коров.
    А сколько расплодилось  экстрасенсов –
Из тысячи поверю одному,
Возносит телевиденье и пресса
Их «мысли»  недоступные уму.
    Как вещуны, с «дерьма» снимая сливки,
Находят пропитание своё?
Коктейль из мистики,  где знания – обрывки,
Всерьез сольет отборное жульё.
    Пусть мир живет без лживых заклинаний
Свой на земле протаптывая путь.
К концу придем и без чревовещаний,
Тех, кто пытается  нас грубо обмануть…
***
    Сижу, пишу на краешке стола,
А за окном безумствуют метели.
Перо – ружьё  из каждого ствола
Готово выстрелить по неизвестной цели.
    Неясных мыслей груду ворошу,
Мной для стрельбы не выбраны мишени:
Одну, с разбегу, строчку напишу,
Бьюсь над другой  под тяжестью сомнений.
    Но понимаю: – «Наступил черёд
Стихам созвучным с наступившей Эрой»
И снова в бой труба меня зовёт
Наперекор обыденности серой.
    Я много пил  креплёного вина,
Не опасаясь горечи похмельной,
Но замечал: – Родная сторона
Теряет силы  в суете бесцельной.
    Жил среди равных  бедностью своей,
Но словом и душевностью богатых,
Для нас звенел  Царь песен – соловей,
А не для тех, кто в каменных палатах.
     Внушают нынче: – «Жили, мол, в грехе
И заповеди напрочь забывали…»
Поверит – кто?  Словесной шелухе,
Когда народ до нитки обобрали,
    Когда кругом бесчестье и разврат,
А власть «икру вкушает» из корыта
И кто –  из «предержащих» – виноват?
Стоит вопрос давным-давно избитый…
    Сижу, пишу. исчеркал весь блокнот…
Бегу, спешу за целью или тенью?
Ещё один  опасный поворот –
Открылась бездна нашего паденья,
    Над нею я, как облако, плыву
И журавлём курлычу стон постылый:
«Всё это – сон, обман…», а наяву,
Пытаюсь петь …  Но где былые силы?
«СКАЗКИ»
    Утро – в прохладе росистой,
Вечер – мне вызвездил  небо…
Помню, я был коммунистом,
Всем проповедовал небыль.
    Помню,  рассказывал «сказки»
В залах больших лекционных,
И не скупился на краски,
Слов избегая суконных.
    Помню…  Не стыдно сознаться,
Скромностью труд свой не мерил,
Радовал грохот оваций,
Тех, кто в грядущее верил.
    Нынче, пришли «демократы»…
Новые песни на «сцене»,
Рынок, как фетиш,  «сосватать»
Тем, кто «считает и  ценит».
    В банках  «доступны» кредиты
И выдаются сегодня,
Завтра…  Вы будете сыты,
Морщится старая  сводня.
     Все для народа, как прежде –
Небыль и даль золотая
Будут…   Живите в надежде,
Деньги за вас посчитают.
     В небо вонзаются ели,
Пики хлебов колосятся…
В души людей,  неужели,
Правде нельзя достучаться?
***
    Где началась тропа измен,               
С какого ржавого болота?
От наступивших перемен
У нас изжога, да икота.
    Не мыслимый Сизифов труд
В удел правительству достался,
Мы ждем: - «А что  Стране  вернут,
Где всякий жулик «постарался»!?
    Чубайс и Березовский – «в теме»,
Других стремглав несет  река,
Не ровен час, приспеет время
И для лужковского «стожка».
    Косил не в меру «мэтр с кепкой»,
Тащил, всем  москвичам  «отец»,
Из огорода с бабкой репку –
Не надорвался бы в конец.
    Всплеснув, как рыбка золотая,
Батурина, вильнув хвостом,
Не погнушалась «урожаем»,
Оставив деда «с барышом».
    Ах! Справедливы сказки наши –
Прошла «застойная» пора:
Кому в  достаток щи да каша,
Кому  осётры да икра.
ТАНДЕМ               
            «Наш паровоз вперед лети…»
    У паровоза есть машина,
Она устроена хитро –
Котел и пар в две половины
Толкает жаркое нутро.
    Они работают синхронно,
Но сдвиг  «по фазе» есть у них,
Спешат, бегут по перегонам,
Хватает пару на двоих.
    Свисток «работает» натужно
Под непрерывный стук колес
И, обещая всем, что «нужно»,
Летит, с «орлами», паровоз.   
    Для завершенья бойкой гонки
И рельсы, и колонки есть,
Свисток не утихает звонкий,
Чтоб в душу каждую залезть.
     Нам обещают – остановка
Близка в намеченном пути,
Все состоится мирно, ловко –
Осталось выборы пройти.
     А что обещано… Не мало!
Пересчитаем до гроша,
Свезут на свалку самосвалы…
Тем успокоится душа.
«ПРАВИТЕЛИ»               
                О «государственности»
                на территориях  бывшего Союза
    Беспримерно  лицемерие властей,
Лицедействуют, актерство  возлюбив,
И в процессе «верной» службы для людей,
Обожают   «расхитительный» мотив.
     Беспардонно  лжет законник – депутат, 
Вслед Премьеру (а по счету он какой?)
И Министры, и Советники  вопят
Нам с Европой: «выпал» номер золотой.
     От кредитов  пухнет «тощая сума» –
Пока служим  не успеем растащить,
Жить с подачек много надо ли ума?
Но момент удобный  надо «подловить».
      И  влюбленные «Ромео» говорят:
Не забудем…(Как в Союзе ССР!),
Ветеранов  «перелюбим»  всех подряд,
Как Джульетту  с Дездемоной, например…

Их постигнет, я надеюсь, скорый суд
(Если краденое людям не вернут).
***
    По счастью или нет стихи меня «не кормят»            
И потому  свободен  выбором своим:
Злу – без стеснений – обнажаю корни,
Добру – не поскуплюсь  на  фимиама дым.
    Добро и зло – по жизни – многолики,
Но, честно,  –  не люблю в стихах полутонов
И, если разгляжу пороки у «владыки»,
Не брезгуя, скажу десяток дерзких слов.
    Жаль, редкий человек достоин  «фимиама» –
Не часто зажигаю жертвенный огонь,
Гоню Пегаса на ступени Храма,
Так не споткнись в дороге верный конь.
НАСИЛИЕ «СВОБОДОЙ»
                Два взгляда на «дарованную»
                нам  Свободу: первый  - конец 20 века,
                второй - текущее время.
1.ЖАЖДА  СВОБОДЫ
Жажду Святой Свободы
Мы ощущали смолоду,
Но проходили годы
Между «Серпом и Молотом».
Часто в трудах без устали
В нашу Эпоху трудную,
Близость Свободы чувствуя,
Мы не мирились с буднями…

Что нам «свобода Ельцина»
Выдана  «без предела...»?
Людям простым  отмерена
Нищенством духа и тела,
Но «криминальным» уродам
«Властью» больной пахан
Выдал поток! Свободы
В настежь открытый кран.

Новые «лжепророки»
Славят свободу – дикость,
Не к чему им уроки:
«Свобода – необходимость».
Выдан «бессрочный» вексель
Жулью и  хапугам  рьяным
И города и веси
Рушат они упрямо.

Разве «свободы» этой
Жаждал народ  распятый?..
Зреют бедой  рассветы,
Бурей грозят закаты...
2.ЯНУС
    Свобода – Янус, лицемерный бог,
Двуликий  и, тем более, опасный,
Ему  Январь – отведенный чертог,
Но круглый год он правит громогласно.
    Свобода «Конституцией» дана,
Дарована – халвы и меда слаще,
Но это только  сторона одна,
Есть лик другой и тоже – настоящий…
    Насильники, бандиты и убийцы
«Свободу пользуют»  со всеми наравне
И, поворачивая  Янусовы лица,
Живут неприкасаемы вполне.
     «Веригами» опутаны Владыки,
Народ от зла не в силах оградить…
О  «Праве»,  с грустью, испускают «пшики»,
Мечтая «зло» в сортире  замочить (!?)
     «Законники» – за равные Права.
Закон не столб и это всем известно,
Весь в дырах… Где пролезет голова
Чубайса, Кудрина … Им там не будет тесно.
     Свобода есть! Законы обходить.
Он – вор!..   Не пойман?!  Значит обыватель,
Простой…   И Власть должна  любить:
Ведь для нее он  «Пахарь и старатель».
     Под старый, надоедливый мотив
Властители сидят на пьедестале,
Личинами  от Януса прикрыв,
Свое лицо в народе утеряли.
      В честь бога Януса на алтаре Быка
Язычники безжалостно кололи,
Не нужно крови в новые века…
Но  «ВИП» персон  пересажать  бы  что – ли?!
ВЫБОРНАЯ СИСТЕМА
(итог многолетних наблюдений)
    Мир утонул в помоях и отбросах,
Их выплеснул  на Русь капитализм.
Не вижу смысла  задавать вопросы:
Кого «благодарить за эту жизнь?»
    В предвыборном оргазме озверели,
Эфир заполнил  гнусный  компромат:
Кто «засветился» в банях, кто в постели,
Кто в краже миллиардов виноват,
    Кто продает и в розницу, и оптом
Достоинство и честь моей страны,
И все, что создано мозолями и потом,
Бросают в жерло «выборной» войны.
    Меж кланами не считано разборок,
Страны богатства делят, как «общак».
Зову народ,  униженный позором:
«Отсеивайте» бешеных собак!»
     Им не даны  портретные приметы,
Власть предержащая: – «Вся на одно лицо!»
Зачем слова растрачивать поэтам
На сонм предателей, иуд  и  подлецов...
***
Хрипит эфирное пространство      
И претендентов множит счет,
Кто от грабителей и пьянства
Народ измученный спасет?!
     Растет неслышная трава
На радость беленьким овечкам,
А «утешения» слова
Нужны «убогим» человечкам.
     Без утешений эта жизнь
Совсем покажется без толку,
Тогда не обойтись без клизм –
Плюс патефонные иголки.
      Предупреждает нас эфир
От несварения желудка; –
«За кандидатов пей кефир,
А не сомнительную «крутку».   
АРКТИЧЕСКАЯ СТУЖА               
    К нам в гости Арктика пришла,             
А с нею  ветры и мороз,
И за околицу села
Какой смельчак покажет нос.
     В тулупе, шубе и пимах
Дежурный страж идет в дозор,
Один… Народ сидит в домах,
Ведя неспешный разговор,
     О том,  о сём,  о выборах:
России нужен президент,
Пусть лучше  будет Мономах,
А не  проныра на момент.
     И опасается… Мороз –
Тот может выборы сорвать?
По телевизорам прогноз,
Как встарь приходится ругать.
     К нам в гости Арктика пришла,
Желает долго гостевать…
Да, не настала ли пора
Ее в Америку послать?
***
    Вот год еще один прошел.               
Мы поднимаемся с колен,
Всё – верю – будет хорошо,
Кончается духовный плен.
    Пускай в моих коленях хруст,
Глухая ноет в теле боль,
Готова вновь родная Русь
На славный труд, на правый бой.
    Осознаю себя иным, я – стар,
Но русский человек,
И мир мне снова побратим,
Как было в долгий прошлый век.
     И вижу я рассвет и жизнь,
Играет вновь труба подъем!
Мы пережили «коммунизм»,
Капитализм переживем.
(После выборов   05.12.2011 года)
ТЕНЬ
    Бросают тени небоскребы,
Былинки робкие в траве
И мудрецы, и ВИП особы,
И кто без мысли в голове.
    Тень одинаково безлична,
Ей  был бы только ярким свет,
Идет по улицам столичным
Или за выпивкой в буфет.
    Тень ни за что не отвечает,
Ни за ходьбу, не за прыжки,
Молчит, когда собака лает
Или дерутся мужики,
    Ни за ужимки, не за жесты,
Ни в чем вины у тени нет,
Поклоны повторяет лестно,
Ей: – был бы только ярким свет.
    Тень не краснеет, если взятки
В карман чиновникам суют,
(У  тени с честью  все в порядке:
Ей  просто  взяток не дают).
    И «демократии» изъяны
Под тенью власти не видны,
В «тени» жулье умеет рьяно
Красть у народа и казны.
    Что депутаты, что министры:    
Их тень особенно «важна»,
Но от «стараний» их нечистых
Покрылась струпьями страна
    Ах, если б Тени говорили,
То защитили бы народ,
Бандитской  банде  перекрыли 
Надежным краном кислород.
«ДЕМОКРАТИЧЕСКИЕ» ПОЗЫ
(о «демократах»  и  дефолте…)               
    Петля кредитная затянута узлом,
Народ российский  корчится в удавке,
А «демократы»  в исступленье злом
Страной торгуют, как в базарной лавке
    И зазывают,  как в публичный дом,
Готовые, унизив души наши,
Прилечь подстилкой,  не сочтя трудом,
Выпрашивать под эту позу  транши.
    Мелькнет подачка словно метеор
(Народу не  достанется  однако),
А «демократы» снова на позор,
Не выпросив добавки, «свиснут» раком.
    В постелях,  в банях, под «случайный» куст
«Власть демократов»,  не стыдясь, заляжет
В любую позу под «зеленый» хруст
И шелест  «сладко пахнущих» бумажек.
ЖИЗНЬ ПО «ПОНЯТИЯМ»               
                Деньги – власть,
                Охрана – безопасность,
                Секс – любовь…
Нас поучают:
Деньги – это власть,
Особенно, когда их в банке ворох,
Сумел ловкач, не поймано украсть –
Кичись, жируй в ограбленных просторах.
Что суждено? 
Того не миновать
Минутой раньше или годом позже,
Своей судьбы  силком не удержать
За золотые краденые вожжи.
Однако!?
(Это слово – паразит).
Есть в «барской» жизни мрачные моменты
И, если гнев небесный не сразит,
«Уйти» помогут  в деле конкуренты,
А тело 
Отделить от головы
Не слишком много надобно уменья…
«Охрану мне и дальше из Москвы»,
В лазурный край на поиски спасенья.
Заранее прошу
Меня простить –
Быть может, выражаюсь слишком рьяно,
Но безопасность можно ли купить,
Когда от страха пьянствует охрана?
А что любовь?
Быть может светлый дар
Лучом утешит  «пакостную» душу
Но сексуальности кремирующий жар
В миг бедолагу иссушит как грушу…
Зачем  завидовать
Безродным богачам,
Трясущимися  и  в кипятке крутом,
Мы – радуемся,  злимся сгоряча,
Но не дрожим осиновым листом.
КОМУ ВОЛЬГОТНО…               
   Светясь  взошла  ущербная луна,
Ее ковчег  налит небесным жаром,
Плывет по звездам,  а внизу страна
Охвачена предвыборным  пиаром.
   Все те же лица  брешут напролом
(По черному стежками белой ниткой):
Как хорошо,  как весело живем,
Питье, еда, одежка  –  все в избытке.
   Ответа верного не жди и не проси
От возбужденных рьяно кандидатов:
«Кому вольготно нынче на Руси?» –
Орде финансовых и нефтяных магнатов.         
*
   Зажирело Счастье от харчей богатых,
Обленилось,  лежа на печи,
Не бывает вовсе по бедняцким хатам,
Где Нужда, входя, не постучит.
   Взвыл народ. Такое было ль видно:
«Что ты, Счастье, к бедным не идешь?»
Сердцу больно и душе обидно: 
Пропадают люди ни за грош.
    Где ты, Счастье, на каких распадках
И какое нынче выбрало село,
Как определило? Для меня загадка:
«Отчего России вновь не повезло?»
   Легионы нищих, наркоманов, бомжей
Страшную «свободу» в бездне обрели.
За такую долю  удели им, Боже,
Каплю человеческой любви.
   У иконостаса затеплю лампаду,
Прошепчу молитву в час ночной тиши:
«Помоги, Всевышний!  Много ли им надо
Веры во спасение души...»
*
Чиновники встречаются в пути,
Натоптанном безумною толпою,
И жаждущие  «средства» наскрести,
Приватизировав хоть что-нибудь «такое»,
Эквивалентно «рангу» иль «посту»,
В казну по локоть запускают руки,
Изобразив «святую» простоту,
Танталовы испытывают муки.
Таких хапуг не плохо бы карать,
Живущих у властей в числе любимцев,
И прикупить Прокрустову кровать
В ней «обмерять» нещадно лихоимцев.
НАВОРОТ               
    Что мне в душе наворотило
Чуждое, болью гнетущее,
Что и зачем озаботило?
Трезвого, нынче не пьющего.
     Грудь разделив  на карманы –
Каждый с защелкою – молнией,
В этом укрыты обманы,
Тот бесовщиной наполненный,
    В третьем…  И дальше без счету:
Матерью брошенный отрок,
Здесь – кто в долгах, без работы,
Там – старики без присмотра.
     Ворохи жгучих несчастий
Испепеляют огнём,
Где вы, «Избранные» власти?
Что мы бессмысленно ждем?      
    Смертная  жизни «инфекция» –
СМИ – прославляют порок,
Те, кто не прокляли Ельцина,
Тем сталинизм не в упрёк.
    Боже!  Дела твои праведны!
Отче! Спаси  Мир и Русь…
Знаешь, я сердцем не каменный –
Я о России молюсь.
МАНЬЯКИ               
     Убийцы свою жертву «обожают»,
В любви признаться только не спешит…
Зверь жадно мясо – пищу – поглощает,
Не отойдет, пока не станет сыт.
     Ест  птичку кот, урча от умиленья,
Прижаты уши хищно к голове.
И гонит львица зебру с нетерпеньем,
Желая страсти пробудить во льве.
     Но кто  же всех отвратнее  народу,
Бесцельно жизни может изломать?
Зверь,  поневоле, ходит на охоту,
Зверь – человек – бессмысленно терзать.
     Плывет Луна по звездам, убывая,
Зачем?  Никто не спросит у Луны…
Маньяк   и в лунном свете убивает,
И мрачным днем…  Дни жертвы сочтены…
РИМЕЙК
    Нежданно – творческий провал,
Нежданно – сникло вдохновенье,
И знаю сам:  не все сказал,
Но мысль измучили сомненья.
     Зачем «политикой» грешу
«Политиканов» проклинаю?
Себе во вред о них пишу –
Стихи и время убиваю.
    Утрачен творческий азарт,
Жара. Уныло настроенье,
Пасьянсом лиц затертых карт
Я утешаюсь на мгновенье.
    Стихи   свои перечитал.
Вновь обретаю духа резвость,
Не зря ведь Ельцина ругал
За необузданную «трезвость»,
    А Горбачева за «талант»,
Хранимый у подруги Раи?
Он без нее – комедиант,
Но вновь «награды» получает.
     Здесь и других не мало лиц,
Зло разрушающих Россию,
Родили  недра Двух Столиц,
Но не послали нам  Мессию…
     Ваять, хотел бы красоту,
Совсем не в бронзе, а стихами
И, отыскав свою мечту,
Читатель, поделиться с Вами.
ТАРАКАНЬИ  БЕГА
(басня – аллегория)
    Бежали дружно тараканы
Вокруг горбушки на столе,
У недопитого стакана,
Остатков жесткого филе,
У опрокинутой бутылки,
Куска копченой колбасы,
Усердно нюхали опилки,
Топорща  рыжие усы.
    План появился  ненароком,
О тараканах: – «Истребить!..
(Но, чтобы  не  было  упреков,
Возможно  лучше  бросить  пить?)
А вдруг «защитники природы» –
За тараканов –  головой!
Блюдя законность и породу,
Поднимут нестерпимый вой.
    В стране возникнут беспорядки,
А власти, проведя Совет, решат:
«Бежать всем без оглядки,
Туда, где тараканов нет»…
Нет тараканов – паразитов,
Где отыскать подобный край?
Завесой сказочной укрытый
Для  нас  недостижимый Рай.
    Такие мысли тараканьи
В моем возникли полусне,
А утром, самой ранней ранью,
Их сформулировал вполне:–
«Чиновничьи известны нравы,
Свобода им дана не зря,
Без них держава не держава…
За тараканов пью!  Ур-ря-я!..
    Для жанра свойственны приметы –
Должно быть в басне резюме:
Но, что у пьяного поэта
На языке, то на уме.
БУШЕПОКЛОННИКИ
    Отмечаю в позорном реестре
Потерявших и совесть и душу.
В их числе «достославный» маэстро
На приеме  «отменного» Буша.
     В Белый дом  приглашен за «заслуги»
Из числа самых-самых известных
«Демонстрантов»  в валютной подпруге,
Дорогой, но бессовестно тесной.
     За серебряной «прибыл» подачкой
«Идеал» из советского рая –
Горбачев – «свой!»!  Медаль в раскорячку
Получает,  вздыхая о Рае.
     Буш вальяжен. Себя может тешить:
 Без «труда» обласкал перед строем.
 За предательство надо бы вешать
 Не медали на грудь, а «героев».
***
    Не завершен мой долгий поиск, 
Успеть бы? Подгоняет страх,
Еще пишу о жизни повесть
И правдою терзаю совесть
В своих изломанных стихах.
    А в прошлом было все понятно
И пусть звучал не сытый смех,
Мы не работали бесплатно,
Подчас, трудом невероятным
Ковали общий наш успех.
    Единства и «Мечты и Цели»
За годы не смогли достичь.
«Лже-демократы» озверели,
А в «Коммунизм» мы не успели,
Как в Эмиратах чтобы жить.
    И ныне русские «эмиры»
Делить  не мыслят барыши,
Объевшись «долларовым жиром»,
И олигархи, и банкиры
«Скулят» за медные гроши.
О, СУЕТА, СУЕТ…               
    Все мелочно: успехи и провалы,
И взлеты, и падения с небес,
Чужая зависть угрожает жалом
Иль похотливый торжествует бес.
     О, суета…  Из будней прорастая,
Тельца златого чудятся рога,
Его  сожрать  готова волчья стая
И окровавить белые снега.
     Немыслимых желаний половодье
Грехами наполняет скорбный мир
И жажду утолить чужою плотью
Желает страстно алчущий вампир.
     Топор и плаху заменили  «сроки»,
«Возмездие» – к амнистии пришло,
Бездумно власти  милуют пороки,         
А над законом  торжествует зло…
     О, суета… Мне сбивчивые строки
Покой душевный не дают найти…
К чему мои неслышные упреки?
О, Господи,  мне суетность прости.
ИСКОМОЕ               
      Когда потерялось «искомое»
Среди уравнений и знаков?
И мозг изувечен не комою
И не амнезией, однако,
      Бьюсь я в напряженье извилин,
В потугах над жизни задачами,
Зря зад мне  ученьем  дубили
И знания эти утрачены.
      Решения были готовые,
О том позаботилась власть.
А нынче явились «толковые»,
С наукой:  как больше украсть.
      Ловчилы, бандиты, пройдохи –
У них беспредельный размах,
«На рынке» и ахи, и охи
У «граждан» в торговых рядах.
      Когда  в распродаже – святое,
Деньгой набивайте карман!
А всё остальное – пустое:
И фальшь, и народа обман.
      Потеряно жизни «искомое»...
Считаем и ночи, и дни,
Одни – Мы! Для них  –  насекомые,
«Владетели» мира – они.
О СМЕХОТВОРЧЕСТВЕ               
ВЕСЕЛИСЬ НА ЗДОРОВЬЕ
    Всем русскоязычным под кронами Юрмалы
В концертном приюте курортной земли
Создатели шуток, улыбок и юмора
В подарок, как праздник,  себя принесли.
    На русском – Великом! – Веселые байки,
«Аншлага» улыбки,  Задорнова  смех…
А мне вспоминается классика – Райкин
И не преходящий таланта успех.
    Нам юмор сегодня не малого стоит,
Кто шуткой и прежде умел дорожить,
Кого-то билет лат за тридцать устроит,
Кому-то на них надо месяц прожить.
    Цена на билет на концерт –  без размера:
На «нового русского» сделан расчет,
А что для иных, то такие барьеры,
Пожалуй, и  Бубка с шестом не возьмет.
    Как видно, живут в «нищете»  юмористы,
Кто с ними поделится хлеба куском?
Босыми ногами в потоке игристом
По Рижскому взморью гуляют пешком.
     Здесь «рыбки»  из золота ловятся бреднем,
Сплетен он созвездьем «талантов и муз»,
А мы посмеемся на латик последний
И скромно помянем Великий Союз.
    Мне юмор сродни, говорю без утайки,
Но жлобство  и жадность – артисту беда,
Не зря вспоминается классика – Райкин
И сила искусства  в  былые  года.
ЮМОР ДЕЛО СЕРЬЕЗНОЕ
    Где басни дедушки Крылова?
Где жало строчек  Михалкова?
(Покойного сердечно жаль
Ему зажгу свечу – печаль).
Не говорю я  о  Эзопе,
О Лафонтене промолчу,
Про «новых»  я кричать хочу,
О  их бездарности и трёпе,
    Прочтите анекдотов тыщу –
В одном  из них  для смеха пища!!!
Где Грибоедова  сатира?
Нам предлагают  из  сортира
Со стен  немудрый  пересказ
(Далек для «комиков» Парнас).
Спустились  ниже «ширпотреба»,
Нам сальности дают без хлеба,
Известно всем:  «Без хлеба сало
В еде народа значит мало…»
    Ах! Десять лет мелькнули быстро
И кое-кто прослыл «артистом»,
Стал «шуткой» щеголять с намеком
На чью-то мать  тюремным слогом.
Не стану дальше продолжать:
Но не забуду «вашу мать»…
    Строка  почти из Годунова:
«Народ смеется…» Право слово,
Смеется много над судьбой,
Над жизнью пьяной и лукавой,
Богатой,  нищей  и …  кровавой,
Но остается сам собой.
ТЕЛЕЭКРАНА  ЛИЦА
Выступают Жван и Зад,
То подряд, то невпопад,
«Мысль», однако, всем ясна,
Понимать должна страна
Кто «дежурный», кто «творец»,
Всякой всячине отец.
Пусть, смеясь, тупеет зал:
Кто из них о чем сказал.
Обедневшая цензура
(Не «дерет» с барана шкуру)
Им советует: – «Изволь,
возлюби самоконтроль!»
Дабы словоблудством скверным
Никого не «обувать»,
А среди «шипов и терний»
Слово нужное сыскать.
РАСТЛЕНЬЕ ДУШ               
    Любовь и похоть. Дамы разные.
В любви восторг и трепет жил,
А в похоти желанья грязные,
Неважно, кто их обслужил.
    Порок  любой ориентации
Взахлеб  расписывают СМИ,
В том видя, «воспитанье нации»
В делах, отвергнутых людьми.
    Покажут, с умиленьем, гомиков
(Из розо-голубых цветов)
И мужеложества поклонников,
И «обожателей» скотов.
    Должна поверить деревенщина!
Есть на экранах,  что смотреть,
Как оголяться надо женщинам,
Как в акте половом кряхтеть…
    Всем разъяснят,  в один момент,
Между «чернухой» и рекламой,
Как «развлекался» президент
С любовницей (оральной «дамой»).
     «Я встретил вас…»  Слова «заезжены»,
А надо чтобы знал народ:
Куда  бежать мужчине, женщине,
Где Плас Пигаль, где шлюхоход?
    Растленье душ! Оно заказано: –
«Отвлечь народ от всех забот».
И СМИ, и власти  так «повязаны»,
Что порнография цветет.
    На телевиденье и в прессе
Слились  в разнузданный дуэт
Те две  древнейшие профессии,
Продажнее которых нет.
     Власть из «народных» интересов
Идет колоннами в ряду
И с проституцией, и с прессой,
И с грязной совестью в ладу.
Я – АНТИ…СМИ
   Антисемитом не был от рожденья.
Любил друзей, достойных – уважал,
Был к пакостникам полон снисхожденья
И словом «жид» себя не унижал.
   Народ и нация. Мы были заодно,
Была понятна главная «идея»:
Меж русских есть «отборное зерно»,
Как есть оно  в «отборных» иудеях.
   В Компании, под водочку с закуской,
Мелькало в анекдотах слово «жид»:
«Мол, чай – жидок, зато хозяин – русский»,
Но обоюдно не было обид.
   Что сионисты, что антисемиты –
В том разбираться не было нужды.
Издревле Русь – для слабого защита
И оберег  народов от беды.
   От власти «демократия» дурея,
Взлелеяла рассадники вражды:
У «глупых» русских  «умные» евреи
В ростовщиках (по Пушкину – жиды).
   Единство в прошлом  злобно отвергая,
СМИ  к «равенству» такому подвели,
Где одинаково голодные страдают
Кавказцы, азиаты, москали…
   СМИ – демократов воровскую касту
Народы, распознав их естество,
Бить будут «не за морду, не за паспорт»,
А за обман, измену, воровство.               
ДИСКОТЕКА
    Мелькает цвет, мерцает свет,
Роятся тени, искры,  блики,
Круговорот, кордебалет,
Толпа в экстазе – вопли, крики.
    Как  одурманенный  удав,
В безумье глубже погружаясь,
Яд  звуков бешеных впитав
Толпа течет, переливаясь.
     А, где-то, прячась по углам,
Под ручку с другом – кокаином,
Гуляет наркоты  игла,
Стараясь выглядеть невинной.
    По туалетам дым висит –
Марихуаны прелый запах
И в нетерпении «скорбит»
«Любовь» у страсти в грязных лапах.
    Кружат до самого утра,
Не утихают скрипы диско,
Но, наконец, пришла пора –
Фонарь мелькнул прощальной искрой.
    Над городом встает рассвет
И мётлы шваркают  сердито,
Простого средства лучше нет:
Туда-сюда. Все шито-крыто.
    Сметают мусорную грязь
И «страсть» разлитую в кондоны…
Метла до дела дорвалась,
А у нее свои законы.
НОВОЕ ПРОЧТЕНИЕ               
    Себя  мне  наново   прочесть не удается –
Уводит мысль на прежние стихи…
Я вспоминаю встречи у колодца –
Зачем их почитали за грехи?
    Робели, в ожиданьях поцелуя,
Вели взволнованный, без сути, разговор,   
А сердце замирало, и  тоскуя,
Рвалось  в  силках, как птица на простор.
    Не мыслили невинность опорочить       
И уронить себя в других глазах,
Так, походя, без смысла,  между прочим,
Мальчишескую лихость показав...
    Я нынче с грустью тайной наблюдаю
За поведением невызревших «щенков».
Спешат – физиология «простая» –
Скорей «дозреть» до баб, да мужиков.
    Пусты, ущербны  школьные программы,
Беспомощны  в общении с детьми,
Учили раньше бабушки и мамы –
А как сегодня  «просвещают»  СМИ?
    Урок один: – умей предохраняться!
И торопись,  не ведая стыда,
Не сознавая в чем души богатство,
В незрелые, по возрасту, года…
    Я от рожденья не был моралистом,
Что ЗАГС мне, что церковная фата…
Но преклоняюсь перед чувством чистым –
Все остальное в жизни суета.
    По новому прочесть не удается
Поступков тех, кто нас пришел сменить,
Кому не место – встречи у колодца,
Когда за деньги можно все купить…
06.07.2009г.
МАКИ
    Где не ждут урожая
И хлеба не растут,
Поле в красном пожаре –
Маки буйно цветут.
    Прежде все вспоминали
Ядовитый анчар,
К счастью, редко «вкушали»
Жуткий маковый дар…
    Взбухли яростно вены,
«Ломки» час подошел…
Опрокинулись стены –
Нужен, нужен укол...
Шприц отброшен... Как тени
Сникли боль и дурман,
Кровь – шампанское! – пенит,
Разгоняет туман.
    Кайф покруче «соломки».
Ты забыл обо всём:
Как терзает при ломке
Злобный мерзостный гном.
Он другим нынче занят,
Ожидает свой миг –
Скоро время настанет
Новой пытки, старик…
    Будет шанс «отыграться» –
Гном играет всерьёз,
Ждет – ты можешь сорваться
И схватить «передоз»…
Там не ждут урожая,
Там хлеба не растут,
Нам, бедой угрожая,
Маки буйно цветут.
ФРАК... С ЧУЖОГО ПЛЕЧА       
    И фрак мне враг и смокинг тоже.
Мне гимнастерка по плечу,
Носил, когда-то, был моложе,
Кричал (и нынче не шепчу).
    Военный китель ближе все же:
Была Великая война,
Когда почувствовала кожей
Шинель суконную страна.
    Не подойдет, уверен,  ряса –
С попами мне не по пути,
Чтоб бородою седовласой
Перед иконами трясти.
    Я  веру тихо принимаю:
Она – в душе,  она –  со мной
Беззвучно, в горестях, стенает,
Не слышно всхлипов за стеной.
    Меня сомненья часто гложут:
На мне чужой пиджак – наряд?
Когда, с такой кабацкой рожей,
Забрался к вам в калачный ряд?
    Бикини, лифчики  и  стринги –
Заботы многих  кутюрье,
А «Ню – искусство», чьи «картинки»
Царят, (без порно ?), при «дворе».
    В цене и Риччи, и Версаче,
И Зайцев тоже вровень им,
А разве может быть иначе –
За «своего» мы постоим.
    А вот, наряд от…  Папуаса,
Такое, скажем, неглиже:
Один листок, не для показа,
Висит на нижнем этаже…
    Но знаю: главное не в этом,
В «толстовку» ли  себя одень?
Не станешь «чувственным» поэтом,
Когда не выпьешь каждый день.
 17 февраля 2011г.
КЛЕТКА               
     Людей встречаю светлых редко –
Так изменились нынче дни!?
Живем на воле, словно в клетках,
Похоже, вместе, но одни.
    Решетка вовсе не стальная –
Она хитро заплетена
Обманом, бедность прикрывая,
Тоской пронизана она.
    С опаской подбираюсь ближе,
С другой и этой стороны,
Как жаль, но разницы не вижу:
«Сидельцы» алчностью больны.
    Их веселит «слонов» раздача
Из низкопробного сырья,
Чума – они  ж  от  смеха плачут,
Свой страх скрывая и тая.
    Наш век не балует судьбою,
(Такая старость мне дана),
Живут без радости изгои,
Но ждут: пробудится страна.
ТОЛПА               
    Ходишь чужим в толпе,
«Тискают» ноги прохожие,
Каждый сам по себе –
Бледные,  краснорожие...
    Лентой бежит асфальт,
Потом текут подмышки,
В сердце  рыдает альт,
Вязнут в уме мыслишки.
    Стоит пристать к ларьку?...
Пиво и ломтик сыра,
Выпью и «усеку»,
Где же утехи мира?
    Ходишь чужой. Суета…
Хочешь любви без меры,
Только толпа пуста
И для нее я «серый».
    Хочется волком взвыть,
Вглядываюсь поближе…
Можно ль толпу любить,
Если ее ненавижу?
«ИНТЕЛЛИГЕНТЫ»  (ноу-хау)
   Интеллигенции продажней,
Чем нынешняя, не сыскать,
Полна завистливою жаждой
Готова задницы лизать,
   Хвалить заморские причуды
И гадить в собственном гнезде,
Их посылать туда не буду –
Они прописаны  там… Где?
    Поймет внимательный читатель
Истоки  пошлости и фальши,
Взращенный рынком  «показатель» –
Пошлет их сам   куда  подальше
    Как в лизоблюдстве лицемерят –
Что непристойней может быть?
Под стать,  вполне,  «базарной» Эре,
В которой  нам досталось жить,
    И хвалят власти на «подъеме»,
Клянут «ушедших» горячо,
Все, что «всплывает» в нашем доме,
Ловя на «золотой» крючок.
    Интеллигенты без кавычек,
Народу, видно, не  нужны
И лезут в душу без отмычек
Исчадья – слуги Сатаны.
НО, НЕТ, НЕ ЗАРЫДАЮ…
(грустный рассказ соседа)
    От родни ничего мне не надо,
Ни подарков, ни денег, ни лжи
И улыбок, с участливым взглядом:
В них обман и души миражи.
    Все фальшиво. Живут эгоисты
Для себя, для соблазнов, утех
И разносится «раковым свистом»
Затаённый над старостью смех.
    У меня есть Собака. (Однако,
Кошка  сдохла,  нас числилось – три…)
Бережет от инсульта и рака –
Их могу не заметить внутри.
    Обозлился до «степени крайней»
На «своих» не хватает мне зла,
Мне – роднее прохожий, случайный,
С кем для встречи дорожка свела.
    Побеседуем мы обо всяком,
Может, выпьем по кружке пивка…
Подойдет приласкаться Собака
На ветру у пивного ларька.
    И поманит заливистым лаем,
Мол, старик, собирайся домой…
Не дождетесь: Когда зарыдаю…
Я – старик, но, покуда, живой!
11.10.08
ПРАВДИВЫЙ  РАССКАЗ
НАИГРАЛ  КОНТРАБАС
(Почти Музыкальная история)
     О чувствах страстных больше не скриплю….
Дан мной Обет, его я не нарушу:
На мой призыв, впервые: – «Я  люблю…»,
Мне без стесненья истерзали душу.
    Любил ее  –  мою Виолончель,
Ключом скрипичным извивался страстно,
Но не увлек в футляр  (свою постель),
Стаккато струны рвал свои напрасно.
    Ах, если б… Был, как Билла саксофон –
Позолоченный и «услада» Штатов,
Тогда бы мы звучали в унисон
(Как с Моникой тот саксофон горбатый).
    Большой и не уютный Контрабас,
Мешаю всем я  на пространстве тесном:
«Сыграл свой такт… и убирайся с глаз,
Урчащий  из утробы бесполезно».
    Я – Контрабас. Изгой. Из струнных толстый самый,
Хотел любви, мечтал звучать трубой…
У толстяков без радости романы
И я утешен истиной такой.
       Басил: «Люблю Мою Виолончель».
Теперь хриплю: «Туды ее в качель…»
ЛГУНЫ
Лжет не История, лгут люди –
Историками их зовут.
О чем История  «забудет»,
Они с «три короба наврут».
Всегда готовы к «обобщеньям» –
Радела б нынешняя власть:
Ей в пользу толковать сомненья,
Предшественников  нагло клясть.
Как очевидец – то, что вижу
Хочу, отобразив в строке,
Лжецам, которых ненавижу,
Сесть, как типун на языке.
ЭМИГРАНТ               
    Нельзя жить старым багажом,
Не обретая новых знаний,
Жить вдалеке за рубежом,
Страны не ведая страданий,
   Жить одиноко  без друзей
И мыслью не делиться с ними,
Жить, повороты виражей,
Стеля задумками благими,
   Себя обманывать в любви
И верить в призраки пустые,
И,  утаенное  в глуби,
Не отдавать  тебе, Россия?..
   Чужие слышу голоса,
Как в них, Россию проклинают,
Желают злобно искусать
Шакалы,  сбившиеся в стаю.
    Мол, оккупация была
Вполне с фашистскою сравнима,
А что Россия им дала –
За то она и не любима.
    И льется мерзкий разговор
Об исторической «печали»: –
« Душил их всех голодомор –
Их россияне «объедали».
    Не вспоминают: – Сколько раз
Российской пользовались силой
Болгары, Балтия, Кавказ…
На «Шипках» Русь сынов губила,
    Спасая мир, спасала всех,
России  возвышала имя
И разделяла свой успех
Между народами иными…
ЖИВУЩИМ ДО НЫНЕ
В МОЕЙ УКРАИНЕ
    Родного называть соседом?...
Ведь были мы – одна семья,
Делили радости и беды,
Кормила нас одна Земля,
Возникшая  на Диком поле
При свисте стрел, под звон мечей,
Одну отстаивали волю
И звали  ненькою  своей.
Простор  до  самых  до окраин
Был признан Родиной славян:
Наш русский Мир – стал Риму равен –
Великий словно океан…

    Все обернулось в одночасье.
Настали  распри и раздор:
Одним ли, видишь, было «счастье»,
Другим – слепой голодомор,
Одни – лишь «ложками стучали»,
Другие – гнулись по полям,
Себе мы верить перестали:
На слухах держится Земля.
Кому, не знаю?  Стало надо
Искать американский «свет»
И как быстрей «залезть» под НАТО,
Другой  дороги  что ли нет?

