Горлица

Кто-то живёт прошлым,кто-то будущим,а кто-то ничем.
Кто-то спасётся сам,а кто-то на спасён и сотнею Марий Магдален.
Имя спасённым армия,таким как я-легион.
Мы-мёртвые от живых,у нас камень на шее в сто тонн.

Наливаю чай по привычке давно нечужим голосам.
Кто-то говорит с людьми,я же-с собою сама,или,возможно,сам.
Путаюсь в родах,падежах,времени и местах,
от нормальной жизни с рождения получен был только прах.

Есть же люди,что родились с огнём в груди.
У кого-то внутри костёр,у меня не наскребётся свечи.
Плещется на уровне рёбер горячий воск;
Обнажая кости,снедается внешний лоск.

Мой удел-ходить по чумному кладбищу из гниющих лиц.
Кладбищу нет краёв и едва ли найдётся границ.
Где-то дитя,запуская воздушного змея,
тихо читает по памяти Евангелие от Матфея:

"Уже и секира при корне древ лежит:всякое древо,не приносящее доброго плода,срубают и бросают в огонь" (Мф 7:19)
Так, кажется,говорили,но душу чужую не тронь.
Где-то зеркало крещенских вод опять,отражая,кривит.
Матфей в небесах замолкает,начинают читать Левит.

"И надломит её в крыльях её,не отделяя их;и сожжёт священник на жертвеннике,на дровах,которые на огне" (Лв 1:17)
пепел летит в глаза,скрывая,что я на костре.
Разве что по старой памяти в лопатках что-то болит.
В святогоречи надо мною прекращают читать Левит.