На Итаке заря... Эпизод второй

Эпизод №2. Полдень.
Акт 6.
Верность.
Пенелопа:   Мне кажется, что мне
Испортили всю жизнь изменой.
Должно известно быть тебе,
Кто делал это смело.
Одиссей: Да что ты вспоминаешь время,
Когда я Посейдоном был потерян?
Так мстил он мне за Полифема –
То Сцилла, то Харибда, то сирена…
То Калипсо, развратница миров,
На пару с покровителем воров
Гермесом, да Харон лукавый
(Хоть и старик, но всё-таки бывалый).
Пенелопа:   А те семь лет, что ты был с ней?
Это мне покоя не даёт.
Она была избранницей твоей?
Иль сердце мне сегодня врёт?
Одиссей: Да что ж изводишь ты меня?
Я заплатил уже сполна
За всё, что было на войне,
И был я верен лишь тебе
Все годы. И под Троей
Я не поддался играм своры
Развратных воинов царей,
Что в иных не видели людей.
Пусть Агамемнон, и даже Менелай
Пускались в игры волчьих стай,
Других терзая, крадя их сон.
На то все шли на Илион.
А мне важнее было выжить.
Не мог уж видеть их и слышать,
И вновь ушёл я в море,
Где снова ожидало горе.
И пусть семь лет я был с Калипсо,
Так что ж? Повеситься? Напиться?
Пенелопа: Извини… ещё, быть может,
Не свыкнусь с мыслью о былом.
Да вроде и забыть несложно,
Как ты сражался за наш дом.
Одиссей: А что ж тогда переживаешь?
О многом ты ещё не знаешь.
И знать тебе не суждено –
Я берегу спокойствие твоё.
Пенелопа: Да, Улисс. И вновь ты прав.
Давно уже свершилось то,
Что, нас тревожить перестав,
Всё намекает на одно –
Забыть нам стоит о грехах:
Их боги нам давно простили.
За что-то заплатили мы сполна,
А что-то мы уже сгубили.
Одиссей: Вот и прекрасно, Пенелопа.
А то доводишь до озноба
Своей истерикой меня.
А я же ведь люблю тебя!
И не могу любить иную –
Других не вижу. Хоть какую
Поставь передо мной,
Очарован буду лишь тобой.
Давай-ка лучше поглядим
На внука, что подарил нам сын.
Пенелопа: Вот за что же тебя я люблю?
Ты ведь знаешь причину:
За мудрость и за хитрость твою…
И за ум, подаренный сыну.
Одиссей: Да перестань ты! Не ужель
Сегодня нет по дому дел?
Сходи ты к пастырю, иль в поле,
Узнай, кто уходит утром в море.
А мне покой ты предоставь
И от ревности избавь.
Пенелопа: Да что ж завёлся ты намедни?
Ведь я к тебе со всей душой,
Но лишь избавлюсь от сомнений,
Ты гнев показываешь свой.
Увы, я в том не виновата,
Что было двадцать лет назад.
На Илион ты шёл во благо
Чужих домов, и был ты рад.
Зачем же ты винишь меня?
Туда тебя я не пускала.
Пожалел бы лучше ты меня
За то, что долго ожидала.
Одиссей: Ты думаешь, что мне
Сражаться на чужой земле
Так нравилось, что уж забыл
Жену свою, которую любил?
За время, что провёл под Троей,
Я говорил с собой, с богами спорил,
Чтобы вернуться мне скорей
К тебе, моя жена, к любви твоей.
И вот теперь с тобою я…
Но вновь терзаешь ты меня,
И спасу нет о ревности…
Да хоть бы чуточку мне смелости
Познать другую… это ж грех!
Об этом мыслей даже нет!
И Гермес вездесущий
Лицезреть возможность не упустит,
Коль я решусь на это дело.
Что ты притихла, побледнела?
(пугается)
Иль не я стою перед тобой?
Иль Харон тоскливый и глухой?
Да что ты смотришь на меня
Как на дикого жеребца?