Родного называть «соседом»?
Тогда – какая мы родня?..
И думать не хочу об этом:
Такой «расклад» не для меня!
«ПЕНСИОНЕР»            
            (Недоброй  памяти  усопшего   
              и не по обычаям)
Не просыхающий  «избранник»
Россию обглодал,  как пряник,
Но, как в психушке идиот,
«Неприкасаемым» живет,
За прочный каменный забор
На даче скрылся  гнусный вор.
Ему бы гнить на Колыме
И плавать по уши в дерьме…
Но далеко  Колымский край,
А под Москвою – тихий рай.
Живет  «бывалый» президент
На «государственный» процент
И каждой ночью видит он
В поту, в кошмарах страшный сон:
Народ, без лишней суеты,
Избрал ему…  Тюрьму – «Кресты».
ИРОНИЗИРУЮ О ПРЕЖНЕМ   
    Шикарно – Пиковая дама,
В колоде – просто дама пик.
В одной – огонь,  роман и драма,
Другая – не к марьяжу – пшик.
    Жизнь – сказка:  символы  и  тени,
Герой и трус, рабы и вождь,
Безумцу равноценен Гений,
А правде – искренняя ложь.
    Не стану мудрствовать лукаво
О жизни нашей… Жду конца.
Живу – не ожидаю славы –
Пою от первого лица.
    Стараюсь показаться лучше,
Начитанней других, умней…
А для чего?   На всякий случай –
Я жду прихода светлых дней.
    Пусть мне расскажет откровенность:
«Кто в меру трус и  в меру смел,
Кто у кого похлебку съел,
Жену увел, похитил ценность
И без позора постарел?..» 
***               
    Из оптимистов по природе я,
Люблю звучанье острых слов
И на себя пишу пародии,
Но и других «полить» готов.
    И дело это сокровенное
Не растерял в чужих краях.
Квартира Маленькой Вселенною
Была для выдумок моя.
    От двери устремлялся в угол,
Направленный своей судьбой,
Чернилами, черней чем уголь,
Чертил смешинки над собой
    И не жалел вонючей краски
На всех правящих «скакунов»
Не верил в басни их и сказки –
«Сиропу» из мочи  и  слов
    На слух не сладостное пенье,
Особенно для нежных дам,
Свои находки и сомненья
На суд читателей отдам.
***               
    Тоску и боль преодолев,
Отброшу прежние кручины
И новый выберу напев,
Хвалу и почести отрину.
     Всегда, по жизни – оптимист
Был потрясен  позорным делом,
Когда  пропойца – антихрист
Распродавал страны пределы.
    Я – православный:  промолчу,
Хулить иль возносить   не стану,
Пускай другие палачу
Вопят  проклятья и осанну.
    Скончался срок  губящих лет
Под  управлением невежды,
В стране забрезжил робкий свет
Звезды далекой – свет надежды.
    Псы, восхвалявшие порок,
В углах ворчат, боятся лаять,
Но зло преподанный  урок
Вновь повторить нас не заставят.
    Седою стала голова
И редки искренние лица,
И, выбрав новые слова,
Я стану радостью делиться...
ЖИТЬ ХОТЕЛОСЬ В «ПОРЯДКЕ»
    Нету силы у голоса               
И шепчу еле слышно:
«Ждали – светлую полосу,
Получилось – как вышло».
Видит взор затуманено
Кадры пятен из прошлого
Дней нелегких при Сталине,
А сейчас – что хорошего?
    Нету «рвения» прежнего
Коммунизма строителей
В дни застоя при Брежневе,
А теперь – что увидели?
Два у пропасти берега
И откосы косые,
Там – жиреет Америка,
Здесь тощает Россия.
    Мой народ, одураченный
Обещаньями счастья,
Весь простор «не прихваченный»
В откуп дал новой власти.
Не в машинах, «на меринах»!
(Ей бы «ржать» на зарплату),
По карманам не меряно
Загребает лопатой,
               
    Раззадорилась хватко
И законы ей – дышло...
Жить хотелось в   «порядке»,
Получилось – как вышло.
РЕПЛИКИ
    *Нам говорят» – «Россия без дорог
И дураки ей правили века».
В Истории не буду (я не строг!)
Искать «набольшего» Ивана – дурака.
А время наше помечает «ВЛАСТЬ»
Приметами из прожитых веков…
Народ молчит, сказать не может: – Слазь!
И продолжает верить в «дураков».
    *Кривая совесть нынче в моде.
Честь – мишура и канитель,
За подлости не бьют по морде,
Не вызывают на дуэль.
    *Раздав Россию за гроши,               
Власть занялась «достойным» делом:
Членовредительством души
У четвертованного тела.
СОН  и  ЯВЬ
    Желаньем рисовать прекрасный свет
Охвачен я – оно  неистребимо.
Во всем ищу немыслимый сюжет
Для взора – радостный и для – души любимый.
В лесу и в поле, на пространстве вод,
В очах девичьих  –  синевою неба,
И звезд в ночи хрустальный хоровод,
И  свежий запах выпечки от  хлеба.

    Поймать пытаюсь яркие слова
И аромат,  подаренный сиренью,
И как плывет в дурмане голова
От поцелуя в первое мгновенье.
И как  поют, и славят небеса
Мальчишки в хоре,  птицы возле дома,
Когда звучат, сливаясь, голоса,
Мир  наполняя сладостной истомой.

    Мне  бархатное бабочки крыло
Напоминает ангелов  из  Рая
И, кажется, ушло из жизни зло,
И я о нем,  беспечный, забываю…
Но лишь глаза укроют шторы век
(Не дай вам Бог, такие видеть страсти)
Мерещится мне Черный человек
Корыстный,  с неуемной жаждой власти,

    Завистливый безжалостный Паук,
Он для людей плетет свои тенета,
Все восемь жадных цепких  ногорук
Опутали кредитами планету.
Паук – банкир, магнат, миллиардер!
Он – ненасытен, вечно хочет «кушать»,
Ест всех подряд и  может изувер
Сожрать, по случаю,  заложенные  души.

    И воли нет прикончить Паука,
Мы в долг живем – на этом Мир основан,
Мы бесконечно терпим и пока,
Сгибают нас «кредитные» оковы.
Глаза открою.  В думах спозаранку
Припоминаю, есть совет (не нов):
«Пересажать из «грязных» Банков в банку –
Всех разом «криминальных» Пауков».
СОВЕСТЬ… УЦЕНКА ТОВАРА
    Совесть товар залежалый,
Высохший сыра кусок.
Совесть скулила бывало,
Болью стреляла в висок,
Ранила в самое сердце,
Часто рыдала  навзрыд,
Сыпала солью и перцем
Там, где сильнее болит.

    Совесть…  Совсем не тревожит
Тех, кто безмерно богат –
С толстою  кожей вельможи,
Нувориш – «аристократ»…
Совесть? Банкира ли дело?
Сердце, как сейфа – броня!
Грабят и грабят  «умело»,
Верность «законам» храня.

    Совесть унылою стала:
Как бы не смыли в сортир?
Власть на Закон указала –
«Совесть» залила эфир
Байками,  сказкой о Праве: –
«Собственность – это оплот
В нашей Великой державе»!
Только при  чем здесь народ?

    Совесть – товар залежалый,
Спрос на неё не велик,
Часто,  довольствуясь малым,
Слабый мириться обвык.
«Совесть» богатых –  не мерю,
Как и  понятие:  Честь!
Только я знаю и верю:
Совесть у Истины есть.
ВЗГЛЯД СКВОЗЬ ОЧКИ
    Носил я ТЕМНЫЕ очки
И видел, как живут сморчки,
Бровастый Брежнев  вел отряд 
Геронтократов  на парад,
Какой от них народу прок?
Истек у старцев  жизни срок,
Их упокоила – она –
Сама Кремлевская стена.
Проклятье! Ельцин,  Горбачев –
На них мне  не хватает слов,
(Могучий русский наш  язык
И тот на мат сорвался в  крик).
Бездарность – предали Страну,
На век их память прокляну.
Где наша светлая страна?!
Из «дерьмократии» волна
На рынок,  выплеснув народ,
За счет народа и живет…
    Теперь  я  в  РОЗОВЫХ очках
И все вздыхаю: – «Ох, да ах…»,
Под сенью, у Кремлевских стен
Настало время перемен.
Но слышу  старый патефон:
Как жизнь польется – светлый сон,
Добавят пенсии.  Уже!
Ходить не будем  неглиже,
Залечат лучшие врачи
(Да, не свалиться бы с печи)…
А олигархов: – «Не давить!»
За что такую власть любить?
Картины в РОЗОВЫХ очках
Меня смущают, то ли крах,
То ли неведомое ждет…
Сколь можно  «обувать» народ,
Как лохов?  Сыты мы сполна –
Бурлит народная волна…
    Носить мне ЧЕРНЫЕ очки,
Поверьте,  право, не  с руки.
Я возлюблю такую Власть,
Когда никто не сможет красть,
Исчезнут  подлость, ложь, обман…
Я с властью «заведу» роман
И стану прославлять в стихах
В НЕ ЛГУЩИХ из стекла очках.
СТАРЫЙ ОПЫТ               
    Жизненный опыт – великая сила –
Крепкая челюсть  для стертых зубов,
Если бы время людей не косило,
Было б несчетным число мудрецов.
И на поверку выходит иное,
Раньше решали на «глаз и авось»,
Старость не радость – я, жалуясь, ною:
В память без спросу вселился склероз.
    Раньше привычно владели зубилом,
Звали его  «вездеходным ключом»,
Опыт в мешке сохраняли, «как шило»
И говорили – нам все ни почем.
Жизненный опыт с фигурой горбатой –
Не зачем  в старую память смотреть,
Ныне компьютер настолько «богатый» –
Все в нем хранит электронная сеть.
    Опыт мне радостен – было, я знаю... 
Нужен  другим,  когда шишки набьют,
Опыт ошибок своих, повторяя,
В жизни за годы себе обретут.
***
Там, где шумят леса густые      
Своей красою вековой
И деревянная Россия
Еще жива своей судьбой,
Пока Петровская эпоха
Не добралась до этих мест,
Как прежде, восславляя Бога,
В миру царит двуперстный крест,
Когда по скитам староверы,
Свои молитвы вознеся,
Шли на костры Петровской эры,
Себе пощады не прося.
Они не признавали страха,
И, повторяя путь Христа,
Готовые взойти на плаху
Из-за двуперстного креста.
Протест духовный мне понятен: 
Их били, жгли на том пути…
От наших мерзостей и пятен,
Как староверами уйти?
***
Зло властвует над миром, над людьми,
Они наполнены бездушною трухою,
Манкуртам  бессердечия сродни,
По сути, безрассудные изгои.
Как человечество утратило лицо?
Порок и похоть,  пошлости улыбки,
Не считано лжецов и  «мудрецов»,
Их телевидение «смакует» без ошибки.
И множатся растления грехи –
Предатели, убийцы, изуверы…
К чему мои  плачевные стихи?
Когда закон у нас без «высшей меры»!
ВАМ СЛОВО, ПОЭТЫ (диптих)
        1. Вам слово,  Поэты! Настал новый век,
Больших перемен, прозаических буден,
«Утробных» желаний, что ждет «человек»,
Припав к необъятным и кормящим грудям.
Наполнены  нефтью  и  газом  сосцы,
Налиты  иными «дарами природы»,
Для нас сберегали  богатство отцы,
А мы раздаем  его разным уродам.
Поэты!  Зову, не за хлеб, не за соль,
Авто дорогое  иль файную хату:
Давите хапугам  «больную мозоль»,
Где совесть и стыд  помещались когда-то.
         2.Мечтам людским не воспарить до звезд,               
Не одолеть безмолвия в смиренье,
Простой народ – Истории навоз
И обречен  быть пашне удобреньем?
В простор небес не поднимает взор,
Склонив к земле натруженные плечи,
Пииты, что? За рабство, за позор
Всех страждущих  Вам расплатиться нечем?
Где те стихи, разящие, как меч?
Чтоб тем мечом за все людские муки,
Насильникам без жалости отсечь
Проказой жадности  изъеденные руки.
ОХ, НЕ ПРОСТО               
    Спешить за переменами  не просто,
Они  снуют по вздыбленной стране,
Особенно, когда преклонный возраст
Скептически настроен к «новизне».
    Стихи от классики «спускаются» к жаргону,
А речи «умные» от терминов пестрят,
Как логопед «озвучиваю» стоном
Слова, которыми «братишки» говорят:
    Мочилово, тошниловка, трындеж,
Восторги – вау! На базаре – стынуть!
К иным словам не подберу падеж,
Другие, просто, мыслью не окинуть…
    «Продвинутые» двигают наш век,
В том  Интернет используется бойко,
«Заклад» погружен в бездну «Ипотек»,
Раскопанных в процессе Перестройки
      От новых слов боюсь «осоловеть»,               
От «нано технологий» (без закуски),
И в наше время  надобно уметь
Красиво, ясно говорить по-русски.
ОДНАЖДЫ ВЕЧЕРОМ НЕНАСТНЫМ…          
    Дождь стеной, проливной пенит воды Залива
И размашисто бьет по прибрежным кустам,
Кроны сосен берет, как щенят за загривок,
И в зеленые грубо целует уста.
    Непогода, промозглость на Взморье,  на диво!
Не веселый, без снега конец декабря.
Зарываясь в песке, я иду терпеливо
В кабачок под названием «Три пескаря».
    По тоскливому небу угрюмо и сыро
Чередой неуемной бегут облака,
В пелене, изредка, через черные дыры
Мне мерцает манящий огонь камелька.
     Здесь меня привечают, как блудного сына,
Крепким ромом разбавлен  малиновый чай,
Завсегдатаи пьют,  разомлев у камина,
На продажную власть им стихи подавай!
      Вспоминаются мне  демократы – «умельцы»,
Оболгавшие  нас, наломавшие дров,
Горбачев – без ума  и упившийся Ельцин
В окружении шайки пройдох и воров.
     Я читаю стихи о народных мытарствах,
Ожиданий гостей  не хочу обмануть,
«Перестройщики» ложью, обманом, коварством
Погрузили страну в непроглядную жуть.
     Наступила пора олигархов и денег,
Безысходно нищает  Российский народ,
Скоро власть, догола, нас разует, разденет,
А на слезы и воздух налоги введет.
    Ностальгия о прошлом за сердце кусает,
Понимаю: – Былое нельзя возвратить.
Хорошо бы делами  сравниться с Китаем,
Или, как в Эмиратах, достойно пожить…
    Ветер стих. Незаметно уходит ненастье,
Серебром улеглась  на  Заливе Луна…
Отыщи свою долю, достоинство, счастье,
Расцветай на века дорогая страна.
*
Нам ли Европа пример,
Надо ли с нею равняться?
Был на земле СССР –
Нечего было бояться.
Западных «сластей» вкусив,
Люди во всем разберутся,
Счастьем себя наделив,
Высшим Союзом сольются.

                ***   
V11.   ПО ГОРОДАМ                98
      И ВЕСЯМ СВЕТА
                *
МОСКВА      
Углы, углы, московские углы,   
Фонарный свет вас выхватил из мглы,   
Как много рассказать бы вы могли, 
Что каменные стены сберегли ...
***
    В излучине речной между холмов
Селенье прятало бревенчатые стены.
Текли века. и встал  Царь – Град  Москов
Золотоглавой каменной поэмой.
    Здесь каждый камень  тайно шепчет мне
Предания о днях давно забытых,
О битвах и победах на войне,
Отвагою и доблестью  добытых…
    О тяготах, постигших мой народ,
(Я знаю эти годы лихолетья),
О вере православной, что живет,
От бед спасая Русь тысячелетье.
    О пагубе  обманчивых речей,
Соблазнов, порожденных буйной страстью,
От лживых клятв и плахи палачей,
«Даруемых» народу силой власти.
    Народ московский!  Православный Бог
Тебе определил предназначенье:
Москву хранить и  украшать чертог
Соборами и Храмами Спасенья...
    Спешат, уходят вдаль мои  года,
К стене Кремлевской  прикоснусь устало...
Излучиной текущая вода
Мне были-небылицы нашептала.
***
Залетные... Помчалась тройка вскачь,
Роняет  пену, стиснув удила…
Залетные! Коней бодрит лихач,
Его любовь чужая разожгла.
Красавица  –  накинутая шаль, 
Усач-гусар  –  картинное лицо.
Что ждет ее? Разлука и печаль?
Фата  и обручальное кольцо?
Ему грозит ли сабельный удар
И грудь пробьет  шрапнель Бородина?               
Париж пленит кутила, мой  гусар?
И жизнь одна и смерть, увы, одна.
Слепящий мрак  скрывает седоков,
Следы полозьев  снегом замело...
Мне сказочного прошлого покров
Чуть приоткрыло времени крыло.
***
Ломает воздух  говор колокольный
И медью заплетает голоса.
Все звонницы  Первопрестольной
Творят из звонов чудеса.
Пришел к нам в гости  праздник светлый,
Звенит малиновой рекой,
По берегам дымятся ветлы
И на душе  царит покой.
***   
    Дней моих кобылица не заузданной мчится,
Лучше, если бы шагом длился жизни парад,
И на радость прохожим  по проспектам столицы
Вся Москва примеряла яркий майский наряд,
    В уголках потаенных  укрывала влюбленных,
На бульварах смеялась  от души, не таясь,
Любовалась листвою прозрачно зеленой
Под мелодию ветра танцующей вальс,
    На Коломенских склонах Пасхальные звоны,
Над извечным покоем  Петровских дубрав
Благовест в небеса,  в синеву вознесенный,
Отзывался у дальних московских застав...
    Дней моих кобылица неприкаянно мчится,
Ни узду натянуть, не зажать шенкеля.
Я за гриву держусь, опасаюсь разбиться,
Подо мною летит и кружится земля.
***               
Мне в радость табун лошадей,
Визжащая свора собак
И мерзок  нахрап площадей,
И пьянью  гудящий кабак.
К восторгу  поддатой толпы
Кумиры повержены  в час,
По бронзе  кувалды копыт
Безумцев – кентавров стучат.
В себе примирить не могу
Мечту  и заблеванный шум,
Я в мыслях на волю бегу,
А в жизни   отравой дышу.
МУЛАТОЧКА
                В автобусе, маршрут сто сорок шесть
                Теснится и качается народ…
                Подросток-девочка мне предложила сесть –
                Не частый в нашей жизни оборот.
    Стройная, как гибкая тростинка,
Щечки полные и чертики в глазах,
Смуглый облик, волосы-пружинки,
Светлая улыбка на губах.
    Маникюр на маленьких ладошках.
Вижу в ней святую простоту,
В черном кофе молока немножко
Подчеркнуло в меру красоту.
     Рядом мама. Русская обличьем
И пером, и словом описать.
Видно, в её возрасте девичьем
Довелось с  арапом  погулять.
    Маму, русскую я упрекать не стану
(Мне ль судить о таинствах любви?).
Только в дочке поздно или рано
Африка пробудится в крови.
    То ли будет на просторах русских
Складываться будущая жизнь?
Или парус унесет зулусский
Морем пены и соленых брызг?
    Я не знаю имени мулатки,
Может быть, случайно, Натали?
Где ты, Саша, робкий или хваткий,
В миллиардных жителях Земли?
    Может, на российских беспределах –
(Только  кровь у них наоборот)
Новый Пушкин телом белый-белый
Со стихами пламенными ждет.
НАТАШЕ
(Рождественский мотив)
    В декабре длинным – длинные ночи,
В лунном блеске искрится мороз.
От ночей твои черные очи,
Черный локон блестящих волос.
    В декабре стройным – стройные ели,
Ветви – лапы сгибают снега,
Мчатся сани, кружатся метели,
По проулкам гуляет пурга,
    Красит щеки, кусает игриво,
Ворожит твою девичью стать.
Совершается дивное диво –
Звезды можно в снегу собирать.
    И душа, и тепло не растрачены
В восемнадцать загадочных лет.
Погадай: что судьбою назначено,
Где тоскует твой тайный поэт?
    Затепли свечку в сумерки, вечером,
В самый – самый канун  Рождества.
В этот час, благодатью отмеченный,
Может быть, он услышит слова
    О тебе,  моя внучка – красавица…
Годы-кони помчались вразлет.
Ты не можешь поэту не нравиться:
Чья там тройка стоит у ворот?
ПРИЗНАНИЕ
     За окнами  ранневесенний февраль.
Дожди обновления  окна умыли,
А в стенах московских зажилась печаль,
Тревоги людские  –  водою в разливе.
    Дождинки  похожи на россыпь росы,
Блестит бриллиантами каждая капля.
Стучат неспокойного сердца часы,
Но вера на лучшее  в нем не иссякла.
     В погоне за правдой себя тороплю,
Минуты бегут – несказанное буйство,
Москву  –  без надежды  –  люблю и терплю,
Захваченный круговоротом безумства.
    В себе равновесие мыслей ищу,
Их алгебру ритмами строчек сверяю,
За мошкой  – словами крылом трепещу,
Блесной рыболовной за рифмой ныряю.
    Но поиск бесплоден, наводит тоску.
Я в груде событий, как в горном отвале,
Мечтал  отыскать золотую искру,
А песню сложил  о Москве и печали.
***
Оглядываюсь по сторонам,
Как пешеход на перекрестке,
Ищу исход моим словам
И рифм выискиваю блестки.
    На свет зеленый поспешу,
Он манит  силой приворотной
И я стихи пишу, пишу,
Зажжённый Музою залетной.
    Но только раз…  И красный свет.
Застыл поток автомобильный,
В нем смрадный смог, движенья нет…
Немеет мой язык бессильно.
     Стою у желтого огня,
За руль  держусь оцепенело
И Муза бросила меня,
Как обездушенное тело.
    Оглядываюсь по сторонам,
Пути не вижу справа, слева…
Взор обращаю к небесам:
«Где ты, мое созвездье Девы?»
    Потоки звездного огня
От Спики,  в небесах горящей,
Возможно  вдохновят меня
Среди толпы машин стоящих?
***
    Москва, Москва...  Задымлено стара
В пожарах обновления сгорала,
Проспекты–просеки рубила «с топора»
И каменною плотью прирастала.
     Названия твоих семи холмов
С трудом припоминают старожилы,
Уменьем рук,  усилием умов
Сквозь них протянуты  «Метро» живые жилы.
    Не счесть проулков, улиц, площадей,
В них имена: Дзержинский, Маркс, Ульянов...
То  –  идолы  возвышенных идей,
То перечеркнутые  ненавистью пьяной.
    Московских памятников много,
Не считал… Кто на коне, а кто обрубком торса,
Поставленным  на пьедестал,
В пространство неба головой уперся.
    Я осторожно к бронзе отношусь,
К титану, стали и другим металлам,
Они – то возвеличивали Русь,
То разжигали  склоку и скандалы.
    О многом памятники могут рассказать
(Я их не раз выслушивал по  пьянке),
А стоило, быть может, поменять
Петра московского на Чижика с Фонтанки?
ПРОЩАЙ,  МОСКВА,  ПРОЩАЙ...
С последней встречи время утекло.
Иду проспектами, тебя не узнавая,
Москва, Москва!..  Ты – обликом чужая,
Кругом  неон, витринное стекло,
Мак–Доналдса  скрещенные мечи
Блаженство  неземное обещают
И давятся, рекламу проклинают,
Хот–догами  простые москвичи.

Шумит Арбат.  Он отдан  пешеходам,
Тусовкам, сувенирным пустячкам,
А вот шашлычная – не раз пивал я там
С московским бойким  озорным народом.
Давно опала желтая листва,
Дымятся над проулками метели,
И, кажется, мы  мало постарели,
Но  ты не узнаваема – Москва.

На улицах озлобленные лица
И нищета, и проституток строй,
Автомашин гудит осиный рой,
Их газами отравлена столица.
Глаза свои  зашторила Москва,
Не замечает  бомжей и увечных,
Бежит, спешит  Волхонкой, Самотечной
И забывает  добрые слова.

Идея русская  в стенах твоих мертва
И православие  без удержу скудеет,
Не считано  кавказцев, иудеев
(По нраву им  «базарная» Москва).
Ухватистые руки Церетели
Петра, как идола безумства, вознесли...
Деянья  собирателя земли
Мы  в одночасье разорить успели.

В своих стихах я горечь расплескал,
В груди  слеза  теснится  пьяной  мутью,
Кончаются последние минуты –
На  Ленинградский  мне пора вокзал.
Пройду  Кривоколенным переулком,
Где я бывал  у друга и не вдруг
И совершу последнюю прогулку,
А доживать уеду в Петербург.
Прощай, Москва, прощай...
***
Пять минут, пять минут на перроне
Для несвязных рассыпанных фраз...
Ты мне машешь в закрытом вагоне,
Я ловлю  взгляд встревоженных глаз.
Ты поверь мне:
Презрев расстоянья
И без слёз, без опущенных плеч,
Мы с любого вокзала прощанья
Возвратимся на станцию встреч.
               *
                ПИТЕР
ЭХО БЛОКАДЫ
Черно-белые краски настыли в морозе,
Поседевшего неба насупился флер,
Медный Всадник взметнулся в неистовой позе,
Многотонно стоит православный Собор.
Холодами крещенскими  скованы воды,
Ледяными мостами  намерзла Нева,
Индевеет гранит, над Балтийским заводом
Трубы – головы дымом прикрыты едва.
За полночное время. Не слышно трамвая,
Редкий шелест шагов черно-белой тропой,
То блокадное эхо и память глухая
Через годы тревожат настывший покой.
Черно-белые тени витают незримо
У чугунных оград, меж Ростральных колонн...
Их все меньше, кто помнит блокадные зимы,
И живой этой памяти низкий поклон.
СТИХИЯ               
Мерцала Нева, словно ртуть,
Тяжелые волны катя,
Вздымала высокую грудь,
У Сфинкса гранит колотя,
И пеной лизала асфальт
Подножья Ростральных колонн,
А ветер звучал: Живо – альт
И грубо, надрывно – тромбон.

Бежал одичалый трамвай,
Желая укрыться в депо,
Топила вода острова –
Все злее стихии напор.
Швартовы травил «Крузенштерн»
И, якорной цепью звеня,
Одерживал яростный крен,
Как нрав скакового коня.

Кругом суетился народ –
Стрижи у родного гнезда.
Спасались от бешенства вод –
Кому угрожала беда.
Тревожно звучал метроном,
Напомним блокадные дни
И надпись – опасный район:
Его стороной обогни.

Спадает  Нева в ординар,
Хлам разный неся под уклон.
Как самый последний удар –
Волны театральный поклон…
Мерцает Нева, словно ртуть,
Просторные воды катя.
Мне рифмы царапают грудь
Когтями бездомных котят.

Я в их наводненье тону
Как в водах Невы Ленинград,
Стихи увлекают ко дну,
Словам, как соломинкам, рад.
Свяжу их в папирусный плот –
Не страшен на нем океан,
И ветер меня отнесет
На сказочный остров Буян.
ГАЛИНЕ               
    Ты выжила в блокадном Ленинграде,
Точнее – спаслась, а может спасена…
Тому, кто смертно голодал в блокаде.
Не объяснять, что значила война.
    В пустынной церкви вознося молитвы,
Просила Бога людям помогать,
Ну, а потом, как тихая улита,
Домой брела и поджидала мать.
    По снегу через город затемненный
Шла в госпиталь, что был на Островах.
Бойцам истерзанным твой голосочек звоном
Боль утишал, отчаянье и страх.
    Ты выжила  в бессмертном Ленинграде,
Точней – Судьбой и Богом  спасена.
Любому можешь рассказать о правде,
Об ужасе, когда кругом война.
В РЕАНИМАЦИИ               
    Сквозь губы воспаленные
Шершавым языком
Пытаюсь вытолкнуть словес
Застрявший в горле ком.
    Сиделка полусонная
(Сморил бедняжку бес)
Накрыла лампу колпаком:
В глаза ей свет полез.
      Из капельницы жидкая
Течет чужая кровь.
Не понимаю: жив ли я
Или рождаюсь вновь?
      Лежу в полу беспамятстве
И думаю с тоской: –
«Мне  почему не нравится
Больничный домострой?»
      Часы на стенке  –  колокол,
Блокадный метроном.
«Послать кого бы на угол
В  знакомый гастроном?»
       Как лапу перебитую
Я боль несу, скуля,
И борода не бритая,
И денег ни рубля.
ПОДЪЕЗД   на   ИЗМАЙЛОВСКОМ               
Я ушел. Мне было нелегко
И, сбежав по каменным ступеням,
Ухватился за косяк рукой,
Чтоб унять бездумное волненье.
Все обиды наши  ни к чему,
Мы с тобою виноваты равно,
Только сердце вопреки уму,
Поступило слишком своенравно.

Хорошо: - «Нам некого винить
В  беспорядочно у нас  происходящем,
Если и достанет – полюбить!
Пусть и чувство  будет настоящим».
Если  встанет кто-нибудь другой
Между нами  в этом мире тесном
Скажем прямо: – «Дальше нам с тобой
Вместе быть напрасно и не честно».

И обиды будут ни к чему,
И расстаться надо будет разом,
Пусть не сердце повелит уму,
На поступки пусть влияет разум.
***
Твой берег левый. Я – на правом.               
В Неве беснуется вода...
Зима наводит переправы,
Студёны стали холода.
К тебе на самый миг короткий
Никак не сблизить берега,
Не переплыть в смоленой лодке –
Водою сплошь идет шуга.
Мороз!  Скорей дострой мосточек,
Закончи ледяную гать,
Торопит сердце очень-очень
Мою заветную обнять.
ВОЗДУХ
Воздух… Сегодня ты кажешься жестким,             
Солью и тиной пропахший – морской.
Липнешь ко мне остывающим воском,
Мир наполняешь  незваной  тоской.
Лучше бы вихрем летал побережьем,
Рвал паруса, ветви сосен ломал,
Но оставался,  как в юности, свежим,
К небу и звездам вздымающий шквал…
Воздух недвижим и солнце закатом
Бросило в воды Залива лучи.
Сердце любило бесстрашно когда-то…
Сердце, прошу, и теперь не молчи.
ВОЗЬМИ БОКАЛ               
     Возьми бокал. Шампанское налью.
Отпей глоток, вино огнем искрится,
Взгляни в глаза, ты видишь? –  Я люблю
Мою избранницу и Горлинку, и Львицу.
    Люблю в тебе два разных естества,
Такая доля в жизни мне досталась
И  я роняю тихие слова,
Преодолев молчанье и усталость.
     Любить двоих не каждому дано
И уловить мгновенье в перемене:
С одною пью водицу, как вино,
В когтях другой – я  жертва на арене.
    Зверей из цирка усмиряет бич
И укротители владеют им умело,
Науку их мне не дано постичь,
А надо бы, да робость одолела.
      И раз за разом утихал, мирясь,
Когда Голубка нежно ворковала,
То неизбежно попадал под власть
«Улыбки» белозубого оскала...
     Не веришь ты?  Я все равно люблю
Все, чем тебя природа наградила,
Давай бокал,  шампанское налью,
Чтобы со мной ты радость разделила
КЛУБОК               
Память – разноцветных нитей
Туго смотанный клубок,
Каждой ниткой из событий
Закругляется виток.
Потянув ее за кончик,
Можно прошлое вернуть:
Где начало, чем окончен
Мною выстраданный путь.

То ли весело, то горько:
Жизнь – «тельняшка в полосах»
Выводила на пригорки,
Увлекала за леса
И, бывало, до обрыва
Оставался только шаг
И в отчаянии стыла
Смертным холодом душа...

Желтым и зеленым цветом
Нашей  встречи помню день,
На исходе было лето –
Шляпа Солнца набекрень.
Абрикосовым вареньем
Заедали мы вино,
Вечер шелковою тенью
К нам подглядывал в окно…

Сердце трепетное билось
В суете событий, лиц
Незаметно проявилась
Власть твоих вязальных спиц,
Превращалась нить в узоры,
А водой текли года.
В череде ненужных споров
Мы бранились иногда.

Чудесами ли делами,
Но очаг хранили свой...
Распущу клубок и память
Вспыхнет к свадьбе золотой.
«БАЛТИКА»               
Волос редок на макушке,
Плешь – прикрытая едва.
Развеселые частушки,
Скоморошные слова...
Изрыдалось  тело потом,
Солнце выжгло  волоса,
Эти летние заботы
«Подарили» небеса.
Солнце, небо, пляж  –  красиво!
Если б только не жара.
Для души глоточек пива
Так и хочется с утра.

Дотерпел до пушки. Полдень.
Шесть бутылок разом «взял»!
Тело «Балтикой» наполнить
Петр Великий наказа
***
В наши годы непогода               
Принимается с трудом
И под тусклым небосводом
Сложен утренний подъем.
Если дождик грустью льется,
Как на улицу пойдешь?
С ветром, c  зонтиком бороться
И по лужам без галош?
И мороз, жара и сырость
Заставляют нас страдать,
Мы свою такую «хилость»
Не выводим погулять.
Все погодные тревоги,
Впрочем, мы переживем:
Без простуды грудь и ноги
Вплоть до  вёдро сбережем.
И главней всего в здоровье –
Равновесие души…
Сохраню его с любовью
Эти строки завершив.
***
Вспоминаю Питер, Летний сад,               
Строгий  Зимний с выходом на площадь,
Город тополями не богат
Липы, да осиновые рощи.
В памяти красавица Нева
От беды  закована  гранитом,
Часто в осень топит острова,
Злобствует, неся воды избыток...
От  Мостов до Пулковских высот
Он наполнен пушкинскою темой
Не сгорая в памяти, живет
Город – мой –  прекрасная поэма
БЕЛЫЕ НОЧИ               
     Заря с зарей играет в прятки,
Когда спешит за горизонт
В игривом этом беспорядке
Царит непознанный резон.
     Из белой ночи выплывают
(В ней  не дождавшись темноты)
Все шпили золотом сияют,
Когда разведены мосты.
    В часы отмеренные строго
С дней сотворения Творцом
И серпик – бледный недотрога,
Спешит двурогим сорванцом.
     Плывет простором необъятным,
 А я – грущу, как стал седым,
 И, если прошлое понятно,
 Что ждет меня?  Скрывает дым…
     И откровенье ночи белой
Сумею  вряд ли разгадать…
Больное сердце опустело –
Ему назначено страдать. 
            *
            РИГА               
НА ЭСПЛАНАДЕ      
    Июльский дождик мыл листву,
Скамьи и пыльную траву,
Вмешался в шум фонтанных струй,
Устроил водный сабантуй,
Громы гонял по небесам
И утомляться начал сам,
Совсем затих и, наконец,
Раскинул радуги венец.
    И только смолк последний гром,
Бегом по лужам босиком,
К коленям мокрый  ситчик льнет,
Ографил плечи, грудь, живот…
Она, как гибкая лоза,
Еще горят грозой глаза,
Стихают быстрые шаги,
Июльский дождик, помоги,
Скорее зашуми опять,
Я буду новой встречи ждать.
ЗНОЙ
    Плачут липы, липам жарко.
Плачут липы липким потом.
Солнце в небе светит ярко,
От жары одни заботы.
    В духоте страдают люди
И прогноз не утешает,
Обещает: скоро будет
В Риге засуха большая.
    Птицы в городе примолкли
И в прудах скучают утки.
Где гроза? Где вспышки молний?
Ждем дождей какие сутки.
    Ветер дует суховеем,
Влагу жадно иссушая,
От жары и жажды млею,
Их топлю в зеленом чае.
    В этом, думаю, ошибка: -
«Для узбека чай – не диво!»
Мне бы в тень присесть под липку,
Охладиться кружкой пива.
ЛИСТОПАД               
    На  «Аспазии» листопад
Под ногами шуршит листва –
Прочитал много лет назад,
Но не вянут в душе слова.
    Кто же автор у этих строк,
Кто,  их попросту сочинил?
За мелькнувший всей жизни срок
Безнадежно о том забыл…
    Где-то золото, где-то медь –
Все сметает мельканье шин,
Пассажиров не разглядеть
За слепящим стеклом  машин.
    Мчит чиновник и едет босс,
Красоту им дано ль понять?
Что они, задаю вопрос:
Об Аспазии могут знать?
    Чьей подругой по жизни была,
С кем делила и хлеб, и кров?
В потаенные дали вела,
Отдавая свою любовь.
    Кто, по жизни, ее Поэт,            
С ней делиться был Солнцем рад?
Яркой радугой льется свет –
На «Аспазии»*  листопад …
*Бульвар  Риги имени поэтессы-
                жены Яниса Райниса
ДОМСКАЯ ПЛОЩАДЬ               
На сходе семи переулков
Есть площадь, открыта ветрам.
Как часто сюда на прогулку
Парнишкой спешил по утрам.
Незыблема Домская башня*,
Звонить ей и нынче не лень,
Зовет распроститься с вчерашним
И новый приветствовать день.
Иду я Дворцовой Большою,
Быть может, в последний рассвет,
А город, умытый росою,
Не чувствует прожитых лет
                * Собор в Риге 
ГОРОД В ТУМАНЕ
Все улицы густою мглою
Залил ноябрьский туман
И Домский шпиль своей иглою
Исчез в молочный океан.
Льют этажи зрачками кошек
В тумане лунно-желтый свет,
Там за одним из тех окошек,
Живет неизданный поэт.
Себе,  не требуя признанья,
Он тайны Риги полюбил,
Ее каналы, парки, зданья,
Среди которых рос и жил.
В них волшебство  ночей бессонных
И радость творческих минут
На склонах горки Бастионной,
Где музы города живут.
Где, как ганзейская купчиха
В красе степенной у ворот,
Пороховая башня тихо
Дозор назначенный несет.
Туман. В нем контуры не ясны,
Покоем полнятся дома,
И чередою окна гаснут,
И засыпает город-маг.
ГОРБАТЫЙ МОСТИК 
    Горбатым мостиком иду.
Он над каналом переброшен.
В каком  несчитанном году
Был здесь любовью растревожен…
    Мрак жался к тусклым фонарям,
Нас темнотою укрывая.
Припав  к пылающим устам,
Горел я,  голову теряя.
     Кровь закипала – кипяток,
А тело прожигало платье,
Чуть жадный воздуха глоток –
И снова жаркие объятья.
     Давил жестоко страсти пресс
Сердец наивных и природы,
И глубине небес
Блеск звезд   навершия  «Свободы»*.
      И слова некогда шепнуть
Такой желанной недотроге.
Ночь  вымостила Млечный путь,
Но мы не видели дороги.
     В канале темная вода
Течет под Бастионной горкой.
Горбатый мостик – никуда
Он не привел. И жаль, и горько.
     Мне эта горечь дорога,
Как ностальгия, как «Свобода»,
Чей памятник под небосводом
Вздымает звездные рога.
      Горбатый мостик, словно нить,
Дорогами судьбы ведущей
Легко сумел соединить
Ушедший век и день грядущий.
                * Памятник в Риге
САЛАСПИЛС
(жертвам  концлагерей)
   Отшумел осенний листопад.
Под дождем намокшие деревья
Часовыми черными стоят,
К темноте не чувствуя доверья,
Как к затишью на войне солдат.
    По коре глубокие морщины
Капли-слезы тихо бороздят,
Словно плачут горестно мужчины –
Слез солдатских искупить нельзя.
     Простирают к небу ветви-руки
И безмолвно  замирают так,
Точно изваяния разлуки –
Серый Саласпилса известняк.
     Обликом нахмуренно суровы,
Губ стесненных
Стону не разжать,
Не шепнуть спасительное слово,
Скорбный мрак ветвям не разогнать.
     Но живет народное поверье –
Вечности  не вычеркнуть солдат…
Под дождем намокшие деревья
Часовыми памяти стоят.
ТУРАЙДСКАЯ РОЗА
Есть в Латвии Национальный парк,
Там Гауя извилистая льется,
И побывать в нем хочет млад и стар –
Не каждому такое удается…
Здесь Турайдская  роза отцвела,
Живой цветок погиб, не увядая,
И до сих пор души колокола
Звучат нам истины любви напоминая.
Иной по Риге обувь истоптал,
Заботами,  работой  заморочен,
А рядом в Сигулде ни разу не бывал,
Не ночевал в пещерах летней ночью.
По лесу одиноко не бродил,
Смотрел на звезды, предавался грезам
И, может быть, ни разу не любил
Свою мечту, как Турайдскую розу.               
ПАМЯТНИК 1905 ГОДУ               
(набережная Даугавы)
     В  теченье дней  за многими делами
Обыденными  вещи предстают,
Но даже мостовой булыжный камень
Имеет биографию свою.               
    Простой обломок шведского гранита
Привычно по нему спешит нога,
Но кровью пролетариев омытый,
Он был оружьем страшным для врага.
     На улицах вздымались баррикады,
В огне разрывов корчилась земля,
Плечом к плечу в бою вставали рядом
Латыш и русский, немец и поляк.
    Расстреляны последние патроны,
 Булыжник выломан из рижской мостовой,
 Проигран бой, бойцы легли без стона
 За новый,  за неведомый им  строй...
    И отголоском бронзовое знамя
Осталось нам от грозовых времен:
Молчанье лет не передать словами  –
Звучит в нем медью колокольный звон.
ЧТО ЗА ЛЕТО НЫНЧЕ В РИГЕ?      
    Мгла и серость, дождь и сырость!
Называть ли это Летом?
Где ты лето заблудилось
И ушло гулять по свету?
    Грипп погоды очевиден
И на солнце  много пятен,
Моросящий дождь обиден,
Комарами неприятен.
    Улетел бы на Мальдивы,
Сев в могучий самолет,
За погодою, за дивом,
Но молчит аэропорт.
    Утонул в густом тумане,
В покрывале облаков,
Дождь  не  скоро перестанет –
До полетов далеко.
     Жду!  Когда наступит вёдро,
Солнце жду нетерпеливо,
Поспешить на Лиго бодро
К морю, к Рижскому заливу.
    Мгла и серость, дождик мерзкий,
Пиво выпью? Или  «винчик»?
Или я останусь трезвый?..
Что за лето в Риге нынче.
                *
              ВЗМОРЬЕ
      Над Юрмалой сияют небеса
      И ветер пеною срывается с волны,
      Неувядаема янтарная краса,
      Незабываемы навеянные сны.
ЗА  ДЫМКОЙ ЛЕТ
Перелистал себя, как книгу,
Испятнанный в словах блокнот,
Припомнил Юрмалу и Ригу,
В Заливе белый теплоход
И напряженный шорох сосен,
Шипенье пены на песке
И ветер, настудивший осень,
И сердце замерло в тоске.
Перелистать себя...   Далекий
Мир ностальгией воскресить,
Когда невинность и пороки
Могли  безумствуя любить.
ВЕЧЕРНИЙ МОТИВ
***     По Рижскому взморью барханами дюны,
Песок золотой,  в бликах солнца вода…
О прошлом, о светлом  мне радостно думать,
На сосны смотреть,  не спешить никуда.
     Часы отстучали,  года пролетели
И лед на Заливе истаял весной,
Вновь осень – шуршат листопада метели,
Как в прошлом…   Оно остаются со мной.
     С разбегу,  за отмель  в холодную воду
Ныряю над рябью песчаного дна
И тело вкушает  простор и свободу,
Забыта усталость, исчезла она.
     От Пумпури в Дубулты краем прилива
Пробежка теплом  разогрела меня
И Райниса Сосны  закат над Заливом
Окрасил в цвет меди  потоком огня.
    Крыло поздней яхты мелькнуло в Заливе,
Как призрак  растаявшей в море мечты,
Спешит  до причала  последние мили
Пройти, ускользнуть от ночной темноты.
    О сути земной и о сказочных далях,
В которых таился двухтысячный год,
По  жизни  судили, рядились, мечтали:
Как будет? Что будет?  Когда он придет.
    Нанизаны  бусины–годы  на нити:
Жемчужины,  рядом  –  простое стекло.
Слова и стихи  навсегда сохраните
Рожденное Взморьем добро и тепло.
ИСКРА в ЯНТАРЕ
Иду по берегу по мокрому песку,
У набегающей волны по краю,
Найти  хочу янтарную искру,
Приглядываюсь,  тину разгребаю. 
А вдруг удача?  Из кембрийских лет
Приветом долгожданным заискрится
Накопленный в смоле янтарный свет,
Я отнесу его  в твою светлицу.
Пусть это будет память обо мне:
Когда взгрустнешь, возьми искру в ладони
И в тихо согревающем огне
Исчезнут грусти  вороные кони.
СИЯНИЕ               
                Романтика меня всегда  влекла
                В одеждах штатских или моряка,
                Дарила радость, навевала грусть...
                Я в прошлое, попробую, вернусь.
    Вдруг девушку с глазами золотыми
Я повстречал  на берегу морском,
Плескало море волнами живыми    
И ветерок слегка кружил песком.
    Она стояла, солнце провожая,
И в двух шагах, казалось бы – моя,
Смотрела, как заря бледнеет, увядая,
И день уходит в дальние края.
    Мои мечты… Я был влюблен глубоко
И в море, и в закат,  и тайное – свое…
А ветерок ласкал прически светлый локон
И нес ко мне дыхание ее.
    Она прошла. Глаза ее сияли,
Обласканные  отблеском зари,
Взгляд отвела,  улыбку подарив,
Но мы друг другу слова не сказали. 
***
Ясно небо – воды сини,
Ходят тучи – воды сизы,
Воет ветер – воды  в пене,
И  морщинятся – от бриза.
Если солнце – пахнут сосны,
Стонут сосны в сильный ветер,
Буря грянет – плачут чайки,
Проклиная все на свете.

