Обновленная Столица -
Европейский стольный град.
Только пасмурные лица
Так же злобою горят.
Поутру метро встречает,
как всегда, людской поток,
Ароматы источая,
Словно винный погребок.
Под Есениным молодка
На Тверском с утра стоит.
"Дай на водку. Дай на водку."
Попугаисто твердит.
На Манеже пролетарий,
Развалясь во всей красе,
Целомудренно скрывает
Ню в единственном носке.
Пролетария обходят
Равнодушные менты:
Пролетарии не кормят,
Что получишь с наготы?
То ли дело! Снимешь сразу
С этой южной черноты!
(Как в предгории Кавказа
По Москве гуляешь ты.)
Нищих-профессионалок
По Москве, хоть пруд пруди.
Даже божиих весталок
С образами на груди.
На эстраде педерасты,
Лесбиянки - на коне.
Молодежи - “Баксы!” “Баксы!”
Только баксы на уме.
Интуристовы девицы
В Шереметьево давно.
Все бурлит! Клаксонит! Мчится!
Что ни бар, то казино.
Лишь старушки у Приходов
Застывают спозарань:
К милосердию народа
Тянут высохшую длань.
Обновленная Столица. Москва 2001 год
© Copyright: Леонид Пауди, 2012
Свидетельство о публикации №112102001347
Свидетельство о публикации №112102001347
Рецензии
Было такое, Ленечка, и сейчас, наверное,
встречается, а все же краше родного города не найти - я все Арбатские переулки пою... новострой не воспеваю(((
Спасибо,дорогой, что встретился в этом году - счастья тебе, здоровья, прекрасного настроения и новых стихов!
С нежностью, Ириша
Ирина Фетисова-Мюллерсон 30.12.2012 22:18 • Заявить о нарушении
встречается, а все же краше родного города не найти - я все Арбатские переулки пою... новострой не воспеваю(((
Спасибо,дорогой, что встретился в этом году - счастья тебе, здоровья, прекрасного настроения и новых стихов!
С нежностью, Ириша
Ирина Фетисова-Мюллерсон 30.12.2012 22:18 • Заявить о нарушении
Нашей Москвы больше нет. Арбатские переулки живут только в твоем воображении.
Уничтожено Зарядье, купечекская Москва за Таганкой. Уничтожен центр, да что говорить! Это было в 01, а сейчас еще больше. Гиляровская тоска.
Дам тебе линк6 одни названия чего стоят!
Внутри этого линка есть еще один. На всякий случай повторю его для тебя
http://az.lib.ru/d/donaminado/text_0010.shtml
В первом линке маленький отрывок из второго - музыка
Леонид Пауди 30.12.2012 23:20 Заявить о нарушении
Уничтожено Зарядье, купечекская Москва за Таганкой. Уничтожен центр, да что говорить! Это было в 01, а сейчас еще больше. Гиляровская тоска.
Дам тебе линк6 одни названия чего стоят!
Внутри этого линка есть еще один. На всякий случай повторю его для тебя
http://az.lib.ru/d/donaminado/text_0010.shtml
В первом линке маленький отрывок из второго - музыка
Леонид Пауди 30.12.2012 23:20 Заявить о нарушении
Не дается первый линк. Скопирую для тебя отрывок
"Не поймет, и не оценит гордый взор иноплеменный"...
Ни взор, ни слух в особенности.
А музыки московских сочетаний на западный бемоль не переложишь.
-- "Не уложить в размеры партитур пленительный и варварский сумбур".
Санкт-Петербург пошел от Невского Проспекта, от циркуля, от шахматной доски.
Москва возникла на холмах: не строилась по плану, а лепилась.
Питер -- в длину, а она -- в ширину.
Росла, упрямилась, квадратов знать не знала, ведать не ведала.
Посад к посаду, то вкривь, то вкось, и всё в развалку, медленно, степенно.
От заставы до другой, причудою, зигзагом, кривизной, из переулка в переулок, с заходом в тупички, которых ни в сказке сказать, ни пером описать.
Но всё начистоту, на совесть, без всякой примеси, без смеси французского с нижегородским, а так, как Бог на душу положил.
Только вслушайся -- на век запомнишь!
-- Покровка. Сретенка. Пречистенка. Божедомка. Петровка. Дмитровка. Кисловка. Якиманка.
-- Молчановка. Маросейка. Сухаревка. Лубянка.
-- Хамовники. Сыромятники. И Собачья Площадка.
И еще на всё: Вшивая горка. Балчуг. Полянка. И Чистые Пруды. И Воронцово поле.
