Паршиво

Боль острой иголкой зашилась под кожу
И медной струной прострочила края…
Ночь стелет ветрам поудобнее ложе,
А им лишь бы рвать провода до утра.
Вновь не дозвонилось мне мнимое счастье,
В руках телеграммы с забытых планет…
И выжаты простыни похотной страсти.
Под пулями пал непокорный рассвет…
Я слышал, как реки шептали печали,
Просили свободы, склонясь к брегам.
Забытые Боги в пылу одичали
И бросили город ко вражьим ногам!
Ножами у горла осталась свобода.
В колодцах глубоких хранили сердца.
На шатких вершинах чужая порода:
За блеск обещаний продаст и отца!
На вспаханном поле незрелые зёрна
Погибнут от страха бороться за жизнь.
Осталась любовь человеку покорна,
Руки её тонкой смелее возьмись!
Заштопаны раны холодной иголкой.
Я все двадцать лет уместил в рюкзаке.
Но впаяны в сердце шальные осколки…
Опущены веки в ноль-ноль по Москве.
Глоток облегченья последовал в выдох.
Последним словам не дано зазвучать…
Осела печаль на застывших изгибах
Сырых простыней.
Научился прощать.