Если нет в глазах обиды,
Неуверенности зыбкой,
Мир души твоей открытой
Озаряется  улыбкой.
Головой в твои колени
Я склонюсь, вздохну устало,
Счастья трепетных мгновений
Очень жаль – их в жизни мало.

Бесконечна синь у неба
И пьяны от солнца сосны,
Рижским Взморьем вдаль и небыль,
Торопясь, уходят весны.
СТАРОЕ ФОТО               
Воспоминания волной
Бегут по Рижскому заливу…
То было давнею весной,
Вы были сказочно красивы.
Случайный снимок сохранил
Мгновенье и раздумий ворох
О тех, кто бесконечно мил,
Кто остается  сердцу дорог.
И вновь  волнуется душа,
(Хоть наши головы седые),
Но жизнь, как прежде, хороша,
А вы, как прежде,  молодые.
И вашей нежности тепло
Нас согревает словно пламя,
Ведь все былое не ушло,
Тому порукой наша память.
УТРО
***Росою пала влага облаков
На нивы хлеба, на дары садов,
Прохлада ночью остудила воздух,
Мерцая, гаснут на рассвете звезды,
Бледнеет призраком ущербная Луна, 
О берег тихо плещется волна,
А по углам скрывается покой
И сны текут задумчивой рекой…

Над перелеском у прибрежных дюн
Диск Солнца выкатил на небо первый дюйм
И шепоты, и шорохи крепчают,
Голодных чаек крики зазвучали,
Запела трелью боцманская дудка:
«Подъем, подъем!». Озвучена побудка...
А мне под пледом смятым тонкошёрстным
Лежать в постели холодно и жёстко…
И светлый сон уходит от меня
Под звуки наступающего дня. 
ОСЕННИЙ ШТОРМ
    Полумесяц песчаного пляжа
Изогнулся у чаши залива,
А на дюнах  сосновая стража
Ожидала с тревогой прилива.
    Неустанно нагонной волною
Разбивало прибрежные мели,
В белой пене струя за струею 
Плоть песчаную яростно ели.
    Ветер нес необузданной силой
Облака, словно дьявол пороки,
И бездонная  прорва  излила
Из небес дождевые потоки.
    Все смешалось,  низвергнуто в хаос,
Завалило вселенную сором,
Ось земная тростинкой сломалась:
Мир лишился извечной опоры.
    Полумесяц песчаный разрушен,
Рать сосновых бойцов поредела...
«Боже, правый!  Спаси наши души,
Охрани мое бренное тело».
    В неизбывной на Бога надежде
Пережил роковые минуты…
Небеса засияли,  как прежде,
Берег пляжа стал тихим приютом.
ОСЕНННИЙ РОМАН               
***    Соснам ветер  умело причесывал волосы,
Дождь над Юрмалой  ветви упругие мыл.
Были с милой в лесу…  И с волнением в голосе
Я безумно влюбленный ей сердце открыл.
    Те слова,  те стихи не написаны загодя,
Их не только бумаге – себе не доверь.
Были пусты лукошки.   Грибов или ягоды
Мы не видели... С ней не встречаюсь теперь.
    Поделиться бы мне  прозвучавшими строчками,
Но мелодию слов уловить не могу
И мараю листки  восклицаньями, точками...
Что же было со мной? На каком берегу?..
    Там ручей среди мхов  на свободу пробился
И к холодной реке  сделал трепетный шаг?
Осуждают друзья: – «Ты, безумец, влюбился!
Но в кого и зачем? Нам не  скажешь никак».
    Соснам ветер  ласкает зеленые волосы,
Дождь рассеянно к дюнам горбящимся льнет.
Кто-то  милой сегодня  взволнованным голосом
Не сказанные новые песни поет.
«СОЛО» НА КОНТРАБАСЕ
    Безразмерно огромная скрипка,
А в футляре – тяжелый багаж,
Белозубая негра  улыбка,
Оркестрантов веселый кураж,
    Саксофона взыскательный рокот
И тромбона голодного рев,
Пианист утопает в синкопах,
Всем рояльным нутром овладев...
    Модератор придавлен в рояле,
«Духовые» примолкли в тиши
И четыре струны зазвучали
Из глубин басовитой души,
    Словно море раскатом басистым
Набегает на берег волной
И, отхлынув, потоком искристым
Замирает упругой струной.
    Бег по струнам и зыбким, и гибким
Без надежды на сольный успех –
Безразмерно огромная скрипка
В джаз – оркестре «прислуга для всех».
    И мелькают без устали пальцы,
Порождая ритмичный поток,
Так скользящая нить через пяльцы
По стежку вышивает цветок.   
В ЛЕСНИЧЕСТВЕ (ЭНГУРИ)
    Рассветает. Потянуло свежестью.
В дымке тает звезд холодный блеск.
Под лучами заревыми нежится,
Оживает, просыпаясь, лес.
    Всхлипнул ветер  кронами на соснах,
Дятла стук рассыпался вдали,
Покатился гомон перекрестный,
Зазвучали шорохи земли.
    Хрустнул веткой лось не осторожно,
Искупался в росяной листве,
На мгновенье замерла тревожно
Мелкота, живущая в траве.
    Дым расплылся  над озерной гладью,
Опадая из печной трубы.
Девочка-подросток в пестром платье
Заспешила в рощу по грибы.
    О подойник  дробно застучала
С первой капли струйка молока.
Вышла на подворье, заворчала
Старая собака лесника.
    На пороге  в куцей распашонке,
Протирая глазки кулачком,
Показался заспанный мальчонка
И протопал в хлев за молочком.
    В обливную глиняную крынку
Сладкого парного молока
Через угол марлевой косынки
Отцедила мамина рука.
    По вершинам елей  на опушке
Проскользнула облачная тень.
Шесть часов на ходиках кукушка
Насчитала, начиная день.
УРАГАН
     Дул ветер с норд-веста напором неистов,
Деревья  ломая за выстрелом выстрел,
И падали кронами сосны на землю,
А ветер зверел, стонам леса не внемля.
    Валы водяные, смыв берег янтарный,
Зло дюны дробили удар за ударом,
Безумные волны крушили строенья,
Норд-вест исполнял рок-концерт разрушенья.
    В нем вопли валторны плывут однотонно,
Скрип альтов  –  песка перенесены тонны,
Литавры и грохот «ударных» не счесть,
То с крыш по асфальту рассыпалась жесть.
    Стеклянные брызги  – аккорды рояля 
Из рам на брусчатку хрустально упали,
Раскатами грома звучат геликоны
И хрип контрабасов срывается стоном.
    В симфонии ветра беснуются звуки,
Норд-вест распростер всеохватные руки
В последнем порыве гигант – дирижер
Заставил стонать заключительный хор...
    При  каждом  пассаже вой тише и тише,
И больше не бьется железо на крыше,
И дружные скрипки звучаньем пиано
Развеяли клочья морского тумана.
    Послышались робкие звуки свирели
И чайки устало на волны присели,
И схлынуло море, оставив обломки,
А солнце рассветом слизало потемки.
***               
Закат в багрянце догорал.
Темнело быстро. День устало,
Как тень сливаясь, исчезал,
Ложась на дюны и на скалы.
И тишины зловещий мрак
Густел среди кустов и сосен,
Вдали  проблескивал маяк…
Неслышно подобралась осень.
Пора осенняя…  В тиши
Ищу себе уединенья
И в нем  отраду для души,
Хотя бы на одно мгновенье.
***
Первый снег  укрыл песчаный берег
Нежной  первозданной белизной
И Залив,   красе зимы не веря,
Лижет снег  остуженной волной.
С дюн крутых  протаптываю тропку,
К черно-синим волнам  подхожу
И, рукой воды  коснувшись робко,
Жар, горящий в сердце,  остужу.
МЕРТВЫЙ СЕЗОН  (Юрмала – 99)
     Осень. Первые желтые листья опали.
Над Заливом колышется белый  белесый туман,
А на пляже песчаном – пустыня, печальные дали,
Тишина, одиночество  сводят неслышно с ума.
     Дни осенние. Просто их выразить прозою:
На курорты пришел  незамечено мертвый сезон...
А давно ли толпа со своими мечтами и грезами
Торопилась укрыться  от зноя и жара под зонт.
      Кто гурьбою к воде,  кто под соснами в запахе смолистом,
На песках шелковистых  скользящих по дюнной гряде?
Бронзоватило солнце и старость, и зрелость, и молодость –
Наши лица  обычных советских людей.
     Было так. Убежден я на собственном опыте
И общеньем с друзьями по Взморью  в проделках лихих:
Жгли на Лиго костры,   загорали на пляжах до копоти,
Целовали девчат, пили пиво и редко читали стихи..
     Год текущий. Две трети минутой промчали.
Мягок бархат тепла,  плещет море на желтый песок,
Но безлюдно на Взморье, на станциях и на причале –
Это мертвый сезон! И о прошлом недавнем печали,
Неизбывною болью, стреляя, стучатся в висок.
В  ОСЕННЕМ  МРАКЕ
    Дуга  песков у Рижского залива
Вдали теряется за пеленой дождя,
А волны ненасытного прилива
Спешат, валы на берег громоздя.
     Бурля,  бегут  в  песчаные объятья,
В своем порыве торжества и зла,
И  с  дюн  срывают заросли, как платье
У девушки, что в страхе замерла…
     Бросаются на берег озверело
Уносят жадно золотой песок
И, как маньяк, рвет молодое тело,
Съедают  берег за куском кусок.
    Без проблесков скрывается  в тумане
От рыбаков заслуженный маяк,
Дороги нет в молочном океане,
А в души заползает черный мрак
    И нет спасенья в этой круговерти
До той поры, пока не вспыхнет свет
Их  ограждая от незваной смерти,
Когда, казалось бы,  пути иного нет…
                *
             БРОЖУ ПО СВЕТУ
                *
ВЗГЛЯД               
     Я с башни Эйфелевой вглядываюсь вниз,
Под нею город на семи  холмах,
Судьбы виток – очередной каприз –
Воспоминанья сердца и ума.
    Шумит, раскинувшись, блистательный Париж,
И высота прилична: trios cents (труа сан),
Меня ли новой  встречей  наградишь?
О ней я не задумываюсь сам.
     Берлин и Дрезден, Вена, Лиссабон,
(Когда светила  алая звезда),
Они встают из прожитых времен,
Напоминая прежние года.
    Река  судьбы  несла из края в край –
Владивосток, Кавказ, Узбекистан…
И я мечтал: – «Увидеть где-то рай
В какой-нибудь из отдаленных стран».
   Объехал весь Союз, Европу – Старый Свет…
Как говорят, ощупал все живьём,
Там хорошо: – «Где нас с тобою нет» –
Проверил истину на опыте своем.
   Я восхищаюсь Родиной моей               
Здесь мои корни и стихов исток…
От холодов под стрехой воробей
Найдет  прибежище – спасенья уголок.
    Струит тепло растопленная печь,
В углу иконы с ликами Христа,
И не ищу я больше новых встреч,
Окончена метаний суета.
ПАРИЖ               
     День светлый плывет за окном,
Блестит  отраженьем зеркал.
Расхристанным кутежом
Бессонный окончился бал.
     По нитям морщинок и жил
Не смытый присох макияж,
(Он честно хозяйке служил,
Скрывая и возраст и стаж).
    За полдень склонились часы,
Подушкой измята щека,
Остатки искусной красы
Устало стирает рука.
    Испытанный «профи» урок:
Жить можно коньяк не любя,
Но черного кофе глоток
Позволит вернуться «в себя».
    Подкрашены крылья ресниц,
На губы помада легла…
Принцессой с волшебных страниц
Прелестница робко сошла.
    Ночь. Солнца расплавленный шар
Укрылся за срезом Земли
И вновь бесконечный угар,
И снова безумство в крови.
    Огнями расцвечен Париж,
В нем можно  найти и украсть
Утраченный утром престиж,
А ночью – безумную страсть.
    Сквозь время и синюю даль
В бессонную ночь до зари
Стучится мне в сердце печаль
О встречах с тобой… «О, Пари».               
ВООБРАЖЕНИЕ               
Лежу в пустыне на песке,
Жар солнца иссушает зноем
И жизнь висит на волоске,
А мне – миражами – иное:
Струит прохладная вода
И поит пашню изобильно,
Я достаю кусочки льда
В «Оке» из ниши холодильной.

Но быстро тает сладкий лед
И я его лижу украдкой,
И вновь меня трясет и бьет
В своих объятьях лихорадка.
На Нижней Волге, у костра
С ней познакомился случайно,
Теперь, как сводная сестра,
Живет во мне семейной тайной.

Как неродная движет кровь
По колесованному телу.
Одежды я срываю вновь,
Душа от хины  обалдела.
Прочь ворох жарких одеял,
Долой ненужные тенёта,
Я – жив…  И кризис миновал,
Оставив память липким потом.
В КРЫМУ               
Опять увидел море.  Чудо!
Какая синь, какой простор,
Как  волны жадно лижут груды
Гранитных сколов крымских гор.
Шумит прибой, не уставая
Бить гальку в пенной суете,
И чайки вновь и вновь взмывают
Над морем в синей высоте.
Вконец  излившееся  солнце
Уходит спать за поворот,
Луна серебряные кольца
С небес бросает в бездну вод.
Нет, не обманывают сказки:
Русалок слышу голоса...
Природа щедро дарит ласку
Тем, кто поверил в чудеса.
Г.В.               
Читаю Вас восьмого марта,               
Хочу поздравить от души!
Вы, как всегда, полны азарта,
Свежи и нежно хороши.
Ваш старый друг, совсем забытый,
(Поверить в это не могу?!)
Хочу, как древнее корыто
Залечь на Южном берегу,
Чтоб сказке послужить началом
Для Вас, поющая стихи...
Увидеть море, волны, скалы,
Отведать из бычков ухи,
Волною пенной охладиться
И выпить терпкого вина...
Но встали между стран границы
И в этом не моя вина.
НА  ДАЛЬНЕМ БЕРЕГУ               
Желтый песок на пляже,
Солнце сияет, слепя,
Крыльями чайка машет,
Праздный народ торопя
Резким гортанным криком,
Хлеба ей дать кусок…
Я развалился с книгой
На золотой песок.
Песенные напевы
Бродят вокруг звеня,
Словно русалки – девы
Кружат,  к воде маня,
Если покину берег
С ними в волне крутой,
Кто же тогда поверит:
Парень он был простой?…
Сказками душу тешил,
Образ любви лепил,
Да, повстречался Леший
И красоту сгубил.
Чайку волна качает,
Как поплавок на воде,
Я над судьбой вздыхаю:
Где, моя радость, где?
Ждал… Не дождался встречи,
Вновь не пришла она…
Тихо подкрался вечер,
Скоро взойдет луна.
А на косе песчаной,
Видимый  всем окрест,
Высится деревянный
Любви утонувшей  Крест.
БИЛЕТ (за дымкой прошлого)
    Я уважаю транспорт городской
И всякий раз готов платить… Стихами.
Однажды в жизни случай был такой,
Читайте строки и судите сами.
   О Пятигорске с грустью вспоминаю,
О детстве раннем предвоенных лет.
Историю поездки на трамвае
Напомнил мне оторванный билет.
    Евлампий – дед мой – человек достойный,
Приехал к дочке внука повидать.
Среди гостинцев крохе (и к застолью)
Дал мне билет  трамвайный  поиграть.
    Воскресный день. Накрыто угощенье.
Присели взрослые за белое вино...
Растаяло мальчишечье терпенье:
Я вылез в приоткрытое окно.
     Что мне с билетом делать?  Рассуждаю,
Храню, не смяв его в своих руках:
С ним можно прокатиться на трамвае,
Услышать трель вагонного звонка.
     Себя с билетом чувствую смелее,
Еще бы: настоящий пассажир!
Впервые, начиная «Одиссею»,
Дороги открываю в новый мир.
    Через «Цветник» пришел на остановку,
Стоит вагончик,  выше  чем Машук,
Подножку пробую преодолеть неловко
При помощи и ног своих, и рук.
    Курортник – от нарзанов сердобольный,
Он на ступени мне помог залезть.
И я поехал радостный, довольный...
Да оказалось только на разъезд.
    Закончилась недолгая  поездка,
А на Вокзал  мечтал попасть пострел,
От суеты, от солнечного блеска
И больше от досады заревел...
    Застолье, повышая тостам цену,
Потребовало чадо на «показ»:
Пусть мальчик-с-пальчик явится на сцену
И удивит стихами про Кавказ...
    Мгновенно обнаружилась «пропажа»
И всполошилась вся моя родня,
Полу веселые соседи, в буйном раже,
Отважились разыскивать меня.
     Дед оценил мгновенно обстановку:
С билетом старым вспомнил промах свой,
И вся семья рысцой на остановку
Направилась цыганскою толпой,
    Нашли  «потерю»…  И утихли страсти,
И вновь застолье можно продолжать.
Восстановились в доме лад и счастье
И маленькому нет причин сбежать.
    Взъерошил дед мне волосы льняные:
«Каков герой! Отважен  с малых лет,
Расти, мой внук, и прославляй Россию,
Ведь ты сегодня, Кроха – мой поэт».
    Пришла война, списала все надежды
Безжалостной кровавою рукой...
Не ведаю за чем? Но знаю:  как и прежде,
Я уважаю транспорт городской.
ЖАЖДА (ее не утолить вином)               
   Рожденный лозой виноградной
Напиток известный Богам…
Я жаждой истомленный жадно
Бокал приближаю к губам.
    Глоток за глотком  выпиваю –
Искрит золотое вино,
А жажда не гаснет и знаю
Совсем не в утеху оно.
    Пью больше и больше...  Без меры,
Сознанье ушло в забытье.
Течет без надежды, без веры,
Без радости прежней житье.
    И мне вспоминаются сини
Над рощами белых стволов,
Когда над весенней Россией
Курчавится строй облаков,
    Когда лебединая стая трубит
И трепещут крыла…
Я дни и минуты считаю,
Скорей бы дорога легла
    На север,  к пределам родимым,
Где я откажусь от вина
Лишь встретит заблудшего сына
Неброской красы сторона…
    Растаяли пьяные грезы.
Вина отпиваю глоток...
А жаждется белой березы
Испить освежающий ток.
ЧИТАЮ ЛЕРМОНТОВА               
    *Слышать радостно и  странно –
Звуки полнят  Летний сад,
В нем цикады неустанно
И стрекочут, и звенят.
Под прозрачным лунным светом
Тесно сумеркам в углах,
Довелось мне нынче летом
В Пятигорске быть в гостях…

И нахлынуло былое,
Речкой горной понеслось,
Время было молодое – ожидания и грез.
Водопад бежит нарзанный,
Как и много лет назад…
Мне явился образ странный
(Был тогда я не женат).

Встречи на камнях Горячей
У Крылатого орла,
Взор манил меня удачей,
Ты же – сердце увела.
Через годы вспомнил имя:
Ты мне Бэлой назвалась…
Поспешил уйти  с другими,
Как приехал на Кавказ.

Белый домик, он из сказки,
У подножья Машука
И безумная развязка…
Нет, не дрогнула рука
И упал поэт сраженный –
Вечность смежила глаза,
В час, судьбой определенный,
Опрокинулась гроза...
    ***Для облаков,  для сосен и березок,      
Для света, изливающего день,
Для неба, где ворочаются грозы
И для себя  писать стихи не лень.
    Слова сцепляются механикою странной,
А строки в желоб мельничный скользят
И жернова вращают неустанно –
Настойчиво о чем-то говорят.
     Мне слышится загадочное пенье,
Понять и внять ему я не могу
И сердце замирает на мгновенье
Там, где Тамань стоит на берегу.
     Клок памяти – обрывок мысли прежней –
Свечным огарком медленно угас,
Мог я любить и трепетно, и нежно
Бездонное сиянье ваших глаз.
     Любить без слов, как хаос первородный
Кавказских гор красу и вышину,
Парить в полете Демоном свободным,
Оглядывая грешную страну.
    ***Рвет шквал на мачтах паруса,
Опасным креном угрожая,
Звенят на вантах голоса,
В сердцах тревогу пробуждая.
Не раз мне грезилась строка:
«Белеет парус…  Ветер свищет»…
Живой мечтою моряка,
Увы, он  счастия не ищет.
    ***Знаком мне поднебесный рай,      
Где у Эльбруса,
Взяв истоки,
Несет бурлящие потоки
Кубань – река
В азовский край
Через теснины и пороги.
Невинка…*    Летняя жара
И пыль, как детская присыпка,
Мягка, укладиста и зыбка…
Все это было, как вчера,
И вспоминается с улыбкой.

Нет на Кубани русских бань,
По – «черному» не топят бани,
Я грустно развожу руками…
У Лермонтова есть «Тамань»,
Но бани нет в Тмутаракани.
   *) Невинка - станица, ныне Невинномысск
МАШУК               
   Забывая ссоры, глупые раздоры,
Покидая город, уходил я в горы.
   Шел по бездорожью к тверди диких скал
И у их подножья истину искал.
   Ветры в колыбели на краю земли
Весело шумели, гнули ковыли,
    Песни распевали на простой мотив,
Все мои печали, беды утолив.
   А вокруг стелилась травяная шаль,
Белизной светилась белогорья  даль
   Главного Кавказа  зубчатая цепь,
Радостно для глаза на нее смотреть..
    Далеко те горы, далеки те дни,
Но своим простором памятны они.
***
Был пацан. Казалось – горка,       
Забежать? Какой вопрос...
А теперь на эту «горку»
Поднимаюсь, ною горько,
Пар идет  «из  под  колес».
Снял рубашку, майку с тела,
Льется  Солнце озверело,
А Машук стоит в выси.
Отдышавшись, пью нарзан я,
Это, право, наказанье:
Боже, в горку вознеси.
Тяжело бреду по склону,
По тропе давно знакомой,
Сколько раз без вздохов, стонов
Здесь бежал, шутя,
Но прошло чуток годочков
И готов поставить точку:
Не в «подъем» мне показались
Двадцать пять спустя.

Но упрямство! Вылез все же.
Глянул вниз, какой простор!
Вдалеке цепочка гор
Белизной своей тревожит
И духмяно пьяный ветер
Ковылем шуршит...
До чего ж предгорья эти
Сердцу  хороши.
ЛОСКУТНОЕ ОДЕЯЛО               
       Жизнь – лоскутов одеяло –
Собрана  из кусочков,
Всякое в ней бывало,
Да, запетляла строчка.
        Изредка – на удачу –
Вижу сквозь время злое,
И выбираю зряче
Нечто совсем иное
        И примеряю лоскут –
Как он ложится к цвету…
Встретил  её подростком
Знойным далеким летом,
        Встретил любовь впервые,
Наши столкнулись взоры,
Очи ее, голубые –
Светлые гор озера,
        Малый осколок света,
Где затаилась просинь…
Жаркое было лето,
Мягко подкралась осень.
        Пала листва каштанов,
Колер её алеет   
И красотой багряной
Выстелены аллеи.
        По Цветнику фантомом
Льются лечебные струи,
Как мне в местах  знакомых,
Воду сыскать живую?      
         Где моя юность из сказки?
Время приспело на край,
Я – альпинист  и  без  связки
В бездну лечу…   Прощай…
РИСУНОК ПАМЯТИ          
                Марку Баранову –  художнику
    На бархате небесного простора
Необозримый звездный океан,
А на Кавказе горы, всюду горы,
Их белизною я, поныне, пьян.
    Воспоминанья радужного детства –
Счастливая мелькнувшая пора,
Все было внове, если приглядеться,
Как и стихи на кончике пера.
     Храню в душе ночную прелесть юга,
Когда в траве мерцают светлячки,
Ночными тайнами наполнена округа –
Частят цикады и поют сверчки,
      И мотыльки  в ночи мелькают южной,
Фонарный свет, как светлая река,
Их отвлекает от работы нужной
Проникнуть в раструбы соцветий табака,
      Упруго развернув пружинку-носик,
Достать нектар и опылить цветок…
И бьется мысль в загадочном вопросе:
Кем создан этот  разума исток?
      Чернеет небо в бесконечной  выси,
Где месяц-серпик медленно скользит,
Где звезды гроздьями  хрустальными повисли,
Приоткрывая первозданный вид.
      Словами трудно рисовать красоты,
А я – увы,  увы  не пейзажист…
Изображать Кавказские высоты
Тебе, мой  Марк, отдал последний лист.
      Прощай, Кавказ! Вновь (встреча – без надежды)
С тобой говорю наедине,
И вижу белоснежные одежды,
Твое величие в моем манящем сне.
СЛОВО ЗОЛОТОЕ               
    Ускользают  слова, ускользают.
Капли облако собирает,
В пене облака утопаю,
Вместе с облаком улетаю.
     Над землею в небесной сини
Вышел месяц – ночной пастух,
Песня – облако над Россией,
Подгоняемый ветром струг.
    Ускользают слова и снова
Из раздольных озёр  и речек
Возникают  они – основа
Русской славной  певучей речи.
     Необъятен простор российский,
Преисполнен словесной силы
В разнотравье лугов росистых,
Под накидкой снегов остылых.
     Оживают слова. И песни
Разлетаются – птичьи стаи
По твоим городам и  весям
Русь – кормилица, Русь – святая.
    Не молчание золотое –
Век звучит золотое слово,
Камертоном сердца настроив,
Откликается  Вечным зовом… 
ЗАМЕТКИ В ПОЛЕТЕ               
      Ах, Красноярск! Столбы и Енисей,
Завод «КРАСМАШ», куда судьба лихая
Забросила по прихоти своей
(Пишу о нем, детали опуская).
     Громада город и завод – громада,
Его «продуктом» славилась страна,
Что делает? (В слух говорить  не надо –
Дел  «оборонки»  занят он  сполна).
     России мощь Сибирью прирастала,
Безбрежная,  как море – океан,
И на ее бесчисленных кварталах
Десяток ляжет Европейских стран…
     Рукою глажу кедровую шишку:
Рельефна  у природы красота,
А по салону прыгает мальчишка –
Ему  нужны возня и суета.
     Неудержимо слов поток струится –
Инверсионный тает в небе след.
Страны моей раскинулись границы,
А баловню о том заботы нет.
     Но для меня бескрайние просторы,
Мелькающие  быстрой чередой,
Не только дом, поля, леса и горы,
Не только недра с нефтью и рудой,
     Мой отчий край, истерзанный страданьем,
В борьбе за  счастье  выиграв войну,
Попал совсем в другие испытанья
«Компатриоты» предали страну.
     Немыслимо! Набив свои карманы,
Но продолжают «дружно» воровать,
И следуя манерам  «иностранным»,
Народ и покупать,  продавать...
     Наш аэробус в поднебесье мчится,
Над Внуково блистают огоньки,
Чем встретит располневшая столица,
Куда ведут надежды маяки?
ЧУЖОЕ И СВОЕ
За солеными морями,
За высокими лесами
На просторе чужедальнем
Закордонная страна
Удивляет  чудесами,
Не знакомыми местами,
Часто чем-то  нереальным
В жизни эта сторона.
Надо повернуть планету,
Чтоб увидеть сказку эту
Под названьем Ниагара –
Ниагарский водопад,
Поверну, и если надо,
Поспешу смотреть  Канаду,
Позабыв о Свете Старом,
Чтоб на чудо бросить взгляд.

Оглядев чужое чудо,
Я завидовать не буду,
Оглушенный, пораженный 
Ревом  мчащейся реки,
В брызгах радуга сияет,
Ниагару восславляет…
Ну, а мне хвалить Канаду,
Право дело, не с руки.
Можно раз полюбоваться,
Повздыхать на рай чужой
И быстрей домой добраться –
Там, где радость и покой.
Мне  другое – ласка взору
Наши степи, наши горы,
Неоглядные просторы –
Наше русское свое.
Пусть меня  ругает  кто-то,
Буду славить до икоты
Я – кулик – хвалю болото,
Навсегда оно мое.
РОДНИКИ  РОССИИ               
   Убаюкан  квартирным уютом,
Оглушен шумом города я...
Жду с волнением редкой минуты
В роще выслушать трель соловья.
   Ослеплен  полыханием сварки,
Я мечтаю о свете костра
И вдохнуть в день  по летнему яркий
Аромат свежескошенных трав.
   Не жалея асфальтовой скуки,
Покидаю свои города
И спешит горожанина руки
Освежить ключевая вода.
   Дел обыденных сбросивши груду,
Наблюдаю:  плывут ковыли,
И коснуться хочу, будто чуда,
Разомлевшей под солнцем земли,
   К ней припасть, ухватиться руками:
«Ты, мне новые силы неси...»
Потому и зову родниками
Все, что есть на родимой Руси.
   За туманные дали и чащи,
Вод загадочных вольный простор
Вызывают все чаще и чаще
Не понятный и милый восторг.
   И скользят эти строки простые,
Заполняя блокнота листки:
«Никогда, я уверен, Россия,
Не иссякнут твои родники».
***               
   Где отыскать слова такие
В степных просторах и лесах
И рассказать о ней – России,
О буднях дней и чудесах,
   О яростной страде до пота
И отдыхе накоротке,
И о космических полетах,
Где жизнь висит на волоске,
   О стати женщины российской
И незапятнанной душе,
И о траве в росистых искрах,
И о разгульном кутеже       
   Нас – мужиков. Какою болью
Мне эти выстрадать слова?
Но бессловесною любовью
Полна седая голова...                (Литжур 27.08.08)



                ***
    V111. КАЛЕЙДОСКОП               
                * 
Жизнь из осколков Радости и Боли –
Калейдоскоп не сложенных кусков,
Из прошлых расставаний и застолий,
И в череде  рождений и гробов...
Нас выбирают. Мы не выбираем
Ни срок судьбы, ни день и даже час,
И с верой, и надеждой поджидаем,
Что Богом уготовано для нас...
*
Не время измеряет возраст,
Но состояние души,
А жизнь калейдоскопом пестро
Кружит, безумствует, спешит.
Пока душа не отгорела
Считать не следует года,
Сто лет прожить  –  благое дело
И больше  –  тоже не беда.
***
Я понимаю – жизнь не шоколад
И, что в судьбе моей не состоялось,
В  утраченном  никто не виноват –
Над этим время  жёстко постаралось,
Избороздив морщинами чело,
Белил на седину не пожалело,
Но мне, считаю,  крупно повезло:
Живу еще, как человек умелый.

На Дарвина, с улыбкою, гляжу, 
Над Эволюцией задумчиво немею,
И Богу  неуверенно служу
Познать происхождение не смею.
Генетикой повержен разум мой…
Не одолеть строение спирали,
Кто жизнь вдохнул,  не ты ли,  Боже, мой?
В необозримые космические дали...
***               
    Теряет тело вес, когда душа отходит
В неведомую даль, Земле оставив прах?
И где она  одна без покаянья бродит    
В аду ли  пекла или в небесах?
    Ученые мужи, поставив опыт сложный,
Работали на совесть, не спеша,
Намерили грамм двадцать и, возможно,
Такой величине равняется душа.
    А святости иной, не знавшей  дел  греховных,
(Избранникам таким я голос свой отдам)
Душе святой,  мольбам ее духовным,
Придется, может быть, весомый килограмм.
     И Рай, и Ад  наполнены сверх меры….
Найдется для меня там уголок пустой?
Иль жизнь – вертеп – начало новой Эры
Его оплатит  ложью золотой.
    Я изыскам таким внимаю осторожно
Боюсь невольно  души оскорбить
Поступками, хулой и мыслию  безбожной
Свою  неправедно стихами погубить…
***
Сон колдовской бесцветный странный
Пришел незваный как-то в ночь:
Бес появился окаянный,
Хочу крестом себе помочь
Изгнать бесовское виденье,
Хочу, молитву бормочу,
Не зная слов,  от неуменья
Их наугад себе шепчу.
Бес подступает ближе…  Боже!
Уж смрадом тянет из окон,
Свечу зажгу,   она поможет
Изгнать мое виденье вон.