Пенелопа: Я испугалась, Одиссей,
Что если б кто-то из людей
Вместо тебя в супруги взял
Меня бы совесть истерзала…

Акт 7.
Встреча.
Гелек: Наш царь вас приглашает
На ужин, милый гость.
Он знать о вас желает,
Откуда прибыли и как жилось.
Гость: Вы думаете, царям
Так интересна наша жизнь?
Жалко им и сухаря,
Когда пытается прожить
Любой из нас да на гроши.
Не верил в них и не хочу.
Но коль не шутишь ты,
То передай, что я приду.
Мной овладевает интерес:
Чем я привлёк правителя сего?
Я не монарх, я лишь купец,
И не нужна мне дочь его.
Гелек: Про дочь его я не уверен.
С его лишь сыном я знаком.
В то, что купец, конечно, верю
И говорить могу я вашим языком.
Но царь Итаки настаивал на том,
Чтоб вы пришли без отговорок.
Вы ведь устали, сомненья вон.
И путь ваш был настолько долог.
Гость: Да, верно. Я долго плыл.
Но никогда бы не подумал,
Что рок в конец мне насулил:
Я интересом был окутан
Царя, что ныне правит здесь,
И он меня принять готов…
Надеюсь, то была не просто лесть,
Когда решил он дать мне кров.
Большая почесть для купца
(Пусть хоть богатым буду я)
Гостить в имении царя,
Где пребывают лишь друзья.
Ну что ж, обидеть не могу
Царя своим отказом.
Ты передай, что я приду.
Гелек: Лаомедонт ещё был жив,
Когда традиция пошла
Царям, к себе лишь пригласив,
Гостей расспрашивать аж до утра.
Я передам.
Гость: Я благодарствую. Но есть
На корабле подарок для царя.
И если он почтёт за честь
Принять всё это от меня,
То вмиг прибуду я к нему,
Поскольку звать гостей от скуки
Из царей не приходилось никому…
По делу ходят даже слуги.
Гелек: Вот и прекрасно. Передам.
И будет царь доволен вами.
Ему хотелось по душам
Поговорить о тех, кто за морями.
Гость: Я хочу поговорить
С тем, кто знает здесь людей.
Он мне подскажет, как найти
Среди толпы мою лишь цель.
Гелек: Да, я вам подскажу,
Как отыскать такого человека.

Акт 8.
Размышления.
Ментор: Выходит, знаком и с Писсистратом,
Коль Нестора он помнит.
Да-а, прирождённый был оратор,
(задумчиво)
И пред гостями слово молвить
Любил часами напролёт.
Эвмей: Я помню Нестора, его дворец,
И под охраной с золотом ларец,
Жену его, детей, служанок
(Одна всегда мне улыбалась).
Я город помню, весь Пилос,
Как шли мужи на сенокос,
Их жён, счастливых от любви,
Сынов, что обучают мудрецы;
Собак, охрану, стены, замок,
Чистейшие ряды торговых лавок…
Гравюры, статуи и бюсты,
Реки, что приводят в чувства,
Луга обширные, леса широкие,
Да горы – столь высокие! –
Всё помню, хотя и годы пролетели.
А воспоминанья ни на миг не потускнели.
Ментор: Да, красив Пилос, и то ль не суть?
Но вот зачем ему наш дом?
Коль в Спарту держит путь,
То заходить к нам не резон.
Это ж времени потеря, да и только.
А с нами торговать ему ведь нечем.
Вот в Спарте перспектив – их столько,
Что может торговать аж вечно.
Эвмей: Ты полагаешь, что зазря
Попал он в наши-то края?
Авось, ведь есть тому причина.
Авось была и в том нужда.
Торговля, новости, недуг –
Полно причин искать приют.
Возможно, ищет он кого,
Иль течь на судне у него.
Иль Аркадия нам шлёт привет,
Иль царь Афин на этот век
Решил на тех идти войной,
Кто беде его был вновь виной.
