Прерванный

Тупая безысходность.
Бесконечность.
Предчувствие дурного.
 – Сам дурак!
Я душу променял за просто так,
затем, что неповадно в неё лезть,
чудовища! – двуногие, без перьев.
Мне надевали бабки крест
нательный,
но на деле
не спасло.
Ремесло
я б освоил, с кровью, с болью,
ведь с меня уже довольно,
если б только не держало!
Прерывается, но держит.
Души праведных умерших
за спиною все застыли,
ждут, считают, сколько гнили
из прорезанного сердца
может выйти в одночасье.
Нате – четность! Нате – счастье!
Я ружьё из старых комнат
достаю и расчехляю,
чищу, глажу –
вот подруга!
Чтобы вырваться из круга
убегаю, в прошлом – сыро,
и от сыра
(мол, бесплатно)
уж тошнит.
Мне надо жить.
Только след из хлебных крошек
съеден, сожран, нет дороги.
Ты воздушною тревогой
взвыла –
нет меня и нет.
Опустил бессильно веки.
Череда.
Мои огрехи.
Кофе, вовремя не выпит.
А чеширский глупо лыбит
свой оскал – не сырный, хищный,
«не сбежишь», мол, от меня.
И теперь, пожалуй, лично,
все, кто просто променял
на врата из грёз меня,
меня встретят и поздравят –
излечился.
Исхудал.
Серебро
за сердце взял,
и растёт теперь коралл
через рёбра –
как изящно!
Я хотел быть настоящим,
пел,
как мог, как мог,
играл,
буквы складывал в слова,
только, слышишь?
Пре-ры-ва…