Человек дождя. Программный сбой

Гимн кажущимся случайностям в прозаическом эквиваленте.

Я хорошо помню тот год. В моей памяти он остался наполненным необычными переживаниями, заставившими меня произвести полную переоценку всех жизненных ценностей. Это был год, когда на наших экранах появилась первая часть фильма «Матрица».
В один из дней я вместе со своими друзьями смотрел этот фильм в доме нашего общего товарища и никак не мог утолить жажду интереса к осмыслению поставленных автором в этом фильме проблем.  Я видел, как автор очень близкий мне по духу человек вывел на сознательный уровень идею, которая очень занимала и меня идею о том, почему в мире так много зла, в чём смысл всего этого и кому это выгодно кто делает это всё именно таким, а не другим. Идея существования неосязаемой и неосознаваемой системы управляющей иллюзорностью нашего бытия произвела и на меня и на моих друзей неизгладимое впечатление. Оказывалось, что иллюзия не всесильна, и что её можно победить, если верить в это.
Помню, что мы начали тогда экспериментировать на других людях, с целью выяснить какое воздействие этот фильм окажет на них, что во всём этом увидят они. В тот день мы много раз смотрели этот фильм в доме моего товарища и много обсуждали его со многими. И самым поразительным открытием было то, что все видели там нечто своё, кто до чего достиг, кто чего желал тот то и видел. Некоторые видели в «Матрице» простой классный боевик, некоторые смотрели фильм только для того чтобы увидеть крутые спецэффекты задействованные там и почти никто не увидел в фильме сценарий жизни, модель поведения способную дать свободу от рабства однообразия и обыденности.
Конечно, мы были слишком молоды тогда, хотя с тех пор прошло всего лишь чуть  более десяти лет, но за это время я повзрослел больше чем за все остальные прожитые до этого годы. Поэтому наша молодость сыграла, скорее всего, положительную роль, она дала необходимую для борьбы и преодоления энергию. А ещё она нам дала почти детскую и оттого весьма сильную веру в возможность осуществления победы над иллюзией. Вообще всё это было сильно похоже на первую любовь. Такая любовь захватывает тебя настолько полно и всеобъемлюще, что почти не остаётся времени, чтобы думать о чём-нибудь ещё. Всё в окружающем бытии даже самые отдалённые не имеющие совершенно никакого отношения к этой любви события каким-то особым почти неосознаваемым способом увязываются в совершенно непостижимую цепь явлений ведущих опять же к этой любви. Весь мир, всё, всё, всё – начинают  существовать только лишь для того чтобы ты пережил то, что ты переживаешь в настоящий момент, необыкновенные чувства делающие тебя источником и центром всего сущего. И таким образом из тебя всё исходит и в тебя же всё возвращается, а ты становишься в этой любви невообразимо огромным и столь же невообразимо, счастливым.
Помню, как в тот день поздно вечером я вышел из дома своего товарища и отправился на автобусную остановку. Внутри меня всё ликовало, казалось, что вот сейчас я захочу и окажусь в автобусе через закрытые двери, причём это казалось мне настолько реальным, что обычные сомнения по этому поводу, обязательно бы появившиеся  в другое время, тогда абсолютно отсутствовали. Это было похоже на лёгкое опьянение, наступившее без приёма каких-либо внешних стимуляторов изменённых состояний сознания. Тогда я всё же пришёл в себя, как только подошёл автобус, но именно с тех пор я начал искать и отслеживать действия программы, в соответствии с которой протекает моя жизнь, и в соответствии с которой выстраивается моя судьба. Причём ещё вдобавок к этому я научился вызывать такие вот необычные состояния «трезвого опьянения» при помощи своего волевого усилия, как будто щёлкнул переключатель, и я в состоянии необычного восприятия реальности начинаю созерцать, насколько глубоко и тщательно просчитано каждое моё действие, мысль, чувство и ощущение.  О чём бы я ни думал, что бы не чувствовал, на какой бы глубине восприятия не находился, я везде мог обнаружить что всё произошедшее со мною – это часть плана, часть программы в соответствии с которой я и существую. И так продолжалось до тех пор, пока однажды я всё-таки не обнаружил первый сбой в этой программе, маленькое несоответствие, дававшее мне возможность изменять программу, влиять на её дальнейшее развитие и далее управлять своей судьбой. Это конечно произошло не сразу, но однажды это всё-таки произошло.