Ментор: Да этого в живых уж нет!
Всё перепутал ты, старик.
Зачем ругаться почём свет
На всех царей, хоть не велик
У многих дар величия.
Зато их помнят средь веков.
А то, что в злобности отличие,
Ты уж прости, он был таков.
Да не в царях тут дело вовсе –
Здесь речь идёт о нашем госте.
Эвмей: Зачем гадать нам про него?
Приплыл, и пёс с ним… ничего.
То не проблема, ведь не бес.
Царю должен быть интерес.
А мне лишь новость о других
Услышать надобно: а как у них?
Ментор: Сдался он тебе, Эвмей!
Ты уж совсем со скуки дик!
Нам заботой с тобою досель
Были луга, и поля, и тростник.
А теперь ты завёлся с чего-то,
Мол, подавайте его нам сюда.
И без него нам и так-то неплохо,
Пойдём-ка с тобою назад.
Наверно, уже заждались
Дворовые слуги; они ведь
Как третьего дня прижились,
Но без нас лишь будут сидеть.
Эвмей: Прав ты, Ментор, как всегда.
Очень скверно, коль слуга
Будет только лишь сидеть.
У царей на это есть
Очень верное решенье:
Бить плетьми до посиненья.
Ментор: Ну, вот и славно, что теперь
Ты снова весел стал.
Эвмей: Ну что ж, идём учить их,
Как работать нужно им.
И пусть те воют от труда –
Мы не плясали в их года,
А пахали день и ночь,
И недуги превозмочь
Могли за похвалу царя,
Хоть не ели ни шиша.
Вот и им теперь дано
Испытать на шее всё,
Что выпало когда-то нам.
Пусть послужат те царям
И поймут, что все дары
Прежде надо заслужить.

Акт 9.
Исповедь.
Одиссей: Гермес мне может принести
Любую весть с Олимп-горы.
Он может рассказать,
Во что богам сейчас играть
Пристало с каждым человеком.
Равняется по скорости он бегом
Аж с колесницей солнца.
А я уже забыл, когда общался
С Афиной, с Гермесом встречался.
Пусть на мгновенье спустится ко мне
Пегас от Вестника, иль сам он на крыле
Создания неба, что любимо
Артемидой, Афродитой и Афиной.
Мне б хоть на миг узреть его обличье,
Пусть истинный то будет образ,
                иль человечье,
Но всё одно – для бога тело
Лишь маска, бутафория для смертных.
Хочу я знать, кем для богов
Являюсь я, покуда от оков
Бренности земной я не спасён.
Хоть уж и стар, но не лишён
Своей гордыни, и желаю
Знать, как величает
Меня небесная святыня.
Не мог же даром все мученья
Терпеть. Хотя на то и сожаленья
Нет, но жду внимания богов.
Пусть снизойдут на пару слов
Со мной, кем восхищались так!
И вдруг забыли, когда уж срок
Подходит на исход.
Да, впрочем, я и без них
До высот дожил своих.
Однако чувствую, что настаёт
Уйти и мой черёд.
Пускай же кто-нибудь из них,
Кто движет судьбами иных,
Предстанет предо мной
Хотя бы камнем иль водой.
Да даже с камнем интересней разговор
(Пусть потешаются, но вовсе то не вздор!).
А спесь богов на старость лет
Выслушивать резона нет –
Они, как дети, любят потешаться
Над теми, кто вечно опасаться
Во плоти смертной должен каждый миг:
Пусть то старость будет, насморк, тиф…
Но, может, Гермес – в здравом-то уме –
Надоумит хоть кого-то на горе
Отбросить гордость и спуститься вниз,
Туда, где гнездятся стаи птиц,
Где животина кормится и рыба,
Где человек трудом воспитан,
И снизойдёт на пару слов
С тем, кто для богов
Прошёл троянскую войну,
Хотя и не нужна она была ему?
Так что же? Где Вы все?
Олимп закрыт? Иль лишь ко мне
Все стали глухи на своей горе?