Эпизод 6. Кошмар Дирюгина

Главврач негромко песню пела.
Садилось солнце. Вечер наступил.
Уже свеча, потрескивая, тихо тлела.
Медбрат втихую водку пригубил.

Дирюгин спал, но сном тревожным.
Кошмары мучили похожие на явь.
То шел по кочкам шагом осторожным,
То дрался в кровь, то через реку вплавь.

То он один, среди уродов,
Бредет навстречу урагану.
То как расход среди  доходов,
Ладонью тянется к нагану.

Одна нога кривая вправо,
Другая, вовсе за спиною.
Не говорит, кричит гнусаво,
И дышит лишь одной ноздрею.

Почти еврей, немного русский,
Не черный, не седой, убогий,
В лохмотьях,  лысый с бородою,
Носитель  грубых патологий.

Платформа вся как из зефира,
Светла, бела пред ним предстала.
И тишина как в желтом доме,
После уколов нембутала.

Вдруг из тоннеля электричка
Летит, визжа и громыхая.
А вместо морды мясорубка.
В нее спешим, других пихая.

Опять вокруг него уроды,
Вернее только их запчасти.
Не лица, а точнее  морды.
Виновны. Но всего отчасти.

Тела отдельно, словно туши,
На скотобойне в морозилке,
Качаются, как будто ищут
Дорогу в рай из преисподней.

Всех узнает. И тех, кто предал,
И тех, кто знал, но не поведал,
Кто думал, что любим судьбою,
Кто убивал своей рукою.

Увидел склад на месте церкви,
Ряды из папок со шнурками.
А в папках желтые страницы,
Хранят позор наш  как гробницы.

Сквозь штукатурку и побелку,
Увидел образы святые,
Хоть и старались образины
Украсть, замазать, скрыть картины.

Потом в подвал, где кости, кости,
Где черепа лежат впритирку.
В них  скрыты пакости людские,
Идеи, что вошли в подкорку.

В подвале ход ведет в метро,
Где жмутся, давятся и трутся,
А он над ними в форме духа
Без плоти, без надежд, без слуха.

А вот и поезд-электричка.
Везет по рельсам душегубку.
Раскрыв свои  пещеры-двери,
Всех отправляют  в мясорубку.

Дирюгин утром не проснулся.
Его прикрыли черной тканью.
Отец Григорий лба коснулся,
Перекрестил своею дланью.