Сергею Есенину и Сашке Краеву, другу и поэту

Известь снежная ложится покрывалом
На тобой оставлены луга.
Внучек тех берез, что обнимал ты,
Не коснется ласково рука.

Позднего листа пасьянс с морозом,
Песнь поет красавица-Луна.
Как давно до Питера с обозом
Освещала путь тебе она.

Запах лета заблудился в стуже,
Обнищала без поэта Русь.
Лист кленовый убаюкан в луже.
Даме пик взамен бубновый туз.

Боже! Глаз закроешь – чудо! Радово,
Где душа стремилась песни петь…
Только мысль вдогонку: Братцы, надо бы,
Все любя, спокойно умереть!

И не страшен больше тебе, солнышко,
Человек в цилиндре. – Хулиган!
В зеркалах озер лебяжьим перышком…
От стихов твоих дурак и пьян.

Русское безбашенное утро!
А Рязань уже не та Рязань.
Ситец неба… И не жил как будто…
Эка невидаль!..
– Привет Серёге, Сань…

31 октября 2005.
Из моего дневника: Осень 2005 года во Владивостоке была тёплой. Я мчался к своему другу детства. Когда-то несколько лет провели в школе за одной партой. Теперь я спешил к нему, в его однокомнатную в малосемейке на Военном шоссе… Самый мирный человек из моего детства жил на Военном шоссе, любил жену, растил сына, торговал аудио и видео где-то на улицах Владивостока…
Дверь квартиры открыли не знакомые люди, из комнаты пахнуло горячей картошкой с укропом… Да-да, отчетливо чувствовался запах укропа… Слышался голос маленького ребенка и взрослого мужчины… Молодая женщина в тапочках на босу ногу и халате удивленно спросила: Вам кого?
– Сашку. Краев Александр. Он же здесь живёт. Я сегодня утром только приехал во Владик. На конференцию. По инновациям. И вот. Пришёл… А Саня где?... Краев…
Она молчала еще секунд пять-шесть… Но в горле уже стало всё сжиматься, пересохло, голос куда-то пропал… Слушал молча, глаза смотрели сквозь темный коридор малосемейки в дальнее маленькое окошечко… Сашка!...
Сашки не стало на операционном столе… в прошлом году... не спасли…
Друзья уходят иногда…
и без прощаний – навсегда…