октябрь-12

I.

Серые плитки мощеной улицы
поджали б губы от холода, будь они
нами, теплыми и двуногими,
хрупкими до припадка, пусть и бесшовными,
но - не без серой каши
за узором отборно-точеных форм.
А так - послушно лежат, хрустят себе под ногами,
одетыми в траурно-черное с каблуком
или шутовски-цветное, в крестах веревки.
В этих-то двух строках
скрыты черты до обморока непохожих,
которых объединяет странный чужой язык
да нахальное беззаконие - нашу землю
происхождения мы обойдем вниманьем..
Так и шли, утаптывая с усильем
всякое чувство в щели - не выдать бы
слишком неровным шагом, хромой набойкой.
И только осенний ветер,
пьяный затеяв пляс, надо всем смеялся,
одну за одной взрывая колонны листьев.
Ты говоришь сквозь него о заморских странах,
сладко застрял на губах твоих
клок печенья - вот уже полчаса
ты жуешь его, будто волос...
Я лишь мечтаю за руку дойти к заливу
с тем, кто бывает ближе биенья сердца -
если оно немыслимо вверх подскочит.
Ты рассмеялась, увы. Помилуй, ведь ты не знаешь,
что одной ночью он даже спросил об этом.
Не о руке иль компаньи, но лишь о карте.
Грустно, что я не могла ничего ответить.
Как это грустно. Ведь, может, его дыханье
так же упало, взметнув эти волосы рыжим вихрем.

II.

Наша мечта почти воплотилась вечером.
Да, шли мы быстро, кричали, как будто глухи
или в межгороде. Под пальто задувало ветром,
губы немели, плюя на произношение...
Картин тяжелее мне будет представить трудно:
пустующий лунапарк дергал диким блеском
в том безысходном пейзаже, под визги чаек,
как эпилептик ногой, головой и шеей.
Ты говорил, что печальней родное место,
нежели это: залив, даже мертво-серый,
все же внушает веру... наверно, в счастье.
Или в другие миры. По большому счету,
есть в этом истина. Просто на часик вышла.
Ей непреложностью тоже работать трудно.
Зря осуждаешь дым. Он, пожалуй, цветом
и ощущением не уступит такой картине.
То и другое когда-нибудь нас задушит.
Не притворяйся, что не защемило горло.
Горло - на большее даже не претендую...
Истина - мы поверили - существует,
что же до смысла - не более, чем легенда.
Страшно, что подтверждается это часто.
Кто-то без смысла коробку чужую тащит,
кто-то внимает бредням о чистых звуках
и измененьи количества их в системе.
Или - нагляднее - молча глядится в лужу
с мыслью, что позабыл отключить конфорку.
Ветреным вечером долго молчать об этом
мы умудрились, вышагивая солдатски
в ногу.
В цепях, как сбежавшие из острога.