Четыре ранних рассказа

Бои местного значения

В декабре 1985 года в возрасте 19-ти лет, я, будучи студентом института, стал членом ОКОМ – отряда комсомольского оперативного милиции. Случилось это так.
 На фоне окружения я считался знатоком английского языка, возможно, подсознательно, избегая настоящих знатоков. Жених сокурсницы, пытаясь с третьей попытки сдать английский, получил задание от преподавателя прочитать на экзамене текст вслух без перевода. Всё прочее ему было не под силу, а текст был выдан заранее. У парня созрел план спасения. Я написал ему под каждым словом транскрипцию на русском. (Май нэйм из Николай. Ай эм э стьюдент. И т.д.). Зная о моих проблемах с комсомольским активом, (умеренное диссидентство) Николай, комиссар ОКОМ, в благодарность записал меня в отряд. Стать членом ОКОМ было трудно. ОКОМовец был недоступен для комсомольских взысканий, ему прощалась плохая успеваемость, пропуски занятий. ОКОМовцы были изгоями общества, но мне было обещано, что участия в рейдах принимать не буду. Активисты были шокированы, но затихли. Вскорости Николай, женившись и «забеременев» перевёлся на заочное, и я был призван ОКОМ. Авторитет Николая в ОКОМ был ещё высоким и мне разрешили дежурить один раз в две недели. Остальные ОКОМовцы дежурили трижды в неделю.
 На территории студгородка была баня. В женские дни ОКОМ пресекал попытки подглядываний в многочисленные щели. Окружив в сумерках баню, мы набросились на мальчишек и юношей, которых оказалось примерно столько же, сколько и нас. «Мой» преступник пытался убежать. Меня охватил азарт. Я настиг юношу, повисшего на заборе, и вцепился в его ноги. После отчаянной борьбы у меня в руках остались кроссовки, и я по снегу продолжил преследование босого нарушителя нравственных устоев. Мальчик нырнул в трубу строящегося водовода и на четвереньках устремился по ней. Увидев, что я не преследую его по трубе, он естественно, вернулся назад и был пойман. В носках, держа в одной руке кроссовки изорванный и совершенно грязный, он был доставлен мной в помещение ОКОМ способом «арестованный следует рядом, локоть упёрт в бок сопровождающего, кисть на болевом заломе». Мальчику было 16 лет, мама его оказалась доцентом кафедры теоретической механики, жившая с семьёй в пятиэтажке рядом с институтом. Командир ОКОМ был сильно удивлён моим рвением. Ребята тоже поглядывали на меня как-то странно. Уж слишком жутким был вид задержанного. Сам же я недоумевал, не находя разумного объяснения этой бессмысленной деятельности.
 Второй рейд оказался намного более драматичным. В стране шла борьба с пьянством и алкоголизмом. ОКОМ выслеживал на улицах подвыпивших студентов и «оформлял» их. Мой пост был на конечной остановке трамвая. Нас было двое. Трамвай привёз спящего парня. Разбуженный он оскорбил нас в крайне резких выражениях, нанёс моему партнёру нокаутирующий удар в пах, оттолкнул меня, выпрыгнул из трамвая и пытался скрыться. Меня охватил азарт. Парень был выше и крепче. Настигнув его после довольно продолжительной гонки и сбив с ног ударом сзади подсечкой, я бесполезно пытался применить скручивание конечности, пропуская несильные удары по голове. Пришлось оставить приёмы борьбы и перейти к обмену ударами. Пропустив исключительно болезненный удар кулаком снизу слева в переносицу, мой соперник прекратил сопротивление и совершенно окровавленный был доставлен в помещение ОКОМ вместе с моим напарником, двигавшимся с трудом. Парень оказался студентом университета и уроженцем Севастополя. Наш с ним вид после схватки привёл командира и членов ОКОМ в невероятное возбуждение. Остыв, я испытал досаду и презрение к себе.
 Третий рейд заключался в изъятии у студентов общежитий музыкальных записей и фотографий запрещенных исполнителей. Высоцкий и Макаревич были в числе не рекомендованных и  не изымались. Группы «Назарет», «ЭйСиДиСи» изымались, а владельцы «привлекались». В одной из комнат висела фотография Элвиса Пресли, который был запрещён. Хозяин сказал, что это его брат. Опровергнуть, кроме меня это утверждение было некому. В ОКОМ в основном были парни из сёл. Азарт меня не охватил, и фотография осталась на месте. После такого совершенно невозможного вмешательства в личную жизнь граждан, и находясь под впечатлением своих боёв с юным эротоманом и мирным алкоголиком, я прекратил участие в рейдах. Через некоторое время под угрозой исключения из ОКОМ, явился на дежурство и принял вместе с милицией участие в разгроме наркопритона в частном доме. Наркоманы и торговцы не оказывали сопротивления и всё прошло мирно.
 Больше в рейды я не ходил. Перестройка приобретала всё больший размах. Членство в ОКОМ перестало приносить дивиденды.
 Странно, но я никогда не испытывал стыда за эту историю. Я в честной спортивной борьбе один на один победил обоих своих противников, способствуя имевшимся на то время нормам поведения. В случае с женской баней, это конечно не однозначно, но мальчик почти не пострадал. Агрессивные же пьяницы до сих пор вызывают у меня личную неприязнь. Хотя, он и мирно спал в трамвае, драться начал первый.
 Тем не менее, приношу обоим свои извинения и на всякий случай сообщаю, что по прежнему нахожусь в неплохой спортивной форме и готов к честному матчу реваншу, если таковая перспектива удовлетворит, а извинений не достаточно.