Это была дождливая летняя ночь. Я был один в своей квартире под крышей десятиэтажного дома и уже лёг спать. Капли, падая с крыши на алюминиевый отлив моего балкона, завели свою обычную симфонию, с чёткой частотой отбивая ритм бодрствующих небес нисходящих на спящую бренную землю. Воздух наполнился животворящей свежестью, и мир погрузился в дождевую мессу, прославляя Творца за такое удивительное явление, которое называется людьми ливнем. Я лежал в постели и через открытое окно слушал эту «музыку сфер» когда вдруг заметил странное несоответствие в перестуке капель падающих на отлив. Сначала я явственно слышал звук, свидетельствующий о том, что соприкосновение воды и алюминия, довольно характерное, происходит за окном. Однако вскоре происходило какое-то изменение в звуке, и мне слышался уже другой звук, причём этот другой звук казалось, происходил у меня в комнате, как будто капли стучали уже не по алюминиевой полоске, а по паркету. Я встал, включил свет, но следов воды в комнате не обнаружил. Тогда я опять вернулся к темноте исходного положения.
Через некоторое время аналогичный иллюзорный эффект повторился я снова вставал, включал свет, но всё оставалось без изменений. Я даже предположил, что какой-то другой материал вызывающий изменение звука находится на балконе, может быть родители там, что-то переделывали в моё отсутствие, ведь этот отлив бывал часто неисправен. Но мой выход на балкон и обследование отлива дали отрицательный результат всё было, как и раньше один широкий алюминиевый отлив вдоль всего балкона. Вернувшись в комнату, я ещё некоторое время строил какие-то умственные гипотезы по этому поводу, а потом как то незаметно стал забавляться, перенося своё восприятие звука то за окно, то в комнату. И удивительное дело, вместе с моим восприятием изменился и звук, казалось, что капли действительно стали капать в комнате. Но я уже не вставал проверять это, памятуя о своём прошлом опыте.
Вскоре мои размышления ушли в несколько иную плоскость. Выходило что программа, рассчитанная для падения каждой капельки дождя в определённый момент, с определённым интервалом и местом падения, даже с разнообразными траекториями, количеством и размером разбрызгивания капель при ударе об отлив, всё же давала сбой в момент моего восприятия звуков от этих ударов. Значит, когда в действие вступал мой разум, программа была не в состоянии просчитать, как он воспримет всё это. А раз не могла, значит, у меня должно было оставаться довольно обширное поле деятельности не просчитанных вариантов существования, значит система не настолько уж и совершенна. И если я слышу, что капли падают в моей комнате, то значит, они действительно должны капать здесь.
Я опять встал и включил свет. Проверив всё и не обнаружив влаги, вернулся в исходное состояние. Что-то было не так, программа не достигала таких глубин, но существенного влияния на окружающую реальность это не оказывало. Значит всё-таки все эти мои мысли, чувства и ощущения были просчитаны, были частью программы и перехитрить создателя этой программы, не представлялось возможным. Казалось бы, вот он предел, предел непреодолимый и нужно гнать эти мысли, чтобы успокоиться. Но покой не приходил.
Я опять начал исследовать глубинность всех своих ощущений. Если я настолько чётко и жёстко запрограммирован, то нужно проверить всё это на непосредственном опыте, чтобы убедиться в этом. Постепенно я «весь превратился в слух» открывая всё новые и новые звуки в симфонии дождя звучащей за окном. Мне удавалось разлагать звуки падающих капель на составляющие, а потом опять собирать их в первоначальное состояние. Это настолько увлекло и полностью захватило меня, что я и не заметил, как оказался в довольно необычном состоянии сознания. Теперь я как бы углубился внутрь своего существа и оказался за пределами своего ума, наблюдая со стороны как разнообразные мысли густым роем пронизывают пространство вокруг меня. Я начал различать эти мысли и разбивать их на категории стоящие, чтобы дать своему уму возможность «пережёвывать» их или нестоящие которые я просто отфутболивал обратно летать в пространство вокруг себя. И ещё я заметил, что стоящие мысли имеют силу воплощаться в звуковую реальность за окном, более реально, что-ли… Например, если я думал при усвоении такой мысли что звук какой-нибудь падающей капли сейчас должен прозвучать более чётко, то этот звук просто оглушал меня, если же наоборот мне хотелось заставить утихнуть такой звук, то он становился едва слышным.
Таким образом, я пришёл к открытию мира реальных мыслей отличающихся от обычных мыслеформ своей силой. Существовал определённый набор мыслей заранее запрограммированных на усвоение моим умом, и они несли в себе определённое мировосприятие, усваивая которое я начинал верить в свою зависимость от слепых случайностей. Под их воздействием я становился рабом чужой существующей вне меня и не зависимой от меня воли. Эта воля постоянно давала мне понять и прочувствовать, что она контролирует всё до мельчайших подробностей в моей жизни, и что я не имею ни малейшей возможности избежать этого контроля. Но был и другой набор мыслей несущих в себе заряд необычайной свободы и силы. Этих мыслей было меньше чем мыслей закабаляющих, но и они тоже составляли определённую последовательность, постепенно выстраиваясь в новую систему мировосприятия.