-- Арбат. Миуссы. Бутырская застава.
-- Дорогомилово... Одно слово чего стоит!
-- Охотный ряд. Тверская. Бронная. Моховая.
-- Кузнецкий Мост. Неглинный проезд.
-- Большой Козихинский. Малый Козихинский. Никитские Ворота. Патриаршие Пруды. Кудринская, Страстная, Красная площадь.
-- Не география, а симфония!
А на московских вывесках так и сказано, так на вечные времена и начертано:
-- Меховая торговля Рогаткина-Ежикова. Булочная Филиппова. Кондитерская Абрикосова. Чайная развесочная Кузнецова и Губкина. Хлебное заведение Титова и Чуева. Молочная Чичкина. Трактир Палкина. Трактир Соловьёва. Астраханская икра братьев Елисеевых.
-- Грибы и сельди Рыжикова и Белова. Огурчики нежинские фабрики Коркунова. Виноторговля Молоткова. Ресторан Тестова. "Прага" Тарарыкина.
-- Красный товар купцов Бахрушиных. Прохоровская мануфактура. Купца первой гильдии Саввы Морозова главный склад.
И уже не для грешной плоти, а именно для души:
-- Книжная торговля Карбасникова. Печатное дело Кушнерёва. Книготорговля братьев Салаевых.
А там, за городом, за городскими заставами, будками, палисадами, минуя Петровский парк, -- Яр, Стрельна, Самарканд.
Живая рыба в садках, в аквариумах, цыганский табор прямо из "Живого трупа".
У подъездов ковровые сани, розвальни, бубенцы, от рысаков под попонами пар идёт, вокруг костров всякий служилый народ греется, на снегу с ноги на ногу переминается.
Небо высокое, звёздное; за зеркальными стеклами, разодетыми инеем, морозным узором, звенит музыка, поет Варя Панина, Настя Полякова, Надя Плевицкая.
Разъезд будет на рассвете. Зарозовеют в тумане многоцветные купола Василия Блаженного; помолодеет на короткий миг покрытый мохом Никола на Курьих ножках; заиграет солнце на вышках кремлевских башен.
И зелено-бронзовые кони барона Клодта над фронтоном Большого Театра обретут свой чёткий, утренний рельеф.
А на другом конце города, -- велика, широка Москва, всё вместит, всё объемлет, -- за другими оградами, рогатками и заставами, от хмельного тяжёлого, бредового сна и проснётся на жёстких нарах по-иному жуткий, темный и преступный мир, тот самый Хитров рынок, который никем не воспет, хотя и весьма прославлен.
И вот, поди, разберись!.. Москву, как Россию, не расскажешь, не объяснишь.
А только одно наверняка знаешь и внутренним чутьём чувствуешь:
-- Петербург -- Гоголю, Петербург -- Достоевскому.
Болотные туманы, страшные сны, вещее пророчество:
-- Быть Петербургу пусту.
А грешной, сдобной, утробной Москве, с часовнями ее и с трактирами, с ямами и теремами, с нелепием и великолепием, тёмной и неуёмной, с Яузой, и Москвой-рекой, и с Замоскворечьем купно -- всё отпустится, всё простится.
-- За простоту, за широту, за размах великий, за улыбку ясную и человеческую.
За московскую речь, за говор, за выговор.
За белую стаю московских голубей над червлёным золотом царских теремов, часовенок, башенок, куполов.
А пуще всего за здравый смысл, а также за добродушие.
В Петербурге -- съёжишься, в Москве -- размякнешь.
И открыл её не Гоголь, не Достоевский, а стремительный, осиянный, озарённый Пушкин.
"Моё! сказал Евгений грозно,
И шайка вся сокрылась вдруг"...
Шарахнулись в сторону, попятились назад и мёртвые души, и Бесы.
Леонид Пауди 30.12.2012 23:22 Заявить о нарушении
"Не поймет, и не оценит гордый взор иноплеменный"...
Ни взор, ни слух в особенности.
А музыки московских сочетаний на западный бемоль не переложишь.
-- "Не уложить в размеры партитур пленительный и варварский сумбур".
Санкт-Петербург пошел от Невского Проспекта, от циркуля, от шахматной доски.
Москва возникла на холмах: не строилась по плану, а лепилась.
Питер -- в длину, а она -- в ширину.
Росла, упрямилась, квадратов знать не знала, ведать не ведала.
Посад к посаду, то вкривь, то вкось, и всё в развалку, медленно, степенно.