В тот день шёл снег с дождём

Во время прохождения службы на военных сборах летом 1987 года, я твёрдо решил жениться. Возвратившись, сделал своей девушке предложение. Девочки встречали нас на вокзале, но среди них не оказалось невесты моего друга Сергея. По дороге он купил букет красных роз, надеясь застать её в общежитии. Оказалось, что Светлана задерживается у родителей, и я воспользовался букетом. Сергей отказался от половины стоимости букета, объяснив это тем, что я его выручил, ибо букет бы пропал. На фоне другого моего товарища, который ходил на свидания в город в моих джинсах и кожанке с плеча ещё одного студента, а также одного мужского костюма для женихов и свидетелей на свадьбы на треть общежития это не выглядело кощунством.
 Самое трудное в то время было заказать ресторан. Запись в банкетные залы была за 4 месяца. Страна боролась с пьянством, и для алкогольной свадьбы в ресторане необходимо было ходатайство парткома ВУЗа даже для беспартийных. Существовало ограничение – бутылка водки на четверых и бутылка шампанского на пятерых. На организацию безалкогольной свадьбы горком комсомола выделял молодожёнам 1500 рублей. С учётом того, что алкогольная свадьба на 40 человек обошлась нам в 550 рублей, это было много. К лету 87-го безалкогольные комсомольские свадьбы себя полностью дискредитировали. Гости на таких свадьбах вынуждены были пить стаканами подкрашенную под компот или сок водку, не закусывая. Были случаи, когда на такие свадьбы гости приходили со своим алкоголем или пьяными. Милиция и народная дружина проверяла всё, вплоть до дамских сумочек. Водка оставалась в машине на улице, а гости выпивали её без закуски там же и даже в туалетах. Коллективы комсомольцев-трезвенников напивались гораздо сильней обычных и вели себя соответственно. Были случаи драк с милицией, которая пыталась не пустить на безалкогольную свадьбу пьяных, вышедших на улицу трезвыми.
 Предоставив, как беспартийный, характеристику комитета комсомола в партком института, я получил ходатайство. Почему-то на невесту эти документы не требовались. И вообще, свадьба в народе почему-то считалась моей, а не нашей.
 Жовтневый район Днепропетровска регистрировал браки десяти ВУЗов. Районный ЗАГС имел имя собственное – «Дом счастья». В моём паспорте так и записано. Орган бракосочетания – «Дом счастья» Жовтневого района. Очередь на назначение даты регистрации занимали с вечера. Это гарантировало пятницу. Мы с невестой решили, что нас устроит четверг, и я поехал к 6-ти утра. К 9-ти приехала Татьяна и к 11-ти мы подали заявление. Нам назначили дату через три с половиной месяца, так как ресторан был уже заказан. Закон запрещал регистрацию раньше, чем через месяц от даты подачи заявления. Мы не относились к исключениям (армия, ребёнок и т.д.). Интервал регистрации составлял 20 минут. Наше время было 14-40. Ресторан на 17-00.
 До регистрации нам необходимо было закончить символически платные (3 рубля 50 копеек с обоих) курсы молодожёнов. Курсы представляли из себя десяток довольно содержательных лекций по психологии, сексологии, и законодательству, как совместных женихов с невестами, так и раздельных. Стыдно ли будет признаться, что до сих пор мне полезны рекомендации и примеры из этих курсов. Сексопатолог рассказал нам о семейной паре, обратившейся к нему после пяти лет совместной жизни. С получением отдельного жилья они охладели друг к другу. Выяснилось, что пять лет они, ночуя в одной комнате с родителями, любили друг друга в течение 3-х минут под шум проходящего в 12 ночи поезда. Магнитофон и постепенное увеличение количества поездов вернули им счастье. Врач утверждал, что это вполне в пределах нормы.
