Из писем никуда

Другим   нас   не  дано   понять,
Другим,  кто  ради  любопытства,
Между   тобой   и  мной   стоят,
И  далеко,  и  слишком  близко.

Здесь   психология   толпы,
Вполне,  на   веском  основанье,
Всё,   что    касается   любви,
Не   принимает   во  вниманье.

Я,  капелька,  на  гребне  волн,
Песчинка,  на   ладони   ветра.
И  если   жизнь   моя,  лишь  сон,
Живу  в  просторах   сновиденья.

А  ты,  не   веря   никому,
Уже  давно   словам   не   веря.
Стоишь   как  ива   на   ветру,
Вся   в   ожидании   апреля.

Единственное,  что  сейчас,
Объединяет   нас  с  тобою,
Пушистые   реснички  глаз,
Подаренные   нам  судьбою.

Он   как   строка,  что   выше   строк,
День,  что   стоит   в   начале    века,
Тропинка  между   двух   дорог,
Травинка,   луч,  источник   света.
\
Он  -  всё!     Во   всём   и  навсегда.
В   его   глазах   улыбка   мамы.
А  взгляд,   наверно,   от   отца,
Такой   же  долгий   и  упрямый.

Он   утром   сладостно  так  спит,
Что   грех  будить  его   бывает.
Как   колокольчик   смех  звучит,
Когда   он    с   мячиком   играет.

У  взрослых  тоже   есть  игра,
Там   правила  совсем   другие,
Разрушить  домик   из  песка,
Сказать   друг   другу:  -   Мы,  чужие.

На   дни   недели   разделить,
Любовь   ребёнка  меж   собой,
И  -   главного   его   лишить,
Жить   вместе  всем,  одной   семьёй.

А,  впрочем,  что  я  говорю,
Кого   обманывать   пытаюсь?
Я   остаюсь  на  берегу,
Где   одиночество   и   старость.

Ты  -  там,  где  плеч   крутых   размах,
Где   руль  трещит   в  руках   мужчины.
И   где   асфальт   на   тормозах,
Царапает   крыло   машины.

Ты  -  там,   где  ценится   уют,
И,  если   тянутся   к  бумаге,
То,  предпочтенье   отдают,
Лишь  той,  где   денежные   знаки.

Я   здесь  и,  как  всегда,   -  один.
Разбитое   стекло   в  окне,
Под   потолком,  табачный   дым,
И   лист  бумаги  на   столе.

Кому   он   нужен,  этот  лист?
И  вновь,  в  душе  моей  сомненья,
И   перечёркивает   мысль,
Стихи,  без  чувства  сожаленья.
               
Я  жил   не  так,  как  нужно  жить,
Как   все  живут  на  этом   свете.
Кого  же  мне  теперь  винить,
За  сумерки,  за  дождь  и  ветер?

За   ночь,  пришедшую  ко  мне,
Чтобы  забрать  меня  до  срока,
За   стекла  битые  в  окне,
За   то,  что  так  мне  одиноко.

За    то,  что  каждый  день   пишу,
Я    эти    письма   без   ответа.
С   ума,   и   с   поезда,  схожу
Легко,   как  нищий,  без   билета.

За   то,   что   всё  во  мне  не  так,
Возможности  не  соизмерил,
Не   отличил   от  света   мрак,
И  предсказаньям  не  поверил.

И,  что  сейчас   мне  до  того,
Что  через   годы,   вспомнят,   где-то,
Как   ветер   разбивал    окно,
И   душу   русского    поэта.

Что  мне  до  славы,  я  привык,
Общаться  только   с  тополями.
Мне  был   понятен  их  язык,
Не  зарифмованный   ветвями.

Я  каплю   робкую   дождя,
В  ладони   уберёг  от   ветра.
 -  Поверь.  Я   так  любил   тебя!
Как   только   в   силах   человека.

Любил,  когда    был,    не  любим.
Стучался  в  запертые   двери,
Сгорал   и,  превращаясь  в  дым,
Тянулся  к  огненной  метели.

Любил,  и  сколько   буду  жить,
В  лучах   рассвета   и  заката,
Незримой   тенью  буду   плыть,
За  призрачным   виденьем   взгляда.
.
Я  не  надеюсь,  что  поймёшь,
Зачем   тебе  терять  минуты,
Чтоб  ощутить,  как   плачет   дождь,
Когда  его   бросают  тучи.               
             
У  каждой  жизни  есть   окно,
Моё,   разбил  холодный  ветер.
И,   въелась   трещина,   в    стекло,
А  за    окном,    угрюмый   вечер.
               
Когда    могли   бы   повторять,
Мы  жизнь   от  самого   начала,
Я  выбрал  бы,  поверь,    опять,
Полоску   старого   причала.