Очнулся  и свечу затеплил…
Окурок тлеет дым, гоня.
Он удушающею петлей
Пытался задушить меня.
***
       Бог дал мне толику таланта,               
Крупицей малой наградив,
На фоне гениев – гигантов
Я – просто творческий надрыв,
       Слова перебираю грустно,
Вздыхаю часто над строкой,
Но до высокого искусства
Не дотянусь своей рукой.
       Но изредка, взорвав мгновенье,
Молчанья обрываю жуть,
Ко мне приходит вдохновенье
И нить стиха являет суть.
       Тогда бегу, бегу по строкам,
Боюсь невольно опоздать
И накануне встречи с Богом
Хочу хоть строчку записать.
       Пусть ей не ведомы скрижали,
Бумага – это не гранит,
Утешу я свои печали:
Ведь слово, знаю, не горит.
НЕЛЕГКИЙ ВЫБОР
    Хотел к художникам прибиться,
Искусством кисти  обладать
И, зоркой вглядываясь птицей,
Над полотном душой летать.
     На миг открылось неземное –
К листу подходит акварель,
А маслу – надобно иное –
Раздумий множество недель.
     Портрет – твой облик постоянно
Стоит бесстыдно предо мной,
Как призрак… Напиваюсь пьяный…
И ты уходишь стороной.
     Жаль, жаль…   Художества основы
Мне не досталось ухватить:
Могу лишь на холсте суровом
Штрихи и пятна наносить.
      Но остается мне, при этом,
Мечта рожденная не вдруг:
Зайти с пером к друзьям-поэтам,
Старателям бессонных мук.
      И, как коллега, снисхожденья,
Не удивляйтесь, не прошу
И ни любви, и не презренья –
Я не для этого пишу.
*
Тяжелое поэта ремесло:
В руках перо, а кажется – весло.
Словес и рифм бессмысленный набор
Вздымаю  над собою, как топор.
Готов на плаху головою лечь
И вместе с языком ее отсечь.               
***
    Смешались мысли в липкий ком,
Слепились тестом – мысли вязнут,
Хотел на память  узелком
Их завязать, но понапрасну.    но все напрасно.
    Как на липучке муха зря
Найти пытается  спасенье,
Жужжит без цели. Так и я
Увяз в немыслимых  сомненьях.
***
    Потускнели золотые дали,
Опустился вечер намороченый.            
Мысли-мухи мучить перестали,
На листе оставив многоточия...
    Было в прошлом: заливался дерзостью,
Но пришли пора и дни постылые,
Мир наполнен подлостью и мерзостью,
Их тряхнуть бы молодецкой силою.
    Укатали Сивку-Бурку горки
И свалили в бездну электроники:
В Интернете есть поэзии задворки
И поэты  –  старых сказок гномики.
    В отупении экранного мерцания,
Льются неестественно слепящие
Наши   «виртуальные» послания,
Выдаваемые  всем за настоящие».
    Потускнели золотые дали.
Ночь корежится  от уличного ропота
И поэтам незачем скандалить
То ли в голос, то ли  полушепотом.
ЧЕМ?..               
       Мерило Времени для жизни не годится –
Часы, минуты, месяцы, года…
Они не возродятся Феникс – птицей,
Не повторятся больше никогда.
       А по дороге Временные вехи
Мелькают непрерывно, торопясь,
Мои невзгоды и мои успехи,
Как пыль проселка, падают, клубясь.
       Субстанцией, по сути, непонятной
Нас Время-вектор двигает вперед,
И размышляю: - «Может быть, обратно
Своей кривой спиралью приведет».
       От Черных дыр, Червячных переходов –
Непониманья мучаюсь  тоской,
Бескрайний Космос в чаше небосвода
Сулит ли мне безвестности покой?
        Рабом у Времени себя воспринимаю,
Тружусь и жду, когда же выйдет срок?..
Из чаши жизни жадно выпивая,
Последний, Господом отмеренный, глоток.
НАЗОЙЛИВАЯ СТРОКА
Льют неуемные дожди
И на дорогах грязь и слякоть,
Ты непогоду пережди,
Не начинай, подруга, плакать.
Со мною тихо посиди –
Мы говорить не станем много,
Тоской себя не изводи,
Пускай уйдет своей дорогой.
Льют неуемные дожди,
Полощут на полянах травы,
Но для чахоточной груди
Такая сырость, как отрава,
Когда дыханье стеснено
И кашля истязают плети,
А солнце редкое в окно,
Благословенное, не светит.
Льют неуемные дожди…
Пора летать снежинкам белым,
Зима маячит впереди,
Сырая осень надоела.
Покровом скоро ляжет снег
И мы помчим по первопутку
На тройке, ускоряя бег…
Я размечтался на минутку.
***               
   Набегает волна,  убегает,
Размывает на дюнах пески,
Так и сердце мое разбивают
Непонятные волны тоски.
   Штормом дней замутненные волны
Намывают в душе суету
И рождают сомненья невольно,
Разрушая любовь и мечту.
   То ли это о прошлом печали,
Иль заботы – что в будущем ждет?
Ток, струящийся в новые дали,
То слабеет, то заново бьет.
   Отступает волна, убегая,
Возвращается в лоно воды,
На песке, неустанно, смывая
Моих слов промелькнувших следы.
ПРОГУЛКА               
    По первому снегу  пятнаю дорожку
К железной дороге, где будка – сторожка,
    А в будке девица – причина забот:
То горестно снится, то спать не дает
    Иду к переезду и сердцем немею,
Боюсь – ей сказать ничего не сумею.
    Пристыл бы к губам, как сигнальный рожок,
На грудь опустился, как желтый флажок.
     Готов, словно рельс к тонкой стрелке, припасть –
Вконец  озаботила  тайная страсть.
    Проносится мимо Московский экспресс
И снегом, и дымом кидается, бес. 
     И слышу сквозь грохот и взвихренный рёв:
«Ах, трудная участь, ах, горе – любовь!..»
ИЛЛЮЗИИ (самоирония)               
Мир  иллюзиями полный
Сам себе нарисовал:
Здесь – меня качают волны,
Там – несет  безумный шквал.
Не могу остановиться
Вздох в груди перевести:
Здесь – взлетаю синей птицей,
Там – как  червь   могу ползти.
Разрываю мясо  – зверь я! –
Не прожаренный кусок,
То  исполненный  доверья
К людям  – сизый голубок.
И мечусь в сомненьях вздорных
В мире призрачных теней
Между жизнью иллюзорной
И бессмысленной …  Своей.
***
    Что будет после нас? Потоп?
В своем безудержном движенье
Снесет стремительный поток
Живое к берегам забвенья.
    Что  будет после нас?  Звездой,
Мелькнув из вечного пространства,
Комета  встретится с Землей
И  людям не оставит шанса.
    Что будет после нас? Расцвет
Бездушных  тварей – киберлингов
И  механический  поэт
Мир «осчастливит»  новой  лингвой.
     То будет после…  А теперь
Звереет  общество людское,
Я  –  Лев,  я  –  беспокойный зверь
Не  отыщу  себе покоя.               
«ПАПАРАЦЦИ»
    Приобрел я фотоаппарат.
(Сам с собою  стал борцом за трезвость).
Суечусь, снимаю всё подряд,
Проявляю неофита резвость.
    Разные объекты нахожу:
Фото образы  в поэму или повесть,
Объективом резкость навожу,
Расстоянье  вымерив на совесть.
    Подглядел...  И понял: на беду!
У реки в кустах девичью прелесть,
Постарался быть не на виду,
Когда видео искателем   прицелюсь.
     Мягко отсверкала светотень
Прокатилась  каплями по телу...
Я хожу на берег каждый день
Не найду себе другого дела.
    Фотоснимки комкаю в руке,
Фотокамеру забросил в огорченье,
Ожидаю встречи на реке,
Отпускаю «фотки» по теченью.
     Не идет купальщица, увы!
Дни ненастные  осенние настали...
Боль моя  – для трезвой головы  –
Выпить надо и забыть печали.               
«ПАПАРАЦЦИ» – 2
Вот мотель. В нем герой и любовница
И безмерный экранный успех.
Притворяются скромником, скромницей
Конспирируют сладость утех.
Прикрывают  случайные стены
Тел сплетенных завязанный бант…
И кипит бриллиантовой пеной
На губах репортерских азарт.

Через щели, в замочную скважину,
С телескопом, когда за версту,
Папарацци мечтают  изгаженной
Подловить «золотую мечту»
И  представить любовника боровом
И нимфеткою  диву – красу,
Гонорар ожидаемых долларов
И свербит,  и щекочет в носу.

Третья сила с «живым» интересом
Обмусолит  и факт и пустяк:
«С кем, куда торопилась Принцесса,
Совершая свой гибельный шаг...»
Всей  душой не терплю «папараццтво»,
Их «находки» и зло, и тоска,
Но творится вселенское гадство:
«Пена жизни  –  товар  с  молотка».
***
Не часто смотрим мы на небо                ПОВТОР ??????????????
И редко видим звездный свет,
Утробы набиваем хлебом,
А для души услады нет.
Мы пашем, собираем корни,
Ждем на  потребу урожай
И тело кормим, кормим, кормим –
На стол  съестное  подавай
Жирней, вкуснее,  больше, слаще,
Нам все – не меряно – носи!
А мир, духовности просящий,
Без пищи нынче на Руси.               
***
Собрал стихов свой опыт робкий,
За словом степь исколесив,
Шел я неведомою тропкой,
Искал неведомый мотив.
Настой цветов полынно горький
Не мог душе хмельной помочь,
Водил по долам и по взгоркам,
Терзал меня и день и ночь...
И все пытаюсь, как бывало,
Сбежав с родимого крыльца,
Попытки повторять сначала
И  так до самого конца.   
***
    На исходе Века пара               
Символ силы  –  паровоз,
Обдавая дымным жаром,
По стране прекрасной вез.
    Презирал народ опасность:
«Паровоз,  вперед лети!»
И держали на запасном
Бронепоезд на пути.
    Пацаны  играли, споря,
Гнали обруч-колесо:
«Кто сильней, кто самый скорый  -
«эЛ», «эФДе», «ИэС», «эСО»?
    Век умчался. Изумленный
Я смотрю в другую даль:
Паровоз ли многотонный
Или молодости жаль?
    Нынче кроха-паровозик
Для детишек лепота:
«Почему же мне занозит
Сердце прошлого мечта?»
ЧУЖАЯ БОЛЬ
    Кого грызет чужая боль
На сердце ли,  в спине,  в колене?
Я знаю: мелкая мозоль
И та  желает исцеленья.
    С кем можно разделить печаль?
Беде, подчас, другие рады
И лишь горящая свеча
Родит желанную отраду.
    И горе некому излить,
Слезу прольешь – падет на камень,
Как боль и горечь утолить
Чужими грубыми руками?
   Свою тоску в себе храни,
Не утруждай других заботой
И чем порадуют они? –
Слов мишурой и позолотой.
    Искать душевного тепла
В наш век от денег обалделый
Совсем бессмысленное дело –
В кострище пепел и зола.
ЗАВИСТЬ
    Ах, зависть! Не доброе чувство,
Когда зазмеится в крови,
Завидуют часто  в искусстве, 
В успехах, в счастливой любви...
    Завидуют тем, кто богаче,
Проныре  (кто попросту вор),
Чужому здоровью и даче,
Что спрятал кирпичный забор...
    Съедает она без причины,
Ей – зависти жертвы нужны:
Красиво одетый мужчина...
Кривой... Жаль с одной стороны.
    Читатель! Меня вы поймете
(С собою я сам не в ладу),
Завидую… Птице в полете
И рыбке снующей в пруду,
    И радуюсь искре таланта,
Не жаль – пусть горит не во мне.
Печалюсь – я не был курсантом,
Сраженным в Великой войне.
    Завидую шороху леса
И рокоту синей волны,
И с жадным  гляжу интересом
На тех, кто живет без войны.
    Тропинок  нехоженых много,
Но главная только одна –
Иду я  счастливой дорогой,
А зависть  быть
Доброй должна.
ПРОЩАНИЕ
(памяти Юрия Яссона - поэта)   
На морозе грубом
Липнут губы к трубам,
Грустно трубы плачут, отдавая дань,
Кладбище в сугробах,
Мы стоим у гроба,
Нас сегодня с другом разделила грань.
Стороною черной
Скрыла мир просторный,
Пологом накрыла непроглядной тьмы
Для того, кто с нами
Жил, шутил стихами...
Утешаем близких: «Будем там и мы...»

Заспешили бойко
Оркестранты  к стойкам –
Их "прижал" недобрый старец Дед-мороз,
Начались помины,
Уходи кручина,
Льется щедро водка и немного слез.
Утолили голод,
Зашумели в голос,
Начался нестройный пьяный разговор,
Разгорелись ссоры,
Из пустого спора,
А мороз рисует на стекле узор...

Отшумела тризна –
Окончанью жизни,
Промелькнувшей быстро искрою огня...
Русь – моя отчизна,
Где та грань на призме,
Что судьба неслышно прочит для меня?
***
Цепляясь за вершины сосен,
Плывут по небу облака.
Дождливая  сырая осень,
Болит плечо, щемит рука,
В костях, на месте переломов
Змеится старая болезнь,
Упал, не подстелив соломы,
И вот теперь на стену лезь.
Без смысла нянькаюсь с хворобой,
Рукой и спичку не поднять…
Упрямо повторяю пробы
Утишить боль, змею унять.

Ночь утекла. Рассвет забрезжил,
Теперь и осень не беда
И боль ушла, как гость заезжий,
И хорошо бы  навсегда.
ЖЕЛТОЕ ПОЛОВОДЬЕ
    Подсолнухи.  Желтое поле
Простерлось, не видно границ,
И льется над этим привольем
Негромкое пение птиц.
    Соцветья  за солнцем склоняясь,
Привычный ведут хоровод
И, золотом чистым сияя,
Текут к облакам  небосвод.
    Хмелею от яркости света,
И грустью душа стеснена:
Цвет желтый – разлуки примета
И скоро наступит она.
    Подсолнухи  кисти Ван Гога
Наполнены желтым теплом.
Уводит желаний дорога,
Прости, обездоленный дом.
    Подсолнуха  желтая краска –
Из золота литый венец
Сулит, как волшебная сказка,
Счастливый и добрый конец.
    Сорву у подсолнуха шляпу,
Расправлю короны листки,
И солнцем напоенный запах
Избавит меня от тоски.
21.07.2009
АХ, СКАЗКИ, СКАЗКИ…               
             Сказка – ложь,               
             Да в ней намек
    Тропою неведомой,  прежде нехоженой
Иду, не спешу – заколдованный князь,
Вокруг нереальность, на сказку похожая
И книжек старинных   славянскую вязь.
    Тропинка торопит и манит куда-то,
Возможно к удаче, а может быть нет,
Ведет ли она в расписные палаты,
Где главный о жизни хранится секрет?
    Быть может, увижу за тем поворотом –
Петляет тропинка, балуется всласть,
Царевны-лягушки глухое болото,
Где нынче Кощея Бессмертного власть,
    Где домик Яги – две куриные ножки,
Где камень вещун на развилке лежит,
И выбор не мудрый – три стежки-дорожки:
Туда ли пойду,  на которой «не жить»?..
     Я парень рисковый, мой выбор несложен:
За доброе дело готов пострадать…
И, если  мне  вера  в пути не поможет,
То матушка станет о сыне рыдать.
     Ах, сказка, ой, сказка! Зовешь за собою
По  странам за грёзами в дальних краях,
Смущаешь  наивных  счастливой судьбою,
О той, что мерещится в робких  мечтах.
    Ах, если бы сказка  была без обмана
Для многих бы чудо смогла изваять,
По пыльным дорогам  бы шли караваны
В Китай, в Эмираты удачу искать,
    И в Швецию, в Штаты, не ведая броду
По омутам в безднах на дальнем пути,
Коньков Горбунков не хватило бы сроду
Желающим «новую» жизнь обрести.
    Мне главное в сказке – с ней дома остаться,
Выслушивать шелест дубов и берез,
Я в крае чужом  не хочу оказаться
И жить ностальгией и горечью слез
    Ах, сказка! Ой, сказка! Служи, как и прежде,
Прекрасные мысли храни и неси,
О славе, о вере, о светлой надежде
Для тех, кто рожден  на  просторах Руси.
***
Иванами богата Русь,
Но отношение к ним разно:
Иван – дурак, Царевич праздный...
А я Иванами горжусь.
Стрелою, балуясь, из лука
Махнуть,  не глядя, в небеса,
Глядишь, стрела найдет подругу
И с ней в придачу чудеса.
Они всегда спешат с охотой,
Где топь, неведомая гать,
Верхи на лешего болото
Свою лягушку забирать...
Суметь Кощея дух поганый
Знищить до самого конца
Ну, как не полюбить Ивана
И храбреца, и удальца.
НА БОЛОТЕ               
       Всякая нечисть мерещится,
И над болотом туман,
Переливается  плещется
Морок и страх, и обман.
        Леший, как конь не заузданный,
Ельник ломая, спешит,
Филином где-то неузнанным
Нечто ночное кричит.
         В полночь сквозь клочья туманные
Звезды горят в небесах,
Вышла, колеблется пьяная
Полная блеска луна…
         Кончился страх до икоты –
Ночь перестала пугать.
Утром на это болото
Клюкву иду собирать.
*
Если вдруг устану,
Захочу водицы,
Выберу поляну
С тихою криницей,
Отопьюсь от жажды
Ключевой водою…
Вспомню:  не однажды
Здесь бродил с тобою.
ЧЕРНОЕ СОЛНЦЕ ПЕЧАЛИ…               
Черное Солнце, увы, ослепляет печалью,
Черное Солнце уходит всегда на закат,
Жизнь уплывает неведомой  черною далью,
В черное небо, где звезды неслышно горят.
Черные сосны в полуночи дремлют беззвучно
Черной волной  ударяет о берег накат,
Черный пейзаж мне разглядывать странно и скучно,
Словно Малевича выспренний «Черный квадрат».
С «черным» прощаюсь в надежде на светлое утро...
Ясным рассветом украшена синяя даль,
Краской и цветом природа командует мудро.
Черное солнце души – это наша печаль.
ДЕТИ-ИНДИГО
    Звучит фантастично, не познано, редкостно, дико…
Откуда и как создан их генетический код?
Все чаще и чаще рождаются дети-индиго,
Земля ли им – Мать, а Отец – Неземной Небосвод?
     На взгляд – просто дети. Лишь редкие – акселераты,
Отличия – внешне – не их основная черта,
Движение мысли, ума золотая палата,
Наитие свыше для них отворило уста.
    Неведомо нам, как приходит непрожитый опыт
В решенье задач, над  которыми  бились умы,
И как постигает их мозг Галактический шепот?...
В сравнении с ними  оглохшими кажемся мы.
    Рождаются чада в страданиях, с кровью и криком,
Все больше питомцев живет на ковчеге Земля…
Все чаще и чаще встречаются дети-индиго –
Они ли наметят нам звездный маршрут корабля?
О ПОГОДЕ               
Меняются и климат и погода.
Морозы прежде были в октябре,
А нынче не признаю время года –
Теплынь-тепло припало на дворе.
Кусты у дома бархатной сирени
Наливом почек стали набухать,
«Вишневый сад», пожалуй, не на сцене
Под крышей неба можно отыграть.

Капризен год, изменчив как девица,
Балует, словно маленький щенок,
И впору откровенно удивиться:
Не спит еще встревоженный сурок.
Погода, климат удивляют многих…
В Швейцарии – метровый снегопад,
Дуная волны – залили дороги
И на полях озерами лежат.

Не только люди…  Птицы сбились в стаи
(Я  розовых  фламинго!? видел сам),
И почему они не улетают?
Доверились осенним небесам?
Раздумьями немало озадачен
И комната удушливо тесна.
А может быть уехать мне на дачу?
Ведь все равно на улице весна.
СНОВА К СЛОВУ…               
Политик - произносит фразы,
Поэт - потоком льет стихи,
Капрал – команды и приказы,
А шизик – ворох чепухи.
Слова разят, как жало шпаги,
Слова – причина горьких слез,
Слова исполнены отваги,
Слова – источник сладких грез.
Мещане – в городском жаргоне,
Священник – на славянский лад,
По фене – важный «вор в законе»
Слов демонстрируют парад.
Слова, слова, слова... Словами
Людей не трудно обмануть,
Когда они готовы сами
Лгать и крестить при этом грудь.         
САМОИРОНИЯ               
             (Посвящается разным авторам
              не исключая себя)
Я себя любимого люблю
И прощаю разные ошибки,
Разве, что скромнее похвалю
И бранить не стану  слишком шибко.
Мы живем в согласии.  В миру,       
Надуваем от восторга щеки,
Ты – прольешь, я – тряпкой подотру –
Несказанный, нежный и глубокий.
Ты – неиссякаемей колодца,
Из него бездонно можно пить,
А напившись…  Это как придется...
Взять, да в том колодце утопить.
 ГРУСТНЫЙ ТРИПТИХ               
     1.Потрачено время бездарно и  жутко:
Хотел о стихах позабыть на минутку,
А годы промчались... Засушены мысли,
Они в паутине, как мухи повисли.
Паук не бежит паутиною старой,
Аккорд не звучи у разбитой гитары.
Унылые песни  –  промозглая сырость,
Заросшие  в плесень, как корочки сыра.
Хотелось звучать мне и живо, и споро,
И рифмы сгорали быстрее чем порох...
Но годы утеряны и – безвозвратно,
Мне прошлым отмерены старости пятна.
    2.Стихия слов течет через меня,
То нежностью, то озорством звеня,
То гаснет, то без удержу горит,
То горькою печалью говорит.
В потоке этом яростном тону,
То выплыву, то вновь иду ко дну,
Хочу бежать  –  пути не нахожу...
Когда я со стихами «завяжу»?
    3.Глянь, времени и не осталось,
Оно растрачено впустую.
Такая доля мне досталась:
Мотор крутился в холостую.
Я, как описанный ребенок,
Кричал и плачем изливался,
Не вырос из своих пеленок...
Но, Боже мой, как я старался.
О РАНЕНОЙ ДУШЕ               
    Штопал раньше словами я дыры в душе,
Извинял  себя просто,  стихами играя,
Иногда залетал на крутом вираже
За границы свои и родимого края.
     Нынче дыры с кулак, как пробитая брешь,
Нити крепкой из слов у меня не осталось
И от мыслей дурных умножается плешь,
Да и сердце в ночи зажимает усталость.
     Было раньше  перо –  и надежда, и друг,
И наитие быстро бумагой скользило,
То, что видел в себе, то что видел вокруг,
Возникало не раз с несказанною силой.
     А с ПК у меня разговор деловой:
Информацию снять или почту отправить,
Потрясаю седою своей головой,
А душе – из машины не взять, ни прибавить.
    Иногда, по ночам, ухвативши перо,
Из каракулей строчки корявые мажу,
Чтобы утром понять, что добро или зло?  –
Мне слова  «шифрограммы», надеюсь,  покажут.
     Мои строки, увы, не узор «ришелье»,
Чаще – грубо и зримо – сермяжная проза,
Предо мной в беспорядке лежат на столе… 
Оставляя  душе покаянные слезы.
10 июля 2011г.
ДОНОР (шутка)               
     Кровь моя – четвертой группы,
Резус-фактор в знаке плюс,
Хоть я старый, но не глупый
И на что-нибудь сгожусь.
Ничего, что ноги стынут –
Мне не в очередь стоять,
Верю:  В ней, меня «продвинут»
Кровь от старости отдать.
      Сразу я  помолодею
(Может быть до сорока!),
Дамой сердца овладею –
Станет жизнь моя сладка.
Для стихов найду мотивы
Страсть свою разбережу
И в стихах волшебной дивы
Все красоты покажу.
     Или высосу из пальца
Новый святочный рассказ
Про спасенного страдальца
И путевке на Кавказ.
Ванны, грязи… Все такое
Доставалось мне не раз,
Время было золотое:
Подлечись и снова в пляс.

Кто-то кровь  сдает за евро,
Я – за «личный» интерес,
Верю в то,  что я не первый,
Кто за донорский прогресс!
   Ко Дню донора, августа 2009г
ИЗ ДАЛИ В ДАЛЬ
КОСМИЧЕСКОГО  ВЕКА               
     Какая даль  –  пространство полувека –
В нейронах моей памяти легла,
А, если путь  пересчитать в парсеках,
В бескрайность скорость света унесла.
     Для мысли во Вселенной нет преграды
(Хотя путей я легких не ищу)
И, если надо  (только очень надо!)
Я нынче Андромеду навещу.
      В одном  моя мечта не состоялась:
Проникнуть в  параллельные миры,
Увы, машина времени сломалась
И стала непригодной для игры.
      Из звездных далей  возвратиться в детство
Напрасно я мечтаю всякий раз,
К столу присесть  с  друзьями по соседству,
Раскинуть по копейке преферанс.
       Мысль прошлое  высвечивает слабо,
Истерлась, истоптав далекий путь,
Бежит клешняcтая,  полу засохшим крабом,
Мечтает в море памяти нырнуть.
        А  было море  полное   познаний,
Но время – вектор  без пути назад.
Был, помню я,  Есенин из Рязани,
А умереть уехал в Ленинград.
        Кто из  Москвы, Одессы,  из Ростова
Спешили на великие дела...
Но иногда  и самого простого
Не вспомню, будто память умерла.
      Мечты  о путешествиях по звездам,
Они  –  к  настрою века хороши…
Я тороплюсь,  пока еще не поздно,
Извлечь  заветное  из глубины души.
СТАРШЕМУ  ПОКОЛЕНИЮ
     Мы живем  на другой планете,
Наше прошлое все позади...
А на улицах  дети как дети
И мокрые льются дожди,
    Неспешные едут трамваи,
Недолог их звонкий маршрут,
Собаки, по – прежнему,  лают,
Подворье свое стерегут.
    Крик чаек в тиши на рассвете
И шелковый шелест берез
Не могут, как прежде, ответить
На мой несказанный вопрос.
     Все просто. Чужая планета!
Бездушные вижу глаза,  в них
Доброго слова поэту
Нельзя ни найти, ни сказать.
     Здесь все измеряется хрустом
Бумажек и звоном монет,
Истлело в характере русском
Добро, излучавшее свет,
    Здесь главное – жажда наживы,
Страданья и кровь – пустяки,
Лишь горькой надеждою живы
Из прошлых времен старики,
    Плененные  светлым обманом
О мире без зла и греха,
Не пишут, как в прошлом, романов,
Не славят Отчизну  в стихах.
    Я живу на заклятой планете,
Где жалости нет и добра
И строки  написаны эти
Чернильной слезою пера.
*** 
         Мы  –  старики. Нас незачем жалеть.
В чужих глазах творенья бесполезные,
Но может быть нас  пожалеет смерть,
Крылом  взмахнув легко и безболезненно.
         Мы – старики.  Нам некуда спешить.
Сидим кто в парке или на завалинке,
И, между  прочим, продолжаем  жить,
А в праздники и выпивать по – маленькой.
          Мы  –  старики.  Нас некому беречь.
Вот разве дети ласкою живою
И теплотою мимолетных  встреч
Одарят нас осеннею порою.
          Мы  –  старики. Не станем мир  бранить,
Ведь за него  (вот истина простая!)
Нам довелось сражаться и любить,
Самих себя  порой не постигая.
         Мы  –  старики.  Мы многое  прошли
И создали Великую державу,
Занявшую шестую часть земли...
Оставьте песни нам, возьмите нашу славу.
          Мы  –  старики. Нам слава не нужна,
Вам  –  молодым, как пьяная  отрава…
Пускай цветет  Родная сторона,
А хорошо бы  все запеть сначала.               
ИРОНИЧЕСКИЕ СТИХИ               
       Старый конь не портит борозды,
Но беда:  «Он глубоко не пашет,
Анекдот хорош «без бороды»,
А в щетине не поет, не пляшет».
       Грустно скачет серый воробей –
Не пристало с песней торопиться
И кому ты нужен «без идей»,
Лишь чирикнуть: «Курица не птица».
       Старьёвщики  в  походе  по дворам: –
«Берем старье»  кричали в переулках,
Отдал бы им стихотворений хлам,
Да, лень была собраться на прогулку.
        А у вороны – диатез и сыр,
Понятий – два, но жизненно едины,
И сыр голландский – слишком много дыр,
А плавленый – вполне похож на глину.
        Эх, моя шальная голова,
Безрассудная, когда был сам моложе,
Жизнь поспешала полем  – трын-трава –
Рвать мою шагреневую кожу.
        И теперь на берегу пустом,
Сидя у разбитого корыта,
Вспоминаю разорённый дом
С удалью купеческой обмытый.
        Озираюсь  боязно окрест,
Оказалось: моя  «хата с краю»…
«Бог не выдаст и свинья не съест» –
Я на это нынче уповаю.
***               
Не высказанная мысль мертва,               
Но оживает  на листе бумажном,
Перо выводит быстрые слова,
Суть выявляя  в предложенье каждом.
Художник кистью  за мазком мазок
На полотне рождает тайну мысли,
Бежит цветной  безудержный поток
И призрачные облака повисли.
Я груду планов  пьяно ворошу,
Но высказать их силы не имею,
Картины маслом  вовсе не пишу:
Ни красками, ни кистью не владею.
О прошлом  мысли пьяные казню
И в них кляну ушедшую эпоху,
Черновики доверил я огню,
Развеял пепел над чертополохом.
Но как забыть  портреты милых лиц,
Они, по-прежнему, назойливо теснятся,
Не вычеркну из памяти страниц,
А выброшу – они ночами снятся.
Мои  года!  Кончается мой век
И понимаю: близко расставанье,
Жить памятью обязан человек
И не губить  свои воспоминанья.
РАЗМЫШЛЯЮ (диптих)               
1.
Жизнь дерзостями отсверкала,
Сердечность души оскудела
И движется кровь устало,
А прежде ключом кипела.
И песня звучит уныло
Ямщицкою грустью пьяной,
И каплями из бутылок
Не нацедить стакана.
Где буйство мое хмельное
И страстность моих желаний?
Их сердце мое больное
Зря ищет в пустом стакане...
2.
    Не пытаюсь возникнуть более               
Ни стихами, ни прозой, ни письмами,
Голова напрягается болями,
Наполняется пьяными мыслями.
      Много строчек пером наворочено,
Выбрать только для радости нечего:
Убивают стихи многоточия,
А цирроз расправляется с печенью.
      Мое прошлое бытом отравлено,
Не сложилось красивой мистерией,
Не напишешь на пошлом  –  исправлено,
Не утратив друзей и доверия.
      И душа беспокойная мечется –
Раскаяния, вновь искушения…
Угадать между четом и нечетом,
Где найти и покой, и прощение?
ПРЕДЧУВСТВИЕ               
    Земля, мне кажется,  вращается быстрей,
А жизни путь мой к финишу стремится
И мысли над просторами полей
Летят, как растревоженные птицы. 
    Ищу покой. Не смею обрести,
Когда кругом я ощущаю горе
И поезда взрываются в пути,
И самолеты пропадают в море,
    Когда на шахте рушится   стена               
Навек собой шахтеров погребает,             
Когда на биржах  кризиса волна               
Народам мира голод предрекает.
     Наперебой пророчествуют СМИ:
Конец Земли и скор, и неизбежен,
«Научный» опыт  ставят над людьми  –
 Желанья жить  выламывают стержень.
    И люди  превращаются  в амёб,
Утрачивая собственные лица:
«Планета всем нам  станет общий гроб»,
Так стоит ли при жизни суетиться?
     Но есть порода «избранных»  вполне:
Потоп другим, а им давай богатства!
С деньгами  заживут и на Луне,
И с катастрофой смогут «рассчитаться»…
    Предчувствую:  пропащая Земля
И некому протаптывать тропинки,
В пустыню  обращенные поля,
Где не сыскать  ни  цвета, ни былинки.
    В полете над просторами полей,
Как птицы, вьются мысли, досаждая,
Что я успею  сделать для людей?..
        Ты, помоги мне Троица Святая.
ЧЕРВЯЧНЫЕ ПЕРЕХОДЫ               
Поверил я – предельна скорость света,
Но в том меня наука подвела…
Как за мгновенье очутится где-то?
Где Андромеда звездный свет зажгла.
Блуждая по «червячным» переходам,
Быть здесь – сейчас и в то же время – «там»,
Исчезнув наяву всего народа
С какой-то бесовщиной пополам.
По волнам вероятности гонимый,
Творец своей неведомой судьбы,
По вечности бредущий пилигримом,
Я времени отдался без борьбы.
ТРИАДА               
Пространство, Время, Бесконечность
Познать  философам  дано,
Уйдет мгновенье, канув в вечность,
Оставив прорастать зерно
Философической науки,
Когда не видится ни зги,
Творят, заламывая руки
И набекрень свихнув мозги.
Пространство – суть простор для мысли,
А бесконечность – благодать
Для звезд, что гроздьями повисли,
Их невозможно сосчитать.
А время?.. Фактор не понятный,
Его неведомы пути,
Способен все вернуть обратно(?)
Иль в бездну  к звездам унести?
       Презрев у жизни остановки,
Я  продолжаю грешный путь,
Все страсти, просьбы и уловки
Не в силах время обмануть.
       Старею в миг, невероятно!?
Судьбу пытаюсь угадать:
Как время, будь оно неладно,
Заставит заново страдать?
      И на исходе наших буден,
В каких неведомых краях,
Пути сойдутся наших судеб
И среди них – одна  –  моя!
КЛОЧОК БУМАГИ               
Разгребал, как старый нищий, мусор слов.
Не нашел бумаги писчей для стихов.
Слов поток не держит память на бегу,
Я для нее клочок  в кармане берегу.
Чтобы голос петушиный не зачах,
Достаю  из  под  перины по ночам.
В полутьме черкаю с краю…  Благодать!
Только утром слов, увы, не разобрать.
И «кручу» я бесконечное кино,
Но бумажки сохраняю все равно.               
СТАРЫЙ КАЛЕНДАРЬ               
(шуточные стихи)
   Припомнил старый православный календарь,
А по нему – мы числимся моложе!
Пусть две недели, эка, невидаль,
Но с возрастом мне каждый день дороже.
    Как захочу, смогу и подарю
Себе денек – другой  отдохновенья,
Благодаря  ему – календарю
Возьму и напишу стихотворенье.
    А, если годы вовсе не считать –
Тогда мы совершенно молодые,
Подумайте! Какая благодать:
Нас не тревожит времени стихия…
    Однако, знаю – врут календари,
Покончив с этой мыслью завиральной,
Дождусь прихода утренней зари
И распахну окно в бессонной спальне.
ИРОНИЯ СУДЬБЫ
(Талант – это инструмент,
подобный микроскопу,
                и забивать им гвозди не следует).
   Я – невостребованный  «гений»,               
Сам иссушивший свой талант,
Я  –  раб ошибок и сомнений,
Христа не принявший Пилат.
   Читая скандинавов руны,
Не волховал своей судьбы,
Не  покорившийся   Перуну,
Грехам отдался без борьбы.
    Хотел не  хоженой  дорогой
Идти, но жизнь тянула вбок,
Толкалось мыслей слишком много,
Они запутались в клубок
     И собственный «горшок» Пандоры
 Разбил, не ведая беды,
 В разгуле пьяном очень скоро
       Познал безумия плоды...
Природа в череде рождений
На равных раздает талант:
Шекспир, да Винчи, Пушкин, Кант
И... невостребованный «гений».
ЦЕПЬ               
Звено к звену моих ошибок цепь,
Все тяжелей греховные оковы,
А поле жизни – выжженная степь –
И плодоносить песней не готово.
Стихов и рифм я погубил поток,
Над ним, как плакальщица, причитаю глухо,
Жесток, но праведен, полученный урок:
Живу, лишенный  голоса и слуха.
 Осталось только вопли голосить
И, стоя у иконы на коленях,
У Господа всевышнего просить
И милости и вечного спасенья.
ЧУЖАЯ БОЛЬ               
    Кого грызет чужая боль
На сердце ли,  в спине,  в колене?
Я знаю: мелкая мозоль
И та  желает исцеленья.
     С кем можно разделить печаль?
Беде, подчас, другие рады
И лишь горящая свеча
Родит желанную отраду.
     И горе некому излить,
Слезу прольешь – падет на камень,
Как боль и горечь утолить
Чужими грубыми руками?
      Свою тоску в себе храни,
Не утруждай других заботой
И чем порадуют они? –
Слов мишурой и позолотой.
    Искать душевного тепла
В наш век от денег обалделый
Совсем бессмысленное дело –
В кострище пепел и зола.
МЫСЛЬ   и   ПРОСТРАНСТВО               
               «…то растекашется  мыслию по древу»
Мне чуждо мысли постоянство
(Как легкомысленной девице)
На поиск ухожу в пространство
И не могу становиться,
То крашу бровь, то мажу губы,
То мысль расческой возбуждаю…
Звучат фанфары, стонут  трубы
И глохнет истина простая.
То перед зеркалом, умножив
Не раз свое отображенье,
Оскалю старческую рожу,
Увидев правду  на мгновенье.

А мысль лукавая,  некстати,
Вновь  направленье  изменила…
И я уже в шестой палате,
В  «рубашке», в жилах кровь застыла.
На солнце в окнах  щурюсь глазом,
Неужто,  в мозг пробился лучик?
И вновь ко мне вернулся разум?
Ведь мир доселе не изучен…
И начинается потеха
(Ах, лучше бы предаться пьянству).
Смешно ли?  Мне же не до смеха
Блуждать без смысла по пространству.
ОПЫТ ЖИЗНИ
                Если бы молодость знала…            
Опыт жизни – великая сила
Но приходит с утратой зубов, 
Время  «щедро» меня поучило,
Не оставив во рту корешков.
Правда, челюсти все еще крепки!
Белозуб синтетический ряд,
(Если  лысину  скрою  под  кепкой,
То готов на банкет, на парад…)
Я вставными хвалюсь челюстями,
Только знаю: в них сила не та,
Потому говорю – временами,
Чаще – мысль замыкают  уста.
ВЧЕРА и ЗАВТРА
Есть только миг
                Между прошлым и будущим …
    Вчера и Завтра. День – на переломе.
Теченье времени нельзя остановить.
Покинув Прошлое, нас в Будущее гонит
Веретено судьбы,  закручивая нить.
    Чем дальше Прошлое – тем горизонты шире,
А в Будущем – еще не сделан шаг.
И кружится волчок  в неравновесном мире,
Что ждет?  Неведомым терзается душа.
    Осмыслив жизнь, взглянуть на день грядущий,
Пытаюсь в Будущем хоть миг предугадать.
Кричит душа…  И этот крик, зовущий
Меня  нить времени бездумно оборвать…
     Игла волчка в распахнутое небо
Уперлась в точку –  там моя звезда!
Я, покоряясь повеленью Фебы,
Не стану сокращать свои года.
     Исследуя, то прошлое, что помню
И вычитанное на страницах книг,
Единым словом, может быть, заполню
Из прожитого мной – единый миг. 
СРАЖЕНЬЕ ДЛИТСЯ БЕСКОНЕЧНО
                «О, поле, поле, кто тебя
                Усеял мертвыми костями?»
                А.С.Пушкин
Мои слова тяжеловесны,
Они, как латники в строю,
Стоят сомкнувшиеся тесно,
Готовы  встретить смерть в бою.
Когда мной принято решенье
Начать непримиримый бой,
Слов начинается движенье,
Готовых жертвовать собой.

И подпирают рифмы – пики
Тех, кто не мыслит погибать,
Но бьется в поле с воплем диким
Моя воинственная рать.
Я – вождь безжалостный,
Кровавый – жертв не считаю на пути,
Мои бойцы идут за славой!..
(Господь! Мне суетность прости.)
О, поле чести,  поле брани
Костьми усеяно сполна...
Но утихает утром ранним
Моя словесная война.