 В день свадьбы возникла проблема. Причёска невесты требовала бутылку пива. Найти её в Днепропетровске удалось с трудом. Что касается моей причёски, то я был записан за неделю с пометкой «свадьба» в салон «Молодёжный», что означало мастера высшей категории, которых было  два и импортную щётку для укладки, которая была одна.
 Регистрация запомнилась следующим. По закону жениху и невесте до начала церемонии полагалось раздельно 10 минут находиться в одиночестве в специальных комнатах. Предполагалось, что это даст возможность окончательно обдумать своё решение. Моя комната запомнилась зеркалами на всех стенах от пола до потолка и огромными кожаными креслами.
 Свадьба прошла на ура. Четверо родителей и 36 студентов из пяти городов СССР – наши школьные и институтские друзья.
 К 22-м часам милиция и дружинники перестали контролировать норму алкоголя. Некоторые из них по объективным причинам. Гости, по-своему, предвидели этот момент и экономили закуску. Метрдотель, женщина с огромной причёской, разрешила повторить норму. Одновременно с нашей, в ресторане была и другая, но безалкогольная, свадьба. Всё смешалось. Обычные посетители ресторана стеснённые своей нормой 150 грамм в водочном эквиваленте на вечер, комсомольцы и мы превратились в пляшущую и орущую толпу. 1500 рублей упущенной выгоды витали перед моими глазами и рвали мне сердце.
 Гости разъехались по домам на следующий день.
 Через две недели меня пригласил парторг факультета и попросил заканчивать торжества.
 Оказалось, что выданное разрешение на алкогольную свадьбу сыграло с парткомом злую шутку. Задержанные на территории студенческого городка дружинниками пьяные студенты указывали в объяснениях, что отмечают моё бракосочетание в соответствии с разрешением парткома. Норма касалась только ресторана. А в ходатайстве было указано, что мне разрешается алкогольная свадьба. Предполагаю, что информация об этом распространилась следующим образом. Кто-то из парткома выручал товарища и посоветовал указать причину своей нетрезвости. Дальше понятно.
 В завершении, возвратившись ко дню свадьбы, хочу добавить. В тот вечер трезвые, уставшие и счастливые мы, впервые официально, заснули на одинарной койке с подложенной под железную сетку чертёжной докой. Чем старше становлюсь, тем удивительней, каким способом там могут уместиться и сладко спать два человека. Нужно ли добавлять, что утром я впервые увидел абсолютное счастье в женских глазах, как я его понимаю. Жизнь не баловала меня этим больше трёх раз. Причину усматриваю не только в себе, но и в том, что в жизни, наверное, не так уж много настоящего женского счастья. Да и демонстрировать его наши женщины как-то избегают. Может быть, и ошибаюсь.
 Хотел опубликовать этот текст к дате 21-й годовщины, но припозднился.
 Предстоящая жизнь казалась мне тогда гораздо более понятной, чем сегодня. Возможно потому, что не видел множества мелких деталей. А возможно, потому, что социализм давал к тому массу оснований. Ругая ошибки и недостатки советской власти, даже приблизительно не мог предположить, что придёт ей на смену. Да и смены не представлял. Предполагалось, что возможно устранить плохое, оставив хорошее.

Сколь давно столь свежо памятью

Богаты чернозёмы Малороссии, любезный читатель мой. И от того, до таких достигает высот духа народ, живущий в них – диву даёшься. Малоросс изъяснимо хитёр, предсказуемо скуп, в меру смекалист. В радости светел и смирен не сверх меры. В горе – благообразен. Любит в своём постоянстве одних и тех же женщин, ибо других здесь не вскармливается на, пусть не однородном, но довольно калорийном в питательности продукте.

