Детство и юность моей мамы. Немного о бабушке

(фрагмент из главы "Мои родители")

                Моя мать, Кузнецова Анна Тимофеевна, родилась 15 февраля 1914 года в селе Большое Аникино, Марушинского района, Алтайского края. Через несколько месяцев после её рождения отца, Тимофея Васильевича Кузнецова, забрали на Первую мировую войну, где он и погиб в этом же году, оставив свою жену Аграфену Ильиничну с 5-летним сыном и крошечной дочкой в семье своего отца, отличавшегося крутым нравом и жестокостью. Это была семья кержаков, довольно зажиточная, так как в ней жили семьи ещё двух сыновей с жёнами и детьми. Работали с темна и до темна, имели много скотины и большое пахотное поле.
 
                Потеряв мужа, сноха (мать моей мамы) с двумя детьми практически стала обузой всей семьи, но деваться было некуда, потому вся грязная и тяжёлая работа падала на её долю, ведь её некому было защищать. Груня была красива, скромна, и свёкр заглядывался на неё. И не просто заглядывался, а вскоре начал приставать. Снохе всеми правдами и неправдами приходилось отвергать "ухаживания", свёкор злился, грозил "приструнить" непокорную, наконец ей пришлось пожаловаться свекрови. Произошёл скандал, видимо, моя прабабушка была неробкого нрава. Разбушевавшийся глава семейства избил обеих до полусмерти. Однако через какое-то время он отделил семью невестки в баню, себе выстроив новую. Вскоре, во время эпидемии тифа, моя будущая бабушка, Аграфена Ильинична, тяжело заболела вместе с сыном и вскоре потеряла его, сама выжив с трудом. Они остались вдвоём с дочкой Анной. Мать звала её ласково Нюрашкой.
                С пяти лет Нюрашка работала в людях: нянькой при малых детях, помогала по хозяйству и рано освоила все крестьянские работы -- запрягать лошадь, косить сено, вязать снопы, ухаживать за животными, рубить дрова...

                В 20-е годы по деревням разъезжались сталинские послы -- обустраивать новую жизнь, загонять крестьян в колхозы. Приехал такой "посол" и в мамину деревню. И присмотрел же он в жёны красавицу Груню Кузнецову. Моей будущей маме было тогда  9 лет.
И вот Аграфена Ильинична снова вышла замуж за городского -- Петра Лёвочкина, ничего не ведающего в сельской жизни, ничего не умеющего делать по хозяйству, зато играющего на гитаре и пишущего сельчанам важные бумаги-прошения. Им выделили небольшую избу. Уже это было важно и рождало в душе женщины благодарность мужу. По селу ходил он гоголем, с удовольствием посещал одиноких женщин, иногда позволял себе приводить их в собственную семью и заставлял жену прислуживать за столом. В 1924 году  родилась их дочь -- Зинаида Лёвочкина. Нюре шёл тогда 11-й год.
                Однажды, напившись, отчим избил падчерицу и жену и выгнал их зимой на мороз в одних рубашонках. Они ночевали в бане, и Нюра поклялась отомстить отчиму за мать и за себя.
Она физически была очень сильной, в 14 лет построила амбар для зерна, вся мужская работа была на её плечах. Ещё совсем юная девушка часто отправлялась в луга за сеном, в лес за дровами. Как-то зимой вместе с мужиками они заехали в лес далеко от деревни, нагрузили сани. Мужики увязали свои возы, а Нюра (ей шёл 15-й год), продолжала свой воз наполнять.
- Нюрка! Очумела, что ли? Надсадишься. Хватит. А то лошадь не увезёт. Куда тебе столько? Ждать надоело...
- Ещё немного! -- весело кричала она, продолжая пополнять воз.
Мужики уехали. А мороз крепчал. Наконец Нюра нагрузила воз, увязала и направила коня домой. И вдруг --- волки! Лошадь сразу их почувствовала и забеспокоилась.
Девушку тоже охватил страх, она тут же потеряла рукавицы, вцепилась в вожжи. И лошадь понесла!.. Волки бежали следом. Казалось, ещё чуть-чуть, и... !
У распахнутых ворот в тревоге ждала обеспокоенная мать -- все мужики давно дома, а дочери всё нет. К тому же вдруг началась метель... Наконец, вся в мыле, тяжело дыша, лошадь ворвалась во двор. Пальцы Нюры с трудом отцепили от вожжей -- мать отливала их водой.