Постепенно научившись впитывать умом только такие реальные мысли, я вскоре оказался в совершенно другом мире. Я уже не лежал ночью дома один, на постели слушая дождь, а витал в необычном пространстве, наполненном музыкой от одной мелодии к другой видоизменяя их своим прикосновением и таким образом регулируя общий звуковой фон. Я был творцом и композитором дождя, я чувствовал что могу изменить в нём всё что захочу по своему усмотрению, потому что я сам и был этим дождём пришедшим вместе с этой ночью для того чтобы преобразить наш мир. Триумфальная музыка пронизывающая меня возвещала о рождении нового мессии и капли, являющиеся частицами этой музыки, были клетками моего нового влажно воздушного сумеречного тела распространившегося по ночным улицам нашего города. И здесь я опять стал слышать звуки капель падающих у меня в комнате. Я опять включил свет и обнаружил, что на этот раз капли действительно капали, образовав небольшую лужицу на полу. Приглядевшись, я увидел, что они возникают прямо из воздуха под потолком, а когда я переносил их звук за окно на улицу, то они просто исчезали, хотя лужица оставалась. В обычном состоянии сознания я непременно стал бы задумываться над тем, не помешался ли я, но тогда это меня нисколько не удивило, а даже наоборот вернуло к нормальному состоянию уверенности в реализме происходящего. В конце концов, я всё же уснул и проснулся уже совсем другим человеком.   
Удивительно наблюдать как в этой жизни самые маленькие и, казалось бы, совершенно незначительные моменты также совершенно изменяют судьбу человека. Ну что это было такое моя эпопея со звуком стучащих дождевых капель? Да ерунда всё это граничащая с галлюцинацией. Именно так я и отнёсся ко всему этому ночному происшествию, проснувшись днём, когда в мире царил разоблачающий всё солнечный свет. Воспоминания об этом казались мне тогда такими нереальными, что мой ум просто отказывался восстанавливать их во всех подробностях. И, наверное, всё так бы и закончилось, но где-то в неизведанных глубинах моего естества уже зазвучало противоречащее мне убеждение, свидетельствовавшее о том, что всё произошедшее было реально. И чем больше я начинал содействовать этому убеждению в себе, тем больше я утверждался в сверхнеобычайности этих событий в чудесности всего произошедшего со мною той ночью. «И глядя на них я видел, что их появление весьма не случайно, весьма не случайно…»*
Несколько дней я не выходил из квартиры и пытался овладеть охватившей меня внутренней борьбой, чтобы хоть как то успокоить её. И, в конце концов, глубинный «голос» одержал победу. Я окончательно уверился в своей избранности и подобно Нео начал овладевать навыками управления реальностью. Первым делом я осознал необходимость наличия для себя могущественного трансцендентного Союзника способного поддержать меня в любую минуту и при любых обстоятельствах. И такой Союзник в лице Иисуса Христа вскоре был обретён мною. Поначалу я просто выдумал Его, вспомнив свои ошибки и признав перед Ним свою несостоятельность и своё бессилие в деле преображения своей жизни. А потом оказалось что настоящая реальность это есть только то что кажется, но кажется не мне, а Союзнику который поселился во мне для того чтобы творить через меня новую реальность.
Вскоре моё открытие обрело силу воздействовать на окружающих меня людей посредством моих же слов. И мне удалось создать команду подобных мне исследователей распространения влияния программы бытия на людей. Эти исследователи ничего не принимают на веру, потому что слепой веры не существует в подлинной реальности, все идущие этим путём живут в реальности иллюзорной, поэтому мои исследователи, как и я, имели дерзновение испытать всё на собственном опыте личных переживаний. Чудеса стали для нас «нормальным» явлением вернее сказать чудесами эти явления кажутся людям непосвящённым, в нашей же энергоинформационной лаборатории всё было предельно ясным, достаточно было лишь исполнять законы духовного мира, который является основой мира материального.
Через пару лет мы уже начали избавлять людей от их болезней, при условии их личного обращения к Союзнику с просьбой о помощи. Количество людей участвующих в энергетической поддержке нашего проекта выросло, и мы стали ставить задачи по более действенному изменению окружающей нас иллюзорной реальности. Мы общаемся со всеми, кто не брезгует общаться с нами, а общение с нами это энергоинформационный обмен с целью обретения полноты жизни. Я встал на этот бесконечный путь, и наблюдаю насколько насыщеннее и интенсивнее стало моё существование, на этой бренной земле которое однажды так изменил обыкновенный летний ночной дождь.
Июль 2006г.

*несколько перефразированные строки из известной песни Б. Гребенщикова «Плоскость».