Солдатам России

Атласное платье с плеча, извиваясь, сползало,
И губ опаленность касалась невинной груди.
Он завтра уедет, а, что будет после, не знала,
И знать не хотела, что будет теперь впереди.

Свинцовый огонь не впивался в мальчишечье тело,
И вражий сапог не ступал на родное плечо,
Пока еще сердце от счастья и радости пело,
За темным окном надрывался упрямый сверчок.

Сияли глаза и сплетались горячие руки,
В блаженной улыбке нет складок от горьких утрат.
И только Господь в скорби видел жестокие муки,
Хотя в этот миг знаю, не был ни в чем виноват.

Рассвет наступил, с неба звезды легли на погоны,
И вверх по ступенькам летело последнее - жди.
Стучали колеса, качая на рельсах вагоны,
И ночь, размывая, холодные лили дожди.

                ***
По сторонушке родимой  плачет тонкая струна,
От холодной горной речки  улететь бы навсегда
Прямо к теплой русской печке, чтоб ушла моя беда.

На сторонушке родимой никогда не тосковал,
От сторонушки родимой  дьявол в пекло нас послал,
Здесь для нас земля чужая  и чужая злая речь,
Мать земля сынов рожала,   ты - война их не калечь.

Со сторонушки родимой  получил я письмецо,
Не видала б только мама  обгоревшее лицо,
И руки обрубок жалкий не увидел бы отец,
Накрывая полушалком, мне сказали б: - молодец!

На сторонушке родимой  будешь первым женихом,
А потом украдкой слезы  вытрут шелковым платком,
Утешать меня не станут,   к новой жизни поведут,
Поминая черным словом богом посланный редут.

             ***

Я вижу боль и гнев чеченки,
И взмах руки ее, и стон,
И рикошетом бьют оттенки
Всех чувств в меня со всех сторон.

Рванув какого-то солдата,
Она плюет ему в лицо,
И дышит дуло автомата
Смертельно режущим свинцом.

И вдруг глаза, и нос, и губы –
Мой сын! Его она трясет,
Стучат от страха дробью зубы,
Экран от смерти не спасет!

Молю вернуться к продолженью,
Но тот, кто репортаж ведет
Твердит – опять передвиженье
В горах бандитов, бой идет…

Всю ночь не сплю, считаю деньги,
Чтоб мне добраться до Чечни,
И вдруг звонок, как сновиденье.
- Не мог я раньше позвонить!

Я жив, здоров. Родная, слышишь?
Как ты, отец, мои друзья?
Всего, мамуля, не напишешь,
Все расскажу, сейчас нельзя!

И вновь гудки и чувств надрывы,
И радость  - жив! И боль, что – там!
А в новостях – Опять подрывы…
И снова слезы по щекам.               

         ***

Я глохну в этой звонкой тишине,
Где даже лист, упавший за плечами,
Тревожит память горькую во мне,
Могильный холм с потухшими свечами,

Крик матерей, чьих сыновей война
Опять уносит в адское горнило.
Безжизненная, тусклая луна
Навек последний взгляд их сохранила.

А те, кто жить остался на земле,
Душой и телом бойней искалечен,
Но дела нет служителям в кремле
Каким почетом воин дома встречен.

«Не посылал, …нет денег,… не ходи,…
Не знаем, где ты бегал с автоматом,
Пусть пенсии вам выплатит бандит,
Не попрошайки вы же, а солдаты»…

И может быть обиднее вдвойне,
Доказывать опять в военкоматах,
Что ноги оторвало на войне,
Растяжку не заметили ребята…

Я глохну в этой звонкой тишине.
Что у страны сегодня за плечами,
Когда негодование во мне
Не гасит даже холмик со свечами!

           ***