Амвросий Оптинский

До утра не таит звездный иней,
в перезвонах соловьиных рощ.
И сохатый месяц в небе стынет,
чтоб бодаться с тучами всю ночь.

Но лишь скрипнут сосны над обрывом.
Ввысь взовьются с гиком журавли.
И из хляби лошади пугливо,
пьют разводы матовой зари.

О нездешнем хвойный лес жалкует,
по волнам плывет обстружный сплав.
А рябины в ус себе не дуют,
в рыжих бусах мокнут у канав.

Свет Руси на дне озер таится,
в хлюпкий ил и сом не заплывет.
Но в селе Большая Липовица,
креп в утробе тот,кто свет найдет.

Пир кипел как в Галилейской Кане.
Зачаведел посолонью бор.
С чресл жирушки выпростался в бане,
нужд людских заступник и призор.

Росной ладан хмуро лили ели,
шли стада ленивые коров.
И кивала рожь гусиной шеей,
в дуновеньи шелковых ветров.

Шелест сосен в слух тягуче лился,
Молвил старец в Оптинском скиту,
"Как на людях в бане я родился,
так на людях дондесь и живу!"

Филин в чащах приглушенно ухал,
Саша Гренков в бренности прозяб.
Щебетнули звезды зычно в ухо,
"Слаще сот - монашества стезя!"

Тяга к вере окрылила душу,
часто в храм ходил он на пустырь.
В семинарьи крепко занедужив.
дал обет сховаться в монастырь.

В хате он всю нощь молился гулко,
слезы лил до зарнего луча.
И слова:"Хвалите Бога!"..чутко,
улолвил в журчании ручья.

Небеса дождем смиряли ропот,
вишни-зорь стряхая в туч подол.
"В монастырь гряди - и стяжешь опыт".
провещал Святой - Илларион.

Мир лущил соблазны то и дело.
Клокотали страсти знобко в нем.
Но благая тяга одолела,
и ушел он в Оптину тайком.

В мгле пестрели желтые покосы,
и белела пустынь средь полей.
Но аскеты в ней цвели как розы,
старцы: Лев, Макарий, Моисей.

Дни в туман как ласточки ныряли.
юный инок в монастырь вступил.
К старцу Льву ходил за назиданьем,
и в пекарне хмелины варил.

Старец Лев прозвал его"химерой".
А Макарью, исподволь шепнул.
"Будет сей послушник велий зело,
ты его прими "с полы в полу."

Над жнивьем звенели ржи колосья.
Благодатью росной умащен,
с цельбоносным именем - Амвросий,
был в монахи вскоре пострижен.

Незабудки за оградой рдели,
Но Амвросий гнал тщету от глаз.
Приучали старцы дух к смиренью,
резким словом подчуя подчас.

Раз, в алтарь зашел отец Антоний.
"Что Амвросий, привыкаешь?" "Да!"
Вдруг насупил схимник гневно брови,
"К Божьему -то страху привыка..?"

Плыл Амвросий к пристани безбурной,
с книг духовных мудрость он черпал.
У Макарья дар молитвы умной,
он с завидным рвеньем стяжевал.

И Макарий в нежных чувствах тая,
чад своих ему препоручил.
"Глянь,Амвросий хлеб мой отнимает!"
простодушно молвить он любил.

Захворав,Амвросий,слег безмездно,
не смятохся, и гузыкал вслух,
"Бог не просит подвигов телесных,
лишь смиренный,терпеливый дух."

В нем болезнь с годами стала горше.
День и ночь испариной томим,
восклицал он,взор потупя кротче,
"Для монаха - лепше быть больным!

Ведь, монаху немощь зреть полезно,
хворь в нас может, страсть перемолоть.
Чтобы пустошь в голову не лезла,
и не шибко бунтовала плоть!"

Чернецов встречая, с взором кротким,
Часто, часто старец шомонил:
"Оскорбленья для монахов - щетки,
что сметают с душ сухую пыль."

Быв,порой в изнеможеньи полном,
привечал он страждущий народ.
И к лежанке плотью пригвожденный,
изливал из уст целебный мед.

Сила Божья в немощи творится!
Невозбранно пекся обо всех.
И незримо внутренне молился,
пред собою Господа предзрех               
Всем, кто яму ближним в туне вырыл,
кто обид простить не смог врагу.
Гомонил -"Я слаб и скоро сгину,
и судьей быть  людям не могу...

Приучись к терпению напраслин,
и шиповник в сердце расцветет.
Укоряй себя - и ложь угаснет.
Осуждай себя - и боль пройдет!"

Старец, словом грел больных и сирых,
костяные четки, сжав в руце.
Благодать обильная почила,
на его приветливом лице.

