1861 и последующие годы

Разочарованный Свободой,
Страшней, чем раб в его цепях…
Он позабыл слова «о броде»…
Готов и прыгать, и нырять.
Он неожидан, не умерен
Нетерпелив и страшен он.
Совсем Свободой не проверен,
Глухого рабства чемпион…
Он твой народ! Сажает свеклу,
Морковь, капусту, огурцы
Глаза его так смотрят блекло
Сгорев на солнце от весны.
Его, загнав, в колхоз проклятый,
Потом прогнали сквозь совхоз.
КАПЭСЭСные ребята, не вытирая даже слез.
И он растерян, не ухожен,
Забыл про Бога и райком,
Измучен на фиг бездорожьем,
На сапогах вон грязи ком…
Он ходит странною походкой…
Не видел никогда балет,
Предпочитает пиву водку,
И жрет с селедкой винегрет…
Он трудно выносим в общении,
Но это все же твой народ!
Он заслужил за все прощение…
Оно ж всё как-то не идет…
И ни прощенье, ни Свобода,
Уж не прельщают никого…
Нет аппетита у народа…
Почти что нет и ничего:
Нет духа, нет земли,нет веры
Пропал к чертям электроток,
Но измышляют кавалеры,
Себе резинообразный срок…
А кто его народ-то знает,
Сколь можно-то ее тянуть,
Резину ту, что закатает
Потом и в голову, и в грудь?
И понесут тогда ребяток,
Совсем свободных от забот,
Об этой Родине проклятой,
Зарыть, на старый огород…
А там бурьян все, все заглушит.
И, может, раны зарастут…
Ах, было бы намного лучше,
Свободой не шалить вот тут.
11.07.08.
Из архива