Собор Парижской Богоматери. Перед началом романа Г

Париж! Прекрасный, древний город,
Всегда он светом солнечным залит,
И наплевать на нищих у ворот, и голод,
Да и канава сточная противней всех смердит.
Давно прогнили зубы горожан,
А бедняки покрыты проказными волдырями,
В церквях убийственные толпы прихожан
Благодарности твердят дрожащими устами.

И гордо, с птичьего полета высоты
Все это наблюдают горгульи Нотр-Дама,
Но нет им дела до уродств и красоты,
Ведь не с кем поделиться – они всего лишь камни.
Собор на острове Сите – великий и прекрасный,
Но ничтожны все, кто входит в твои двери…
Сколько в своей жизни видел ты ненастий,
И сколько же увидишь, когда наступит время?...

Звонят колокола – все до единого,
Благодаря стараниям глухого горбуна,
Он рад – такие звуки сильные,
Что, может быть, услышит их Она-
Цыганка, что на площади танцует
И веселит Париж, играя с козочкой своей,
И песнями под бубен всех чарует,
Не представляя, сколько жить осталось дней…

В тени собора спрятался священник,
И глаз не сводит с маленькой цыганки,
Давно терзает его мысли грех смертельный,
И всюду ходит он за ней украдкой,
Чтоб голод от желанья утолить.
Не спит он ночью – демона боится,
Что в облике желанной приходит навестить
Во снах, и тяжко будет пробудиться…

Блестят на солнце латы, и конь ступает гордо –
Сам капитан цыганку хочет лицезреть!
Как он хорош собой! Умен и молод,
И громче для него цыганка хочет спеть.
Он улыбается, и знает, вскоре
Эта дева уже будет ему принадлежать.
От невесты он свой грех умело скроет,
Осталось лишь немного подождать…

О, Нотр-Дам! Ты знаешь ли, что будет?
К чему должен готовиться солнечный Париж?
Как вершить Всевышний станет судьбы?
И о чем молчат горгульи с твоих крыш?...