Немощь в тело впилась как вериги.
Но жалкуя о спасеньи душ,
он читал в них, как в разверстой книге,
осушая грязь греховных луж.

Как-то раз,картежница лихая,
Взять желала карточку его.
Молвил он,"Мы в карты не играем!",
и к княжне раскаянье пришло.

Звякал ветер белых рос луницей.
Примечая в старчестве обман,
притулилась к келье пушеница.
"Это что стоит за великан?

Пришла Вера в гости к лицемеру?!"
сладкозвучно старец вопросил.
И прозябла в сердце девы - вера,
возгревая сокровенный пыл.

В тучах месяц как тюлень на льдине,
зоблил кильку серебристых звезд.
И молился старец при лучине,
снабдевая суховейный пост.

В звездной вьюге, за резной оградой,
Клим иконник храм скитской мастил,
за работу получив награду,
ждал, чтоб старец в путь благословил.

Клим пестрил иконы ярче солнца,
и сгущал зырянку и синель.
У Георгия Победоносца,
конь брыкастый вышел как олень.

В осокорья дальних перелесиц,
должен был вертаться он скорей.
Ведь заказ могучий - тыщ на десять,
чаял Клим от Тульских кустарей.

В луговинах вилась повилика,
но Амвросий уст раскрыть не дал.
"Приходи пить чай с лесной брусникой!"
он с лучистой лаской восклицал.

Сердце жабой шваркнулось в болото,
Клим понурил хмурый взгляд в тоске.
"Ну, теперь свистит твоя работа!"
мысль забилась судрожно в виске.

Три дня в пожнях дождь трепал солому.
Три дня ветер сек колосья ржи.
Старец молвил:"Правь лошадку к дому,
а печаль на Бога возложи.
 
Месяц пружил как лягушка в тучах,
Клим востеплил в чувствах благодать.
Вдруг обоз из Тулы катит с кручи,
на три дня схитрившись опоздать

Клим заказ сработал к сроку четко.
Вскоре тайна вскрылась как орех,
подмастерье заболел чахоткой,
просипев: "Прости хозяин грех!

Под мостом три ночи мы сидели,
когда деньги с Оптиной ты вез.
И тебя пронзить ножом хотели,
да видать, помиловал Христос!"

Врачевал Амвросий лаской раны,
Утешал о сгибшем сыне мать.
"Оборвалась наша телеграмма!"
И души касалась благодать.

Рвал Амвросий честолюбье в клочья,
прикровенно немощь исцелял,
и в лесную пустынь на источник,
всех недужных вчуже посылал.

Кого стукнет палкой или дланью,
как прольет врачующий елей.
Гомонили хворые крестьяне,
"Нас, Абросим палочкой побей!"

Божий дар прияв, смирялся духом.
повергая жалость на юдоль.
Кононарху дал он оплеуху,
чтоб утихла в нем зубная боль.

Старец был с народом пришлым дружен,
принимая всех из года в год.
Мог совет дать как лечить индюшек,
или как создать водопровод.

В псалмопеньи повергаясь долу.
Преподать, чтоб зрительный урок,
отделиться мог легко от пола,
воспоря в разверстый потолок.

"Вот, к чему приводит покаянье!"
увещал черниц, журя слегка.
А однажды на делянке дальней,
околела лошадь бедняка.

Он сроднясь с крестьянскою печалью,
в заруделой чаще бурых пихт,
загузыкал"Ну,вставай лентяйка!"
И воспряла лошадь в тот же миг.

Чудеса, творя на растоянье,
дикомытью мог он привитать.
И являясь людям в весях дальних,
от беды людей остерегать.

К келье старца чтоб стяжать спасенье,
Достоевский в бричке приезжал.
И Толстому преподав ученье,
после старец скорбно провещал.

"Диавол к бездне приковал невера,
вольнодумством в нем созиждя крепь.
Хоть Толстой и Лев - но не сумел он,
разорвать трагическую цепь".

Был Амвросий ревностный - рачитель,
блдагосердье сыпя как зерно.
Средь завьялых лип воздвиг обитель,
для сиротских дев в Шамордино.

В тайне зрел, он скорый день кончины,
упокоить в Оптиной, прося.
Так истлела - ярая лучина.
Догорела - жарая свеча.

Старца лик сквозь бересту лучится,
проступают в плеске волн черты.
Он учил: "Как колесо вертится!..
так стремится вверх, мы все должны".

До сих пор, чтоб вера не заглохла,
в том краю сквозь звездно-рудный сев.
Зрит Амвросий ласково сквозь елки,
и тайком, благословляет всех.
                2008 г.