Реквием

1
Слова, слова и только лишь слова
способны передать весь смысл жизни
в конце пути… История права,
что не кончается ни что за строчкой в книге
кладбищенского сторожа. Перо
скрипит и дальше, строки продлевая.
Как там у классика – «Куда нас занесло
в такую ночь?..» - никто уже не знает.
Никто не помнит, что писал поэт,
когда пожизненная тяжкая хвороба
его свалила, выдав, как секрет,
в конце пути, что книжечка готова.
И ты готов… И сколько ни крути –
в последний путь загружена повозка
нехитрыми пожитками. В пути
возможно повезёт на жёстких досках…
Ты будешь куковать в пути один
среди руин в заброшенном селеньи,
среди, так наспех писанных картин,
запечатлевших яркие мгновенья
прошедшей жизни. Память впереди
тебя идёт – запомни всё – на память –
вдруг пригодится… Вон уже круги
маячат впереди – волну руками
попробуй, может быть, в последний раз…
И жизнь окажется, как первая страница –
чиста. «Ну, где ты там?..», - Сейчас, сейчас…
Торопит запыхавшийся возница.
Не пробуй время повернуть назад –
оттуда возвращаются святыми,
иль строчками короткими как взгляд,
на век оставшийся в расправленной пустыне.
Гляди вокруг – на мёртвую траву,
на выжженный кустарник, на дорогу
в один конец. Возьми свою вину
за пазуху и брось при переправе  в воду.
Сочти круги – теперь ты навсегда
научишься считать и верить цифрам,
забыв навеки слово «никогда»,
как ты забыл привычку верить мифам,
оставив дома слово «навсегда».
Теперь ты завсегдатай небосклона,
где среди звёзд теряются следы
недолгой жизни… Вон трава у дома
опять примята, но теперь и ты
не сможешь ей помочь – оставь знакомым
заботы жечь костёр из той травы.

2
Теперь ты поселенец новых мест.
Никто тебя там больше не окликнет,
как было раньше. Знаешь, твой отъезд
не многие заметили  - привыкли,
что ты и раньше покидал места –
знакомые до боли – по привычке.
Вот зелень, облетевшая с куста,
ложится под ноги, подобием отмычки
к земным пределам. Облетевший куст
среди травы неубранной маячит
обманутым сожителем, но пуст
теперь твой дом и ничего не значит
твой взгляд оттуда!.. Строчки впереди
тебя бегут, опережая время
возможной встречи… Сколько ни гляди –
мне не увидеть, как ты там в сомненьях
своих скитаешься. О, звёздный передел
на чёт и нечет. О, тюки с поклажей
недолгой жизни – вот и весь удел
чернильных мук, как запылённых сажей.
О, пережитое – исписанный словарь
корявым почерком, как будто для разлуки.
Сличи с оригиналом – вот букварь
с застывшими навеки – «азы», «буки»…
Мне до тебя уже, как в том кафе –
ты помнишь старый стих – не дотянуться,
как деду и отцу, что под шафе
успели раньше к звёздам прикоснуться.
Ты снова всех отъездом удивил.
Кто знал тебя – тот понял всё и сразу…
Ты лампу выключить на кухне позабыл –
она горит теперь, как маятник, зараза.
Я, заходя, не выключаю свет –
пускай горит, хоть квартирант в отъезде.
Открою коммунальщикам секрет,
что лампочка запитана в подъезде
и ей гореть вовеки. Навсегда,
пока жива последняя страница
в кладбищенском реестре… В никуда
бежит из крана тёплая водица.
И доктор руки вымоет, кряхтя,
что вызов не последний и, что утром
писать отчёт, что не спасли тебя,
не зная, что всё кончилось, как будто
зависит от него – куда тебя.
Где новое отмерено пространство.
Он всё напишет, ручку теребя.
И, может даже, скажет тебе – Здравствуй,
ну, вот и мы. Монетки сбереги,
что я тебе в карман тогда засунул –
оставь их доктору, ведь лавок впереди
уже не будет… Вот и ветер дунул.
Жары не стало – видно, для тебя
в последний вечер кто-то постарался,
чтобы листву легонько теребя,
между ветвей твой тихий стих скитался.

Июль-Август 2012 год.