 Инородец в этих краях непредставим никакому воображению в изыске самом наиразнообразнейшем. Будь ты рождён хоть ляхом, хоть, не к ночи будь упомянутым, жидом каким в кашруте своём галахическом – не пройдет тебе от роду годов, скажем, пять и ты, свет мой, до мозгу костей проникся далями лесостепи, озерцами тишайшей воды, малыми реками, медлительностью своей редко уступающих здешним официантам, под небом синевы необузданной.

 Вот и случай этот, тому предъявив иск, а всё едино – указует на природную склонность малоросса к постижению горнего в ущерб обыденности, облегающей душу человека, но не как новомодные колготы прекрасную ножку горожанки той, а скорее на манер шароваров – исконного здешнего одеяния.

 Проживал я в тот год свою жизнь в студенческом общежитии номер пять, что на углу улиц Лабораторной и Академика Лазарчука. И питаясь исключительно столовской пищей, с присущим смирением раз в две недели ходил на ближайшую почту за получением посылки от бабушки. Центральным местом посылки (не выпал бы Рубежов со своей четвёртой страницы на первую) всегда являла свою неслыханную суть колбаса домашняя свиная смальцем свиным же залитая для консерванту и корысти, опосля будучи намазанным на хлеб. Не чуждалась бабушка моя Хана, добрейшей души, и баночки двухсотграммовой хрену на буряковом квасе. Из-за этого хрена вся катавасия и закрутилась в тот день. Бес ли какой дёрнул меня заявить сообществу малороссов проживавших единой семьёй в одном блоке общежития того, что хрена такого горючего не сыскать более нигде. Оговорится здесь надо, семья та была далека от русла течений, какими исполнена юность деток моих и держалась та семья исключительно на почве получения посылок из городов, сёл и весей всея Малороссии.
 Знать ли может русак, что значит вызов такой для малоросса! Ни в коем случае не может он знать. Назначил себе некий казак на спор съесть тот хрен сразу и целиком, доказав самому и хлопцам всем силу свою в ущерб всяким представлениям о возможностях организма.
 И заключили мы с ним письменно сделку. Ежели за пять минут осилит он банку хрена того без закуски и выпивки и две минуты ещё продержится стоя, должен буду ему дать десять рублей. В противном случае – он мне.
 Бесы, бесы одолевающие душу Малоросса!
 Знать ли мог казак с кем и чем столкнулась судьба его!? Ни при каких исключениях не мог того знать казак.
 Через час на входе в общежитие висело объявление рукою моею писаное.
 Где зрелище сие объявлено было публичным с платой за вход полтина.
 Когда стало ясно, что количество гостей превышает сорок, казак взъерепенился, но понял, что супротив письменного договору не в силах его крепиться, сдался на милость публики.
 Спор он выиграл, выпив до двух литров воды сразу после и пролежав почти сутки потом.
 Сколько после не пытал докторов, все склонны считать – рисковал казак жизнью за десятку. Да и я мог подстрекателем считаться если что.
 Заработали мы с ним по червонцу.
 Долго в тот вечер играла гармошка – никто не хотел уходить.
 Так и паразитируем на здоровом теле и духе Малороссии, кто пишет двести лет, кто – тысячу.
 Лично я с тех пор не вступаю в спор.
 Малороссы в споре часто голову теряют, а мне не к лицу.

 PS
 И как не любить, скажите, Николай Васильевича Гоголя мне!? Ну, как же не любить!? Ума не приложу. Да и не хочу прикладывать ума к такому противному делу. Гоголя не любить! Эдак, откажись и от борща с чесночными пампушками, кровяной колбасы, вареников с творогом под сметаной, узвара грушевого. Ни при каких, заведомо обещанных, фуа гра под чтение Хэмингуэя не сподобит на неслыханность такую.
 Родину продать за майонез прикажете!?