От заставы до другой, причудою, зигзагом, кривизной, из переулка в переулок, с заходом в тупички, которых ни в сказке сказать, ни пером описать.
Но всё начистоту, на совесть, без всякой примеси, без смеси французского с нижегородским, а так, как Бог на душу положил.
Только вслушайся -- на век запомнишь!
-- Покровка. Сретенка. Пречистенка. Божедомка. Петровка. Дмитровка. Кисловка. Якиманка.
-- Молчановка. Маросейка. Сухаревка. Лубянка.
-- Хамовники. Сыромятники. И Собачья Площадка.
И еще на всё: Вшивая горка. Балчуг. Полянка. И Чистые Пруды. И Воронцово поле.
-- Арбат. Миуссы. Бутырская застава.
-- Дорогомилово... Одно слово чего стоит!
-- Охотный ряд. Тверская. Бронная. Моховая.
-- Кузнецкий Мост. Неглинный проезд.
-- Большой Козихинский. Малый Козихинский. Никитские Ворота. Патриаршие Пруды. Кудринская, Страстная, Красная площадь.
-- Не география, а симфония!
А на московских вывесках так и сказано, так на вечные времена и начертано:
-- Меховая торговля Рогаткина-Ежикова. Булочная Филиппова. Кондитерская Абрикосова. Чайная развесочная Кузнецова и Губкина. Хлебное заведение Титова и Чуева. Молочная Чичкина. Трактир Палкина. Трактир Соловьёва. Астраханская икра братьев Елисеевых.
-- Грибы и сельди Рыжикова и Белова. Огурчики нежинские фабрики Коркунова. Виноторговля Молоткова. Ресторан Тестова. "Прага" Тарарыкина.
-- Красный товар купцов Бахрушиных. Прохоровская мануфактура. Купца первой гильдии Саввы Морозова главный склад.
И уже не для грешной плоти, а именно для души:
-- Книжная торговля Карбасникова. Печатное дело Кушнерёва. Книготорговля братьев Салаевых.
А там, за городом, за городскими заставами, будками, палисадами, минуя Петровский парк, -- Яр, Стрельна, Самарканд.
Живая рыба в садках, в аквариумах, цыганский табор прямо из "Живого трупа".
У подъездов ковровые сани, розвальни, бубенцы, от рысаков под попонами пар идёт, вокруг костров всякий служилый народ греется, на снегу с ноги на ногу переминается.
Небо высокое, звёздное; за зеркальными стеклами, разодетыми инеем, морозным узором, звенит музыка, поет Варя Панина, Настя Полякова, Надя Плевицкая.
Разъезд будет на рассвете. Зарозовеют в тумане многоцветные купола Василия Блаженного; помолодеет на короткий миг покрытый мохом Никола на Курьих ножках; заиграет солнце на вышках кремлевских башен.
И зелено-бронзовые кони барона Клодта над фронтоном Большого Театра обретут свой чёткий, утренний рельеф.
А на другом конце города, -- велика, широка Москва, всё вместит, всё объемлет, -- за другими оградами, рогатками и заставами, от хмельного тяжёлого, бредового сна и проснётся на жёстких нарах по-иному жуткий, темный и преступный мир, тот самый Хитров рынок, который никем не воспет, хотя и весьма прославлен.
И вот, поди, разберись!.. Москву, как Россию, не расскажешь, не объяснишь.
А только одно наверняка знаешь и внутренним чутьём чувствуешь:
-- Петербург -- Гоголю, Петербург -- Достоевскому.
Болотные туманы, страшные сны, вещее пророчество:
-- Быть Петербургу пусту.
А грешной, сдобной, утробной Москве, с часовнями ее и с трактирами, с ямами и теремами, с нелепием и великолепием, тёмной и неуёмной, с Яузой, и Москвой-рекой, и с Замоскворечьем купно -- всё отпустится, всё простится.
-- За простоту, за широту, за размах великий, за улыбку ясную и человеческую.
За московскую речь, за говор, за выговор.
За белую стаю московских голубей над червлёным золотом царских теремов, часовенок, башенок, куполов.
А пуще всего за здравый смысл, а также за добродушие.
В Петербурге -- съёжишься, в Москве -- размякнешь.
И открыл её не Гоголь, не Достоевский, а стремительный, осиянный, озарённый Пушкин.
"Моё! сказал Евгений грозно,
И шайка вся сокрылась вдруг"...
Шарахнулись в сторону, попятились назад и мёртвые души, и Бесы.
Леонид Пауди 30.12.2012 23:22 Заявить о нарушении