Зачем  в  ночи  пишу стихи я –
Что в  мире  слаще  нет  утех?
Как оживить слова сухие,
Рождая радость, добрый смех?
Хочу тебя,  Моя Отчизна!
Словами нежности обнять,
Но получается, по жизни,
Все чаще – за тебя страдать.
Но я  дождусь.  Как только вечер
Завесой тьмы  накроет  ночь,
Зажгу мерцающие свечи,
Чтобы изгнать сомненья прочь,

И вновь в тяжелые доспехи
Одену каждого бойца
И в бой! За ратные успехи…
И так до самого конца.               
ТЕНЬ  БУДУЩЕГО
    Тревожный сон. Всё будто в полудрёме.
Хочу  проснуться – страх неодолим.
Я мучаюсь  в   немыслимой истоме…
С небес  спустился  вестник – Серафим.
    Со мной  такого  прежде  не бывало.
Проснувшись,  сны  я  напрочь  забывал,
Теперь: от жара сбросил одеяло,
Подушки,  простыни  безжалостно  измял.
    Виденье прошлого?!  Но не было такого:
Ни встреч,  ни разговоров,  ни персон…
Кричать хочу – не вымолвлю ни слова,
Прервать спешу  давящий  жутью  сон.
     А Серафим одним  крылом – рукою,
Страх изгоняя, медленно взмахнул,
И я, объятый сладостным покоем,
Мгновенно и бестрепетно уснул.
    И стало ясно: будущего тени,
Как парус ускользнули на волне…
Я утром опустился на колени
Пред образом святого  на стене.
МИРАЖ
В разбитом зеркале, в осколках многократно
Привиделось знакомое лицо
И локона упругое кольцо,
Развенчанное  в  прошлом безвозвратно.
Мираж, фантом  –  картины  давних лет,
Мороз  зачем  мурашками  по  коже?
В осколках отражения не схожи,
Их череда и двух подобных нет.
Потоком пьяным страсти унесло,
Меня  оставив  с  неуемной  жаждой
И каждый миг, случившийся  однажды,
Напомнило коварное стекло.
Ушли видения. Растаял лживый дым.
Смотрю – лицо, по-старчески устало,
С улыбкою беззубого оскала,
А было  безоглядно молодым.
ПИР  ЖИЗНИ
    Проскочил я точку «не возврата»,
Пролетел, заметить не успев,
Потерял хранимое когда-то,
Прайд  покинул одряхлевший Лев…
    Жизни пир не может длиться вечно,
Плоть чужую чуять на клыках,
Быть могучим, к жертве бессердечным,
Гривой львиной  пробуждая страх.
    Желтые пески у Калахари,
Львиный рык разносится в ночи,
Служат пищей львам живые твари –
Только старый больше не рычит.
     Потерял хранимое когда-то,
Прайд  покинул, силы утекли
Раны, как у старого солдата,
Угнетают на краю земли.
    Пир окончен…  И настала Воля,
Как у звезд, мерцающих во мгле,
Нет забот, нет радости, нет  боли,
Ожиданий новых на земле.
     Я брожу пустынею бесплодной,
Как и  лев,  раздав  свою любовь,
И мечтаю, навсегда свободный,
Иволги напев услышать вновь.
    Тихий посвист, ветром принесенный
В прежние  забытые года,
Вспоминаю я в ночи бессонной
И о нем  вздыхаю иногда.
***               
Чем выше в горы – ближе к Богу.
Там очищается душа,
Ведет тяжелая дорога,
Ведет по жизни, не спеша.
Когда подходишь к перевалу
В надежде  получить приют
И отдохнуть – пора настала –
Хотя бы несколько минут,
И оглядеть  весь путь пройдённый,
Который повторить нельзя,
Путь – вниз один, определенно,
По склону, яростно скользя.
ПРОЩЕНИЯ МОЛЮ               
    Во здравие листок,
За упокой листок.
Их в храме оставлял молитвы вознести,
Из торопливых карандашных строк
Хотел покой душевный обрести.
«О, Господи! Грехи мои прости».
    Спешили годы.
Множились грехи:
Благих намерений не считано в пути...
Себе в  утеху сочинял стихи
И был, увы, не ангел во плоти.
«О, Господи! Мне суетность прости».
    Покинули друзья
Заботы и дела:
«С кем вахту жизни далее нести?»
Я слаб и немощен, а ноша  –  тяжела.
«О, Господи! Мне слабости прости
И час такой не дай, не допусти
Мне написать дрожащею рукой
Один листок...
И тот  –  за упокой».
ПОИСК
(иронические стихи)
    Мной россыпь слов посеяна давно
По нивам и полям, лесам и горным кручам.
Я,  как петух, жемчужное зерно
Ищу, рассчитываю на счастливый случай.
     И, как найду, то в голос заору,
Зову наседок, стану красоваться
Всему, на радость, птичьему двору
И зависть поэтическому «братству».
    Пусть петуха исклеван гребешок,
Сережки тоже  старость не скрывают,
Но, я свой песенный безудержный поток
Жемчужиною гордо украшаю.
     Находкой редкой,  найденной   горжусь
И повторяю, бережно рифмую
С заветным и великим словом Русь!
О, Русь моя!  Я о тебе тоскую.
НА  ИСХОДЕ  ДНЯ
День опустел и умолк до рассвета…
Голос сорвал, надрываюсь шепча,
Эхо глухое  приходит  ответом
И затихает в закатных лучах.
В городе каменном серые стены,
Серые будни, унылый пейзаж.
Вновь я не вижу  дороги из плена,
Вновь я укрылся на третий этаж.
В тесном узилище крепкие двери,
Только и дела –  затеплить свечу,
Силы слабеют, себе я не верю
И над строкою устало молчу.
Строчки пишу,  не надеясь на чудо,
Ниточку слов не могу оборвать,
Только в пространство шептать их не буду:
Да и кого в пустоте  призывать.
НА  НОЧНОМ БОЛОТЕ. БАЛАБОЛКА
Всякая  нечисть  мерещится,
А над болотом туман
Переливается,  плещется
Морок, и страх, и обман.
Леший, как конь не заузданный,
Ельник, ломая, спешит,
Филином где-то неузнанным
Нечто ночное кричит.

Где-то   кикиморы логово   
Прячется в топи болот,
Заговор  шепчет,  убогая,
Тайно творит приворот. 
К старому дубу ветвистому
В полночь слетается Зло,
Хвастает свора нечистая
В чем и кому повезло.

Сколько невинно затравлено
И  разругавшихся  в прах,
И над обрывом  поставлено
Сколько? Без веры  в делах…
В дымку сквозь клочья туманные,
В небо без края и дна,
Вышла,  колеблется пьяная,
Полная блеска Луна.

Эх! Горемычная  Странница,
Кружишься  возле Земли,
Стала ты  горькою   пьяницей,
Что  и  тебя довели?
Кто вы? Без разума  что  ли,
Или  он  в  пьянке  простыл?
Леший, в разгуле застолий,
Взял …  и меня напоил.
***
Гаснет светило,  багряня закат,
Небо прозрачное дарит отраду.
Звезды все ярче и ярче горят,
Стынущий вечер приносит прохладу.
Солнце! Всегда ли ты грешной Земле
Будешь тепло отдавать безвозмездно?
Люди погрязли в пороках и зле,
Гибнут в своей суете бесполезной.
Брось на заклятую Землю лучи,
Их  направляя в безумное темя,
Если толпа безрассудно мычит –
Испепелить её самое время.
***
Что суждено, того не миновать,
Минутой раньше или часом позже,
Свою судьбу силком не удержать
За золотые ли или простые вожжи.
Прошла неделя… Мой короткий стих
Предугадал явление стихии:
Протуберанец, к счастью, не достиг
В земных пределах выси  голубые.
Пророчествовать мне не по плечу,
Я – не пророк – провидец, не мессия,
И, если я кого спасти хочу,
От бед и зла – тебя моя Россия.
И слов своих я поднимаю щит
Рукой ослабшей, бывшей крепкой прежде,
Народ российский, знаю, воплотит
В Любви и Вере светлые Надежды.
ПЕРЕСТУПАЯ МИГ
Бродят рифмы, обрывки стихов,
Бродят мысли…   Зачем?  Непонятно.
Здесь – толпою бессмысленных слов,
Там – в равнении марша парадном.
Озираются:  «Где же приют?»
(Их бы мне записать на скрижали)
Но  они   беспокойно  живут
И уходят в безвестные дали.
Распадается  Миг  по частям –
Дней субстанция  непостижима.
Бесконечность открылась  мечтам:
–Я за ними бреду пилигримом.

Откровение в Миге ищу,
Многократно его разделяя,
И словесную ношу тащу,
Куда выведет жизни кривая?
В чем раздела отыщется грань,
Где намечена  точка отсчета?:
– «Ты,  Святая  Господняя длань
Отведи  от  меня все заботы,
Хворь снимая  с  усталой  души,
Осени меня  крестным знаменьем…»
Я молитвой в полночной тиши
Испрошу  от стихов избавленье.
МОЙ ПУШКИН
(Рига, 6 июня 2009)               
   Раньше к Памятнику,  к Поэту
Возлагал я  любовь и цветы.
Занесло на окраину света,
Жизнь уходит  среди суеты.
    И теперь мне  все реже и реже,
Томик Пушкина,  взяв наугад,
Удается,  почувствовать свежесть,
Как и многие годы назад.
    Что он создал, как  прежде,  нетленно!
Необъятен Поэта размах:
Это я –  в рукотворной Вселенной
Затерялся в любимых стихах.
*
( Москва, 6 июня 1999г.)
«Онегина» читаю всласть
И упиваюсь каждым словом,
И неисчерпанная страсть
Влечет меня к роману снова,
    И разбираю всякий слог,
Пью пунш надежды и сомнений:
Какую тайну между строк
Скрыл от меня вселенский Гений?
    Хочу сокрытое познать на вновь
Прочитанных  страницах:
Встает несчитанная рать,
Былые оживают лица,
    Кому Поэт дарил любовь
Души и сердца без оглядки –
Тем слов источенная кровь,
Казалась, как причастье, сладкой.
    Кого разил своим пером,
Презренье  обнажая свету –
Их по повадкам узнаём
С двух слов, оброненных Поэтом…
    «Онегина» читаю всласть,
Светлеют наших дней  потемки…
Я – верю:  Пушкинскую власть
Познают дальние  потомки. 
***
Должники.               
    Дань Воскресенскому отдам
И не забуду про Высоцкого,
В отличие от «смелых» дам,
Не стану хмыкать и юродствовать.
     Мы бесконечно им должны
И  Маяковскому, и Бродскому.
По наущенью Сатаны
Не стану ёрничать и злобствовать.
    Они ведь тоже должники
Столпов Поэзии российской,
Могучей пушкинской руки
И Северянина изысков.
     Цветет в  стихах волшебный сад,
Согретый теплотой сердечной,
И продолжается парад: Нас – тьма,
И значит – бесконечность…
***
Беззащитны  русские  поэты,
Не хранила их, не баловала жизнь,
Сколько песен  было  не  допето,
Сколько строчек кровью пролились...
Сколько раз  под  пистолетным  ветром
Из поэтов становился ряд
Александры,  Михаилы…   Мэтры!
Посчитай – убийственный отряд!
Лавры, бронзу (чаще после смерти)
Обретал  звенящий в  книгах крик…
Не согласны?  На себе проверьте,
Кто судьбины горькой не постиг…
ЦЕЛИНА               
    Нагорбатило времечко мысли,
Пролилось неуемной тоской.
Облака бледной дымкой нависли,
Охраняя небесный покой.
     Обожженная  солнца потоком, 
Степь раскинула марева шаль,
Я не вижу слезящимся оком,
Где земли округляется даль,
    Где кончается жизни дорога
У какой неприметной гряды,
Из ключа ли у дальнего лога
Выпью я родниковой воды,
    Утолю нестерпимую жажду,
Утаенное слово найду?
С громким криком родился однажды,
С тихим шепотом, видно, уйду…
    И оставлю невспаханным поле –
Целиной для другого бойца,
Пусть  он  словом на русском раздолье
Покоряет стихами сердца,
     Достучится  в закрытые двери,
Просочится сквозь каждую щель,
И талантом блистая, я верю,
Он  достигнет  желанную цель.
ПОМНЮ
(Владимиру Высоцкому)
    Печалью светлой полнятся слова:
– Мир праху твоему, испивший век Бродяга…
Склонились ветлы, шелестит листва,
Кипит ручей на дне оврага.
    Ты в жизни шел по выжженной степи,
Гонимый  ветром:  перекати – поле,
А мог стать мэтром  –  власти уступи –
Отдай в залог простор и волю.
    И не солгу, но не был ты аскет,
Вином и женщинами увлекался рьяно,
В своих стихах поскромничал поэт:
Их имена за кисеей тумана.
     Налью бокал. В нем грешное вино,
Оно проклятое мне душу иссушило,
Как и тебе. Мы были заодно
И алкоголем горячили жилы.
    Подхватит ветер шелест тихих слов
И унесет в таинственные дали,
Где замок твой  из разноцветных снов  –
Предвестников разлуки и печали.
***               
     Струна звенела под рукой,
Гитара в переборах пела,
Душа рвалась в последний бой
Надрывным голосом хрипела…
     Вперед! За новой высотой
Откроется пространство моря,
А песню поглотит прибой,
Навеки сохранит в просторе.
     Ты пел   ни мало не таясь,
И боль, и раны не скрывая,
Под стать, стихам твоим Кавказ,
Парнаса высота крутая.
     Пройдут века. Родит молва
В ней вспомнит старина седая
Твои сакральные  слова:
«Мы к Богу вряд ли опоздаем».
     Кому, когда  наступит срок,
Не ведает никто живущий,
И ты, свой выполнив зарок,
Обрел божественные кущи.
ВЗГЛЯД НА ПРОШЛОЕ
                Купил бы я в детство обратный билет,
                Купил бы – не знаю, где касса,
                Дороги в желанное прошлое нет –
                Туда не проложена трасса.
Оглянулся сегодня на прошлое,
Стал мелькнувшие дни вспоминать,
Среди них были  часто – хорошие,
А иные – учили страдать.
          Приходили нежданные радости
          И печали  кричали: – «Рыдай…»
          Их глушили высокие градусы,
          Было так:  наливать успевай.
Перебором прожитых случайностей
Отмечаю ушедшие дни,
Где стоял у обрыва, у крайности…
Только Ангел меня сохранил.
          Видно был у судьбы полюбовником,
          Но по жизни об этом не знал,
          По задумке – считался полковником,
          Для друзей, почитай, генерал…
Аккуратно по строчкам линованным
Я, вздыхаю,  но правду пишу:
У судьбы   прежней жизни рискованной
Для себя хоть денек попрошу.
РАССУЖДАЮ 
(иронические стихи)
Зелень ели  пахнет хвоей,
Впору свечи зажигать.
Я налью  в  бокал сухое,
Стану пить и  рассуждать.
А на елке, на верхушке
В пять лучей горит звезда,
Символ этот на макушке
Водрузил не без труда.
Изменило меня время –
Раньше был:  «Всегда готов!»,
Только – свистни: ногу в стремя
И вперед без лишних слов.
А теперь – сначала думы
(Чтоб не  вляпаться   впросак)
Не хочу я быть угрюмым,
Надуваясь, как гусак,
Гоготать на всю округу
О написанных стихах,
Призывать свою подругу:
 – «Глянь, не слишком я зачах?»

Я не верю?  Постарели?
Одевайся от Кутюр
И вокруг нарядной ели
Мы исполним вальса тур,
Ты – девчонка, я – мальчишка…
Это ж надобно суметь,
Не стесняясь (даже слишком)
В Новый Год помолодеть!
***
   Хлебосольное застолье
Помню  с давешних времён,
Накрывали стол с любовью
И закуской, и вином.
   У соседей занимали стулья –
Разный коленкор,
Усадить, кого не ждали,
В тесноте, да не в укор.
   Разных яств съедали
Груду, разливалась не вода!
И на счастье бить посуду
Доводилось завсегда.
   Радость пенилась в бокале
За здоровье милых дам,
Телеграммы рассылали
По далеким  городам.
   Были поводы веселий –
Зря порочат те года,
Дни рождений, новоселий
Проходила череда…
   Вшестером к столу  припали.
Без разгона водку пьем,
Но утопим в ней едва ли
Ностальгию о былом.
   Рынка  жадную  утробу
Ждет истории погост,
Не прольем слезу над гробом,
Впрок веселый скажем тост.
   По родимому приволью
Разлетится крик души:
Наши русские застолья
Крепким словом хороши!
***               
Пробуждение
    Первое января.
Тусклый ненастный  рассвет.
Фонари на столбах  горят,
Льют свой  бездушный свет.
    Год заскрипел колесом
И набирает ход.
Мой беспокойный сон,
Мной истомленный пот.
    Веки  омыла слеза,
В дрёме лежу, молчу
И открывать глаза,
Право же,  не хочу.
     Дни  не вернутся вспять,
Времени вектор – один.
Можно сегодня поспать:
Сам я себе Господин.
    Нет непременных дел,
Суетных мне забот,
Что завершить не успел –
В новом году подождет…
    Стуком  взорвалась дверь,
Это пришли друзья.
Знаете чем  теперь
Кончится дрёма моя?
2009г.
БЕЗЗВУЧИЕ               
Во мне поют беззвучно песни,
Звучат неслышно голоса,
Их разноцветный мир прелестный
Могу незряче осязать.
Омыть слезой стихи романса,
От них томление в груди,
Когда начертанные стансы
Мне говорят – «Не уходи, побудь со мною…»
Иль – «Мы простимся на мосту…».
Где счастье обрету с другою,
Девичью   встречу красоту?
От впечатления страдаю –
Душа натянутой струной
Беззвучно плачет и рыдает,
Не может обрести покой.
***               
Кто я?  Из прошлого века,
Кончился он  по  дурному,
Бросила жизнь человека,
Не подстеливши  солому.
Время тяжелою ношей
Сгорбило старые плечи,
Волосы в белой пороше –
Больше похвастаться нечем.
Алые краски восхода
В сердце будили надежды,
Не пригодились народу
Песни напетые прежде.
Чистое небо прекрасно,
Чайкой в него улетаю,
Криком тревожу напрасно
Дали любимого края.
***
     Дни мелькают буйной чередою… 
(Так о жизни говорил в стихах),
А теперь движение другое –
Не быстрей улит и черепах.
     Мое время  скорость растеряло,
Все живое  истирая в пыль,
В кресле, укрываясь одеялом,
О прошедшем сочиняю быль.
     Я теперь в своих желаньях  строже
(Помню о есенинской строке),
Быть бы лет на двадцать пять моложе,
Не сидел бы в теплом уголке.
     Мне когда-то открывались дали,
Гор краса вздымалась  сединой
И леса загадочно молчали,
Сказкою журчал  поток речной…
     А теперь…  И сердца половина
Не при деле, если без очков,
Близорукость, как же ты наивна –
За строкой не видишь ярких слов.
***
    Память мою  отличает хорошее свойство:
То, что плохое – скрывает она глубоко,
В воспоминаниях я не ищу толкотни, беспокойства,
Но о приятном припомню светло и легко.
    Черное – белое. Выбор не слишком мудрёный,
Чаще мне радугой видится прошлого след,
Юный  совсем, только вот сединой убеленный,
Легче мне жить, если в памяти жуткого нет.
    Ночью, в тиши я неспешно листаю страницы,
Ровной строкою веду бесконечный рассказ,
Счастье  какое! – в гостях только добрые лица
Машут приветливо –  помни,  дружище, о нас.
    Яркие вспышки далекие дни озаряют,
Вижу рельефно, могу прикоснуться рукой,
Кадрами фильма былое проходит и тает,
В память – хранилище снова  спешит на покой.
    Память мою, Боже, мой!  Сохрани от склероза,
Буду молить  о  спасении  каждой  души,
Лить за греховность  свою  покаянные слезы,
Господи! Верую! Жажду!.. Надежды  меня  не лиши…
ПАМЯТИ А.П.ЧЕХОВА.
(29.01.1860 – 15.7.1904гг.)
                Не биографию пишу,
                Ищу в Эпохе ощущенья,
                И, если что-то пропущу,
                Заранее прошу прощенья,
                Читатель мой! Прими слова,
                Не осуждай меня сурово:
                Эпоха чудится едва
                За темным давности покровом…
НАЧАЛО
От фельетонов Чехонте,
От щедро найденных улыбок,
В людской толпе и суете
Ей  совершаемых  ошибок,
И от Осколков из газет,
От окон из Шестой палаты
Стремился автор видеть Свет,
Его,  рисуя  не предвзято.
Шел через  Степь на Сахалин,
Уроки жизни познавая,
России Сын и Гражданин,
Душой израненной  страдая.

Каким аршином  я  измерю
Его, душой хранимый,  пыл,
Сердечный жар… Я в это  верю,
Он женщин яростно любил.
Все пьесы перечти, узнай-ка,
Впервые,  на  каком  листе:
Явилась и летает Чайка
В недостижимой высоте.
Мои раздумья слишком узки,
Мозг – стар и многое забыл,
Скажу:  Он мне – Шекспир…
Из русских, тех, кто  эпоху покорил.

Академический «накал»
Словам  рассыпанным не нужен:
Не дифирамб я написал, мне не идти 
На званый ужин.
Слагают многие тома
И будут жить  рассказы,  пьесы…
На слепки жизни и ума
Кто ныне  глянет с интересом?
Кому  на полках рыться пыльных?
Жаль «нечитабелен» наш век
На побегушках,  как посыльный,
У Интернета человек.

Реклама – сила!  В наше время,
Возможно  «вызрела» пора,
Когда и Чехова заменит
Одна «расстрельная» игра,
Из тех, что  в моде  нам на горе:
«Объект»  спеши в прицел ловить!
Плывут кораблики по морю
Изволь, скучая,  утопить.
Все персонажи  выйдут строем –
Ионыч,  Дымба,  Белкин,  Ять…
Перестреляю всех героев
Из тех, кого успел узнать.

Но «ЭТО» – тоже путь в «науке»!
Чем не  пример для «новых» школ?
Пускай хоть так узнают внуки:
Как Чехов жил и как ушел…

Пообещал дать в назиданье
Эпохи прошлой хоть бы миг,
Но  зря  потрачено старанье:
Я слишком малое постиг.
ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ   
 (15.07.1904г)
Холодно... Холод выстуживает слова.
Ледяными сосульками падают стоны
И метельные мысли, возникнув едва,
Исчезают, как в пьесе,с прощальным поклоном.
Излечить, отогреть... Но живого тепла
У души, как в избе от годов обветшалой,
И последней слезою омоченный плат
Покрывается пятнами, краскою алой.
Кашель в бронхах, изъязвленных, хрипами груб,
Словно скрежет  стекла под нажимом металла.
С пересохших пунцово чахоточных губ
Обрываются всхлипами вздохи устало...
Врач больному наполнил шампанским бокал,
Дал последний глоток за безвестные дали…
Из ослабшей руки звон хрустальный упал
И часы в этот миг зачарованно встали.
ПОЧЕМУ?
Почему ты не пишешь об этом?
Слышу в сердце  досадный упрек,
Как в разливе небесного света
Пробуждается жизненный ток,
Набухают заметнее почки на кустах   
По опушкам лесным,
Где проглянули черные точки
На буреющем снеге весны,
Дней немного осталось остылых
И  разбудит природу Весна,
Не жалея ни света, ни силы
Все живое согреет она…
Горожанам в диковинку это,
Им закон – календарный листок.
Растревожило солнце поэта
И лучами раскрыло цветок.
Почему же не плачешь словами?
Если видишь –  летят журавли
И  курлыканьем   жалостным  ранят,
Как осколки разбитой любви.
***
Надгробным плачем воет ураган,
Безумствует, бушует непогода,
Бурлит, вздымается  могучий океан
Под омраченным тусклым небосводом.
Вползает гадом в мысли липкий страх,
Убийственное обнажает жало
И мечутся в распахнутых глазах
Зигзаги молний сломанным кинжалом.

Как в миг такой преодолеть себя,
В игре стихий остаться безучастным
И не спешить оплакивать скорбя,
И не скулить обидою напрасно. …      
Ю.Т.
    Наши жизни похожи на пшеничные зерна,
Выбивая из кожи, нас мололи упорно
И муку затворяли  в  развеселое  тесто,
Караваи сажали в печь на жаркое место.
    По душевному складу, да по русскому нраву
Мы не ждали награды, а тем более славы
И  за ними не гнались, как «варяги» иные,
Но работать старались для несытой России.
    С наших жизней кормились завидущие  «твари»,
Заработав на силос, калачи воровали.
Среди скромных трудяг  было их тунеядцев,
Как на свадьбе гостей на  халяву  –  набраться...
    Не сулит урожая  нынче сжатое поле,
Колоски подбираем – такова наша доля.
Жизнь в труде отшагали по нелегкой дороге,
Но без грусти-печали  ей подводим итоги…               
КРАСА ЗЕМЛИ
      Земля прекрасна.  Красотой
Наделена она нетленной
И отыскать другой такой
Не удается во Вселенной.
      В ней необъятна синь небес
И хаос скал, и гор дымящих,
Простор полей и тихий лес
Полны красою настоящей…
      И глубина бездонных вод,
В них мир  беззвучный, не знакомый
И звезд хрустальных хоровод,
Рукой неведомой ведомый
       И человек...  Но промолчу ,
Я сам греховное  созданье –
И Богу затеплю свечу:
«Творец, спаси свое ваянье…»
       Земли вседневная краса,
О, эта красота земная,
Зовет поверить в чудеса
И я иной судьбы не знаю –
Нам любоваться красотой …
*** 
    Земля мала и уязвима,
Она –  расстрельная мишень,
Кометы нынче целят мимо,
Что принесет нам новый день?
   Какой посланец из Вселенной
И нам неведомо:  когда?
Удар обрушит и мгновенно
Погубит наши города,
   Испепеляя все живое
Своим космическим огнем,
Расплавит небо – звезд устои,
Прольется каменным дождем,
   Поднимет чрево океана
Над сушей вздыбленной волной
И вновь безгрешным капитаном
Ковчегом править будет Ной?
   Когда потоп вселенский будет?
Придет он, в том сомнений нет,
Из Космоса... Прошу вас люди:
До срока не взорвите Свет.
   Угрозе ядерной скажите:
Тебе нет места на Земле!
И Бог – единственный Спаситель
И Властелин на корабле.               
         
СТЕЗЯ 
    Мое селенье  было за рекой,
Паром увез  в  неведомые дали.
Я рано стал мальчишка городской,
О жизни сельской не держал печали.
     Ложились, как мозаика, года,
А жизнь текла  из треснувшей колоды,
Мне сказкой  возвращались иногда
В деревне  неосознанные годы.
     То вспомню  сорванный молочный колосок,
То истомленный сон на сеновале,
К ограде  подступающий лесок
И край земли   в необозримой дали.
     Зачеркнуты   безжалостной  рукой –
Рукой железной и порой военной…
Теперь оберегают мой покой 
Однообразно  каменные стены.
      Назначенной стезе не изменю,
Хоть и не сразу  по сердцу стал город,
Любовь  пришла   и я ее храню,
Мне яркий свет  столичных окон дорог…
       Оглядываюсь в прошлое свое,
В нем  череда восторгов и страданий,
Я принимаю жизни бытие,
Как хрупкий след  былых воспоминаний.               
СЛОВАМИ ОСКУДЕЛ
     Задыхаюсь от скудности слов:
Им не выразить мысли бегущей,
Позабылись – мечты и любовь
И соловушка  в роще поющий.
     Задыхаюсь…  Окно распахну,
Но не дышится белым туманом,
Не изгнать из души пелену
От дурмана болезненно пьяной.
      Растревожил бездумья поток –
В нем мелькают  и мусор, и розы,
И стихов неумелый урок,
Источающий грезы и слезы,
      Где шампанского  пенный бокал
И рождение песни застольной...
От волнительных слов я устал,
В рабство к «серым»  попался невольно.
      Задыхаюсь от серости слов,
Мне бы надо их выплеснуть разом…
Стать погонщиком «серых» ослов
Мне еще не хотелось ни разу.               
СВЕЧА НАДЕЖД...
Все, кажется,  мне молодость не кончена
И золотые впереди года,
Но жизни жажда  родником источена
И утекла, как талая вода.
Дни в ожиданьях продолжают радовать:
Прольется новая  ворчливая гроза,
Окрашенная семи цветом радуга
Наполнит светом душу и глаза.
Судьба, судьба…  В ней круто дни замешаны,
Спешат, бегут неведомо куда,
Приходят сказки и уходят женщины,
Не оставляя зримого следа.
Чем голова седая заморочена,
Напраслинами   сердце  теребит,
Все кажется мне – молодость не кончена,
Свеча надежд по-прежнему горит.
ИСТОК               
Стихи… Они идут из детства
От первых слов и первых снов,
И никуда от них не деться,
В них всё – надежды и любовь,
Все, что тобою пережито,
Не затерялось впопыхах…
Переполняет слов избыток,
Но все ли выразить в стихах?

И непонятной немотою
На вздохе замирает грудь,
И ностальгия вновь с тобою
Идет, не сокращая путь.
Она и в  прошлом, в настоящем
И даже в будущем, прости,
Она – то факелом горящим,
То тускло светит на пути.

И вдруг… Божественная искра
Подаст тебе свой тайный знак,
В  миг  ослепит и  мыслью быстрой
Рассеет наступивший мрак.
И ты уже не рассуждаешь,
Покуда мысли горячи,
Стихами – воском  истекаешь
С горящей в сумраке свечи.          
***
Не оправдал я Божий дар,
С ним обращался не умело
И поэтический пожар
Гасил грехами то и дело.
Долг небесам гнетет меня
В  потемках серых душных буден
И  Прометеева огня
Не отдал я заблудшим людям.

Стыжусь…  Гордыней  уязвлен,
Мир мой безрадостен и тесен
Из сердца исторгаю стон,
Увы, звучащий  вместо песен.
И за нескладною строкой
Спешу подраненною птицей.
Пора, пора бы на покой,
Да не могу остановиться.
***      
   Жизнь не состоялась –
Не начнется снова,
Песня оборвалась
Недопетым словом.
   Песня, что?..  Вернется,
Заведет мотив,
Из души колодца
Жажду утолив.
   Гляну в сруб замшелый
И не вижу дна,
Жизни оголтелой
Горько от вина.
   Мир, как келья, тесен,
Дни в углах шуршат…
В жизни много песен,
Да одна душа.               
ПРИМЕТЫ
    Дурных примет на свете много.
Я их, признаться, не терплю.
Кот черный заступил дорогу –
За левое плечо плюю.
    Во сне неведомое шепчет,
Дает совет или наказ?
Что нагадают – чет и нечет,
Любовь твою иль черный сглаз?
    Перебираю мысли-карты.
Что мне поведает пасьянс –
Огонь любовного азарта,
А может быть, душевный транс?
     Я в мир пришел под знаком Девы –
Лев, разминувшийся со Львом,
И потому страшился гнева
Судьбы, с ней встретившись лицом.
      Искал в созвездьях Зодиака,
Что скажет мне «звериный круг»:
Завяжется с врагами драка
И в ней изменит лучший друг?
      Быть может, деньги и достаток
На голову мою падут,
И проведу я дней остаток
Без нищих, горестных минут?
      Дурных примет в народе много,
Не верю в большинство из них,
Но собираясь в путь-дорогу
Присяду… И закончу стих.
                ***
ГОДЫ ВОЙНЫ
(Стихи разных лет)
                Как только память возвратит войну,
                Переживаю прошлое, былое,
                Всех Вас,не вышедших из боя
                Поочередно помяну…
НАКАНУНЕ
Я, по рождению – волжанин
И по крови, известно –  росс,
Но только с давних лет и ранних
На Северном Кавказе рос.
И  мне привычнее картины
Бурлящих рек, крутых высот,
А не просторы вод былинных,
Что Волга-матушка несет.

С российскою зимой от роду
Был мало, призрачно знаком,
Край, Богом вздыбленной природы,
Вставал передо мной кругом,
Вершин блистающие шапки,
Внизу –  цветущие сады,
Из сказочных рассказов бабки
Родная Русь вставала ты,

Твои бескрайние просторы,
Глаза озер, леса, поля...
Вдали, вблизи теснились горы,
Повсюду горбилась земля.
И думал:  Если встать с рассветом
И целый день идти, идти,
То к ночи, несомненно  это,
Дом встанет снова на пути.

Миг детства. В детстве мыслим проще,
Величины не оценить:
Тайгу легко представить рощей,
А море  –  просто – переплыть.
Мелькали годы быстро-быстро.
Моя девятая весна
И хрупкий мир  разрушил выстрел,
В июне началась война.

Тревоги сборов, слезы женщин
И расставание с отцом,
Уткнувшись, чтоб жалели меньше,
В шинель колючую лицом.
Еще не знал, не знали люди:
Их судьбы связаны  войной,
Но кто из  выживших забудет
И тяжкий, и великий бой.
ПИОНЕРИЯ
Словно ветер  порывист, точно август горяч
В пионерском отряде был веселый трубач.
Всех в палатках  разбудит спозаранку трубой
И ребята на речку  так и мчаться гурьбой.
Не давал он в обиду  тех, кто слаб или мал.
Если надо –  тревогу  он в отряде играл.
Если трудно  в работе, он всегда впереди,
Если кто-то захнычет,  говорит: «Погоди,
Только дело  закончим голосистой трубой
Всем ребятам сыграю я команду отбой».
И ребята  в отряде дружбой были сильны…
Пионерское пламя скрыло дымом войны...
***
Детство наше  закончилось рано,
На земле разгоралась война,
Нам июньское небо багряно
Запылало в проеме окна.
Юность наша  развеялась быстро,
Край родной оккупировал враг,
Капли крови в покосе росистом
Засветились, как срезанный мак.
***
Были  пропасти горя, озера из детских слез,
Пенное  крови море, груды  седых волос.
Дыбились трупов горы, их прорастал  пырей
И, невозможные  взору, жертвы госпиталей. 
Люди! Все это длится в сером кошмарном  сне.
Стали  безликими  лица сгинувших на  войне,
Входят тревожными снами к детям  военных лет
И разделяют с нами  горечь  испитых бед.
СЫН ХОЗВЗВОДА
За Выползово  где-то в стороне
Не слишком щедрая земля  среди болот.
Дорог не выбирают на войне:
Меня застал здесь сорок третий год.
В деревне  отселенной от людей,
Голодный пес  у сорванных ворот,
В трех жалких избах  просто, без затей,
Квартировал нестроевой  хозвзвод.
В полках, в бригадах
Были «сыновья»,
А мне –  хозвзвод –
Приемная семья.
Там, в бывшей деревеньке под бугром,
В упор гляди и то не рассмотреть,
Стоял в саду заросшем  барский дом,
Укрытый  в маскировочную сеть.
Немало хитрых мер
Для скрытных дел:
Армейский  СМЕРШ
Усадьбу взял в «удел».
А для хозяйственных  и  бытовых забот
Неполного состава  придан взвод.

Второго срока были «старики»,
Таким в окопах  биться не с руки:
Дров запасти,  подать с реки воды,
Прибрать, топить  и караул нести,
И прочие нехитрые труды,
Совсем не то,  что смертный бой вести.
Две лошади, годов под тридцать скот,
Как говорится –  в чем душа живет,
Но на  хребте  костлявого одра
Я зад мозолил  с самого утра.
Нет худа без добра – зла боль в заду, спине,
Не обойтись  без тягла на войне.
 Дел суета среди своих – солдат,
Что мне война?  Был этой жизни рад.
ОГОНЕК
Снарядной гильзы  сплющенный стакан,
В нем фитилек  высвечивает темень,
Его тепло,  приблизив руки,  делим,
Дань отдаем махорке и ... стихам.
И эту, маленькую пользу от снаряда
В землянках  по спаленным деревням
Дарила людям  грустная лампада –
Простейшая  из современных ламп.
Исток тепла,  махорка, «старики»,
Им я «свои»  придумывал стихи:
Руслан –  из Пушкина,
А вечный бой –  из Блока,
«На бреге бомбы рвались» –   от себя,
Слова и рифмы  изливал потоком,
Не сознано поэзию любя.
Дом вспоминали, слыша «соловья»,
Хозвзвод  –  моя душевная семья.
ДОППАЕК
Чугунок прокопченный,
Вьется вкусный парок,
Каша хлюпает сонно –
Бери, пробуй, сынок..
«Каша пшенная с салом» –
Боевой концентрат,
Калорийности мало
Для голодных солдат.
Брошен в кашу  приварок –
Пара крупных ворон,
Это – царский подарок
Для несытых времен.
Какая это птица?  Не разобраться сразу:
«Где курица сгодится,  там и ворона – мясо».
Вот, если б вместо пшенки варили макароны,
То вкус особо «тонкий» был бы у вороны.
НЕМНОГО  СЛОВ
О КОЛКЕ ДРОВ
     «Глянь, Федя наш на что силен,
Со мной сравнится ль разом
И чурку надо брать «в прием»,
Где лучше силы –  разум.
Смотри – сучок, другой сучок,
А Федя  ломит поперёк
Полупудовым  колуном,
Всей силой давит напролом».
(Умом убогий  Федор был,
Да, видно,  Бог его хранил
И вьется на морозе дых,
Потеет Федя за двоих).
      «Ну, а поленница моя,
Как будто рубим  ты и я.
Ударю хитро  меж сучков,
Ударю сверху, сбоку
И мой урок уже готов
Без Федора наскоков.
А ты, давай, дрова таскай!
Пленницу уложишь,
На байки рот не разевай –
Так делу не поможешь».
       Трофимыч чаще всех меня
Учил своим сноровкам,
Я все старался перенять,
Хоть действовал  неловко.
Тех дней мотив  душа хранит
(в том память  не  подмога)
И песня давняя звучит
На жизненных дорогах.
ОХОТА НА ЩУКУ
Без названья на картах, а река как река.
Вправду,  Малая Сырта  не была велика.
Правый берег –  откосом, левый берег –  полог,
По течению к плесу перекатом порог
И подпруженый омут, в темном омуте том
Обитал полусонно пуд без малого сом.
Юрко шустрили  щуки, не давая скучать
Карасям златобоким и уклейкам гулять.

Мерным шагом  вдвоем крутояром идем,
Смотрим в темный поток не стоит ли щурок?
Ну, а если бы сом – жизнь была б словно сон.
На двоих карабин, снаряжён  магазин,
Вдруг! Трофимыч застыл в изготовке.
Смотрит – вроде бревно упирается в дно,
Вскинул ствол  и прицелился ловко.
Пуля –  дура.  Дымком из ствола
Выстрел грохнул!  Огромная щука
Кверху брюхом белесым всплыла,
Оглушенная звуком…

Мы не таим  удачу и веселье!
Кипит котел,  рецепт ухи не нов.
Все подгребают,  как на новоселье,
Ушицу пробовать  в «хозяйство стариков».
И только пес,  из ревности своей,
Облаивал в отчаянье гостей:
Боялся –  этот Геббельс – прохиндей
Остаться без ухи и без костей.
Годы –  быстрые птицы
Нашей жизни лихой,
Что в ней может сравниться
С той солдатской ухой?
*
Безумствует война по всей стране,
Кому – судьба –  дожить до мирных дней?..
Жар Сталинграда и весны тепло –
Нас половодьем время разнесло…
***
Их в живых не осталось,
Годы сделали дело.
Точит сердце усталость,
Голова поседела.
Мысли,  вроде бы,  те же
Да от дум устаю,
Вспоминаю все реже
Фронтовую семью.
Носит сеянцы ветер,
Обрывает листки,
Вертолётики  кленов,
Лип кружит лепестки.
Стали взрослыми дети,
Рядом внуки галдят,
Кто помянет на свете
Этих старых солдат?
Жизнь в долгу перед ними,
Удержавшими  меч!
Мы остались живыми –
Нам и память беречь.
*
Война не только даты начала и конца,
Растерзанные судьбы, разбитые сердца
И миллионы жизней, сгоревшие в огне,
Их пепел –  гнев набата –  проклятие войне...               
ЗАЧЕМ?
Что в память,  что по датам,  что судьбе
Война распределила нам когда-то.
Не на пшеничной молотьбе
Сразили русского солдата.
Не довелось ему  переступить стерню,
Откошенную   огненным сраженьем:
Он заслонил  Великую страну –
Один из миллионов в поколенье.