                Через несколько месяцев Нюра с отчимом сильно поссорились. Даже не поссорились, а гораздо хуже.
Дело было так: он привёл домой женщину лёгкого поведения и заставил жену им прислуживать, а когда ему что-то не понравилось, сильно ударил кулаком в лицо и рассёк ей бровь. Нюра, увидев кровь на лице матери, вскипела, схватила длинный кухонный нож, что сама недавно смастерила и наточила, и кинулась на отчима.
- Убью, гад! Тебе больше на свете не жить!..
Она кричала во весь голос, лицо было перекошено в ненависти к лодырю и безнравственному человеку, который посмел так беззаботно жить, пользуясь трудом жены и падчерицы, изощрённо издеваться и чувствовать себя безнаказанным. Ножом она пропорола ему руку, хлынула кровь. Отчим онемел, его трясло.
- Сволочь!.. Убью!..
Мать бросилась к ней:
- Нюрашка-а!.. Доченька!.. Пожалей себя и меня!..
                Чужая женщина в ужасе заорала и выскочила из избы. Растрёпанная и перепуганная, она бежала по улице с диким криком: "Грунькина Нюрка Петра убивает!.."
Аграфена Ильинична кинулась к ящику с бельём, схватила чистую большую тряпку, разорвала и, причитая, начала перевязывать руку мужа, чтобы остановить кровь. О своей ране она не думала, хотя кровь заливала и её лицо, над бровью уже вздулся синяк.
                Нюра отрешённо вышла из избы, глотнула ночной свежести и, всё ещё возбуждённая, пошарила в кармане. Закурить бы! Возвращаться в дом не хотелось, и она пошла ночевать к подруге.
"Господи!.. Этот ирод упечёт девку мою в каталажку!"-- с ужасом думала мать, и в голове уже проносились картины одна страшнее другой. Она улыбалась Петру, старалась угодить и даже приласкать его, чтобы успокоить. Кровь больше не текла. Пётр лег и отвернулся, его бил озноб и пальцы дрожали от страха.
"Господи! Только бы он не засадил Нюрку. Вон она какая горячая, вся в отца. А ведь не видала его ни одного дня! Отцова дочь..." -- уже с гордостью и тоской думала она, вспоминая Тимофея и их, такие короткие и жаркие, ночки совместной жизни. 
                Но рано утром, чуть свет, Пётр уехал в город, видимо, испугавшись дурной славы за свою подмоченную репутацию. А мать всё ждала ареста дочери, скрывая от людей синяки и раны. Через несколько дней Пётр Лёвочкин приехал прощаться с маленькой дочкой, которой было около пяти лет, подарил ей гитару и пропал навсегда. Он понял, что падчерица ему не простит издевательств, а сам он, мужик,  физически был слабее её. Он по-настоящему испугался за свою жизнь!..

                Нюра была самой интересной девушкой всей округи, как признавался почти перед самой смертью наш отец. Ловкая, сильная, среднего роста, с хорошей фигуркой, серо-зелёными озорными глазами, высоким лбом, она выходила на вечорки с балалайкой, хорошо плясала и пела сильным голосом. У неё были негустые русые волосы, которые она стригла модно "под польку", носила красную блузу, работала секретарём сельсовета, была независимого характера, была всегда на виду, и парни так дрались из-за неё, что одному в драке даже откусили палец. Но больше всех ей нравился Иван Мальцев, симпатии были взаимными, уже робко  строились планы будущей совместной жизни. Но случилось несчастье, которое прокатилось не только по их деревне и их судьбам, но и по всей стране -- раскулачивание.
Многие крепкие семьи поплатились за своё трудолюбие, за то, что хотели жить по-людски, много  работать, умело вести хозяйство. Семья Мальцевых тоже была раскулачена, посажена на телеги и отправлена на север -- на "перевоспитание", а точнее, на гибель. Переживала Нюра потерю любимого очень сильно.
 