В августе 92-го

В августе 92 года скорый поезд «Бухарест-Москва» выплюнул на вокзал маленького города на Украине чудо природы.
 Звали его Кристиан. Это был 35-ти летний уролог из Нигерии с двумя английскими чемоданами ярко жёлтой кожи, которые сами собой представляли не меньшее чудо для любителей экзотики из соседних сёл, оказавшихся в этот день на вокзале.
 Слово «негр» сейчас считается ругательным. Но называть Кристиана афро-африканцем совершенный идиотизм. Чернота этого человека и желтизна его чемоданов надолго останется в памяти поселян, за пол года до этого проголосовавших на референдуме за независимость своей страны. Не ради ли таких гостей всё и затевалось?
 Кристиан в тот период своей медицинской практики проходил стажировку в Бухаресте у уролога с мировым именем и надумал посетить Прагу, где аналогично прозябал его коллега из города Аба – второго в Нигерии.
 Транзитную визу через Венгрию ему не дали. У Румынии в тот период были трения с Венгрией по проблемам румынских венгров.
 Посольство несуществующего СССР в Бухаресте выдало Кристиану документ на проезд через территорию Молдовы и Украины. Помните: «Козырь, наш мандат»? Никто тогда не знал, что делать с этими иностранцами.
 Лично я на месте Кристиана вышел бы из поезда в Унгенах и пытался бы пробиваться
 вдоль границы на север.
 Кристиана нацелили на Киев. Киев он проспал. Его, как уже безбилетного пассажира, высадили на следующей после Киева станции, где останавливается скорый поезд.
 Так мы встретились.
 Кристиан пялился на русскоязычное расписание поездов, неимоверно потел и волновался. От умопомешательства и голодной смерти его спас мой спикинглиш.
 Валютой Украины в то время был купоно-карбованец. Одновременно ходили в обращении карбованци и отрезные купоны на огромных простынях. Покупка хлеба не требовала купона. А покупка промышленных товаров и алкоголя требовала передачи продавцу и карбованцев и купонов. Для покупки сахара нужно было кроме этого состоять в списках, которые формировали участковые избирательные комиссии.
 На том этапе развития украинской государственности, для того чтобы иностранцу купить билет на поезд Москва – Прага необходимо было пройти регистрацию в местном исполкоме советов народных депутатов и паспортном столе. Затем получить купонную книжку в горсобесе. Затем по курсу в два раза ниже рыночного можно было в банке обменять доллары на карбованци. И спокойно следовать в кассу вокзала. Нужно ли говорить, что эти организации находятся в разных частях города, имеют перерыв на обед, приёмные дни, очереди и требуют некоторого владения местным наречием? С тех пор я с опаской слушаю разговоры о необходимости административной реформы на Украине в целях усиления роли местного самоуправления.
 Кристиан признался, что богат. Наличными он имел 50 долларов и ещё 3000 на пластиковой карточке уважаемого банка. Банкомат мы искать не стали. В домике, который можно увидеть на моей странице, Кристиан ел борщ, курицу и пил натуральній кофе. Был очень удивлён удобствами во дворе и посещать их вежливо отказался.
 Кристиан росту ниже среднего, руки в свободном состоянии на пол ладони не достают до колен, в быту неприхотлив, питается (смотри выше) обычной пищей, возит с собой фотографию жены – огромной афро-африканки и периодически, вздыхая, поглядывает на неё, читал несколько общих со мной книг, равнодушен к джазу и любит Брамса. Все это подтверждает теории о происхождении народов из общего корня.
 Способ существования Кристиана в пригородной электричке, куда мы с ним влезли в результате штурма, наплевав на роль местного самоуправления, заслуживает уважения. Имею в виду отсутствие туалета.
 В то время аборигены Северской Украины зарабатывали на жизнь, перемещая продукты питания, алкоголь и сигареты из одного места в другое, а также торгуя на вокзалах и базарах от Ужгорода до Москвы. Мы с Кристианом выглядели среди пассажиров электрички Хутор Михайловский – Киев как две «белые вороны». Особенно он.
 Я проводил Кристиана до зала «Интурист» в Киеве, где продажа билетов на поезд Москва – Прага осуществлялась за доллары и требовала всего лишь регистрации в посольстве Кении, которое выполняло функции посольства Нигерии, что удивило Кристиана, ввиду наличия каких-то давних конфликтов между этими странами. По причине позднего времени суток и моей улыбки кассирше, процедура регистрации свелась к коробке конфет.
 До последнего момента Кристиан считал, что находится в Белоруссии. Слово Украина узнал от меня.
 Я отбыл на свадьбу сестры жены в Кременчуг с двумя пересадками поездом Киев – Кривой Рог, нисколько не нарушив свои планы в тот день.
 Через месяц из Бухареста пришла открытка с благодарностью за помощь при «посещении моей прекрасной страны». Так и было написано убористым почерком хирурга – уролога на английском.
 Даная история иллюстрирует истинность пословиц: «Язык до Киева доведёт» и второй, русского аналога которой не знаю - «Вдвох і батька легше бити».