Стареет память.  Годы утекли.
Для «хватов» нынешних в цене другие мерки...
Зачем Земли шестую часть   уберегли
Солдаты, не отвергнув чашу смерти?
ГОРЕЧЬ
(1965 г.)
Прокатились  двадцать весен, двадцать зим...
С утра ветеран сходил в магазин.
Наполнил стакан.
Глаза как незрячие –
Только память одна,
Пьет вино горячее
До самого дна.
А  виденья памяти не экран кино,
Где живыми падают… Льет в стакан вино.
Там гремел не радио-
Камуфляжный бой,
В штыковой –
За Родину!
Мерились судьбой.
Молодые  хлопчики  не пришли назад
И в душе клокочет настоящий ад.
Не имеют памяти
Пьяные глаза,
Губы  больше – 
Помните!
Не в ладах связать.
И слезою полнится Старый ветеран,
Где-то, кто-то вспомнится, он сегодня пьян.
Упрекнуть бы старого,
Да была война
И победу  наново
Празднует страна.
*
             45-й!
             Солдаты – автоматчики, в бой!
             Добивать супостата
             Стало вашей судьбой.
      Был месяц май,   была война,
Ее последние минуты.
Все ждали:   будет тишина,
Все повернется очень круто.
Отцы вернутся по домам,
Сердцами  очаги согреют.
Мы побеждаем,  значит нам
И заживется веселее.
      Шел месяц май.  В чужом краю
Не утихала канонада
И гибли воины в бою,
Не получив  свои награды.
Еще кричат в госпиталях
Бойцы, истерзанные болью,
Но отступает  жуткий страх
Перед надеждой и любовью.
        Карлсхорст.  Девятое число.
Есть подпись Жукова под Актом!
Раздавлено нацизма зло,
Победа наша!  Стала фактом.
Весенний день!  Один такой
Для нас и наших поколений,
И вера  –  вел народ на бой
Генералиссимуса гений.
         Жечь перестал огонь войны,
Весною к нам  пришла Победа.
Настало время тишины, как долго
Мир ее не ведал.
Стремили радостные дни
Страну  к Победному параду,
Как чистой совести  родник –
Звенели праздник и отрада.

Веселый май  смешал в стране
Восторг надежд   с глотком свободы!
Они живут, звучат во мне
Все эти прожитые годы.
СОЛДАТ  РОССИИ
(памяти И.И.БЕЛОВА)
Он воевал…    А дни – летели…
Потом пришел другой черёд
Санбат, госпиталя, постели...
Прости – прощай, стрелковый взвод.
Отставка от войны  вчистую…
И всю оставшуюся жизнь
Пил «горькую»  напропалую,
Спасаясь  от врачей и клизм.
Ему отняли  пол желудка
И ран других он боль постиг:
Осколки возле сердца жутко
Грозили смертью  каждый миг.

Краснодеревщик (до призыва)
Страдал, влача войны клеймо.
Любил березовым наплывом
Украсить шкаф  или трюмо...
Болели раны  к непогоде –
Источники тревожных снов,
Но оптимистом по природе
По жизни  шел Иван Белов.
Своим умелым рукодельем
Болезни напрочь изгонял,
Сдавал заказ,  а  на похмелье
И мне стаканчик наливал...
Твои награды и медали
За краткий миг,  но вечный бой,
Всегда уверенно сверкали
Высокой  пробой золотой.

Не забывая дни былые,
Наполню памяти стакан
За тех, кто спас мою Россию
И за тебя  Белов Иван.               
ПАМЯТНОЕ
Первую поэму вспоминаю
Поднимаю прошлого покров
И бежит поток, перебегая
Перекатами давно забытых слов.
Стоит Машук.  Подкумок яро злится,
Рокочет были разных снов.
Когда-то здесь  мне довелось влюбиться,
Не сознавая  женщины любовь.

Был я – мальчишка, паж, посыльный:
«Сходи-ка, маленький, в курзал» ...
И босиком  дорогой пыльной
Бежал и ревность познавал,
Неся записки. что в них было
Не знаю и до этих пор.
Их получатель парень милый
Был знатоком  Кавказских гор.

Он не однажды  трудный траверс
Одолевал, идя стеной,  и все шутил,
Тем многим нравясь,
С улыбкой говорил со мной:
«Вот, подрастешь,  пойдем к Казбеку,
С тобою можно в связке встать...
Прошу тебя, как человека,
Быстрее мой ответ доставь».

И снова пылью  и асфальтом,
К объекту тайному любви,
И, сгоряча, срывался альтом,
Грубил:  «Записку забери».
И видел сам: быть свадьбе скоро,
Хоть то посланье разорви.
У них размолвки, даже ссоры
Служили признаком любви.

Что привлекало в ней? Живинка,
Веселья плеск, в улыбке рот,
Косы заметная   рыжынка,         
Веснушек и бровей разлет...
Внезапно оборвалась повесть,
Наш мир ограбила война:
Все силы – Разум, Юность, Совесть –
Она исчерпала до дна.

Я видел письма-похоронки
Не различимые  на вид:
Погибла под Москвой девчонка,
Позднее  парень был убит...

Но, что Великому тревоги:
Кавказ белеет как всегда,
В Подкумке  бесится вода,
Бежит мальчишка босоногий,
Бежит с запиской.  В  ней  «про это»?
Чему и объяснений нет: «Жду в шесть
К нарзанному бювету,
Тобою избранный поэт...»

Все в жизни  повториться может,
Спиралью  выйдя на круги.
Прошу одно: «Великий Боже!
Мир от войны убереги».               
***
Чужое горе, боль чужая –
Они и наши на войне.
Все беды вместе разделяя,
Мы закалились в том огне.
И продолжая жизнь другую,
Она подарена судьбой,
Мы верим в истину простую:
«Жизнь наша –  это вечный бой!»
ЖЕРНОВА ВОЙНЫ
    Мне война показала звериный оскал,
Но по воле судьбы, может быть и по звездам,
От ее жерновов я беды избежал:
Встреча мне обошлась без последствий серьезных.
    Ну, а сверстники, кто не осилил свой рок,
Те лежат – завершилась юдоль их земная,
Кто истерзан увечьем приполз на порог,
И войну, и судьбу, и себя проклиная…
    Через  годы тревожат безумства войны,
Открывает земля свои скорбные схроны,
В них лежат безымянно России сыны
И не ведают – Вдовами стали их жены,
    Про глухую надежду старух-матерей,
О сиротстве детей без отеческой ласки ...
Мне бы их воскресить силой веры своей…
Но не знаю секретов спасительной сказки.
    Мне война показала звериный оскал,
Но убить не смогла, где-то бросить в бурьянах…
Я душою  за павших так много страдал,
Потому причисляю себя  к ветеранам.
ФАКЕЛ ПАМЯТИ
    Черемухи духмяный аромат
И вишни в пышных облаках простынных
Заполонили белым дымом сад,
Чуть переждав остаток дней остылых.
    Во мне кипит  весеннее вино,
О 45-ом память пробуждает.
А было ли? а, может быть, кино
По кадрам черно-белым пробегает?
    Но гул весенний, словно гул войны,
Течет по зеленям, по разнотравью.
Издалека ко мне приходят сны
Незабываемой, великой, гордой явью.
    Кто пережил, кто видел кровь и боль,
Кто век спешил нехоженой тропою,
Тому Отчизна, Вера и Любовь
Дороже и достатка, и покоя.
     И каждый раз, отбросив все дела,
Ряды смыкая – сколько их осталось? –
Они в строю девятого числа,
Преодолев и старость, и усталость.
    Металл наград на штатских пиджаках,
Металл осколков в застарелых ранах,
Бокалы памяти в натруженных руках
Вином  наполнены  и сладостным, и пьяным…   
    Дурман, напоенный черемухой, кружит,
А ветер с вишен цветом осыпает…
Мой факел памяти, доколе жив, горит,
Горит в душе,  ни дня не угасая.   
РЕКВИЕМ
    Там зеленые травы  на косточках павших,
Где над прахом погибших  туманы легли,
Их бесчисленно много безвестно пропавших
На бескрайних просторах Российской земли.
    Нет в лесах обелисков. Болотные топи
Заменили могилы безвестным бойцам…
Благодарности нет в ожиревшей   Европе,
А ее защитили  погибших сердца.
    На раздолье   открытые  ветрам курганы,
В  ковылях ржа съедает железо в земле,
Где Орда  истекла  своей кровью  поганой
И на веки ушла, растворилась во мгле.
     Было много невзгод  по заулкам и тропам,
Где шагал  Бонапарт,  турки правили бал,
Сколько раз мой народ и себя, и Европу
От врагов окаянных для жизни  спасал?..
    Наше  время иное: армадами танков
Растерзала война ширь российских полей,
Убивала в окопах, воронках,  землянках
Несравнимо безжалостней, жестче и злей.
    У Истории нет  для себя поворота,
Время – вектор стремится вперед и вперед…
И уходит в безвестность морская пехота,
Оставляя  врагу только смертный исход.
    На Руси угасают   бойцы – ветераны,
Смерти  Молох приносит им вечный покой,
Я все чаще встречаю  лжецов иностранных,
Нашу Славу  чернящих  словесной трухой…
    Где зеленые травы, пространство  пустое,
Там шумят камыши  и  поют ковыли,
Не забудем же мы  безымянных героев,
Неприкаянных   в лоне российской земли.
ФРОНТОВЫЕ СВОДКИ
(Сравнение)
    Бескрайне легла полоса фронтовая
От Черного моря до Северных льдов,
Сражался народ, о победе мечтая,
Жил сводками с фронта о ходе боев:
    Одесса в огне,  Севастополь дерется,
Блокадный, как глыба,  стоит Ленинград,
Враг  дальше Эльбруса  никак не пробьется,
Теряя в предгорьях армаду солдат.
    Включив репродуктор, душой замирали,
Тяжелые новости –  людям беда,
Скорбели,  делили судьбу и печали,
Когда покидали свои города.
    Все чаще гремели  слова Левитана 
Успехом победных реляций  войны:
Сминаем и гоним врагов окаянных,
Несут к нам Победу России сыны…
    А нынче война  не имеет границы,
Она между нас и, похоже,  везде,
И взрывы звучат в Хасавьюрте,  в  Столице,
«Свобода», увы, послужила вражде…
    Пора наступила  сомненья отбросить:
Законность и  Право?  Война есть война.
Врага среди нас, как клопов купоросить,
Нам снова Победа, как воздух, нужна.
ДЫХАНИЕ
    Горьких слов  нескончаемый перечень
На моих пересохших губах,
Сколько судеб войной искалечены,
Сколько жизней рассыпалось в прах.
    Черных дум  окаянных сумятица,
Безысходно со мною она,
И дорогою памяти катится
Пережитая  Русью  война.
    Тяжким гнетом  дыхание  сжато,
Кровь вскипает, ломает, сердясь,
Жмет меня, как астматика, жаба,
Как солдата, упавшего в грязь.
     Как и он,  под огнем, задыхаюсь,
Боль и страхи  отведав сполна,
Но опять, под «ур-р-а-а» поднимаюсь
Я со всеми…   Война есть война.
    Он упал  под безвестной высоткой,
Пули лёт не сумев обмануть,
Вздох последний, безумно короткий,
За него довелось мне вдохнуть…
    До сих пор  наша боль не измерена,
Как шеренги погибших солдат,
И за всех,  кто  безвестно   утеряны,
Поминальные свечи горят,
     По домам у икон, по Соборам,
По церквам, просто  в сердце у нас,
И, звучащий  неслышимым хором,
Благодати  архангельский глас.
     Горько рифме в стихе недосказанном,
Нацарапанным  слабой  рукой,
Я хотел бы  и  словом, и  разумом,
И  душой  испросить  им покой.
***
Понапрасну слово точит,               
Потеряв стиха настрой,
Сердцем часто кровоточу,
Не найду душе покой,
За страданья ветеранов
Самой горестной войны
И брожу весною пьяной,
Говорю: – «Мы Вам должны
За страдания и муки,
За бессонницу ночей,
Ваши дети, Ваши внуки...
Поколения людей».
Не нужна Вам, знаю, жалость
И подачки злой кусок…
Сколько, Вас  Живых, осталось
Тех, кому не вышел срок?
Ваши скромные запросы
Не убыток для казны,
Миллиарды – нет вопросов,
Вам, к примеру, не нужны.
Их воруют без оглядки
Те,  кто не был на войне,
Со страной играют в «прятки»
В чужедальней стороне.
Понапрасну бьется  слово…
Что  к  их «совести» взывать?
Жду –  когда Россия  снова
Сможет Родиною стать.
ОСКОЛКИ               
     1.Железо ржа грызет  в земле,
Лежит оно – войны осколки,
У Бреста, под Москвой, на Волге…
Таясь до времени  во мгле.
Осколки мне терзают грудь,
Напоминают о Великом,
Страна прошла свой тяжкий  путь,
Вдруг стала слабой и безликой…
Герои  Родину спасли!
Но власть  к  изменникам попала,
Они святое извели,
Продались силе капитала.
      2.Где Вы  ветераны жестокой войны?
Нам подвиги Ваши с экранов  видны,
Знамена Победы  музеи хранят,
В них память и вечность ушедших солдат…
Приходят незвано тревожные сны
О горестной славе победной весны.
      3.Война мне помнится совсем неоднозначно:
Год сорок первый  вижу в красках мрачных,
Год сорок пятый – Слава, Эйфория,
Победа…  Обескровлена Россия.
Катились танки – битвы колесницы
От стен Москвы к поверженной столице –
Берлину. Пал «тысячелетний» рейх!..
Жизнь россиян – расплата за успех.
В могилах  безымянные солдаты,
Потомки ищут их останки виновато –
Не все они еще погребены
И неизвестно: где финал войны?..
История с обманчивой улыбкой
Показывает ложь и правду зыбко,
Как истину, прикрытую туманом,
Наполненную  каплями обмана.
Чем больше отдаляются года,
Меняя наши села, города
И цели интересов поколений…
Мне остаются символы и тени.
     4.Что  было  вчера –  я знаю,
Сегодня – дела чередой,
В неведение вздыхаю:
Как – «завтра» – поступит со мной?
Какую наметит дорогу,
В какие направит края?
Известно об этом Богу,
Всевышний всему судия!

Живу в ожидании Света
И грусть ни о чем не таю,
А вера – надежда поэта,
С любовью ее воспою.
ПОКЛОННАЯ ГОРА               
    На бумажном просторе  я сею слова,
Поле жизни распахано страстью и болью,
Отстрадала душа и седа голова,
Не дано мне утешиться тихой любовью.
    Над полосками ржи  воздух режут стрижи,
Дышит жаром  земля, истомленная зноем,
Там страны рубежи, где плывут миражи
Над могилами  –  Вечная память Героям.
    И во веки не счесть: сколько скорбных могил
Павших русских солдат, не покинувших боя,
Тех, кто веру и честь, и страну сохранил –
Неизбывная Вечная слава Героям.
    На бумажном просторе строка за строкой
И слова благодарности, скорби, печали:
«Подари им, Всевышний,  небесный покой
За спасенные  людям   Российские дали».
***               
    Я помню день. Голодный рев металла,
По всей земле  текла войны гроза,
У матери, что сына прижимала,
Горящие от ужаса глаза.
    В пожарище, в потоке злого дыма,
Младенца укрывая от огня,
Молила Бога:  «Пусть промчится мимо
Смертельная разящая броня».
     Я помню все.  Разрушенный поселок
И женский крик,  застывший на устах,
Невидимый булавочный осколок
Сразил кровинку на ее руках.
     Мелькнули годы.  Срок совсем не малый,
Но вспомню и накатится слеза:
Как мать  ребенка сердцем защищала,
Горящие от ужаса глаза.
ПОБЕГ
Дорогой долгой поезд полз,
Как ржавая тоска.
Бедой  пропитанный  насквозь,
Он пленным мял бока.
       Везли вагоны на убой
       Их –  с переломанной судьбой.
В колючей проволоке окно.
Охрана –  пьяный сброд,
То шнапс дерет, то заорет;
«Хайль, Гитлер».  Заодно.
        Везли в один из лагерей,
        Где ждали  к сроку сто смертей.
Но, кто несломленный душой,
Тот вынес  вонь и мрак
И озверелый пир чумной –
Охранников  кабак.
        Срывая ногти, рвали пол.
        Проклятый поезд дальше шел.
И вот, в пролом по одному,
Как в омут головой,
Они ушли в ночную тьму
Под пьяный вопль и вой.
         Как гильотина колесо,
         К нему – отчаянный бросок.
На рельсах перестук затих,
Унялась дрожь души.
Пересчитали всех живых.
Спеши, боец, спеши!
           Одна дарованная жизнь 
           Достойно ей распорядись.   
Вооружившись кое-как –
Жизнь втрое дорога, 
Пошли через кромешный мрак
На поиски врага,
             Чтоб  на помин своих друзей
             В срок выдать фрицам сто смертей.
Дорогой долгой поезд полз
Как ржавая тоска.
Пустой  вагон, разобран пол,
Проломлена доска.
             Тот, кто готов на смертный бой,
             Нет, не поедет на убой!
Я  –  НОВОБРАНЕЦ
    Солдатам – не хватам  не выиграть бой,
Нужна для бойца подготовка:
На плаце шаг,  шаг отбиваю ногой,
В руке  трехлинейка – винтовка.
    Штыком манекен из опилок –  коли!
Бей точно в десятку мишени...
И вот, марш – бросок!  Сапогами пыли,
Где все пожирает движенье.
    И,  кажется,   силы ушли из тебя,
А новым где взяться, не знаю...
Играют  поход   и  звенит, теребя
Мне сердце, труба боевая.
    Давно, как боец,  я  у жизни в строю.
Мы – дети – войны поколенье,
Мы выжили  в самом жестоком бою:
Каленое было ученье.
НЕПОЗНАННОЕ               
    Страдания войны неизмеримы,
Особо тем, кто пережил войну,
Теряли мы достойных и любимых,
И близких... Их стихами помяну.
     Не детские мои воспоминанья
И горечь слез, могил бессчетный ряд...
Со временем возникло пониманье,
Непознанное  много лет назад.
      Призыв к любви! – учение Христово –
И Ближнего, и, может быть, Врага…
Лишь беды пусть не повторятся снова –
Жизнь этим бесконечно дорога.
***
Отзвучали фанфары,
Отсверкал поднебесный салют.
Стали видны Стожары –
Про меж  нас так Плеяды зовут.
    Вдаль уходит Победа,
Тают искры в бездонной выси…
Слава воинам – дедам!
С ними слава Великой Руси!
                ***
ОПТИМИСТИЧЕСКАЯ НОСТАЛЬГИЯ
ЖИЗНЬ НЕ КОНЧАЕТСЯ               
          1.  Я не скажу: Мне жизнь не удалась,
Бывали и удачи, и успехи,
Лишь иногда придавливала власть,
Надев на душу тесные доспехи.
          Не погрешу, что не было любви,
Влюблялся и серьезно, и шутливо
По – молодости, только позови
Шла череда то робких, то игривых.
          Мир познавая,  зло науку грыз
И, погружаясь в бесконечный атом,               
Одолевал «научный» коммунизм,
Разбавленный  надежным сопроматом.
          Обычная, без изысков, судьба
Советского простого инженера,
Но поднимала звонкая труба –
В походном марше «строилась» карьера.
          По службе всю страну исколесил
То самолетами, а то вагон под боком,               
Меня мотало  по Святой  Руси
От Запада до Дальнего востока.
          И наезжал нередко на Юга,
Чернел под солнцем и «грешил» нарзаном,
И Севера холодные снега
Мне открывались в блеске первозданном.
          И не совру, что не писал стихи,
Хранил в себе, не подавая виду,               
И совершал не мудрые грехи
И наносил невольные обиды,
          В прощенье пил горячее вино
С друзьями... Их осталось мало,
И память мне заветное звено
Из прошлого в грядущее начало.
          Я не скажу за жизнь:  не удалась,
Пока перо стихом не оскудело
И продолжается неизданный рассказ
О днях отпущенных  моим душе и телу.
          2. Сквозь сон и дрёму миражи проплыли,
Один стою у бездны на краю...
Двадцатый век! Тебе мы отслужили,
Страдали, воевали и любили,
Кляня и восхваляя жизнь свою.
В потоке лет: натруженные весла
И парус, и всесилие машин,
Из детства  –  в юность,
Становился взрослым
Эпохи павшей Раб и Господин.
Из миллионов «винтиков» Державы
Ей в мыслях и не думал изменить,
Не гнался за известностью, за славой
И честью научился дорожить.
Вязался в драку, духом не робея,
Прощал –  кто слаб и дружбе изменил,
Но не России:  К этим фарисеям
Огонь презренья в сердце не остыл.

Моих соратников пересчитать по пальцам,
Кто мне дарили дружбу и оплот,
Тропой поэзии за рифмой шел скитальцем,
Находок редких умножая счет.
Страна и век, стоящие на грани,
Остался миг переступить её.
Кто выплывет в житейском океане,
Кто сохранит достоинство свое,
Кто странником в другом тысячелетье,
Идя по звездам или по земле,
Быть может,  прочитает строки эти
В непостижимой за годами мгле?
ЧТО  САМОЕ  БЫСТРОЕ?  –  МЫСЛЬ               
   Не угнаться  перу по бумаге
Промелькнувшую мысль уловить,
Так на кроссе мешают овраги,
Бегуну норовят досадить,
   На подъеме сбивают дыханье,
Крутизной обрываются вниз...
Вновь и вновь прилагаю старанье
Разогнаться... Ан, новый сюрприз:
   Встречный ветер гудит в повороте,
С ним бороться, увы, нелегко...
На такой беспокойной работе
Мне за вредность: «Подай, молоко!»
   До чего же коварные мысли?
Их сдувает нейронов поток,
Но слова неподвижно зависли:
Белоснежным остался листок.
   Испытал я машинную скуку:
Вел на клавишах букв перестук,
Превзошел секретарши науку,
Не избыв поэтических мук.
   Приобрел персональный компьютер,
Применил для стихов ЭВМ,
Чтоб «умом не уехать на хутор» 
От обилия творческих тем.
   Обманула меня распечатка,
С ней как хочешь мудри и хитри:
Нет душевности слова, достатка
У «железной» машины внутри.
   Где хирурги, одетые в белом?
Пусть вживят электроды в мозгу...
Устремлюсь к невозможным пределам,
Сочиняя стихи на бегу.
   А быть может укрыться в деревне?
К Рождеству выбрать в ощип  гуся?
И пером птицы умной и древней
Сочинять, ничего не прося.
***
   Не анархист и не анахорет:
Чужды анархии и дервишей каноны.
Особых чувств,  почтительности нет
К Ибн – Араби, Кропоткину, Прудону.
    От крайности до крайности размах,
Как маятник запущенный качаюсь,
Чуть-чуть  развратник  и  чуть-чуть монах,
То вознесусь, то в бездну опускаюсь.
   То сладко ем и пиво жадно пью,
Или питаюсь строго по диете,
То захриплю,  то звонко запою
О жизни удивительной на свете.
   Так, познавая мира суету,
Я вязь словесную, как кружево плету.
СЫНУ               
     Красивый мальчик на портрете,
Улыбка, локона виток.
Прекрасны в детстве наши дети…
Но мчится времени поток.
     Вот облик. Сызнова на фото
Гляжу на детские черты,
В них мысли  видится работа,
Являя новые мечты.
      За годом год…  Познал науку –
В том проявил себя бойцом.
Найдя любовь,  надел  на руку
Ей обручальное кольцо…
      Вот снимок зрелого мужчины
В одну из выбранных минут –
Труды еще  не горбят спину,
А дети, радуя, растут.
      Я вижу облик – статус новый,
Которому названье – дед,
Тебя определяю словом:
Ты – молодец! Хотя и сед…
      Желать не стану слишком много:
Удачи больше на пути,
Ищи свою дорогу к Богу
И веру в жизни обрети.
  ВЕК МОЛОДОЙ
(10. 1. 2001)
   Вдогон,  вдогон за веком молодым,
Наветами и злом не замороченным,
Спешит листом  мой карандаш отточенный
И тихо тает сигаретный дым.
   Цежу вино  по капле из бокала,
Свет ломится рубином в хрустале,
Разбрасывает искры на столе по скатерти
Хрустящей от крахмала.
   Век чист ещё, как это полотно,
Не искровавлен  пятнами событий.
О, Люди! Чистоту в нем сохраните
И жизнь не проливайте как вино.
   Обманывают винные пары:
Машина времени несет в разгон невольно,
Верстает дни под звоном колокольным
Трех тысячной рождественской поры.
   За шагом шаг  в начало Новой эры.
Едва ступил на первую ступень,
А за окном уже десятый день
Мелькает предрассветной мглою серой.
   Все вновь и вновь острю свое перо,
Ищу слова:  как избежать пороков
И строить мир по замыслам  Пророков,
Зло истребить и приносить добро?
   Но мысли исчезают быстротечно
И гаснет междометий фейерверк...
Себя последней рифмою поверг
Я жду непредсказуемое нечто. 
Вдогон, вдогон...
* * *
   Я встретил демона. В лицо
Ему, увы, не смог вглядеться.
На палец мой, надев кольцо,
Он обратил мне в камень сердце.
   Окаменев, смотрю:  на  зло,
На современные поступки,
На тех, кому не повезло,
Кто за бортом дырявой шлюпки.
   Бушует жизни океан
И на спасенье нет надежды
Для тех, кто трезв и тех, кто пьян,
Их жизнь не потечет как прежде.
   Слепящей тьмой тревожных лет
Народ измученный истерзан,
Добра и правды больше нет,
Остались воровство и мерзость.
   Не зарекаюсь от сумы
И воровать не зарекаюсь,
Но в скорлупу от зла и тьмы
Я как улитка закрываюсь.
***
День рождения  –  кораблик
Отпускаю по волне,
На воде кругами капли:
Дождик плачет обо мне?
День рожденья синей птицей
Промелькнет в голубизне,
Пропадет, не возвратится,
Потому ли грустно мне?
Годы  –  кони огневые,
Их уздой не удержать,
По просторам, по России
Жизнь торопится бежать.
***
Что будет в будущем? Об этом знает Бог!
Войду ли я в сияющий чертог,
Одену  рубище ли, грязную сутану
И мыслями, и телом нищим стану?..
Но прошлое  –  мое  –  и горько, и прекрасно:
Прошедшее и небу не подвластно.
Не стоит дразнить небеса,
За ними стоят чудеса:
За ересь, Бог может, как знать,
О прошлом и память отнять.
В НЕПОГОДУ               
        Всё чередою: дождь и снег,
Шальной морозец или слякоть,
Подумать – и намека нет,
Когда погода кончит плакать.
        Светило-солнце горизонт
В удел себе облюбовало
И, погружаясь в тихий сон,
Укрылось тучей – одеялом.
          Нырнув в полночный океан,
О нас бездумно позабыло…
Но утром  молоко-туман
Лучом сияющим пронзило.
          И вновь недолог будний день,
Опять  назойливо пороша
Метет и эта дребедень
Совсем на зиму не похожа.
         Лежит в углу Бархан – мой пёс,
Невмоготу ему валяться,
И лучше, если  бы  мороз –
Могли б на лыжах пробежаться.
          Что ж, друг, вставай. Пора – подъем!
Шарфом укутав нос и шею,
Взял поводок, и мы идем
Пред непогодой не робея…
           Всё чередою: день и ночь,
Вслед за дождем наступит  вёдро.
Мы ждать  приход весны не прочь,
По слякоти шагая бодро.
***На асфальте скукой белой
Разливается жара.
Взрослым потно дело делать,
Веселится детвора.
    Из под крана, шланга из под
Голоштанные звенят.
Я бы то же скинул испод,
Окатили бы меня.
    Испугаюсь, постесняюсь,
Не разденусь на виду,
Как я с компьютером расстанусь
Хоть на день один в году?
    День осенний начал плакать
Всем прохожим на беду...
Не пойду гулять с собакой
И кота не поведу.
    В эту сырость, в слякоть эту
Накормлю их требухой,
А под дождик ходу нету!
Я – хозяин, и  –  сухой.
    Нам достаточно дивана
Ждать гостей, вкушая чай,
Видеть новости экрана
Под мурлыканье и лай.
    А зимой заиндевелой
Холод гонит со двора,
Взрослым тяжко дело делать,
Веселится детвора.
    Санки, лыжи... Звонкий город
Краснощекой детворы.
Распахнуть мне, что ли ворот
И промчать с крутой горы?
    Встать на лыжи? На потеху?
С них и шагу не пройду,
Как от телика «отъехать»
Раз со спортом не в ладу?
НА БОЛОТЕ               
    Всякая нечисть мерещится,
И над болотом туман,
Переливается  плещется
Морок и страх, и обман.
    Леший, как конь не заузданный,
Ельник ломая, спешит,
Филином где-то неузнанным
Нечто ночное кричит.
     В полночь сквозь клочья туманные
Звезды горят в небесах,
Вышла, колеблется пьяная
Полная блеска луна…
      Кончился страх до икоты –
Ночь перестала пугать.
Утром на это болото
Клюкву иду собирать.
*
Если вдруг устану,
Захочу водицы,
Выберу поляну
С тихою криницей,
Отопьюсь от жажды
Ключевой водою…
Вспомню:  не однажды
Здесь бродил с тобою.
***
   Мечтатель я, Манилову сродни,               
Все воздвигаю сказочные башни
И вспоминаю прожитые дни,
Снег прошлогодний или дождь вчерашний.
   Бессмысленны  суждения мои:
«Ах, если бы росли на соснах дыни,
Фонтаны из игривого аи
Струились вдоволь  по среди пустыни».
    Как сладостно  фантазией владеть,
Мечтам своим без устали внимая,
И было б хорошо разбогатеть…
Куда доходы деть? Увы, увы не знаю.
    Как говорят прожженные мужи:
«Доходов, денег не бывает много»,
А фантазер, как майский жук жужжит,
Летит своей немудрою дорогой.
О ПОЛЬЗЕ СОМНЕНИЙ
(шуточные стихи)
   Всегда сомненья в жизни рядом,
Хоть ты считаешь далеки.
Пришла «она», лизнула взглядом,
Не протянув тебе руки.
   В горах: трех тысячника мало!
Полезем выше! А в конце,
Вслед за стремительным обвалом –
Гипс и наклейки на лице.
   Сверкнул на тещу грозно бровью:
«Как жить без крепкого винца?»
А нынче молоком коровьим
Не поят больше молодца.
    Послал стихи свои в газету,
В центральный орган! Не пустяк!
И  думал  получу за это
Вознагражденье на коньяк.
    Но не дождался гонорара
И на «свои» горилку пью,
Еще немного... И задаром
Я песни пьяно запою.
     Был не доволен я окладом,
Сказал начальник: «Пустяки»…
Всегда сомненья в жизни рядом
И не считай, что далеки.
МОТИВ               
Багровым заревом закатное светило
Окрасило разрывы облаков,
Над темным полем вылилось уныло
И спряталось за кромкою лесов.
 И загустели сумрачные тени
В саду, в кустах, где изгороди ряд,            
Где было море пьяное сирени,
Улегся тихо жухлый листопад.
Я вновь иду исхоженною тропкой,
Но встреч с тобою больше не ищу,
Не обольщаюсь, нет, надеждой робкой,
Но, о любви утраченной грущу.
ПЕРЕБОИ               
Изболелось сердце, налилось тоскою,
Пере – перебои не дают уснуть,
И каким лекарством сердце успокою,
И какое средство облегчит мне грудь?
Растревожен думой: - «Раньше было счастье,
Не было причины долго тосковать,
Я делился щедро радостью и страстью,
А теперь, признаюсь, нечего отдать.
Подобралась старость, шаркает ногами,
В переходах жизни медленно иду
И боюсь споткнуться, наступив на камень,
И упасть безгласным на свою беду.
А дорога резво вьется по ухабам,
Меж лесами, взгорком старая тропа,
Хоженая трезво или пьяным шагом,
Как судьба положит... Да она слепа.
ИРОНИЯ               
    Гложет пес кость с утробным ворчанием,
Забавляется голым мослом,
Точит зубы, стараясь отчаянно.
Я натурою схож с этим псом.
    Мне слова попадаются разные,
Их ворочаю, всласть, языком,
Нити строк сочинения праздного,
Словно жвачка, сбиваются в ком.
    Не пишу, по привычке, до ужина,
Ожидаю ночные часы
И плету полуночное кружево
До утра, до упавшей росы.
     Как появится алая конница
На востоке над кромкой лесов
Я, ночную закончив бессонницу,
Выпью чай под ворчанье часов.
НЕ БИБЛЕЙСКОЕ (о пьянстве)
      1.  Адам был чистый человек,
Но согрешил однажды
И дальше мучился свой век
Неутолимой жаждой.
   Он заливал ее вином
И пивом, и рассолом,
И за столом, и под столом
Был пьяным и  веселым.
   Пил борный спирт и  «Спотыкач»,
Коньяк и политуру,
И этим сам – рыдай и плачь –
Испортил всю натуру:
   В руках не может дрожь унять,
Трясет головкой хило,
А рюмку крепкого поднять
И вовсе не под силу.
   И хочешь пей или не пей,
Но даже это...  Малость
Для Евы преданной, ей–ей,
Ни капли не осталось.
   Мораль... Кому она нужна?
Умей распить с Моралью
Бочонок крепкого вина
И одолей  каналью.
     2. Ах, Ева! Грешница! Твой искуситель Змей.
Куда бедняжку любопытство заманило
На древо знаний, где среди ветвей
Смущал тебя словами  Змей постылый.
    Не устояв, с невинностью своей
Ты в одночасье, бедная, рассталась…
Уполз, увы, твой соблазнитель Змей
И в жизни сказке места не осталось.
   Теперь «за сладкое» приходится рожать
Совсем не в кущах прежнего Эдема…
Ах, Евы!  Вновь туда бы  убежать?
Но эта песня  из другой поэмы.
19.09.2009
«Julius Вblutner»               
    Стоит у стенки пианино,
Стоит бесцельно столько лет,
Все чаще я шагаю мимо,
Забыв про древний раритет.
    Его расстроено звучанье,
Клавиатура в желтизне,
Как монумент–воспоминанья,
Оно с упреком шепчет мне,
    Знай: – «Не к лицу такая старость –
Пора настройщика позвать,
А – я, забыв свою усталость,
Смогу, как прежде, заиграть,
    Твоя рука меня ласкала
И вызывала  трепет струн,
Все заворожено звучало…
Когда ты был   бездумно юн.
    Порой грешил аккордеоном
И забывал «высокий штиль»,
Да, были дни во время оно,
Жизнь вальс меняла на кадриль».
    Мой «Blutner» – жертва настроенья,
Коснусь тебя когда-нибудь?..
Уходят годы и волненье
Все реже мне тревожит грудь.
ЮНОМУ ПОЭТУ  (Н. Т.)
    В нас слишком разные начала
И между нами бездна лет,
Судьба меня во всю стегала,
Но не был ты рожден на свет.
   Я вижу мрак в своем окошке,
Ты – откровения в душе,
Мне грустно – я поглажу кошку,
Живет со мной на этаже.
    Ты всласть порхаешь со словами
Прекрасным юным мотыльком,
Я тщусь, вздыхаю над  стихами –
Пишу наждачным языком.
    Но нас  строка объединила,
Продев   невидимую нить
В ушко иглы, и с  полной силой
Стихи заставила любить...
+
Твоя строка – одна строка, а у меня на два стиха...
Но ты, не дрогнувшей рукой, творишь стихи одной строкой...
Слова нанизаны на нить... Ты их сумел соединить.
Слова твои – узбекский плов – зерно к зерну – все про любовь...
И цель возвышенна! Она –  в стихе – Китайская стена...
Весь Мир  – тебе противовес – на грани сказок и чудес...
+
Ты в поисках запальчив  и это – хорошо,
И говоришь все ярче, так говори еще.
Сомненья чередою, находки на пути
Подхвачены тобою – ты их сумел найти...
И, выплеснув однажды
Свои любовь и страсть,
Спешишь, томимый жаждой,
К ручью стихов припасть.
+
Жаль, мне не хватает в "крови" настроенья,
Читаю стихи, да молюсь в исступленье,
И годы мечтаю для песен вернуть,
Но близок к финалу мой жизненный путь.
А слово твое и стихи – для меня
Отдушина в мыслях ушедшего дня…
ЦВЕТ ЗАКАТА               
    Бегу, спешу…Бегу боюсь упасть.
Для остановок жизни не осталось.
Меня терзает «творческая» страсть,
Меня гнетет напавшая усталость.
    Пиано переходит  в резкий крик –
Груди дыханье, силы не иссякли
И я воплю – поверь, я не старик,
Моя судьба не выпита до капли.
    Мне говорили, загляни в себя:
Не много ль в жизни желчи накопилось?
Спешить, бежать,  духовное  губя,
И сожалеть – зачем так получилось?
     Быть может, я играл чужую роль,
Не зная, занимал чужое место?
Скрывал в душе накопленную боль
И никому об этом неизвестно.
     И близких не желая волновать,
Я перед ними не спешил открыться,
Изъязвленную душу ковырять
Предпочитал простой вязальной спицей.
    Стихом своим точил ей остриё,
Испытывал свое долготерпение
И полоскал, как грязное белье,
Утраченное в жизни вдохновение.
     Но боль уходит… Стоило страдать?
И к радости стремиться, как бывало?
Я цвет заката стану воспевать,
Такое время для меня настало.
КРЕДО               
Что выбросить? Перечеркнуть? Оставить?
Что сжечь и навсегда забыть?
Написанное не исправить,
Чтобы себя не погубить.
Черпаю в мудрости народа
Я уважение к стихам
И, даже, за свою свободу
Правдивой мысли не предам.
***
Не пытаюсь возникнуть более               
Ни стихами, ни прозой, ни письмами,
Голова напрягается болями,
Наполняется пьяными мыслями.
Много строчек пером наворочено,
Выбрать только для радости нечего:
Убивают стихи многоточия,
А цирроз расправляется с печенью.
Мое прошлое бытом отравлено,
Не сложилось красивой мистерией,
Не напишешь на пошлом  –  исправлено,
Не утратив друзей и доверия.
И душа беспокойная мечется,
Раскаяния, вновь искушения,
Угадать между четом и нечетом:
Где найти и покой и прощение?
***
Когда растрачены напевы,
Что я в душе  своей хранил
И увлеченный юной девой,
Их беззаботно раздарил.
Гитара нынче оскудела
И редко выльется мотив,
По грифу руки, онемело,
Скользят, тепло не сохранив.
Прикрыты очи пеленою
И жар в груди почти угас…
Но вы не смейтесь надо мною –
Ведь это я придумал вас.
***
Как говорится, кризис жанра,
Сердечный потерял покой,
Слепцом ведет по жизни карма
Своей бестрепетной рукой.
Ведет, натягивает нити,
Теснит измученную грудь
И неизбежный ход событий
Убьет меня когда-нибудь.
Перед собой пути не вижу
И жизнь висит на волоске,
Нирвана оказалась ближе,
Чем дряхлый локоть на руке.
Не укусить его, однако,
Как звезд небесных не достать…
Нирваны ожидая знака,
Придется то конца страдать.
ЖИЗНИ 
(ироническое)               
Мною прожито  с десяток жизней разных.
Были  личности серьезные и праздные,
Были слабые, безвольные, счастливые,
Были сказочные, злобные, ворчливые…
Изменялись место действия, сценарии,
Совершал не раз ошибки и аварии,
Жил, случалось, благостно, воспитанно,
Было много в жизнях перевидано…

Разделял не раз чужое мнение,
Не согласный – выражал сомнения,
Кулаком стучал – игрок в азарте,
Стартовал  до выстрела на старте…
Представлять не довелось на сцене,
Но мелькали символы и тени,
Мне они составили кампанию:
Всем им благодарен за внимание…
СТАРЫЙ ЛЕВ
     Оскал был львиный раньше у меня,
Но годы шли, седым стал старый лев,
Трудна с шакалами ненужная возня,
А прежде… Стоит им услышать львиный рев,
Чуть повернуть  гривастой головой,
Хвосты поджав, они бежали прочь
Трусливою безликою гурьбой,
Их растворяла  чернотою ночь.
      Припоминаю полный жизни прайд…
Пьянил  кипящей крови аромат,
Охотнику – в  саванне  сущий рай
Добычею и жертвами  богат.
А львят и львиц не сосчитать числом –
Мелькала, обновляясь, череда.
И богател  открытый звездам дом
В далекие  и  славные года.
       Взгляну на небо. Новолунья клык
Плывет  в межзвездной бездне не спеша,
Ворчи, ворчи на молодых, старик,
Свои о прошлом мысли вороша.
Забыта сила зрелости былой.
Ты одряхлел и стал,  увы, не тот,
И может нынче тявкнуть пес любой,
Когда мне  сахарная кость перепадет.
       Дремать под солнцем, думать  не спеша
Плести сонет  из разных небылиц,
Не покривилась старая душа:
Еще гляжу на расторопных львиц.
Но времени текущая река
Уносит вдаль,  там горизонта край…
Погибну в схватке  на рогах быка
И за чертою  встречу львиный рай.
***
Сам себя от трудов отлучил,               
Старость, нехотя, в дверь постучалась.
Возвратить бы хоть толику сил,
Настроения самую малость.
Наделить, как и прежде, добром
Домочадцев, друзей и подружек,
Посидеть  за богатым столом,
Выпивать из бокалов и кружек,
Сотворить самый искренний спич
За  успехи, За жизнь,  За удачу
И «Ур-р-а-а!» – этот радостный клич
Всех согрел бы восторгом горячим.

