Суки. ****и

Людей на свете много. Так много, что не счесть. Одному человеку точно всех не пересчитать. Всех не рассмотреть. Не попробовать, не понять, не разгадать. Вы встречаете кого-то нового. Он входит в вашу жизнь учтиво. Осторожно вытирает свою чистенькую обувь о коврик. Мой потрепанный, но все еще гостеприимный коврик. Он улыбается и излучает добрую порцию доверия. Я принимаю его, как наркоман принимает свою бесцветную жидкость. Внутрь, безвозвратно, и мир выкрашивается в сказочные миры, в которых мы и кто-то еще. Серые массы и мы. Все такое красивое и доброе. Вечное. Отныне только хорошее настроение, хорошие события, любимые друзья и мы. И снова мы. А он все еще здесь, рядом. И улыбается. Неужели мне? Боже, я самая счастливая. А что же дальше. Так страшно. Немножко. А он все еще рядом и улыбается. Приятно. Возьмемся за руки. Приятно? Влюбилась. Неизвестно сколько ты пробудешь в состоянии кайфа и всеобъемлющего «люблю», но жидкости объемом с небольшой шприц пора прекращать показывать тебе мультики. Она берет и рвет твои миры, возвращая в унылое «сюда». Ты снова дома, на кровати. Справа окно, слева дверь. А где тот, кто был рядом и улыбался? Он здесь или он вышел ненадолго или надолго? Он был? Нет, тебе показалось. Ты всегда была одна. Спала и широко улыбалась. Видимо, сон был приятный. Поздравляю. Теперь ты снова дома. Одна, и его нет. Забудь.
Говорят, первые пару дней организм будет вести себя несколько неординарно. Ему будет плохо, он будет требовать повторения, а не получив новой дозы восторга, начнет шантажировать и угрожать потерей аппетита, потерей сна, наблюдательности, потерей интереса к чему-либо, а лучше – ко всему и сразу.  Он будет биться о стенки твоего внутреннего «я» и много говорить. Учуяв вражеский настрой, твое сердце станет проситься наружу: сильно биться и ныть, ныть. Так жалобно и невыносимо. От того, чтобы не вырвать его ко всем чертям, меня останавливает только инстинкт самосохранения. Хотя, знаете, в эти часы меня уже ничего не останавливает.


Людей на свете много. Даже слишком. Со многими из них мы знакомы, есть и неплохие ребята, к некоторым привязались, но далеко не все они до сих пор рядом и улыбаются. Обидно, конечно, но повернув голову, я вижу других, новых и лоснящихся незнакомцев. Они похожи на англичан из старых черно-белых фильмов. А еще у них нет лиц. Только широкая и многообещающая улыбка, которая подкупает. Которой веришь и следуешь, пока черты его лица окончательно не прорисуются, пока о тебя не вытрут ноги, как о твой потрепанный коврик. Так может, этот коврик – это я, и по мне прошлись еще при первом знакомстве, незаметно и учтиво.

Почему исчезают эти ненадолго появившиеся лица? Почему они вызывают такое раздражающее грудную клетку привыкание? Тысяча и одна вариация на тему «почему меня больше не любят» превращается в консилиум, медленно разворачиваясь до обсуждения вселенских масштабов. Лечащие мысли-умнички подливают масла в огонь – упрекают его, потом защищают, потом он становится местным негодником, потом он волшебным образом оправдывается, а меня сажают на скамью подсудимых. И так несколько сотен раз. Мы меняемся местами, мое самочувствие немного улучшается, потом снова уходит на дно. А на глубине не так и плохо, скажу я вам. В некоторой степени даже уютно. Я шлю вам оттуда приветы. Но долго там не посидишь, а то можно и подхватить чего-нибудь наподобие шизофрении. И поэтому я медленно карабкаюсь на поверхность. Немного непривычно поначалу – зябко и вырисовывается много новых деталей, на которые раньше не обращала внимание. Но тем не менее.

Я пишу все это тогда, когда мои мысли мне уже ничего не советуют, они утихли, залегли на дно, и, может, ждут, когда я протяну руки и вызволю их наружу, но я этого не сделаю. Ратио побеждает  сенсуса, а корабль причаливает к берегу. Долгожданные берега спокойствия, которые не видны вплоть до соприкосновения корабельного дна с теплым южным песком. В основном из-за тумана в голове и отсутствия капитана у штурвала. А чудеса случаются.

Как хорошо, когда любовь тает словно снег в апреле.

Людей не принято делить на разряды. Только условно, что мы и делаем, исходя из типов отношения друг к другу, типов совместимости и всякой прочей дряни.
Хорошие, плохие, добрые, злые, красивые, некрасивые, умные, глупые, худые и толстые, высокие и низкие, здоровые и больные, сильные и слабые, щедрые и черствые, искренние и меркантильные, набожные и безбожные, веселые и грустные, честные и лживые.

Куда уходят те, кому ты еще совсем недавно был дорог? Ответ прост. Их снова пригласили в гости. Уже кто-то другой. Там при входе они снова протрут свою обувку и улыбнутся новоиспеченной хозяйке уютного гнездышка. Она протянет ему свою руку, и они проследуют в комнаты. В новые красочные миры, где главные роли играете не вы с ним. "А вы вообще кто, дамочка? Идите к себе, у вас там кровать с окнами с правой стороны и дверью с левой. Вот там вам и место. Не мешайте молодым наслаждаться, вы свою порцию уже получили, а если не помните, посмотрите на руку, у вас там след от иглы - шрамообразный. И как снова подумаете лесть не в свое дело, посмотрите на сии «ошибки молодости» и свалите нахрен. Вам достаточно. С ним достаточно, а как кого-нибудь нового встретите, так, пожалуйста, растворчиком не обделим".

Есть такой разряд людей – суки. Красивые, добрые, искренние, веселые или грустные, несчастные и милые – кажимость. Никогда не доверяй им.
Есть еще один разряд людей, которые приходят в гости чаще, чем домой, - бл*ди. Им нужно вытереть ноги о каждый попавшийся им на пути коврик, им интересна каждая протянутая рука, они залезут к тебе в душу с улыбкой и, несомненно, произведут должное «форэвэрлавное» впечатление. Они всегда самые любимые. Их всегда не хватает. С ними обязательно очень хорошо.
Суки****и.