И стало мне так жалко воробья

"Ястреб - красивая, смелая птица, ДЕРЗКАЯ. Он всё равно утащит со двора птицу, какую наметил, даже если человек во дворе."
Эта его смелость доходит иногда до наглости.
Я сам однажды сватил его за крыло на месте преступления.
А дело было на закате дня ещё в эпоху расцвета советских очередей. Очереди я не любил никогда, но с подругой - куда не встрянешь! Очередища в Московский Манеж на выставку изобразительного искусства длинная и, вследствие долговременного стояния, широкая, а если принять во внимание возраст и рост отдельных её индивидуумов, накожный покров их тёплыми польто и прикрытие зонтами, ещё и толстая. И шумная, наполненная звонкими детскими, жеманными женскими голосами и пронизанная редким, но басисто-весомым авторитетным мужским урчанием.
Вот в этот немыслимо опасный конгломерат, пронизывая всё и вся истошным чириканьем, лавируя меж зонтов и шляпок, разбивая свой клюв о линзы очков, влетело нечто взъерошенное и пушистенькое. Это нечто пало на асфальт под множество застоявшихся ног. Расчёт вопиющего на всю вселенную несчастного на возможность гарантированного его спасения был единственно верным.
Но это существо не знало, что оно врезалось в мир искусства. Все тут же разошись в широкий круг и приступили к созерцанию небесного творенья. Но в это чудное мгновенье сверкнул в сознаньи многих лишь испуг. Потом оброс он страхом, обратившись в ужас. Сватило нечто тёмное визжащий ком пушистый и, отхлестав по лицам всех бездушных, к истокам жаждущим припасть духовным, взвилось с трудом. Исчезло всё-таки мгновенно.
Застыли все. Стоял в руках с пером от ястреба и я.
И стало мне, поклёванному, жалко воробья.