Молитва матери

   
Друзья! Заранее прошу прощенья,
Быть может, и не время вспоминать,
А я вот вспомнил, вспомнил всё мгновенно
Деревню нашу, дом, отца и мать.

Отец и мать мне часто говорили:
"Сыночек, милый, к Богу обратись!"
И ежедневно обо мне молились,
Но я любил совсем иную жизнь.

Вино, друзья и сотни развлечений
Мне ослепили сердце и глаза
И, ослеплённый, с диким наслажденьем
Смотрел я в рюмку, а не в небеса.

Молитвы мне страшнее ада были,
О Боге я и слышать не хотел,
Летели дни, я жил в грязи и пыли
И думал я, что это - мой удел.

Мне не забыть, наверное, навеки
Тот страшный день: отец мой умирал,
Из материнских глаз слёз лились реки,
А я стоял хмельной и хохотал:

"Ну, где же Бог твой? Что ж Он не спасает?
Он - Исцелитель? Что ж ты не встаёшь?!
Без Бога люди также умирают,
И ты, отец, как все в земле сгниёшь."
 
Он улыбнулся и сказал сердечно:
"Я жив ещё, а ты, сынок, мертвец,
Но знай, что мёртвым ты не будешь вечно,
И вскоре воскресит тебя Творец!"

Отца похоронили... Мать молилась,
Вдвойне молилась о душе моей,
Потоки слёз, что за меня пролились,
Я буду помнить до скончанья дней.

Ну, а тогда я думал по-другому:
Была противней мать мне с каждым днём,
И вот, однажды, я ушёл из дому
Глубокой ночью, словно вор, тайком.

Тогда кричал я: "Вот она - свобода!
Теперь я волен в мыслях и делах!"
Не знал тогда я то, что жизнь - болото:
Ступил на кочку - и увяз в грехах.

И жизнь меня, как щепку, закружила
В водовороте суеты и зла,
Вначале хорошо кружиться было,
Но вскоре закружилась голова.

И скоро стал ужасной, страшной мукой
Мне каждый круг и каждый оборот,
Я волю напрягал, сжимал до боли руки,
Но жизнь - водоворот, водоворот...

Круг развлечений, в золото одетый,
Как ярок он! Меня он ослепил,
Я был слепцом, не видел рядом Света,
И в страшном мраке по теченью плыл.

"Друзья"... Какое то обманчивое слово! -
В водовороте  есть и этот  круг.
О, если б жизнь могла начаться снова -
Со мною был бы самый лучший Друг!

Вино - источник тысячи лишений...
Приятный круг, он многих погубил!
Но есть источник жизни и спасенья -
Не пил я из него, с бутылки пил.

Но кто же мог спасти меня от смерти,
От тех кругов, влекущих так на дно?
Не человек, не человек, поверьте!
Ответьте, кто же? Ну, ответьте, кто?!

Метался я, не находя ответа.
И вот однажды летом в сильный дождь
На улице я друга детства встретил,
Увидев земляка, почуял дрожь.

Предстал передо мною мамин образ:
Глаза печальные от слёз всегда.
Забилось сердце, задрожал мой голос,
А вырвались бездушные слова:

"Ну, как там мать, меня хоть вспоминает?
Наверное, давно уж прокляла?
Хотел заехать - время не хватает,
Работа, понимаешь, и дела."

"Дела, работа... Помолчал бы лучше,
Твои дела нетрудно угадать,
Я расскажу, но только сердцем слушай
О том, как "позабыла" тебя мать.

Когда ушёл ты, мать твоя от горя
Вся поседела - ведь тобой жила
И каждый день с невзгодой лютой споря,
Шла на распутье и тебя ждала.

И руки с воплем простирая к Богу,
Молясь во имя пролитой Крови,
Она стояла, влитая в дорогу,
Столпом надежды веры и любви.

Ну, а когда стоять была не в силах,
Когда она совсем в постель слегла,
Кровать к окну подвинуть попросила,
Смотрела на дорогу и ждала..."
 
Его слова стремительным порывом 
С души сорвали равнодушье враз.
Я задрожал и прошептал пугливо:
"Скажи, что с ней? Она жива сейчас?"

"Сейчас - не знаю... Уезжал - дышала...
В бреду шептала странные слова:
"Сыночек милый, ты пришел? Я знала..."
А ты, работа, говоришь, дела."

Я побежал, подстёгнутый, как плетью,
Горя одним желаньем, как огнём:
Увидеть мать, не опоздать, успеть бы,
Упасть пред ней, раскаяться во всём!
 
Вокзал и поезд... И одно лишь слово
В висках стучало молота сильней.
Хотел не думать, но напрасно, снова
Я слышал лишь одно: "Скорей, скорей!"

Вот поезд встал. Я вышел. От волненья
Меня трясло и что-то жгло в груди.
Я в ночь шагнул дрожащей, страшной тенью
От пламени, горевшего внутри...

Знакомая дорога и деревья...
И только незнакомый сердца стук.
Вот кладбище, за кладбищем - деревня.
Могилы... И отца я вспомнил вдруг.

И ноги как-то сами повернули
И в тишине, зашелестев листвой,
Меня к его могиле потянули
Заросшей и заброшенной тропой.

Я шёл, до боли напрягая зренье:
Знакомая берёзка - значит, здесь...
Впервые в жизни встал я на колени,
Прижал к щеке холодный, мокрый крест:

"Отец, прости безумную ошибку!
Ты прав! Ты жив, я слышу шёпот губ,
Стоит передо мной, твоя улыбка...
А я - зловонный, сгнивший, мерзкий труп!

Но я заботой и любовью к маме
Сотру всё прошлое, клянусь тебе!
И ты, мой папа, будешь в сердце с нами...
А если?.. Если мать уже в земле?!"

И сердце снова бешено забилось.
Я огляделся... Тьма, ни зги кругом,
Но вдруг... луна окрестность осветила,
И я увидел рядом свежий холм.

И лишь луна и звёзды только знают,
Как я со стоном на могилу пал
И мамин холмик обнимал, рыдая,
И землю по-сыновьи целовал.

"Ты слышишь, мамочка? Прости, родная!
Не надо, не молчи, открой уста!
Давай молиться вместе, дорогая,
Встань, мама, слышишь, умоляю - встань!"

Но холм молчал, дыша могильным тленьем.
Кругом - ни звука, словно мир уснул.
И вдруг я понял, Кто даёт прощенье,
И руки с воплем к небу протянул!...

И эта ночь последней стала ночью 
В моей безбожной жизненной ночи,
Она открыла мне слепые очи,
И я увидел новый, светлый мир.
 
С тех пор живу я с Господом Иисусом,
Моя в Нём радость, счастья полнота!
И никому сказать не побоюсь я,
Что жизни я не мыслю без Христа.

Когда я вижу пред собой картину:
Заплаканную, сгорбленную мать,
А рядом - гордого, напыщенного сына,
От всей души мне хочется сказать:

"Вы, матери, имеющие сына,
Прострите ваши руки к небесам
И верьте, что молитвы ваши сильны
Творить и после смерти чудеса!

Вы, сыновья, забывшие о Боге,
Взгляните на молящуюся мать
И встаньте рядом, чтоб в своей дороге
Вам эти слёзы не пришлось пожать!

Автор Николай Шалатовский