Понимаю, то время прошло
И туманом глаза застелило,
Заменил мне компьютер стило,
Но, увы, не умножились силы…
НЕРУКОТВОРНОЕ               
Пылал закат багряным цветом,
Собор вознес свои кресты,
Увидел их пространстве этом
На фоне редкой красоты.
Светило опускалось быстро,
Мелькая кадрами кино,
Сиял Собор в просторе чистом,
Собой  заполнив полотно.
Все гуще наливались тени,
На горизонте свет поник
И опуститься на колени
Мне захотелось в этот миг…
УКОР  ПАМЯТИ
  Мне память укором, в ней горечь налетом –
Своих дорогих не дарил я заботой,
В расчете на время,
Вдогонку, успею,
А годы мелькали быстрей и быстрее.
  Нежданными, вдруг приходили утраты,
Все чаще скорбела душа виновато
От скудости слов,
От не отданной ласки,
Опять бы в те дни возвратиться, как в сказке.
    Тогда бы... Не предал святых намерений...
Но в жизни остались мне прошлого тени
И я перед ними
Склоняю колена,
И память в темнице греховного плена.
ГОД КРЫСЫ (2008)
  Спор продолжается. Я спорю сам с собой,
Что мной не понято, не признано, отвергнуто,
Что мне  казалось  избранным судьбой,
То было капелькою выпитого вермута.      
  Маслины черный глаз, манящий из бокала,
Соломенною спицей тормошу…
О, суета сует –  я бормочу устало,
А о прекрасном вовсе не пишу.
  Мышь серая скребется за луной
По небосводу за головкой сыра
И, может быть, поделится со мной
Энергией вселенского эфира
  И вот тогда…  Поверю в силу звезд,
Любой поступок станет мне не страшен:
В  познаний стену вколочу свой гвоздь
И фотографией Алферова украшу.
И БУДЕТ ТАК …               
     Слова из лексикона Коммунистов
Переживут далекие года,
Их смысл, великолепен  и неистов,
Послужит человечеству всегда.
     Не алфавит словам отводит место:
Расставлены  значимостью своей.
Идут в строю,  сомкнувшиеся тесно,
Хранят величье пламенных идей.
     МИР первым возглавляет строки эти.
Мир – это жизнь, грядущее Земли,
С ним Коммунизм построить на планете,
Направить к дальним звездам  корабли.
      ТРУД  человека  –  Гений быстрокрылый,
Основа высших знаний и побед,
Ум  человеку  умножает силы
На мощь машин, космических ракет.
      По праву рядом  РАВЕНСТВО и БРАТСТВО
Различных рас, народов и племен,
ЕДИНСТВО  Человечества – богатство
И непреложный в будущем закон.
      СЛОВ этих СУММА составляет СЧАСТЬЕ,
В сердца людей входящее без виз.
Они неразделимые на части,
Ведут Земли народы в коммунизм.
      Слова из лексикона коммунистов
Переживут эпохи и года,
Их суть – СВОБОДА – выше прочих истин
Послужит человечеству всегда. 
УСТАЛОСТЬ               
Незахорошело  сердцу от чего-то,
То ли от усталости, то ли от работы.
Застилает очи пелена тоскою,
По углам квартиры не сыщу покою.
Угасает память, обленился разум,
Почему такое навалилось разом?
Горечь жизни время видно накопило,
В утомленных жилах кровь течет остылой.
Седина мукою выбелила волос,
От пропитых песен стал хрипатым голос,
Пальцы ослабели, не спешу к роялю
И сыграть как прежде я смогу едва ли.
В Эру Водолея в небе Зодиака
От созвездья Девы   ожидаю знака.
Может год Дракона мне подарит пламень:
Глиняные строки обращу я в камень
И наполню рифмы звоном закаленным,
Напишу поэму – подарю влюбленным.
ТЕАТР
Вам судьба подыграла на флейте?
Ну, а если случилось иначе,
Об утраченном не жалейте,
Не терзайтесь в обиженном плаче.
Вам звезда подсветила дорогу?
Ну, а если в потемках, на ощупь,
Не травите рассудок тревогой,
Принимайте действительность проще.
Жизнь свою с упоением пьете?
Ну, а если не держат колени,
Не завидуйте тем, кто в полете,
Кто в тепле у горящих поленьев.
Время мчит крутояром и логом,
Декорации ставит на сцене:
Мы в спектакле, поставленном Богом,
Персонажи из света и тени.
КАК  ИСКУПЛЕНЬЕ МНЕ  НАЙТИ... 
    Пусть искупленья не дано
Моим грехам. Но, что ошибки?
В бокал червленое вино
Я наливаю без улыбки.
    Отпив один, другой глоток,
Дождусь желанного мгновенья
И потечет по жилам ток:
Душе и телу исцеленье.
    И продолжаю погонять
Коней строптивую упряжку.
Бокал, наполненный опять,
Рукою поднимаю тяжко.
    Хмельно кружится голова,
Смешались мысли  –  я пьянею,
Мелькают рифмы и слова,
Летят  по ветреному свею...
    Смеясь подносит Сатана
(Поняв душа моя в испуге)
Фужер коварного вина
И хохот множится в округе.
    Глоток  –  один удар кнутом
И перебои сердца чаще,
А я, в неверии своем, испепелен
Свечей  горящей.
    Я не молюсь и лью  вино
Рукой дрожащей и не смелой...
Вновь искупленья не дано
Моим грехам души и тела.
РАЗМЫШЛЕНИЯ               
   Отголоски многих неурядиц
Преподносит мне ночная тишь…
И волжанин я, и ленинградец,
И москвич, но знаю – не латыш.
   Много раз судьба меня ломала,
(С той поры, когда вскормила мать)
Возносила и, когда роняла,
То не торопилась поднимать.
   На распутье жизни перекрестки
Увлекали в дальние края
И мелькали чередой полоски,
Та – моя, а эта – не моя.
   Все в угоду бешеному веку –
Алчет он  душою завладеть
Всякого, в смятенье, человека
И ведет через огонь и медь,
   Жрец торговли, денег и наживы
Испохабил лучшие мечты…
Я желаю всем, доколе  живы,
Принимать судьбу без суеты.
   О минувшем прошлом не жалею,
О прошедшем стоит ли вздыхать?
Главное – душой своей владею,
Не пытаюсь ею торговать.
   Жизни светлой праведные грани
Постоянно единила Русь,
Потому я – русский, россиянин
И великой Родиной горжусь.
ЦВЕТИ ВЕСНА
Наш век тревожный.
Земля Планета
Подобна складу пороховому,
Над ней готовы взлететь ракеты,
Беснуясь смерчем в раскатах грома,
Все уничтожить, сгубить живое,
Осыпать пеплом, наполнить тленьем,
А людям мира дороже вдвое
Весны цветенье.

Весна всем в радость.
Цветут деревья,
Московский тополь, каштан в Париже,
Цветут и люди живут доверьем –
Весною люди друг другу ближе.
Но вера эта – росток зеленый
От злобы тайной увянуть может
И мир погибнет, испепеленный,
Помилуй, Боже!

Вращает Доллар
Безумства ворот,
А Серп и Молот в руках изгоев,
Безумством  жадных весь мир расколот
Между богатством и нищетою.
Но я уверен, как верил прежде,
Щитом предстанет моя страна,
Жива Россия – живет надежда!
Цвети весна.
ДАВНО  ЛИ …               
    Давно ли был я молодым,
Жизнь бесконечною казалась?
Пристыл к Седому белый дым,
А на сердце легла усталость.
     И то, что радости несло,
Понятно было и привычно…
Но поменял свое село
На суету и шум столичный.
    И стали ветхими друзья,
Те, кто еще остались вживе,
Для них стихи – печаль  моя –
Ищу на выкошенной ниве.
    Возьму упавший колосок,
Зерном налившийся богато,
И принимаю ваш упрек
Из давней юности, ребята.
    За то, что «поле не взрастил»
Как это делают поэты,
Хоть  сочинял, по мере сил,
И колесил по белу свету.
    Пегаса истязал сохой
Из самых лучших  побуждений,
(Признаться  должен:  я – глухой
Для  благозвучных  песнопений).
    Пусть ширь земную в этот раз
Терзают «алчущие» люди…
Всех призовет небесный глас,
Не удивляйтесь:  «Все там будем».
***               
    Сегодня  снег упал на всю округу,         
Снег, ослепивший первой белизной,
Закончилась к утру ночная вьюга,
Резвившаяся  кошкой озорной.
Веселая  кидалась вслед порошей,
Подыгрывал ей ветер – озорник,
Случайный заплутавшийся прохожий
Нос укрывал в овчинный воротник.
    Снежинки  словно бабочки летали
В свету фонарном сесть не торопясь,
Тропинки мягким снегом укрывали,
А по  углам – забытый сор и грязь…
Блеснуло солнце, засияло ярко
И заиграло пиками лучей,
И стало радостно от щедрого подарка
За темноту декабрьских ночей.
НА  САНОЧКАХ               
Снегами белыми укрыты пажити.
Бежит  каурая,  торопит саночки.
Прошу прохожего:
«А не подскажете,
Где терем самой пригожей панночки?»
       Бежит  каурая,
       Дуга в бубенчиках.
       Дорога зимняя
       Не переменчива.
Зима, играючи, морозцем хвалится.
Рысцой  каурая бежит деревнею.
«Не в этом доме
Живет красавица?»
Прошу – пытаю старушку древнюю.
        Бежит  каурая.
        Вся грива в ленточках.
        Дорога снежная
        Не переменчива.
Навстречу парни,  шумят гармошкою,
О свет – боярышне спросил  сторожко  я.
«Гони-ка сани!  Так мне ответили,
«Была бы – сами ее приветили».
         В галоп  каурая,
         Пар  с  морды  венчиком…
         Дорога долгая
         Не переменчива.
Гусёк колодезный. Девица с ведрами.
Спросить  мне   боязно:  «Где терем с окнами?»
Край  приоткинула пуховой шали:
«Зазноба сердца я не твоя ли?»
        Стоит  каурая,
        Поводит оком.
        Ей нетерпение
        Стоять у окон.
Прошу, как водится, испить водицы.
Ковш разрисованный несет девица,
Судьбу свою ли пью, не спеша?
Ответ открою на дне ковша…
          Вода студеная
          Дух леденит.
          Каурка  в торбе
          Овсом хрустит.
И БЕСКОНЕЧНО СНЯТСЯ СНЫ
Сон невесомый, теплый и беспамятный,
Не высказанной сутью дорог мне…
Бегу по долу, по лесным прогалинам
И говорю с собой наедине.
Слова свиваются истоптанной тропою
В клубок стихов и  в сказку без конца –
Не подружился  с бабою Ягою,
И не дошел до твоего крыльца…
Сон позабыт. Остались ощущения,
Шуршащие  и скучные на вид,
Но почему я полон нетерпения –
Ко сну грядущему душа моя спешит?
НА ВОЛНЕ               
   Мягкой зыбью ласкает морская волна –
Усыпляющий мягкий наркоз,
Поднимает  и снова опустит она,
Я во власти бесчисленных грез.
   Засыпаю под шепот невидимых струн,
Вспоминаю былые года,
Вспоминаю себя  –  был безусым и юн,
И оставил свой дом навсегда.
   Лодка плавно, без весел, скользит по волне
Но сумеет ли берег найти?
А мерещится мне:  на лихом скакуне
Жизнь помчалась в начале пути.
   А волна усмиряет душевный огонь…
Знаю: шторм непременно придет
И проявит себя  шпорой вздыбленный конь
На дороге удач  и невзгод.
***
   Набегает волна,  убегает,
Размывает на дюнах пески,
Так и сердце мое разбивают
Непонятные волны тоски.
   Штормом дней  замутненные волны
Намывают в душе суету
И рождают сомненья невольно,
Разрушая любовь и мечту.
   То ли это  о  прошлом печали,
Иль заботы – что в будущем ждет?
Ток, струящийся в новые дали,
То слабеет, то заново бьет.
Отступает волна, убегает,
Возвращается в лоно воды,
На песке, неустанно, смывая
Моих слов промелькнувших следы.
***Ах, время! Время странное
Скользит с крутой горы,
Нам – взрослым окаянное,
Но радость детворы.
Когда снега умножатся,
К ним Дед-мороз придет
И каждой милой рожице
Подарки принесет.
А малыши на саночках
Летят, не удержать,
Снегурочку из сказочки,
Мечтая повстречать…
Быстра неделя первая,
Встречаю Рождество:
В  Христа рожденье верую
И в благости его!
БЕССОННАЯ ПОРА               
    Бояться старости не нужно,
Она пройдет,  как выйдет срок,
В урочный день иль ночью вьюжной,
Иссякнет жизненный поток.
    Стыдиться старости негоже,
Морщины новые считать и думать:
Был вчера моложе…
Но и сегодня благодать.
    Заметны старости приметы,
Болезни, охи, да хандра
И мысли бродят до рассвета,
Когда бессонницы пора.
    Канун пасхальный завершая,
Скажу  (от своего лица):
Я старость, нет, не променяю –
Жизнь испытаю до конца.
 14 апреля 2012 года
ЦЕЛЬ               
   Вся жизнь течет, как из руки песок,
В потоке том стремнины есть и мели,
Судьба – безжалостна – преподает урок
Стремления к недостижимой цели.
   Всегда спешит, боится опоздать,
Себя не извиняет за ошибки,
Что может человек предугадать,
Когда идет во тьме трясиной зыбкой?
   Мелькает на пути за мглой неясный свет,
Там будет гать и может быть дорога?
Где возникает солнечный рассвет
Мрак уползает, тая понемногу.
   В круговороте зародился день,
Разбуженная жизнь затрепетала
И солнце в полдень сократило тень,
Любуется картиной этой малой…
   А жизнь течет по скалам и порогам,
То половодьем тихого стиха…
Как душу не предать пустым порокам,
Свой путь пройти без смертного греха?
***               
   Живу в надежде видеть солнце
Когда рассвет, когда закат,
Сквозь призму пыльного оконца,
Через осенний листопад,
   Через весенние пушинки
Цветущих щедро тополей,
Молю язычник по старинке
Ярило, землю обогрей,
   Наполни жизненною силой
На пашне спящее зерно,
Гони по виноградным жилам
Сок, предвещающий вино.
   И тело девичье загаром
Своим лучом озолоти
И пчел, летящих за нектаром,
В садах цветущих угости 
   И радугой взгорбись в полнеба,
Украсив грозовые дни,
В колосьях зреющего хлеба
Тепло живое схорони.
   Не обойди своей заботой
Ярило – Солнце! Гой – еси!
Тех кто мозолями и потом
Твой Храм возводит на Руси.   
ОЗОРСТВО               
      С младых ногтей,  как говорится,
Меня манило озорство:
Поймать в силки   мечту – Жар-птицу
И вызнать сказок волшебство…
      Пером,  загадочно горящим –
Подарком из ее хвоста,
Вещуньей-птицей говорящей
Порхать словами  по листам,
       А не простым  пером гусиным
Писать баллады и стихи,
Сонеты,  притчи и былины…
И в них замаливать грехи.
      Пусть,  совершал их ненароком,
Мой Ангел счет упорно вел
Моим ошибкам и порокам,
Безверью - худшему из зол.
      Растрачены  бесславно перья
И жар души давно угас,
Он не созвучен  Новой Эре
И не стремится на Парнас.
      Я, нынче,  мало озорую,
(Я беспокойства не люблю)
И не Жар-птицу золотую
Синичку  сказками кормлю.
СЛАВЯНСКИЙ   ЗАПЕВ               
   Звучат призывно и напевно               
И, кажется, могу понять
Слова исконной речи древней,
Кто их шепнул? Быть может мать?
   Они славянские обличьем,
Им сразу объясненья нет:
«Загзица для девицы кычет,
Считает долгих сорок лет».
   Узорочье и аксамиты
К лицу красавице любой.
За весью ближние ракиты
Твоею могут стать судьбой,
   Ты здесь прошепчешь: «Мой коханый»,
Паволоки откинув край,
И, словно, ворог окаянный,
Их разнесет сорочий грай.
   Буй–тур яругом и угорьем
С суслицей и мечом верхи
Бежит в заслон у Лукоморья
Свои отслуживать грехи.
   Пристал комонь у перепутья,
На выборе у трех дорог:
Где будешь жив, какою сутью?
Аще тебе поможет Бог...
   Слов исчезает наважденье,
Уходит в морок светлый сон
И свычное зарянки пенье
Льет серебристый перезвон.   
ТУГА – ПЕЧАЛЬ               
   На взгорке дуб раскинулся ветвями.
Под ним врастает вглубь замшелый камень,
Покрыты мхом заветные слова,
Сквозь даль времен понятные едва:
   «Туга Буй–тура ранами объяла,
Епанчу каплями пурпура испятнала,
Под дубом сим прах воина лежит,
Печалью словно саваном укрыт».
   Простор бескрайний окружает взгорок,
Ковыль под ветром волнами течет,
Полынным запахом нагретый воздух горек,
А дуб неспешных лет ведет подсчет.
ЭХО               
Время стирает память,
Нам оставляя крохи:
Где-то в насечках камень –
След из другой эпохи,
Где-то кумранский свиток,
Выеденный песками,
Собранный через сито
Трепетными руками,
В Новгороде, в раскопе
Грамотой берестяной
Счет предъявил Прокопий
Некоему Демьяну...

Время стирает горы,
Время творит пустыни,
Кажутся радость и горе,
Выдумками простыми.
В небыль и небылицы
Вдаль утекают даты
И растворяют лица
Милые мне когда–то.
Годы источат камень,
Время уйдет по вехам:
Прошлое за веками
Слышится тихим эхом.
ИГЛА НАДЕЖДЫ               
      Мала надежда. Острие пера
Ее вмещает, не оставив части,
Но без надежды в жизни нет добра
И  не найти в ней  призрачного счастья.
      Мала надежда.  Тополиный пух
Легко несут воздушные потоки,
А без надежды угасает дух,
Не оживив  измученные строки.
      Мала надежда. Атома ядро
Сравнимо с ней, но ядерная  сила,
Переступив безумия порог,
Почти совсем  надежды погубила.
      Живу надеждой.  Пусть она мала,
Всегда со мною и в жару, и в стужу:
Моей надежды тонкая игла
Заштопает  израненную душу.
ЦЕНА МОЛЧАНИЯ               
      Цена молчания  –  истерзанное сердце,
Лохмотья клапанов холестерин забил,
Не измеряют перебои – в герцах
И омами  –  сопротивленье жил.
       Тепло души  –  ни Реомюр, ни Цельсий  –
Холодную рассудочность ума
Не измеряют. В жизненном процессе
Страдаю сам, судьбу свою сломав.
       И не умея выразить логично
Неведомую трепетность души,
Безумствую и пьянствую привычно,
Сознанье пропиваю за гроши.
       Ищу на дне бутылки утешенье
И лью вино, за истиной гонясь,
Но утопив похмелья нетерпенье,
Вновь утопаю в будничную грязь.
       В пустыню ли,  в монашескую келью
Уводит нищенства духовного сума,
Уединение избрав благою целью,
Хочу спастись и не сойти с ума.
        Укрыв себя  в невидимой обители,
В раздумьях часто не смыкаю глаз: –
«О, люди, или вы меня обидели,
А, может, я молчаньем предал вас?»
        Истерзанного сердца аритмия
Меня гнетет, ломает строй стиха,
Я не воспел тебя, моя Россия,
Опутанный тенетами греха.
        И сердцем  оплатил цену молчания,
Не прерванного чередою слов...
Мне не с кем разделить мое отчаянье,
Мои мечты, печали и любовь.
РЕЦЕПТ
Пасмурно тосклив воскресный день.
Небосвод зашторен пеленой.
У меня незваная мигрень
Болью бьется в ступе костяной.
Очумело  в зеркало гляжу –
Я себя больного не терплю.
Скальп сорву и череп обнажу,
И стамеской дыры продолблю.
Мысли утекут из этих дыр,
Опустеет напрочь голова
И мигрень уйдет в раскрытый мир,
Вновь небес заплещет синева.
Свет откроет солнечным ключом
Самую слепую из темниц...
Я рецепт,  как быть себе врачом,
Начертал на полотне страниц.
***
    Срываю кожу, обнажились нервы,
Сочатся боль, отчаянье, тоска.
Поэзия! Ты оказалась стервой,
Отняв родник живого языка. 
    Измучены растерзанные мысли,
Не сшито нитью полотно стиха,
Слова мечом Дамокловым повисли
И доведут до смертного греха.
    Рука не вяжет строгих строф узоры,
Блуждает рифма бледной сиротой.
Как  пьяница,  лежащий под забором,
В беспамятстве хочу найти покой.
    Но ослепляет ярость пробужденья.
В сознании проснувшийся плебей,
Не слышу трепетное жаворонка пенье,
Чирикает мне серый воробей.
    Срываю кожу. Обнажились нервы…
Но  через боль свою переступив: –
«Пускай Поэзия была любовью первой,
Я изменю ей,  Прозу возлюбив».
СУМЕРКИ
   Еще бледны ночные тени,
Но час их близок. Полная луна –
Наперсница незваных сновидений
Над нами станет властвовать сполна.
   Все замерло. Крыло летучей мыши
То упадет, то кинется в зенит,
Ночной полет беззвучен и не слышим,
Но, кажется мне, лунный свет звенит.
   Густеет сумрак. Покрывало ночи
Мир погружает в сумеречный сон,
О чем расскажет, что он напророчит
Причудившийся лунный перезвон.
   Придет ли, нет,  видение из сказки
И в трепетные  дали  позовет,
И поманив обманчивою лаской,
Все хрупкие надежды разобьет.
   Земляне мы,  но в отраженном свете
Иными видятся и суша и вода,
И потому на солнечной планете
Лунатиками бродим иногда.
ВЕЧЕРКОМ
   Дни настали стылые. Холодно и ветрено.
Где, подруга милая, ты грустишь одна?
Тянет пряжу времени шерстяными метрами
Под свечою тающей бег веретена.
   Воск ее Величества льется – слезы чистые,
В свете тени зыбкие бродят по углам,
За мерцанье нежное ватты электричества,
За наивность  прежнюю,  не скупясь, отдам.
   Фитилек обуглился. Стал огарок крохою,
В лужице натаявшей тлеет огонек,
Я живу придавленный  воровской эпохою,
Вспоминаю давнее,  доживаю срок…
***
    Мой Современник! Но со мной
Знаком  ты, сожалею, мало.
Всему характер мой  –  чудной
(Но  так  цыганка нагадала).
    Когда заканчивал строку,
Я не искал  себе успехов,
Валялся больше на боку –
Бокал вина  мне был утехой.
    Всю жизнь  тщеславия  лишен
И добровольное «изгнанье»
Дарило чаще крепкий сон,
А с Музой – редкие свиданья.
    Но вот, теперь,  с досады, пью:
Я,  разбросал свои «творенья»,
И, проклиная лень свою,               
«Боржоми» усмиряю жженье.
                ***
     Х1   ШТРИХИ               
        (иронические стихи)
           *   
Штрихами пишется строка,
В стихи закладывая суть,
И мыслей тихая река
Едва течет куда-нибудь…
***
Безбожием  власти намучили               
Героев – без веры – кроя.
Молитвой, от случая к случаю,
Спасали мы души своя.
Вершились дела окаянные
И кровь проливалась водой,
Искали грехам покаяние,
Рожденным всеобщей бедой.
***
Бог был в душе моей, а я – безбожно жил
Среди соблазнов, озорных друзей,
В разгуле дней, как и они, грешил,
Не постигая истины твоей.
В чем сущность Бога, Духа и Христа,
И Троицы святая ипостась?
Мирская жизнь без веры – суета,
Благие  замыслы  затоптанные в грязь.
*
На поиски слова я снова и снова               
Иду, спотыкаюсь в пути,
Но вместо зерна золотого – полову
В себе умудряюсь найти.
Сухими губами  молюсь над стихами
И жажда вконец извела,
Росой окропиться  и  вдоволь напиться
Мне,  видно, судьба не дала…
*
Помилуйте!  Мне ничего не надо,
Я сам готов стихи другим дарить
Без лишнего апломба, без досады,
Их шепотом пытаюсь говорить.
Чтобы душе израненной жестоко
Нашлась меж слов целительная мазь,
Слеза стиха, скользнув, омыла око,
Убрав случайную соринку или грязь…
*
От безмятежности  небес               
До скрытых от небес пороков –
К безбожию толкает бес
И «сочинению» упреков.
Но надо верить небесам,
Тому, что истинно и ясно,
И, если не поверишь сам,
То призывать  других  напрасно.
*
От  первозданного, что в нас  еще осталось?
Инстинктов несколько, да, мыслей  крохи – малость.      
В разливе времени утрачены таланты,
Природа корчится, рождая нас – мутантов.
*
   Беспокойно, тревожно, не можется               
В тусклом сумраке нынешних дней.
Зарастает душа  скорбной кожицей
Словно рана, но много больней.
   Отгорела души половина
И неслышно рассыпалась в прах.
В стопке капли  настойки полынной
Согреваю в дрожащих  руках.
   Старость скудная в сердце мне целится
И  однажды сразит наповал.
Остается на Бога надеяться,
Если сам  много раз  сплоховал.               
*
Живу бездумно и рассеяно,
Презрев заботы и труды.
Считаю:  коль зерно посеяно,
Жди всходы злаков и плоды.
Не обольщаюсь сытной пищею –
Ржаной сухарь по нраву мне,
Пускай  жиреют  духом нищие,
Судьбой «довольные» вполне.
*
Золотой огонек  воск свечи растопил.
Теплых капель поток мягкой гроздью застыл.
Фитилек затрещал  и угасла свеча...
Я от жизни устал и слеза горяча.
*
Как взгляну на небо звездное,
На пространства вечный мрак,
Представляю,  не осознанно:
Кто зажег Земле маяк?
Управляя нашим парусом,
Он попутный свет запряг,
На ряды глядит, на ярусы
Режиссируя спектакль.
Наша вера, нет сомнения,
Будет с нами до конца
И послужит провидением
К славе нашего Творца!
*
Все ближе время умирать,               
Друзья уходят суетливо
В тот мир, где нет нужды страдать
О том, что остается живо.
Судьбу не станем торопить,
Но и держать ее не стоит,
Неоспоримо:  каждый стоик,
Кто нынче продолжает жить.
    * С годами не становимся моложе,               
И с возрастом не выглядим красивее,
Лета безжалостно морщинятся по коже
И грубо намекают на бессилие.
    Накопленный за годы жизни опыт
Несет душе покой и равновесие:
«Все меньше дел и бесполезных хлопот,
Все ближе похоронная процессия».
    * Охота  –  суть натуры человечьей,               
Пьянит пролитой крови  аромат,
Звериные повадки   в людях  вечны
И бронзовый топор, и автомат.
    С убийцами смирились равнодушно
И прошлых страхов, и сомнений нет:
«Пусть убивают  –  это зверю  нужно,
Пусть гасят звезды,  пусть померкнет свет».
    * Девчушка.  По летам – подросток,               
Как на игрушке,  яркий макияж,
А  каблуки? Шагать на них не просто,
Но Мода! Мода? Или – эпатаж?
     Чему в угоду, жертвуя здоровьем,
Мы с детства курим, балуем  винцом,
А иногда  «спускаемся»  до «дури»,
Себя  считая гордо: «молодцом»?
   * Есть Право, на бумаге, есть Закон,               
Есть Конституция  в богатых переплетах,
Заворожен словам: слышу стон:
Что в них искать  униженным  в заботах,
    Обманутым  посулами властей,
Что служки  у развратных «демократий»?
Так вместо хлеба может быть умней
Сожрать  их сразу,  лишних слов не тратя?
    * Бессмысленно дни наши славить,
За ними – великий потоп…
А вот сковородку поставить
Светилу, как в сказке, на лоб,
Нажарить яичницы вдоволь –
За доброе дело возьмусь,
Хватило б на сирых и вдовых,
На всю необъятную Русь.
СОЧУВСТВИЕ               
    Есть взлеты, звездные мгновенья
Без них  была бы жизнь скучна,
Шла в серых буднях робкой тенью
И, по мертвецки,  холодна.
    Парить над миром в мыслях светлых
И вдруг, мелькнув звездой,  упасть…
Стихов у наклонённой ветлы
Испить волнующую страсть.
    Но миг ли многим повстречался,
Кто своенравен по уму?   
Из тех, кто  ждал и не дождался… 
Так посочувствуем ему.
  + Поэты – те,  в которых Божий дар!
Они творят наитием Всевышним,
Сжигает их безумия пожар,
Нет на земле для них минуты лишней.
А для других  стихи – тяжелый труд,
Он изнуряет…  Эти тоже мрут.
* В моих стихах эклектика от лирики до шаржа,
То детская поэтика, то траурные марши,
То соловьем защелкаю,  то в трубы затрублю,
То серой перепелкою, то лебедем парю.
    Стихов лихая конница  рождается во мне,
То за врагами гонится, то дремлет при луне…
Поэзии – проказнице стараюсь угодить
И странной этой разницей понравлюсь,  может быть.      
* За лень себя казню, обломовщиной грешен,
Слабею день ко дню, как сибарит изнежен.
И Муза от меня  печальная устала,
Надежды хороня пуховым одеялом.
Пытаюсь взять листок, зажечь свечи огарок
Но знаю  слов поток ленивцу не подарок.
И погружаюсь в сон, рожденный полудремой
И льется  вальс-бостон,  наполненный истомой.
***Мелочей рассыпанные фразы               
Донимают медленно, но верно,
Липнут на бумагу, как зараза,
Их в куплеты складываю скверно.
    Разучился пользоваться прозой:
С полуслова рифма виснет в строчке,
Если – грезы, значит – будут розы,
Хруст капусты – от солений в бочке.
    Самое обыденное дело:
Встало солнце,  Маша кашу съела,
Бьется муха о стекло в оконце,
Видно, на свободу захотела?
     На свободу?! Там паук на страже,
Он с петлей и жвалы заточил,
Он тебя повяжет паутиной вражьей,
От такой «свободы» станет свет не мил.
*
   Нет, Грузия! Сегодня ты другая,               
Давно забыты славы времена
И я с сердечной  грустью вспоминаю
Твоих сынов великих имена...
   Грузин  –  сегодня:  многим – вор в «законе»,
Торгаш,  насильник, вставший на пути.
Мишо – «грузин»,  мечтая о короне,
Народ до корня может извести...
*
Я дорогую цену заплатил
За мимолетную случайную ошибку,
Терпел, страдал, пока хватало сил,
Скрывал досаду тихою улыбкой.
Моей любви очищен пьедестал,
Чтоб  на него никто не покусился,
Козьма  Прутков – Я!  Сам его занял
И  в позе вдохновенной развалился…
*
Неспешной прозой увлеченный пишу скрипит мое перо,
от прежней жизни отстраненный хочу открыть в себе добро,
добро в душе, им поделиться, кто страждет более меня,
увлечь, как в сказке – небылице, на поиск вечного огня …
*
На  березке  рыжих прядей косы,
Бабье лето выжелтило их.
По утру слезами пали росы,
Ветерок задумчиво затих.
Промелькнуло тишины мгновенье,
Зазвучали где-то голоса,
Побежали облачные тени
И пожухла рыжая коса…               
ВНОВЬ О ПОГОДЕ…               
   Настроение  меняется с погодой,
С переменой атмосферного давления,
А другие казусы природы
Сокрушают творческое рвение.
    Стал от нервов  «климато» зависим,
(Есть беда – я алкоголь не пью…)
Пропустил на сайте сорок писем,
Утренние песни не пою.
   Время  утекает по инерции,
Мне его поток  не прекратить.
Не дожить бы (SIC!)…  До импотенции…
(Не хочу об этом говорить).
*
В обидах мелочных мы часто тратим время,   
Душевный нарушаем свой покой,
Озлобленности прорастает семя
Бесплодное  и вредное порой.
Родятся вопли в бранном переборе,
Иглой скандала,  как оса,  ужаль!
Словам подобным место на заборе,
Но и забор мне, откровенно, жаль.
*
Мысль ускользнула, не успев родиться, 
Словами расписными нарядиться,
Нырнула вглубь  –  зубастая акула,
Взметнулась ввысь  –  порхающая птица.
Я расставляю сети и тенета
И начинается заумная игра,
Молю: «О, Муза! Подари поэту
Чешуйки рифм на острие пера».
*               
В каждое мелькнувшее мгновение
Для стиха ищу я вдохновение
И за рифмой призрачной, не зрелой
Я пером охочусь то и дело…
Надоело!?
И листаю мысленно страницы –
Может что-то в памяти хранится?
В «чердаке» сквозь щели ветер дует
Не найду я истину простую…
Негодую!?
+++
Явилось ко мне вдохновение
И – сразу – настрой и подъем…
Но жаль – не хватило терпения,
Гори, оно, синим огнем!
*
   Ах, Новый Год! Стал узким круг друзей,                перен. О. Н.
Кто приглашал в полет – налей, налей, налей
Горячее вино.
И не было беды,
Что налито оно
Друзьям взамен воды.
   Губил небесный рок, терзал жестокий век,
Кто выдержал урок, тот продолжает бег.
Кому – была война,
Кому Судьба – тюрьма
Куражил  Сатана
И ослепляла тьма.
   Кто вынес крах страны,  отбил атаки зла,
С надеждой ждет весны – предвестницы тепла.
Друзья! Скажу одно:
«Сомкнем свои ряды,
И, если есть вино,
То нет в воде нужды!»
*               
Когда я правду говорю –
Стихи сомненьям подвергают,
Хотел бы выпить, но не пью –
Вино душе не помогает.
Изгнать сомненья, ложь и злость
И отразить врагов наскоки,
Я лучше им подкину кость –
Пусть множат новые упреки.
*
Не надо придирок,   не нужно оваций,   
А то, из упрямства, надумаю драться
За каждую строчку, за каждое слово,
Кавычки и точку – их мучил сурово!
И Музу, признаюсь, гонял, как Пегаса…
Но я извиняюсь от сердца и сразу.               
*
Часы ведут учет минут,
Дни наполняют годы,
Хронос улитою ползет –
Ему считать эпох уход,
А мне – считать невзгоды,
Болезни, страсти, рой забот,
Число пустых бутылок,
Друзей таких, кто мало пьет
(Болит от них затылок)…
С похмелья взял один стакан,
Другие влились сами,
И вновь я – сокол  балабан
Охочусь… за стихами.
Я зарядился до конца,
До пьяного веселья
Бокалом красного винца
И нового похмелья.
*
Я рожаю…  В муках, как положено,   
Издавая стоны, вопли, крик.
Я иду впервой тропой нехоженой,
Я – «роженица», ко всему –  старик.
Что-то изменилось в жизни нашей?
Что же? Мне неведомо…  Пока.
Мы не сеем, мы не пашем,
Мы валяем... чудака.
*
Размечтался…    Захотелось
Уйти от шумной суеты,
Вдохнуть загадочную прелость
Опавшей осенью листвы.
Желания свои истрачу,
Не сделав шагу за порог:
Хотел бы поступить иначе,
Но лености силен порок.
*
  Бабье лето, бабье лето  отражается в глазах,
Песни звонкие с рассвета рассыпаются в кустах.
С них рябиновые кисти, облепиху, молочай
Обрывают жёнки лихо для настоек и на чай,
Чтоб заваркою крутою мужа-князя напоить
В декабре... Поэта стоит и наливкой угостить.
*               
Нес
Пес в зубах поноску –
Газету из киоска
И, восхищая всех,
Имел большой успех!
Не знал счастливый пес
Какой он нес
«Понос».
 ***
Историю трактуют всяко               
От восхваления до брани,
Взгляд далеко не одинаков
На исторические грани.
    Над ней витийствуют не мало
В томах толстенных и с экрана
То под эгидой  «Капитала»,
То в злобе «на усы» тирана.
    Великий кризис  всякий раз,
Теченье времени нарушив,
Крутою глыбою катясь,
Сметает мир и наши души.
    Чтобы Историю понять
Ищите кризисные точки…
Тогда найдется, что сказать,
А не греметь пустою  бочкой.
БЕСПРОСВЕТНАЯ «АРИФМЕТИКА»   
Беспрерывно умножаю  бесконечное на вечность.
В результате получаю без просвета – бессердечность.
Искривленное пространство умножаю на нейтрино,
В результате получаю  неприглядную картину.
Перемножил всё, что можно! Результат: пью пиво с сыром.
Убедился – безнадёжно –  бессердечность правит миром…
 О МЕСТОИМЕНИЯХ... Кое-что            
Большая буква «Я» при невысоком росте,
(Но шуточки свои ВЫ лучше сразу бросьте).
Простое «МЫ» звучит, на слух – Эмир  (бухарский),
Кто услаждает НАС своею «волей царской».
Не мучайте себя догадками пустыми:
Осмотритесь  вокруг и назовёте имя.
30 ноября 2010 г.
***
От мыслей  все тесней становится,
Послать бы их…  Куда-нибудь,
Где не придется беспокоится –
Пусть сами выбирают путь.
А я поехал бы телегою
В неспешной дрёме о судьбе,
Заворожен   ездой и негою
Без лишних думок о тебе.
*
Небо в грязных подпалинах,
Скрыта Земля от небес.
Сегодня хоронят Сталина…
Мысль – как же получится «без»?
Страна, как у Клодта вздыблена,
И Конь без узды норовист,
Не все «индульгенции» выданы –
Не всякий в рядах коммунист.
Терзают сомнения разные,
Но будто хоронят «Отца»
И путь от печали до праздника
Не пройден еще до конца.
Еще не зачищены площади
И гроб не внесли в Мавзолей,
Похоже – невзнузданной лошадью
Раздавлено сотни (?!) людей.
Мне все, как участнику памятно,
Написано в этой строке:
Толпы безрассудная паника
И Конь на Фонтанке – реке.
*
В своих "избранниках"  нередко ошибаются,
Сначала любят, брезгуют потом;
И Хакамада вовсе не красавица,
Был и Гайдар с "могучим" животом...
Позиция!? Я не хожу на выборы,
Мой голос тонок, как мышиный писк,
Зуб "мудрости" однажды с  болью выдрали,
Я не готов идти на новый риск.
Мне не нужны различные начальники,
Пускай  «жируют», не жалея сил,
Ошпарить их бы кипятком из чайника,
Но очень жаль – мой кипяток остыл.
*               
Весна аллергику беда,
Повсюду слякоть, сырость, лужи,
Под носом хлюпает "вода",
Хрипатый голос... Я – простужен.
Пустая голова звенит,
Похоже, вакуум в ней вырос,
Не заработать бы бронхит,
Не подловить жестокий вирус.
«Весна – красна, весна – зовет...»
Поэтов слышу щебетанье.
А для меня – «весны приход» –
В душе не спетые «страданья».
* Не замерзающий ручей  мне  подсказал  –  воды испей.
Я наклонился не спеша: – «Вода ли вправду хороша?
И вдоволь  пригоршней черпнул, отпил,  лицо ополоснул.
Живая влага у ключа – она и в стужу горяча.
Жаль, в холоде твоих очей
Я – замороженный ручей.
* Заснеженная ива одиноко
Блестит,  раскинувшись, над снежной белизной,
И локоны её звенят упреком,
Чуть тронутые  ветреной волной.
Пробили где-то дальние куранты,
Туманный полдень тучами навис,
Оберегая ветви в бриллиантах,
Шепча чуть слышно Крайслера  каприс.
* Синичка – радостная птичка               
И мне, признаюсь, по душе,
Как постучится невеличка –
Кормлю на третьем этаже,
Подвешу сальце на окошко
И крошек щедро измельчу,
Поет задиристая крошка,
Свистит  похоже – пить хочу...
Жалею птах. Их меньше стало –
Природу губит человек,
Дымит, пылит, гремит металлом…
Во всем губителен наш век.
***
Не нахожу ни в чем опоры
Живу, изверившись в себе,
Забросил дружеские споры,
Марш не играю на губе.
А жизнь то пляшет, то стихает,
То птицей ввысь, то камнем вниз,
Не выразить ее стихами,
В ней – ураган и штиль, и бриз.
Слова и рифмы тонут в сердце,
Оно устало трепетать,
А нервы в перебранке терций
Не могут радостью звучать.
***
«Слава Высшему в Небе…» (комментарий)       
Как много заложено в строки высокие эти
И сущность, и думы, и жизни осмысленный взгляд,
Читаю, вникаю и верую:
Есть на планете
Творцы и Поэзия! С ними я встретиться рад.
Нужны ли сегодня поэты, философы, умные люди?..
Безумна Эпоха, познавшая власть Золотого тельца,
Какие вожди
Землю словом надежды пробудят?
Но мрак беспросветен – в тоннеле не видно конца…
***
Бессильно ум мой отражает Мир
И мысли не рожденные сгорают,
Как порох в жерлах гибельных мортир,
И я живу, себя не познавая.
Чтоб не упасть  –  бессмысленно бегу,
С годами тяжелее ноши бремя
И остаюсь на том же берегу,
Где начал бег в неведомое время.
НЕ ЖАЛЕЮ
О минувшем прошлом не жалею,
О прошедшем стоит ли вздыхать?
Главное – душой своей владею,
Не пытаюсь ею торговать.
Жизни светлой праведные грани
Постоянно единила Русь.
Потому я русский, россиянин
И великой Родиной горжусь.
ПОЭТИЧЕСКАЯ КУХНЯ (ироническое)
      Есть пара слов… Стиха – запев – начало
И перед ним откроются пути,
Останется  труда поэту мало –
С «шумовкой» верной за стихом идти.
       Есть пара фраз… Поэмы робкий голос,
Но зазвучит ли?  Ведать не дано,
В себе хранит его зеленый колос,
Молочное незрелое зерно.
       И творчества неведомые вехи
Расставлены на дальней борозде
Готовой к пашне,  где слова – огрехи
Мелькнут бесследной  рябью на воде.
        А если заглянуть на дно стакана
С «намеком» (но не стану выпивать)
И без того я вновь стихами пьяный,
Что сотворю – мне трудно угадать
      И как Поэзия меня приворожила?
Как очутился у нее в плену?
Но в час, когда меня покинут силы,
Её я все равно не прокляну.
      Служил ей ревностно, порой не безупречно,
Нередко ошибался, невзначай,
Примчит мой поезд к станции конечной
И я скажу: Поэзия, прощай…
20.05.2012
         ***
ПОЭМЫ
        *
ЭТЭРИ               
Уходит  вглубь былых веков
Легенды старой вязь,
Хранит коварство и любовь
Далеких дней рассказ,
В нем с правдой вымысел сплетен
В одну преданья сеть
И различить в чем явь, где сон
Не каждому суметь.
Лишь только те, чей жар души
Пылает до сих пор,
Поймут, прочтя в ночной тиши,
Легенду снежных гор.
*
В глухих горах у родника,
У красно-серых скал
Случайно горца старика
Под вечер повстречал.
«Поклон, отец!»
«Привет, сынок!
Ты вижу встрече рад...»
«Пожалуй, отдохну часок
И поверну назад.
Забрел не знаю сам – куда?
И хорошо, здесь есть вода...»
«Обратный путь не очень скор,
Но прям и не тяжел...»
За словом слово, разговор
Тропинкою пошел.
Разговорился мудрый дед
Как жизнь в горах идет,
Как жил в тревогах прежних лет,
Что будет наперед.
Разжег нехитрый костерок
И трубку раскурил.
«Я расскажу тебе, сынок,
Что прадед говорил...»
*
Жил князь в горах, богат и стар.
Прошел он долгий путь,
В груди его былой пожар
Давно успел уснуть.
Он не садится на коня,
А сядет –  боль в спине
И конь на сочных зеленях
Гуляет в табуне.
Скакун, красавец, тонконог
Резвится без седла.
У многих в сердце, видит Бог,
Мечта угнать жила.
Но князь коня хранил как глаз,
Да как и не беречь: 
Он славится на весь Кавказ!
Нет, лучше в землю лечь...
*
В присмотре княжьих сторожей
Нарядней всех на вид,
Среди кинжалов и ножей
Убой - ружье висит.
Ружье – утеха старика,
Другого не сыскать,
Но в старости дрожит рука
И лучше не стрелять.
Князь подойдет, насупит взор,
Грустя погладит сталь,
Насечки дорогой узор...
Висит без дела, жаль.
Известно было всем вокруг:
Бьет верно в цель оно,
А славный выстрел – лучший друг
Примечено давно.
И много здешних храбрецов
Несли в глазах тоску:
К чему ружье, в конце концов
Седому старику?
*
А третье –  княжеская дочь
Ласкала отчий взор,
Стан как лоза, глаза как ночь,
Но все сравненья вздор.
Кто раз увидел Этэри,
Тот потерял покой,
Нельзя, и сколько не мудри,
Найти второй такой.
Как птица сердце у нее,
Душа ее нежна,
Веселой иволгой поет
Красавица княжна.
*
Князь стар, а дочка – молода
И долго ль до беды?
И вот, пришла она – беда
Джигит из Теберды.
Он смел и юн, но беден он
И князю не чета,
Горянкой гордою  рожден
В суровые года.
Его отец сражен в бою
За честь, за Родину свою
И колыбель качала мать,
Стремясь рыданья удержать,
А в день рождения вино
К столу пустей воды,
Похоже налито оно
Из речки Теберды.
*
«Но бедность чести не в упрек»,
Так говорит молва,
И крепнет молодой дубок
По имени  Шалва.
Ему свобода – первый друг
И песен звонкий лёт,
Учил его седой ашуг
Любить родной народ.
Суровый труд Шалву мужал,
Калил его огонь,
Он рос и смело брал кинжал
В окрепшую ладонь,
И песни пел он звонче всех
О воле и борьбе,
А в них звучали сталь и смех...
«Так надо и тебе...»
Старик отпил глоток вина,
Вновь трубку раскурил...
«А нынче песня чуть слышна...
Так, что я говорил?..»
Храбрей джигита не найти,
Горд, прям – суди-ка сам – 
Нигде не уступал пути
Князьям и богачам».
*
В горах, безумствуя, вода
Шумит среди камней,
Вскачь мчится речка Теберда,
Но весть еще быстрей.
*
Любви не ведает Шалва,
Покой в душе царит.
Как эхо гор пришла молва
О юной Этэри.
О, молодость! Твоей порой
Мечты и грезы –  явь
И просто потерять покой:
«Ты –  молод, сам представь...»
Без боя поражен джигит,
Любви исхода нет.
Быть может их соединит
В своих стихах поэт?
*
Счет дней бегущих прост и скор,
Мелькнув прошли года,
Потоком бурным на простор,
Истаяв изо льда,
И прикипела седина,
Как снег к вершинам гор,
Но с песней старость не страшна,
С ней годы не в укор.
В аулах не считают лет
Седые старики,
Живут, не признавая бед,
Без тягот и тоски.
*
Торопит Этэри лета:
Скорей бы взрослой стать!
И расцветает красота,
Осанки гордой стать.
Как говорят –  во лбу звезда,
В глазах лучистый свет...
Пришли желанные года
И ей –  семнадцать лет.
А князю не избыть забот
И главная из них:
Продлить мечтает древний род
В наследниках своих.
Отец и юная княжна,
Что им тревожит ум?
Мечтами молодость полна,
А старость –  долгих дум.
*
«Прими отеческий совет,
Не медли, Этэри!
Утехою преклонных лет
Мне внука подари.
Мы породнимся по  крови
С почтенною семьей».
Князь просит: «Имя назови,
Весь выбор за тобой!
Из самых дальних волостей,
Где наш простерся край,
Я знатных пригласил гостей,
Любого выбирай!»
*
Под бубен зов –  толпой  народ
На празднике смотрин
И встречи подошел черёд
Шалвы и Этэри.
*
В горах, в ночи небесный свод
Прозрачен как кристалл.
Вселенной звездный хоровод
Судьбу предначертал.
Не могут отвести глаза,
Лишь пересекся взгляд,
Любовь им дарят небеса –
Бесценной из наград.
В скалистом ложе бьет вода,
А в юных жилах – кровь.
Они спешат сердца отдать
За светлую любовь.
Над красотою гор орел
Парит, свободен он,
А кто любовью покорен –
Оковы приобрел!
*
«Отец! Ты любишь Этэри
И не губи меня,
В девичье сердце посмотри,
Оно полно огня,
От страсти кругом голова,
Горит пожар любви,
Судьбой назначен мне Шалва,
Ты нас благослови...»
«Нет! Что ты дочь? Помилуй Бог!
Жених твой –  знатный князь!
А оборванца за порог!
Ишь размечталась грязь!
Эй, слуги! Дочку под замок!
Вы слышали приказ?!
А оборванцу –  на урок –
Плетей на первый раз».
*
Не трудно дочь закрыть на ключ,
Усилья не нужны,
В темницу не заглянет луч
Ни солнца, ни луны.
Но как джигита захватить?
Опасный тяжкий труд
И к силе надо смелым быть,
Лакей, известно, трус.
Шалва тряхнул одним плечом,
Повел плечом другим
И щелкнул пистолет курком,
Ну, как же сладишь с ним?
Взлетел он птицею в седло,
Каурый  взял в галоп.
Расстаться время подошло: 
Верх одержало зло.
*
Князь отдает ружье, коня:
«Догнать Шалву! Догнать
Наглец! Попомнит он меня,
Их свадьбе не бывать!»
*
Шалва гордыней уязвлен,
Душевных ран не счесть.
Неодолимых нет препон,
Когда задета честь.
На склонах гор закат горит,
Парит джигит  в мечтах:
«До скорой встречи, Этэри» 
Звучит в его устах.
Спешит Шалва на сердца зов,
Сомненья гонит прочь,
Беспечна юноши любовь:
Врага укрыла ночь
И грянул выстрел в грудь, в упор...
Помчалось эхо вскачь.
Подкралась смерть к Шалве, как вор,
В засаде был палач...
Утих Шалвы последний вздох,
Очей тускнеет свет.
Джигита кровь на мягкий мох
Легла как алый цвет
И рвется нестерпимый стон
Из девичьей груди:
«Не верю! Мой герой сражен!?
Живи, не уходи... »
Но подтверждая скорбный слух,
Разносит эхо гор:
«Падет на князя и на слуг
Предательства позор».
*
«Убит Шалва, любимый мой,
Мне без него не жить.
Каким он был никто другой
Увы, не сможет быть.
Мой час пришел. Шалва зовет
В бескрайние места...
Булатный нож меня спасет
И башни высота.
Булатный друг! Мой острый нож,
Один остался ты,
Ты из руки не упадешь
И к сердцу верный путь найдешь,
Раз кончились мечты.
Я с мыслью о Шалве умру,
С ним участь разделя,
Как только вспыхнет поутру
Багряная заря.
Пусть рядом  похоронят нас
В подножье ближних скал,
Чтоб в небесах белел Кавказ,
Живой родник журчал
И к той живительной воде
Всегда спешил народ,
Дурман и розы для людей
Цвели здесь каждый год.
Прощайте звезды надо мной,
Прости весь белый свет,
Я умираю молодой –
Иной дороги нет…»
*
И сталь послушная руке
Вошла в девичью грудь
И сердце замерло  в тоске:
Хоть раз еще вздохнуть.
Упала с башни Этэри
На край печальных скал...
«С тех пор, не веришь, посмотри
Кровавым камень стал».
Примолк старик и от костра
Растаял горький дым.
«Любовь была  как сталь остра,
А нынче с чем сравним?..»
Скользнув слезинкой по лицу,
Легла печали тень:
«А дочку пережить отцу
Пришлось всего на день.
Был старый князь суров на вид,
Но Этэри любил,
Без покаяния лежит
У дорогих могил...»
*
Наполнен мир добром и злом
Из звездного ковша,
Все в жизни связано узлом,
Как тело и душа.
Укрыли склоны облака,
Насупился Кавказ,
На скалах – слезы и тоска,
Их выплеснул рассказ.
*
Здесь прежде гордый замок был,
Кипела жизнь кругом.
Злой рок надежды погубил
И память о былом,
И запустенье в грустный край
Со временем пришло,
Кустами – терн и молочай –
Все густо заросло
И осень времени
Года
Листвою замела,
А с гор бегущая вода
По свету разнесла
Поэму трепетной любви,
Допетой  до конца,О тайнах пламенной крови,
Кинжала и свинца.
*
В горах, в ночи у родника
Был здесь я –  редкий гость.
Рассказ, что пережил века,
Услышать довелось.


