Крымская школа

Рыжее солнце над Ялтой, над бухтой, над миром,
гор сизоватых знакомая взгляду гряда,
след самолёта по небу бежит штрихпунктиром
и исчезает, как тот самолёт, без следа.
Эти пейзажи вошли в мою душу с рожденья,
стали стихами и точность внушили руке:
чайки строке преподали уроки паренья,
скалы изысканность форм преподали строке.
Волны морские делились и ритмом, и волей,
ветер яйлы рвал, как листья, рифмишек старьё, –
вот почему причисляют меня к южной школе –
крымскостью каждое слово пропахло моё…
От Аю-Дага к Мартьяну летучие яхты
мчатся Гурзуфским заливом, всю душу пленив,
может, бывал, допускаю, и в лучших местах ты,
но для души моей лучший вот этот залив.
Вот и сейчас, на Ай-Петри взглянув мимоходом,
и ощутив вдохновения сладкую грусть,
я, не подверженный веяньям всяким и модам,
снова всем сердцем к реалиям крымским тянусь.
Эти места не чета мне поэтов пленяли:
Пушкин, Волошин, Марина…. Имён карнавал!
Только любить их поклялся однажды, не я ли?
Только, не я ли, в разлуке о них тосковал?..
Рыжее солнце над миром, над бухтой, над Ялтой.
В порт грузовой два буксира заводят баржу.
Видно, оценки, отчасти заниженной, я той,
в самом-то деле достоин, и этим горжусь!..