Малость мира

С пюпитра, помнишь,
над гнездом кукушки
вверх тормашками.
Тогда у регента
из глаз венкАми пошли ромашки.

Сквозь тонкую коросту стен
сочились люди.
И над гнездом кукушкиным
рассвет
облизывал земле сухие губы.

А милость мира

до боли
была мала.
Мы плакали на клиросе и пели.
И девочка сопрано умерла,
но все равно и плакала и пела.
В окно до дна смотрелась и смотрела
как там, на дне
пустое
гнездо темнело …


Два серых перышка …
Подушка тяжела
и с каждой мыслью
тяжелей и тяжелее.

Кукушка постучавшись, не вошла,
а только глянула в дверной глазок форели

В окне стояла холодная луна
и лила в спальню свет,
похожий на снятое молоко.
Я сел на кровати, и моя черная тень упала на него,
разрезала его тело поперек между плечами и бедрами.
Опухоль вокруг глаз спала, и они были открыты;
они смотрели прямо на луну,
открытые и незадумчивые,
помутневшие оттого, что долго не моргали,
похожие на два закопченных предохранителя.
Я повернулся, чтобы взять подушку,
Глаза поймали это движение, и уже под их взглядом я встал и прошел метра полтора или два, от кровати до кровати.
Большое, крепкое тело упорно цеплялось за жизнь.
Оно долго боролось, не хотело ее отдавать, оно рвалось и билось,
и мне пришлось лечь на него во весь рост,
захватить его ноги своими ногами, пока я зажимал лицо подушкой.
Мне показалось, что я лежал на этом теле много дней.
Потом оно перестало биться.
Оно затихло, содрогнулось раз
и
затихло совсем.
Тогда я скатился с него.
Я поднял подушку и увидел,
что пустой, тупиковый взгляд ни капли не изменился, даже от удушья.
Большими пальцами я закрыл ему веки и держал, пока они не застыли.
Тогда я лег на свою кровать.

1961