ЗОВУТ КОСМИЧЕСКИЕ ДАЛИ         
(Маленькая поэма, посвященная
выдающемуся событию и написанная
в год полета Юрия Гагарина
                Дорога в космос – смелых путь.
                Он не измерен, не изведан.
                Как трудно первыми шагнуть
                К манящим впереди победам.
                Но нынче сделан  звездный шаг
                И новые торопят дали:
                На старт площадках в гнездах шахт
                Ракеты наготове встали.
    1.   Тысячелетья человек
Со страхом   всматривался в небо
И, видя звезд  хрустальных бег
И бесконечных далей небыль,
Он падал ниц,  молил богов
Гнев отвести небесных кормчих,
Спасти от сглаза  и от порчи,
И от кошмара вещих снов,
И называл  Миры иные,
Как звались чудища Земли:
Драконы, Львы и Змеи злые
Небесный хоровод вели.
Не упрекнем  пещерных предков
Незнанья груз несли они.
Зло суеверия нередко
Гнетет людей и в наши дни.
     2.  Рос Гений мысли человечьей,
С веками знанья обретал
И люди  расправляли плечи,
Крупицы мудрости впитав.
Влекли мерцающие дали
В течение Эпох сильней,
Но люди,  в слабости своей,
Рождались,  жили, умирали,
Не одолев земных цепей.
    3.  Земли просторы временами
Дарили миру сыновей,
Чьи  имена живут веками:
Коперник, Бруно, Галилей,
Лаплас и Кеплер, Ломоносов...
И всех имен не перечесть,
Народов разных Ум и Честь
Хранят их  золотую россыпь.
Взлетая мыслью над эпохой
И воздвигая  знаний свод,
Они изобретали порох,
Науку движущий  вперед.
Сквозь мрак  невежества мирского,
В сердца людей  огонь луча,
Летело новых истин слово,
Набатной силою звуча.
     4.  Как прежде  звезды наполняли
Глубин космический простор,
К ним люди смело поднимали
Наукой просветленный взор,
Невежества  стирали копоть –
Наследье прожитых веков,
И различали в телескопы
Вселенной  множество миров.
     5.  Простой учитель из Калуги
Даль сделал  близкою для нас,
Чтит мир людей его заслуги.
Он утверждал:  «Настанет час
С Земли в космический полет
Ракетопланам   мчаться смело...»
И, в звездный  вглядываясь ход,
Нам завещал  всей жизни дело.
Россия! Родина моя!
Вновь превзошла другие страны,
Твое величье неустанно
До звезд  вздымают сыновья.
В твоей необозримой шири
Великий трудится народ:
В Москве,  на Севере,  в Сибири,
Из края в край, из года в год.
     6.  Глазам людей Страны Советов
Видней вселенной  звездный блеск,
Наш непрерывный штурм небес
Оярчил дали  новым светом.
Все больше  Спутников Земли,
У Солнца  –  новая планета,
Летят: к Венере в цель ракета,
К Луне  –  посланцы-корабли.
     7.  Уже готовился «Восток »
Земные пересечь границы,
Тех дней стремительный поток
В уме и сердце сохранится.
    Рассвет апрельский   
    Лучезарен,
    Шар солнца   
    Тьму ночную стер
    И звездный счет
    Открыл Гагарин               
    Прыжком
    В космический простор.
Москва  восторженным приливом
Бурлит на улицах своих!
Ликует  мой народ счастливый,
Он дали новые постиг:
«Земля –  планета голубая»
И нас волнует эта новь...
Успех науки утверждая,
Корабль «Восток-второй» взлетает,
Его ведет майор Титов.
     8.  Земляне – мы и Землю любим,
Нам расставаться с нею жаль,
Но будут  неотступно люди
Спешить в космическую даль.
Все чаще станут  в небе синем
Звучать ракетные басы,
Ведут счет времени отныне
Большие  Звездные  часы.
И пусть Вселенной бесконечность
Не ведаем сегодня мы,
Ум человека быстротечный
Раскроет тайны вечной тьмы,
Великой мастерской Природы
Он силы новые найдет,
Земля  стократно  расцветет,
Служа сообществу народов.
И потому Вселенной дали
Влекут к себе сынов Земли.
Сегодня наготове встали
На старт площадках  корабли.
(6-8 декабря 1961 года, Рига)


К ИСТОРИИ РОССИИ
Твоя история!  В ней остается все!
Великое припоминаю снова,
Где времени катилось колесо
От скифов через поле Куликово,
Где алая Полтавская заря
Бородина рассветы предвещала
И даты – от царя и до царя –
Их в  жерновах история вращала.
Не раз, не два кровавил русский бунт
Простор земли от края и до края,
Финал – один: на дыбу и под кнут
Бунтовщиков вела судьба лихая.

Росла Москва, мужали города,
Росла страна, крепчая год от году,
Мы не щадили жизней никогда,
Растрачивая русскую породу.
Русь в революцию распяли на кресте,
Спасая от бесправья и царизма,
И степи забелели от костей
Тех, кто не шел под ручку с коммунизмом.
Но наш народ духовность сохранил
При костоломах, правивших кроваво,
Берег в себе живой источник сил,
Рожденный  для бессмертия и славы.

В наш край пришла Великая война,
Терзавшая  родимые пределы,
Бессилен оказался Сатана:
Не смог характер русский переделать.
Бог и народ  сожженный край спасли,
Русь вытерпела муки, боли, горе,
Мир положила на алтарь Земли,
Остановила ядерное море.
Оно грозило вздыбленной волной
Наполнить людям Атлантиды чашу
И вычеркнуть в истории земной
Из памяти навек Эпоху нашу.

Был черный час для Родины моей,
Обозванный  годами «Перестройки»:
Ушел один плешивый  прохиндей,
Другой возник  с безумнейшей попойки.
И слово, и перо не пощажу,
Растерзанные годы вспоминая,
Мозаику правдивую сложу
Из поля памяти к ней смальты выбирая.
МОЗАИКА НОВОЙ ИСТОРИИ
                (смальты)
     1,Две тысячи первый,
Ушла  отшумела эпоха,
Окончилась Эра
Дыханьем короткого вздоха,
И пульсом, и нервом
День новых забот ощущаю
С надеждой и верой
В грядущее  отчего края.
     За пропастью прошлое,
Ширятся грани разлома,
Святое и пошлое,
Выдумки и аксиомы,
Творения Гениев
И скудоумие тощее,
Ушли поколения,
Ставшие тленом и мощами.
     Высоцкий и Капица –
Физики и Поэты,
История катится
Пятнами тени и света.
И в танце Улановой –
Трепетное мгновение,
Стаханова пьяного
Массовое движение.
     Идущих  с литаврами,
Чаще слезами  омытые,
С духовными травмами
Или молвою убитые.
И песни изгнания,
Спетые «бывшими» лицами,
«ГУЛАГ» – сострадание –
Всем без числа «солженициным»...
    В былой сопричастности
К фактам, событиям, датам
И общее –  в частностях –
Понятое когда-то.
     2.На Лубянке
Транспарантов портянки,
Пьяный дух. Ух!
Над безумной толпой вой!
Идолище!.. Долой!
Пасти распяли
В оскале. Жуть!
Ближние на пьедестале,
Задние – жмут.
Захомутали вервием,
Вали! Давай вали!
Бьются истерикой, нервами
Пьяные вандалы.
     Кажется: «Дельце – пустяк,
Лишь  «коммуняк»   извести
Семьдесят лет  спустя...
«Господи, их прости!»
Толпа завывает неистово,
Несет разногулый ор:
«Исчадию коммунистову,
Поз-о-о-ор!»
    Выход метро,  загнутой
Раковиной ушной
Плюется минута в минуту 
Серой толпою шальной.
Много ли надо падали:
Пей! И быстрей  балдей!
Бронзой нередко падали
Головы у царей.
    Очереди  к  сортирам,
Им ли толпу сдержать?
Стены у «Детского мира»
Пьяному – благодать.
Льют из толпы поллюции,
Топят былое в грязь.
Новая  р-р-революция –
Пьяная! Началась!
     3.Жили мы в беспокойном пространстве
И себя, и других тесня,
Прозябали в застое и пьянстве,
Но какая была возня!..
    Диссиденты досужие выли,
Зарубежные дали хваля,
Аж,  беременели от пыли
Словоблудия тополя.
    Чередуя лай с визгом и  брехом,
Не согласные жить со страной,
Выступали, как радио эхо
От «Свободы», о жизни иной.
     Награждал себя Брежнев Леня
И во здравие и упокой,
И светился,  как лик на иконе,
Не спешил уходить на покой...
     Сволочь всякая «под шумок»
Раздувалась «большим бугром»,
Ухватив «по сочней» кусок
Разоряла российский дом.
     И толпою бежали евреи
В палестины, где жизнь хороша!
А у брошенной нищей Расеи
Православием сыта душа.
      Суетились наушники серые:
«Не дымится костер без огня»,
Разжигали в народе неверие,
Колбасою копченой маня.
    Мы до крови от вшей перестроечных
«Расчесали» большую страну
И за место по урнам  помоечным,
Как бомжи  развязали  войну.
    4.   Меченое темечко а голова – пуста.
Э-э-эх! Упустили времечко,
Когда он «косел» в кустах.
Не помогли Раисины подсказки
Трон уберечь за стенами Кремля.
«Король наш голый!» – возгласом из сказки
Окончилось правленье «короля».
     5.  Власть предержащих  всегда права,
У власти убойная сила.
Имперский батог жесток и кровав
Бьет по больной России.
Есть у правителей пряник и кнут,
И кнутобойцы, и  пекари,
Сыто и пьяно меж нами живут
Нарко – идейные лекари.

Думской братии невдомек:
Стог – иголка,
И копаются думцы впрок,
Да без толку.
Люду надо «по правилам» жить
Тихо, покорно, в страхе,
Тянут паучью словесную нить
Избранные в «Мономахи».
Вяжут законоосновы,
Лаются  оголтело
В поисках нужного «Слова»
Новой опричнины «Дела».
      6.  Пьяному море – усохший Сиваш
Для Президента (нескромный вопрос):
«Мы – за свободу, да много ли дашь
Избранный нами по пьянке  «колосс»?
«Выборы – лучшее дельце Вам!
Жизнь  обласкав  матерком,
Выпить во здравие Ельцина
И закусить локотком.
    Что до свободы? От пуза  бери...»
В новой России мглистой,
Ей обжираются  упыри
Коммунокапиталисты.
    Пива и водки народу! Взахлеб –
Слезы.
Ельцину к масти «удачно» лег
Чеченский убойный козырь.
Крутит… Рулеточное колесо
Раскалилось.
Где ты, тоненький колосок –
Справедливость?
     7.   Колченожится  кривда с экрана,
Сальномордый  сквозь зубы рычит,
От неумеренных пьянок
Впал в мозговой рахит.
Извилины водкой разглажены,
Как штаны паровым утюгом,
Рыкает сытая вражина
Матюгом.
Играть с «демократами» в жмурки
В морге исчадью Руси,
Но херувимы-хирурги
Вернули... А кто их просил?
      8.  Нищих радует благовест –
Православие,
Бог не выдаст, свинья не съест
И в бесправии.
Где ты русская глухомань
Сохранилося,
Гонят импорт – любую  дрянь
Хуже силоса.
На ухвате несут горшок,
Пахнет?  Хлебное?...
Из Америки – хорошо
Непотребное.
Поучают: вкушайте, смак!
Все прописано Белым Домом,
Из разных как слито, слизано.
Объеда ются  «караси»
Из любителей.
Ой-ей-ей не везет Руси
На правителей.
День жируют, лакают – в ночь,
Чудо, зелено!
Это долларами напрочь
Им застелено...
      9. «Демократии» небоскреб
По названию
И походит  на черный гроб
Это здание.
Долго строят «Наш дом»
Крохоборы
И «при деле» на нем и в нем
Только воры.
Беспокойные видят сны
Русь  сгубившие
И погост из родной страны
Сотворившие.
    Но не будет великим суд –
Время бражное,
Не присяжные их спасут,
А продажные.
Эхом катится по Руси
Стон-проклятие,
Злобно тешится,  гой-еси!
«Демократия».
   Вспомнив алый стяг
Люди охают
И не зря грустят
Над Эпохою.
ЭПИЛОГ
    Наперебой тропинки разбежались.
Какая  предназначена судьбой?
Зло – под мостом, а на пригорке зависть,
В кустах таятся похоть и разбой.
    Где тот большак, которым по тревоге
Гнала коней на безрассудный бой
Безмерная к Отечеству любовь,
Достоинство и честь, храня  на той дороге
С презрением к опасности любой?
    Для будущего надобен разбег,
Чтобы судить о Праве и Свободе.
Куда идет непросвещенный век,
Какие силы копятся в народе?
Сумеют ли правители сдержать
Людей-изгоев и желанье мести,
В космические  дали им бежать
Не суждено ли из своих поместий?
    А если сам утихнет страшный ропот
От сытости, от серости идей,
То это значит: человеко-робот
Пришел на смену нынешних людей!
P.S.
(«К Истории России»)               
Играют громко «музыканты»   
И славят Ельцина таланты,
А он, читая документы,
Союз «проспал» одномоментно,
Отдав «свободу» прихлебаям,
Смешил, оркестром «управляя»,
Страну – в очко – поставил «на кон»,
По пьянке в банях ползал раком
И падал в речку у моста –
Святая, «знаешь», простота,
Во всем, потворствуя  без меры,
Стал провозвестник «Новой  эры»…
Не будем с грустью слезы лить:
(Нам, слава Богу, с ним не пить).
АЛЛЕГОРИЯ
(12.6.2005)
Низко стелется туман
Над излучиной речною,
Дремлет главный атаман,
Думы не дают покою.
    Вьются мысли в полусне
О походах в дальнем поле,
О надёже – скакуне,
О казацкой трудной доле,
   Как незваная орда
Саранчою налетела,
Пала алая звезда
И свечою отгорела.
    Где соратников собрать,
Заединщиков надежных?
Повести святую рать
Бить насильников безбожных...
     Нынче дремлет атаман,
Но придет, приспеет время,
Поведет на басурман:
«Шашки вон! И в ногу в стремя».



ДЕЦИМЫ ПЕРВОГО ДЕСЯТИЛЕТИЯ
Эклектическая поэма
1. РАСТЕТ ДИТЯ, ОНО ВЗРОСЛЕЕТ…
    Настало время размышлений –
Резвится двадцать первый Век
С усмешкой, сменой  настроений,
Он  ускоряет  свой разбег.
     Бессмысленно трубят фанфары –
Знать в ожидании чумы?
Грохочут взрывы, дым пожаров…
Мы в чреве этой кутерьмы.
     Зловещий Призрак капитала,
Как Ирод жрёт своих детей,
И царству рынка  жизней мало
В азарте низменных страстей.
    А я стою на перепутье,
Перебираю мыслей ряд,
Куда ведут Медведев,  Путин,
Что с нами власти сотворят?
    Гремят Империи  обломки,
Фетиш – один! Есть нефть и газ…
За недра проклянут потомки
Воров сегодняшних не раз.
    Кичатся  власти  «средним классом»,
Его рождая всем в пример,
А кто живет на хлебе с квасом,
Считай, вполне  –  миллионер.
    На телевиденье  Вакханки
Сатиров  призваны  любить,
Какие  «чувства»!? Только в пьянке
«Такое»  можно сотворить.
    Вращаясь в ритме оголтелом,
Стремятся чем-то  поражать:
Какая грудь, какое тело
Без силикона не узнать?
   И караоке, и  «фанера»,
И зритель –  секта  трясунов
Из  «оболваненных»  примером…
Сюжет, как видите,  не нов.
    На телестудиях  «порнуха»,
Гламур  с  бессмысленной стрельбой.
Искусство?  – Грязная стряпуха,
Вполне довольная собой.
    А  «тараканы – меценаты»
В запечной серости снуют
И мы – глотаем, виновато,
Что  «благодетели» суют.
    Я отвращения не скрою
К тебе столь «просвещенный» Век,
Каких рождаешь ты Героев,
Когда унижен Человек?
    Когда голодным на потребу
Из «Конституции» слова,
Как сало, подают без хлеба,
А  он – всей жизни голова!
+
Передавая  эту тему
Любви  и  ненависти – в суд,
Не знаю:  Может быть Поэмой,               
О  нашей  жизни  назовут?..
2. ЛОМАТЬ,  НЕ СТРОИТЬ
    Тиран усатый и кровавый,
Восточный деспот  и поэт,
Источник бед и нашей славы,
И злодеяний, и побед.
Вмещались в сухоруком теле
Таланты  и  животный страх,
Но  кто  же  он – на самом деле –
Отец Народов  и Монарх?
     Как оценить его Эпоху,
Скажу – не знаю,  напрямик:
Что было хорошо?  Что плохо?
Каким окажется вердикт?..
Как обыватель рассуждая,
Хочу всему найти пример:
Пошли б дорожкою Китая –
Каким бы стал СССР?
    Но к чванству недоумков наших:
Европа,  Штаты – их пути!
Известно  и  «умней, и краше»,
По ним нам следует  ползти.
Стезю наметили – ублюдки –
(В простых не выражу словах),
Где растрясли Россию жутко,
Еще бы шаг…  И полный крах.
     Российским людям близок юмор,
(Как застарелый геморрой),
Но даже, выглядя угрюмо,
В слезах смеемся над собой.
Меняем  «азбуки» и «школы»…
Что ждать живущим на Руси?
На сайте новые «приколы»
Изволь,  Медведева спроси.
    А мой вопрос не слишком сложный –
О сроке – ставлю в Интернет:
(Прошу ответить, если можно),
Чубайс получит или нет?
Он нынче с «Нана-ю»  повязан,
Он возлюбил… Но может быть,
Как «Энергетику»  проказой,
Ее успеет заразить?
     От времени не отделима,
Об этом знает весь народ
И, узнаваема  (без грима)
Она поёт,  поёт, поет…
Слух у народа  небывалый
И словотворцев  счет не мал,
Кто «пугачевщиной», кто «алой»
Эпоху Аллочки назвал…
+
Дорогой снежной  тройка  мчится,
Слова названивая впрок…
Я обещаю возвратиться –
Час  нашей встречи недалек.
3. БЕДА – ЧИНОВНИКИ И ВЗЯТКИ
    Говорунами Русь гордилась,
Интеллигенцией  своей,
Она  предпочитала «милость»,
Когда на троне был злодей,
    Когда хвалить его – отрада
И громко дифирамбы петь,
Жить  ожиданием награды,
Но выбор был – тюрьма и смерть.
    В своей мещанской ипостаси,
Не ведали о смысле – Честь!
В своем кухонном переплясе
Умели вкусно пить и есть.
    Росло в обжорстве  сытых брюхо
(Ах! Если б колики унять?!)
Бурлацкий стон,  звучащий глухо
Могли  уметь не замечать.
    Не стоить говорить о старом –
Давно забылись эти дни,
Когда  «родились»  Комиссары,
Возникли из кого они?..
    Беда – чиновники и взятки,
И бездорожье на Руси…
Их на  какой  взрастили  грядке?
Вновь у Медведева спроси.
    От  самой  маленькой  пружинки,
Стоящей  на твоем пути,
Ей взятку дать еще  в  новинку,
Но опыт можно обрести.
    Идут по лестницам все выше,
А приглядеться:  видишь – пшик!
(Я знаю: «кто на самой крыше»…
Но столбенеет мой язык).
    Нет! Лучше я прикинусь пьяным…
(Меня, о, Господи, прости!
Есть Президентская охрана,
А с нею шуток не шути).
    Чиновным  кланом  занедужен
Благословенный  Русский  кров,
Какая выморозит стужа
В нём поселившихся клопов?
     Поставленные  «на кормленье»
Сосут, сосут, сосут…
И отдаленные селенья,
И там, где ближние живут.
    Есть десть заповедей божьих
И отпущение грехов…
Кому прощать тупые рожи,
Нас превратившие в  ослов?.
+
В мечтах: свидание с подругой,
Но ей сонет не сочинил…
Продолжу я  в  децимах  фугу,
Когда найду источник сил.
4.  ТАЙНЫЙ  ОРДЕН  (ОЛИГАРХИ)
    Когда за все порукой Право,
Другой альтернативы нет (!?),
Есть Конституция Державы,
А кто гарант?  – Ищу ответ.
Припомню времена былые:
Гарант был Царь, Гарант был Вождь –
Они хранили всю Россию…
(А что  «избранники» иные,
Их, чтоб не пахло, не тревожь).
    Копили воинские силы
И ядерный острили меч,
Но не спешили… Кто в могилу
Желает раньше срока лечь?..
     В тиши, под бархатом небесным
Собрались – «дюжина владык»,
Всем  им  доступен,  как известно,
Один финансовый язык.
     Земля – раёк, пустяк, игрушка,
Все Президенты – чудаки,
Их роли – Куклы  и  Петрушки,
Владыкам   ваксить  сапоги.
     А, вот российским олигархам
Вход к ним в Компанию закрыт…
Должна быть свадебная сваха,
У женишка достойный вид
И чтоб не меньше триллиона,
И не  рублей каких-то там,
Имела «новая персона»
Для предъявления кумовьям.
   Пока рассмотрят представленье
И жениха и сватовства,
Жди и  показывай  уменье
Свое на ниве воровства.
   И вот воруют  бедолаги,
А деньги просто не возьмешь,
Народ российский – эти скряги –
Не отдают последний грош.
    Кто своего не знает «счастья»,
Но жаждет «высшее» познать
И ждут,  когда им скажут:  «Здрасте,
Пожалте, миром управлять».
    Раз безразмерно воровали,
То безразмерным будет счет
И вся Компания едва ли
В  банкротстве  «алчущих» спасет.
    Всё ждут со страхом, как на плаху
Им преждевременно не лечь,
А вдруг случится? Могут махом
И сразу голову отсечь.
    Ох, наши «горе – патриоты!»,
Вы – неприкаянны вполне,
Так, в инвестициях хоть что-то
Вернули бы своей стране…
+
Быть адвокатом не обучен,
Особенно персон таких
И мой совет, на всякий случай,
Когда четвертый кончил стих.
5.  AMERIKA…   AMERIKA…
   Есть у Земли два берега,
Мы думаем порой:
Там – «плавает»  Америка,
А берег наш – другой.
    Закат у нас, у них – восход.
Всего один лишь оборот:
Закат у них, у нас – восход,
День вновь отправился в поход.
    Об олигархах, что «владыки»,
Обмолвился в двух – трех словах,
Техас и Запад  вспомнил  Дикий,
Но  дух их,  вовсе  не зачах,
    Они «знищали» президентов –
Искали «нужный» примитив.
Семейка Буш одномоментно
Играла  бодренький мотив:
   «Эмерика, Эмерика
И полосатый флаг»,
Сдавайся, без истерики,
Потенциальный враг…
    Хранят Историю  архивы
В тиши, в покое тайных сфер
К Большой войне лежат «призывы»:
Экс-герцог, Гляйвиц…    Как  пример.
    Перл-Харбор … В памяти хранится –
Америки большой позор,
Но перевернута страница
И нынче ни к чему укор.
     Как провоцировать «умело»
Конфликты, рознь, большое зло…
И время новое приспело
К обманам новым привело.
      И, что два «домика»  Нью-Йорка?
Но повод есть: – «Добить Ирак,
АлькаидУ…»   Есть  жертвы?  Сколько?..
Но это – мелочи, пустяк.
     Мои сомненья всплыли разом,
Лишь новость вырвалась на Свет,
Признать отказывался разум,
Да, и сейчас свидетельств нет.
    Есть пересуды, есть намеки,
Взгляд, пусть ошибочный (?), но свой,
Как преподносит нам уроки
Безумных олигархов строй…
    Пришел  Обама…  Надо статься!
На страх  народу и врагу,
Станок печатный стал вращаться
Быстрей! Быстрее гнать деньгу.
    Бумага что-нибудь, да стоит,
Для доллара – еще не факт!
И жаль, фактура не устроит,
А вдруг, пойдет на пипифакс?
    Все больше доллар зеленеет,
Себя от кризиса пасёт
И Банки с «дюжиной господ»,
И приближенных к ним «плебеев»…
     Встревоженные бродят мысли
Им я хочу найти исход,
Мечом Дамокловым нависли,
Что нам несет Десятый Год?!
ЭПИЛОГ
Я черной «баловался» краской,
Но верю: Череда грядет
Достатком, радостною сказкой
Земля родная расцветет,
Народу, а не ВИП персонам,
Свои раскроет закрома
Трудов достойных и Ума
Под самым чистым небосклоном.
Я четко вижу иногда
Под небом синим или звездным,
Как зреют нивы и стада
Пасутся на угодьях росных,
И возрастают города,
Как у Томаззо  Кампанеллы,
И правит в них народ умелый
От ныне, присно, навсегда!
***
Я поднял воробья замерзшего в полете,
Крепчал в снегах рождественский мороз
И отогрел в руке…
А вы меня спасете
Теплом  души своей
Или горячих слез? 
***
Подготовленный текст. 26.07.2012г.
КОНЕЦ 
      Неудачная попытка публикации книги в печати побудила меня опубликовать ее на сайте Стихи.Ру. Буду признателен читателям, рискнувшим прочесть этот труд до конца. Автор.