Ганна Осадко. За кадром
у водителя утренний перекур,кофе в пластиковом стаканчике,
жидкий и горький,как дым от осенних листьев.
Небо с каждым утром другое, а люди почти что те же.
Я узнаЮ их в толпе,
Выдумываю имена и собственные истории,
По их ранним морщинам угадываю бессонницу,
по шевелящимся губам читаю их утренний мессидж,
в костюмы средневековые облекаю фантазией...
Осени больше всего подходят - средневековые...
Я думаю:
Этот мужчина был бы хорошим пекарем,
и мукОй его жесткая борода была бы припорошена,
тётка с губами, стиснутыми в полоску,
монахиня, наверняка,
- в пустой келье застывшего тела холодно ей по утрам.
Здоровая пышная девка,
студентка педучилища,
меряет чепчик торговки и кричит раскатистым голосом
на рыночной площади "Гле-е-е-ечики",*)
Хлопец с плеером - молодой обедневший рыцарь,
золота - только в сердце и под ногами... (о)
...только одна (каждый раз) остаётся за кадром, (всегда?)
лишняя в этом мире, и в том, далёком-далёком -
молодая безумная девушка-дворник, со стаей бездомных собак.
Они говорят с нею, она - с ними.
Всегда - и только с ними.
Вырезанные маникюрными ножничками силуэты
в Божьей книге поздней осени...
* * *
поза кадром
Ганна Осадко
На цій зупинці автобус стоїть найдовше,
У водія ранковий перекур і кава у пластиковому стаканчику,
Гірка та розчинна, нібе осіннє згоріле листя.
Небо щоранку інше, а люди майже ті самі,
Упізнаю їх у натовпі,
Вигадую їм імена та приватні історії,
Вгадую їхні безсоння по ранніх зморшках,
Читаю по ворушких губах їхні ранкові месиджі,
Подумки одягаю в костюми середньовічні...
Осені ж личать найбільше – середньовічні...
Думаю –
цей чоловік був би хорошим пекарем,
І його жорстка борода була б припорошена борошном.
Тітка з вустами, стиснутими у риску, -
Не інакше, сестра-черниця,
Що мерзне на ранок у порожній келії власного тіла.
Розпашіла кремезна дівка,
Студентка медучилища,
Приміряє чіпець перекупки і кричить розкотистим голосом
На ринковій площі: «Гле-е-е-ечики!!!»
Хлопець із плеєром – юний збіднілий лицар,
Золота – тільки у серці та під ногами...
...Лише одна жінка щоразу лишається поза кадром,
Зайва і в цьому світі, і в тому, далекому –
Молода макоцвітна двірничка із цілим виводком безхатніх собак –
Вони говорять до неї, а вона – до них.
Тільки й завжди – до них.
Витнуті манікюрними ножничками силуети
У Господній книзі пізньої осені...
© Copyright: Ганна Осадко, 2012
Свидетельство о публикации №11210248839
Свидетельство о публикации №112102411171
Лише одна неточність - щодо макоцвітної дівчини-двінички.
Макоцвітний - в укр.мові - це божевільний.
Ганна Осадко 25.10.2012 17:43 Заявить о нарушении
Глеб Ходорковский 26.10.2012 02:06 Заявить о нарушении
Вперше більш-менш задоволений перекладом "Флейтистки".
Вірш менше гладкИй, и, мені здавалось,трохи ближчий до авторського тексту.Чі так? Тільки без жалю...
Глеб Ходорковский 26.10.2012 02:21 Заявить о нарушении
Олись Лапковский 26.10.2012 16:15 Заявить о нарушении
Почему бы, Глеб, так и не написать "молодая безумная дворничиха"?
Олись Лапковский 26.10.2012 16:18 Заявить о нарушении
Перебрал, сколько помню,русские синонимы, пока ближе всего, действительно, "безумный"... но во всех этих эпитетах какой-то отрицательный оттенок, в то время как у Ганны совсем другое...
И слова-то какие? "макеоцвітний", "божевільний"...
А помнишь, как обыграла последнее слово Люда-Людочка...
Глеб Ходорковский 26.10.2012 23:33 Заявить о нарушении
Олись Лапковский 26.10.2012 23:48 Заявить о нарушении