Легенда о Кара-Джаше

(Легеды кавказа)

Тамерлан хромоногий, воин, боец,
Стратег, полководец, солдатам отец,
Огнем и мечем, покорил сотни стран,
Суровый Кавказ его взору предстал.

Богатство Кавказа у всех на устах,
Приказ войнам к бою, не ведам им страх,
Летят стрелы, копья, сверкают мечи,
Защитники пали пощады не жди.

И вот их награда, поверженный град,
В руинах крови, нет войску преград,
Разграблено все, но один есть запрет,
То храмы святые, Богу дан был обет.

Не трогать святое, не брать серебро,
Тамерлан верил, свято, что Бог, хранит серебро,
Что Боги страны, пошлют войску беду,
И счастье, удача уйдут в темноту.

А голод и холод скует сердца тех,
Кто смерть презирая, верил в успех,
Бесстрашные войны, уступят в войне,
И будут  гореть, как гиены в огне.

Запрет Тамерлана был строг и суров,
Но все же всегда, как и в стае волков,
Найдется один, кто хитер, как лиса,
Он  жаден и зол, до чужого добра.

То был Алихан, кто с повадкой змеи,
Хитер и коварен, «он всегда впереди»,
Впереди он не там, где удаль, борьба,
Напротив, где больше чужого добра.

Тамерлана запрет!  но решил Алихан,
Клятва чужая, он то, слово не дал.
И может он грабить, как и раньше везде,
А храмы, богатства, то подарок судьбе.

Рука полководца в верховьях реки,
Река Джаланджук шумит впереди,
Прекраснейший город, перед войском предстал,
Вдали видны стены и храмов овал.

Мгновенье и бой у стен закипел,
Мечи засверкали, рой стрел полетел,
Гарнизон, слишком мал, защита слаба,
Ворота открыты и радость победы, пришла,

Великий Хромой честь Аллаху воздал,
За победу, добычу, за жизнь, что тот дал,
И поклялся боец, свято веря судьбе,
Что храмы не тронет, так будет везде.

Алихан стоял рядом, улыбаясь себе,
Как же золото, благо, вот что хочется мне.
И дождавшись, в ночи к храму он подошел,
В дверь открытую, жадный воин зашел.

Свечи в храме горели, в лампадах мерцали огни,
Иконостас в злате серебре, освещали они,
Стены, лики, святые, золотые кресты,
Изумруды, алмазы, рубины, вот добыча бери.

От богатства и жадности, задрожала рука,
Но добыча и золото, жадно только вела.
Потянулся к лампаде, нечестивый хитрец,
Но вдруг голос, суровый, «остановись наконец».

-Остановись нечестивый, голос властно звучал,
-Разве Бог  твой позволит, осквернить  чужой храм?
-Ты сегодня в разбое, отнял много добра,
-А богатство, то свято! что дает красота.

Алихан, улыбаясь возразил в пустоту,
-Что богатство, то благо нет предела ему,
-Для меня, красота, то, что лошадь несет,
-Вьюк набитый товаром, оно мне счастье дает.

-Хорошо, хочешь злата, дам богатство тебе,
-Только храм не разграбь, ты, дай свершиться судьбе,
-Ну а если обманешь и не дашь мне добра?
-Ложь, коварство для Бога не возможны всегда.

-Слушай лучше!  быстрее иди,
-Вверх, вдоль горной, шумной реки,
-Там поток третий будет, ты налево сверни,
-Ну а дальше все прямо до черной горы.

-Поднимись на вершину не медля, молний золота дождь,
-Я бросать тебе буду, самородками гроздь.
-Только будь осторожен, не спеши все собрать,
-Так как молнию можешь вместо золота взять.

-Огонь молний опасен, он сожжет все дотла,
-Будь внимательным очень не забудь про себя.
-Если молнию взял ты вместо золота гроздь,
-Ты сгоришь, как тростинка, станешь черный как гвоздь.

Аллихан храм покинул и быстрей на коня,
Может правда богатым, как визирь буду я,
Если Голос мне правду рассказал о горе,
Храм ограблю потом я, побыстрее к горе.

Аллихан на вершине, ждет он злата грозу,
Вдруг из тучи град молний, ослепили гору,
Россыпь золота всюду, только знай, собирай,
Наполняет мешки он, злато, камни в колчан.

Побросал воин стрелы, кинул саблю, кинжал,
Все карманы заполнил, мало, мало, давай.
Обезумев, от блеска, от богатства горы,
И совсем не заметил, молний жало руки.

Треск раздался небесный, молний град ослепил,
В черный столб превратился, тот, кто пламя схватил,
Черный столб и сегодня на вершине горы,
А гора, зовут черной, как предание земли.

Кара –джаш, зовут столб тот, черный юноша мол,
Он стоит одиноко, в память прежних веков.
А в долине Софии бурной, горной реки,
Вы найдете песчинки, молний злата следы.
10.10.2011.