                Однажды и её принуждали дать ложные обличительные показания об одном видном человеке на селе, но она категорически отказалась. Тогда её освободили от должности секретаря сельсовета и посадили "на поддувало" -- то есть поместили в загороженную клетку, в ней полом служили плахи-горбыль, наложенные на глубокую яму, в которой гулял ветер. А дело было осенью, дни уже были нежаркие, а ночи  очень холодные. Только сильный характер, мощная воля, крепкое здоровье не дали погубить мою будущую мать. Но всё-равно за трое суток, что её держали "на поддувале", она простудилась и сильно заболела. Но отказ писать ложную бумагу для неё был законом!..
                Через некоторое время Нюра уехала в Горный Алтай учительствовать -- обучать грамотности алтайцев. Сразу заставила себя уважать их обычаи, пить их национальные напитки, от которых сначала чувствовала дурноту, но никогда этого не показывала хозяевам. Там окрепла, повеселела, уходила тоска по Ивану, хотелось жить дальше. Потом она стала работать заготовителем кож и шерсти, многому научилась и уже не боялась колоть, резать, душить, сдирать кожу с животных, легко общалась с разными людьми, находя с ними общий язык. Продолжала курить, это ей помогала в общении с мужчинами.

                Но пора было возвращаться домой, к матери. Затосковала по дому, по родным местам. 
Ещё девчонкой подружилась она с Маней Ярославцевой и иногда приходила к ней в гости. Однажды, будучи постарше, в горнице у подружки она увидела портрет красивого парня -- чистое спокойное лицо, тёмно-русые волнистые волосы, правильные черты лица.
- Это что за красавец?
- Братка мой, Петя. Сейчас служит в армии. Но скоро приедет.
- Будет мой! -- и Нюра задорно рассмеялась.
                Когда Пётр Ярославцев демобилизовался из армии и приехал в село, он стал работать токарем в сельской мастерской вместе со старшим братом Александром и, сразу приметив Нюру Кузнецову, стал ухаживать за ней. А ухаживал он красиво: дарил книги, читал наизусть стихи знаменитых русских поэтов. Как-то вечером, провожая Нюру с вечёрки, он предложил посидеть у её дома на лавочке. Ему хотелось обнять девушку, но он стеснялся, зато вытащил из кармана купленный недавно в городе красивый гребень и, будто нечаянно, воткнул ей в волосы. Она сделала вид, что испугалась, грозно взглянула на парня, с негодованием выхватила гребень и забросила в кусты. Якобы оскорблённая, она моментально убежала в дом. Он был сконфужен и не знал, как дальше веси себя с этой гордой и озорной девушкой... А она думала: "Вот вахлак! Даже поцеловать не умеет! И зачем мне такой ухажёр?!."

                Ему шёл 30-й год, её было 21. Она ходила в шёлковой ярко-красной блузе навыпуск, узкая юбка обтягивала её сильные, стройные ноги, лукавый, уверенный взгляд мог поразить любого парня. А ему надоело жить приёмышем в семьях братьев и сестёр, надо было устраивать собственную жизнь. И вскоре он посватался.
Больше всего этого брака хотела Аграфена Ильинична: жених уже не парень, в самом нужном серьёзном возрасте, имеет хорошую специальность, скромный, тихий, невесту любит. А отчаянной Нюрашке такого и надо, найдётся под стать ей -- передерутся! И она уговорила дочь дать согласие на брак.
                Пётр и Анна поженились в конце лета 1935 года, а 6 июня 1936 родилась дочь Клара, названная так отцом в честь немецкой революционерки Клары Цеткин. Кричала дочка так громко, что отец с одного конца, из мастерских, бежал на другой конец деревни её успокаивать. "Каля, Калечка моя милая..." -- он брал её на руки, целовал, и постепенно ребёнок успокаивался. Дочка была рыженькая, и за это мать её недолюбливала, редко брала на руки, вспоминая своего рыжего дядьку, что безжалостно обижал её в раннем детстве, когда они большой семьёй жили у деда.
                Когда девочке шёл всего 2-й месяц, на 42-м году жизни умерла Аграфена Ильинична: ходила с соседкой по ягоду, было очень жарко, напилась холодной воды из ключа, и через несколько дней умерла от двустороннего воспаления лёгких. Так что мне мою бабушку увидеть не довелось. Говорили, что была она добрым человеком, да знала мало радости в своей короткой жизни.