Черепу

На столе –
набухшее солнце
в блюде ягод черешни
в алых капельках утра –

- из окошка песчаного замка
ты машешь голубиным крылом ладони.

Я всматриваюсь
в увязшие в расстоянии
черты лица,
а в груди весною льда
разгорается нежность.

Ты проходишь,
лишенная тени,
чуть поодаль источника реальности,
ласкаешь удлиненными стеблями пальцев
черешневый ствол нашей жизни,

а в руках моих –
рентгеновский снимок лица,
продленный жестокими гранями
кубических объемов
не существованья.

В твои безвестные 20
тебе – полтора тысячелетия…

Я бегу от сверкающих ягод,
наспех листаю
пепельную квинтэссенцию истории.
Я ищу, как срастаюсь сталагмитом
с песком твоих стынущих ног –
нет тебя
и никогда не было!

В костной заостренности подбородка,
в паучьих норах провалов глазниц –
нет для тебя места.

Кощунственна ласка
твоего высокого лба,
покатости висков…

Как ты улыбалась?
Где пролегла складка
осознания первой любви?

Как глядела вода
на твое созревшее тело?
Как брал сосок
едва прозревший ребенок?

Высоки ли были птицы твоей памяти?
Сколько мгновений
сгорала твоя смерть?

Горечь в сознании от прикосновения…

Ягоды отполированы –
так продлевается капля,
так её завязь удерживается
клейкой кожицей ветки.
В ней –
пропитанная сладкой влагой
тягучая мякоть.

…Камнелом!
Громоздятся,
таранят друг друга,
вздымаются заревом плиты,

и я вижу тебя!

Я помню:
под сенью сладкого дерева
её губы были обрызганы
алыми каплями сока!..